«Улыбайка» скользнула вниз. Начинался самый опасный этап полета.
Если бы товарищ Шойгу знал, чем сейчас будут заниматься его «чип-энд-дэйлы», он бы… он бы втихую закупил еще сотню «улыбаек» и отправил их следом. Если бы об этом узнали некоторые представители российской интеллигенции, но… по счастью они черпают знания из телевизоров и «элитных книжек», да и не было тут оных, правда не было и Шойгу. Но майор Семиряга был уверен, министр их ведомства однозначно одобрил бы нештатное использование выливного прибора ВАП-2. Увы, из-за огромной  дальности их первого боевого вылета, ВАП-2 был «скорее наполовину пуст, чем наполовину полон». Но ничего не попишешь – за полет на дальность 10 000 километров приходилось платить снижением полезной нагрузки. Частично они решили задачу увеличения дальности за счет дозаправки в воздухе. Но «семьдесят восьмых» было мало, и ВАП-2 пришлось загружать не на полную катушку. Но и этого должно хватить. По крайней мере, им не нужна концентрация в пять литров на один квадратный метр – они решают сейчас другую задачу. Противоположную. А площадь накрытия будет не меньше чем при полной заправке ВАП-2. В штатном варианте получается полоса 100 на 600 метров с ударным воздействием на всей площади сброса. 100 на 600 – 60 тысяч квадратных метров. Вместимость ВАПа – 42 тонны или 420 тысяч литров – по семь литров на квадратный метр. Но им не нужно по семь – достаточно и одного литра на квадрат. Хотя будет несколько побольше, и это радует! Не может не радовать! Вражеская ПВО? Да, это серьезный вопрос. Очень. Когда эта ПВО готова. А готова она будет  тогда, когда подобные атаки станут систематическими. И когда будут в наличии в достаточном количестве достоверные свидетели подобных атак. Этих свидетелей опросят, сопоставят факты, отделят правду от мифов и попытаются выработать меры противодействия. А до того – ПВО может и не среагировать. Особенно в самый первый раз. Ибо этот первый раз выбран психологически верно. «Чип-энд-дэйлов» Шойгу никто не ждет! Чуть позже – да. С каждым часом от часа «Ч» готовность ПВО противника к ответным ударам будет возрастать. Но не сегодня. Не сейчас. Ибо того, что сейчас произойдет не может быть с точки зрения здравого смысла. НЕ МОЖЕТ! Гипотетически может. Но только гипотетически. Для того, чтобы такое произошло практически, должен быть заговор части германского генералитета против Гитлера и верховного командования Вермахта. Причем не просто заговор, а преступный сговор со Сталиным. И не каких-то там пяти-десяти колеблющихся генералов, а широкомасштабное и планомерное предательство Германии и ее интересов.
Некоторые историки, кстати, впоследствии попытаются обсосать и обосновать эту версию. Конечно же, не обойдется и без «хитрож…го» лиса пустыни Роммеля! С чего вдруг любимчик фюрера напросился в кошмарную пустыню с какими-то чахлыми изношенными танками гоняться за верблюжьими караванами, грязными немытыми арабскими женщинами и сомнительного качества египетскими сувенирами? Роммель ЗНАЛ! И не просто знал! Он был во главе всего этого! И его ручной домашний мохнатый сибирский дятел регулярно стучал шифровки самому товарищу Сталину… Ага… «Алекс Юстасу…тук-тук-тук»… Но все это будет постфактум. После того как «улыбайки» нанесут свой первый удар. А именно это они и собирались сделать, быстро снижаясь почти до бреющего. Штатная высота опустошения ВАПов – полтинник. Скорость – триста километров в час. Да, уязвимость «улыбаек» в этот момент кошмарная. Особенно с учетом содержимого ВАПов. Но. Момент нанесения авиаудара исключает даже намеки на то, что над объектами авиаударов могут оказаться вражеские самолеты. Исключение составляет Берлин, где ПВО уже достаточно хорошо выдрессирована английскими бомберами. Но там можно совершить пролет с большей скоростью. Да и хрен с ним с риском быть сбитыми! На карту поставлено все! Будущее Родины! Так что можно и … Да, экипаж полковника Шмыглова был готов и к огненному тарану. Но он мог и не потребоваться – достаточно было удлинить время полета на бреющем и «выпасть» с экранов вражеских радаров…
- Ложимся на боевой! – прокричал майор Семиряга по трансляции. Его лицо … Оно было страшным. Какая-то неподвижная маска без эмоций. Продолжение автопилота и бортового компьютера. Головка самонаведения. Камикадзе? Нет. Семиряга не был камикадзе, он выполнял поставленную задачу – выйти на заданной высоте на заданный объект, и отдать приказ об опустошении ВАПов над целью...
Задняя аппарель «улыбайки» поползла вниз, обнажив «убегающие» от наблюдателя дома, деревья, дороги и машины с удивленными людьми, многие из которых были в форме цвета «фельдграу».
- СБРОС!!!!!
Замигала красная лампа, а электродвигатель открыл  клапан слива содержимого ВАПа за борт. Стоявшие у аппарели  техники хором заорали:
- Двадцать один!
И правый швырнул вниз двухкилограммовую зажигательную бомбу.
- Двадцать два!
Левый швырнул вниз бомбу.
- Двадцать три!
Еще одна бомба от правого
- Двадцать четыре! … Двадцать пять! … Двадцать шесть!.... Двадцать семь! … СБРОС ОКОНЧЕН!
Кормовая аппарель «улыбайки» поползла вверх. Сам самолет взревел турбинами, увеличивая скорость.
Вылитой жидкости предстояло пролететь вниз пятьдесят метров, обладая при этом начальной скоростью падения в ноль метров в секунду, с ускорением в то самое «жэ» - девять и восемь десятых метра на секунду в квадрате. Чуть больше трех секунд. Ключевая проблема, которую они так и не успели решить – это вопрос воспламенения смеси. Было решено, что параллельно выливанию смеси, в ее поток техники будут швырять небольшие зажигалки, с запалом, с замедлением примерно в четыре-пять секунд. Благодаря этому, жидкость успевала достичь земли, удариться и «подпрыгнуть» вверх в виде капельной и капельно-воздушной взвеси . Эту взвесь и поджигали «зажигалки». На пробных испытаниях в Венесуэле было замечено, что помимо пожара, возникает еще и некоторое подобие взрыва.
Что хотели, то и получили! Конечно – не «супернапалм», но зато количество перекрывает качество, и площадь поражения сплошная! По мнению экипажа «улыбайки» - полыхнуло весьма красиво. Но самое главное – там где нужно! Цель уничтожена, и теперь они летели домой. Точнее «домой», ибо их дом, в силу сложившихся обстоятельств, временно стал «домом», и от того, как «чип-энд-дэйлы» продолжат свою работу, зависело  когда он вновь станет домом. А работу они уже начали…
Маска «терминатора» потихоньку сползала с лица Семиряги, аккурат с набором высоты. Ее место стала заполонять какая-то кривая усмешка. Отрешенный взгляд говорил о том, что майор взлетает, что называется «на автомате», и мозг его занят какой-то работой. Повышенная молчаливость командира, стала беспокоить штурмана. Сергей Полуночев ерзал-ерзал, но  его терпения хватило от силы минут на десять, после чего по трансляции зазвучал его встревоженный голос:
- Бурбуль! Пашка! С тобой все в порядке?
- Угу, - вышел из оцепенения  Павел Семиряга, прозванный бурбулем за идиотский розыгрыш проверяющих из Москвы. Он тогда, как в известном анекдоте с бородой, закрепил на их «улыбайке» несколько покрашенных ведер, выдавая их за трансляторы мобильной связи «системы МТС». Из-за этого розыгрыша чуть не сняли Шойгу, ополчившись на главного эмчеэсника за то, что «бурбуляторы» обслуживают МТС, а не «Мегафон», принадлежащий одной очень известной всем личности. Шутку, конечно же замяли, но кличка «Бурбуль» приклеилась намертво.
- Так вот, - продолжил Семиряга, улыбнувшись так, что Чеширский Кот захотел бы тут же стать Котом-Бурбулем, - Я тут вспомнил, что мы не только должны воевать с врагом, но и так сказать осуществлять культурную экспансию. Сеять так сказать, разумное, доброе, вечное. Песенку одну адаптировал. Про нас летчиков.
И гнусаво запел, на мотив известной песни Макса Покровского «Из Алма-Аты»:

В багаж я не сдам свой «калаш»
Тангаж. За спиной наш Каракас
Ляжет лайнер на крыло
И мигнёт красное табло

Из Берлина  ты к нам с войной приехал
И хотел нас всех ты поработить
Но вражеский рейхстаг вспыхнет ярким светом
И на месте этом вырастут кресты

Москва твой блицкриг проспала
Восход. Еще спит твой Берлин
Но раздался вой турбин
И поднялся в небо чёрный дым

Из Берлина  ты к нам с войной приехал
И хотел нас всех ты поработить
Но вражеский рейхстаг вспыхнет ярким светом
И на месте этом вырастут кресты

- Чего-то нескладно как-то, - выразил сомнения Полуночев, - Но все равно прикольно...

Спасибо!