прода, полёт продолжается...

Я там вообще всё насущное собрал по авиационной тематике. А то ты и керосину-то попросить не умеешь.
     Вот, зануда немецкая. А на хрена мне в земле обетованной-желанной английский разговорник? Хотя, с другого боку, там ведь не только русские заселились! Вот сажусь я, допустим, в каком нибудь местном Гондурасе. И что, мне совершенно по-русски скажут и ветер и давление? И цену на топливо. Ага, прямо с вологодским акцентом! А вот на английском, худо-бедно изъяснимся. Выходит и там мне язык понадобится, и потому - надо учиться. Пока дают на халяву! А то потом придётся собственные шишки набивать.
   На 23 минуте после взлёта забрались мы на 6100 метров. Сашка шагом винта вывел тому 1800 оборотов и газульку прибрал до 60 процентов мощности. В кабине ощутимо стало тише. И не орать уже, а разговаривать и без СПУ можно. Похоже, и тут Теодор руки приложил. Звукоизоляцию между двиглом и кабиной всандалил. Какой мужчина обстоятельный был! Вроде и мелочи, а тюнинг пепелацу вышел на загляденье. Скорость установилась в 128 узлов. Ветер встречный притормаживает, однако. Потянулся Сашок, заявил, что неплохо бы кофе хлебнуть и оглянулся –
   - О! Ты глянь, спит наша стюардесса, вместе с барбосом своим!
   - Ничего подобного. Они раздельно спят. Катя – на правом кресле, Морс на левом. Ты на стюардесску нашу, напраслину не возводи! Зоофилку он тут внезапно обнаружил!
   - Ну, я имел ввиду…
   - Оправдывайся теперь! Ладно, отслужишь косяк!
   - Вот! Сразу и прикрутить норовят. Слова уже не скажи. Испортились вы там все. Пропала Россия. Никакой либеральности на вас не снизошло. Все демократические страны на понос изошли, стремясь привить вам, диким скифам, либеральные ценности. А с нас, как с гуся вода. Не уважаем мы лиц нетрадиционной ориентации. Крайне подозрительны мы, и совершенно нетерпимы мы. Ужасно мы не толерантны. В любом слове мы подвох ищем и находим.
   - И это правильно. Чуть зазевайся – вмиг опустят. Задолбали пидоры!
   -   Эк, ты их, нелиберально! Недемократично даже!
       Морс потянулся лёжа на спине, раззявил в зевке хлебальник и вскочил на кресле, виляя хвостом. На голове у него надета была шапочка на завязочках, защищавшая ушки от воя двигателя. Заметно было, что головной убор псу давно привычен и выглядел он в панамке своей донельзя забавно.
  - Морс!   Колбаски хочешь? – виляние значительно ускорилось. Всё что надо слышит, оболтус! -
  - А дашь?
  - А то! Я бы и сам зажевал чего с кофейком. Конечно, дам, когда найду, куда добро хозяйка запрятала. В холодильнике пошарю, и дам.
    Отстегнул я ремни и встал с кресла. Морс одобрительно гавкнул и тем Катерину разбудил. Катя тоже зевнула, деликатно прикрыв ладонью рот, потом спохватилась, сообразила, что требуется, и бросилась суетиться. Поставила на плитку кастрюльку побольше вчерашней джезвы, зарядила кофеем и холодильник открыла. Вынула вакуумную упаковку нарезанного сервелата. Отнял я у Кати сервелат, и между мужиками поделил. По честному. Себе половину и им половину. А Кате не дал. Фигуру, Катя, её блюсти надо! Такую – особенно!
       Катя четыре рациона из холодильника достала, и три из них в микроволновку сунула. Морсик холодным обошёлся. Десяти минут не прошло, как все мы дружно шевелили челюстями, прихлёбывали кофе из больших пластиковых красных кружек "нескафе", ну кроме Морса, разумеется. Тот глядел на нас и облизывался, поскольку свою курочку слизнул, не глядя, и за нас теперь искренне переживал.   
       Сашка, откушав, ушёл осваивать удобства цессновские, а Катенька, воровато оглянувшись на его удалявшуюся спину, шустренько пристроилась у меня на коленках   и что-то мне на ушко зашептала, горячо и быстро. На греческом. Ничего-то я не понял, но она ещё и ухо моё прицеловывала при этом. А потом раз, и нету её. Сашка на место идёт. Вот, сижу и гадаю – "ЧТО БЫ ЭТО ЗНАЧИЛО?!".

А вот я щас, каак сяду!...

Отредактировано Sib (07-05-2010 05:58:48)