Подправленная и подраспухшая в объёмах версия третьей главы. М-да, темпы у меня не стахановские.
"Глава 3
— Кончится контракт, грохну Гидроперита к такой-то матери! — простонал Лёха, заползая на кровать.
Вид у него был жалкий: глаза ввалились и потускнели, черты лица заострились, накопленный за время службы на Большой земле жирок исчез без следа.
Брошенный мимолётом взгляд в зеркало констатировал факт, что я выгляжу ничуть не лучше, но мне всё же удалось найти немного сил для ответа:
— Ага, как же! Грохнешь ты его! Это он сначала в тебя со всех стволов всадит, а что останется — завяжет узлом и выкинет к едрене фене.
Прапорщик был нереально крут, и его крутизну мы ощутили уже на второй день пребывания в АТРИ.
Лёха схватился за голову и в сердцах запустил в меня подушку. Крыть ему было не чем.
Я успел увернуться. Лёхин «снаряд», пролетев в опасной близости от люстры, врезался в стену и медленно сполз.
— Ты мне ещё лампочки расколоти, гранатомётчик недоделанный!
— Заткнись, Арчи, а то и тебя убью, — пригрозил приятель.
Вот уже полтора месяца мы Арчи и Дэн. Примерно столько здесь длится КМЕ — курс молодого егеря, включающий в себя море всяких дисциплин.
Гоняют нас как сидоровых коз. Я забыл, что такое полноценный восьмичасовой сон, давно уже сплю урывками. Схватил минут тридцать-сорок и счастлив до потери пульса.
Каждое утро кросс с полной выкладкой, потом тренажёрный зал, теоретические занятия в классе, пальба в тире из всего, что стреляет, рукопашка с приёмчиками, не имеющими ничего общего с традиционными боевыми искусствами. До полного изнеможения, сухого пота и обморока. После такой нагрузочки добираешься до койки с языком на плече, падаешь на неё в полуобморочном состоянии, а где-то глубоко бьётся осторожная мысль: только бы обошлось без внезапного подъёма по учебной тревоге и очередной карусели с бегом, стрельбой и маханием конечностями.
А если учесть, что самое главное — полевые занятия — нам ещё только предстоят, становится не по себе. Не раз ловил себя на мысли, что готов забить на всё и застрелиться.
Но и это не выход. Наш опекун и инструктор — прапорщик Гидроперит — достанет и с того света.
Он — тип, который тратит на нас двадцать пять часов в сутки. Садист и маньяк, по мнению Лёхи. И просто садист на мой взгляд. С него бы кино снимать — «Обыкновенный фашизм». Эсэсовцы в концлагерях по сравнению с Гидроперитом — невинные дети.
Все его зверства подаются под соусом «вам же потом лучше будет». Я готов принять это умом, но не сердцем. При виде прапорщика не могу удержаться от нервной дрожи и с огромным трудом подавляю нарастающее внутреннее желание грохнуть его при первой возможности. Дэн разделяет моё мнение, но, если я человек себе на уме и редко озвучиваю мысли вслух, то приятель не может похвастаться такой выдержкой. В результате проблем у Дэна намного больше, чем у меня. И спит он, соответственно, значительно меньше.
Егеря на операции и патрулирование обычно ходят пятёрками, поэтому нас разбавили ещё двумя стажёрами, присланными с Большой земли. Новичков за пределы безопасной территории выпускали только в сопровождении опытных коллег, пробывших в АТРИ не год и не два. Так что пятым в нашей «звёздочке» стал Гидроперит.
Ничто так не сближает, как совместные трудности и злющее начальство. У нас был полный комплект и того, и другого. Но Филя и Брандашмыг держались наособицу. Дружбы не сложилось.
Вымотанные после тренировок мы расползались по своим углам, как тараканы. В свободное время не встречались, водку вместе не пили.
Так продолжалось долго, но этот день внёс свои коррективы.
Всё шло хорошо. Занятия закончились, вот она — расправленная постель. Осталось только упасть лицом на подушку и спать, спать, спать…
— Подъём, бойцы.
Напряжение в голосе Гидроперита вырвало меня из сладких объятий Морфея.
— В чём дело, товарищ пра …
— Одевайтесь и бегом в оружейку. ЧП у нас, бойцы. Боевая тревога!
Чрезвычайные происшествия в Ванаваре не редкость, но вот чтобы по настоящей тревоге поднимали ещё зелёных стажёров — такого на моей памяти ещё не случалось.
Я собрался намного быстрее положенных сорока секунд. Чему-чему, а этой премудрости меня выдрессировали быстро.
Возле оружейной комнаты стоял офицер. Увидев на наших рукавах белые повязки с надписью «стажёр», он удивился:
— Что, больше некого послать?
— Так точно, — откозырял Гидроперит. — Из свободных остались только стажёры.
— Понятно, — офицер мрачно поскрёб подбородок. — Докатились! Смотри, Галунзе, не положи новичков!
— Не волнуйтесь, тащ капитан. Я с них глаз не сведу. Да и им наука лишней не будет.
Офицер кивнул.
Старшина отомкнул стальные двери, ведущие в оружейку:
— Налетай, гаврики.
«Гавриками» называли егерей, стажировавшихся в учебном центре.
Повторять дважды старшине не пришлось. Мы быстро кинулись к пирамидам, разбирая табельное оружие и боеприпасы.
Вместо стандартных «калашей» егеря оснащались более мощным и совершенным автоматно-гранатомётным комплексом «Гроза». Магазин, унифицированный с акаэмовским, вмещал в себя тридцать патронов калибра семь шестьдесят два.
К сожалению, наряду с кучей достоинств «Гроза» имела примерно столько же недостатков. Более опытные егеря предпочитали обычные АКМ. Офицеры вместо привычных «Макаровых» носили в кобуре семнадцатизарядные «ярыгины».
Боеприпасов с собой брали как можно больше. Никто не мог дать гарантию, что задание не затянется, а сложность его не вырастет в разы.
— Быстрее, — поторапливал нас Галунзе, пока мы облачались в неуклюжие «Скаты» и обвешивались оружием с ног до головы.
Как было хорошо на прежнем месте службы! Мы даже в караулы выходили в «облегчённом варианте» — втихаря от начкара вытаскивали из бронников тяжёлые пластины.
В АТРИ егерей навьючивают как верблюдов. Одних патронов несколько кэгэ. Эх, были бы пёрышки, о которых рассказывал Марчелло. С ним любой неподъёмный груз — одно удовольствие, но мы же зелёные, стажёры — с цацками у нас просто беда, и никто из ветеранов не спешит поделиться.
— Чего задумался, Павлов? Хавчик бери.
— Уже беру, товарищ прапорщик.
В качестве сухпая выдали спецтаблетки и пищевые кубики. Разведённые обеззараженной водой, концентраты были практически несъедобными, но в условиях зоны жировать не приходилось. Голод, как известно, не тётка. Сойдёт и клейкое пюре из обезвоженного картофеля, приправленное гадким для всех органов чувств «соусом»: на вкус, на вид и на запах.
Ну и заначенная банка тушёнки. У шаристого бойца всегда есть НЗ на все случаи жизни. Уроки Марчелло вызубренные раз и навсегда.
— Проверьте работу КИП, — приказал Галунзе.
Я посмотрел на циферблат, светящийся зелёным. Индикация свидетельствовала, что с прибором всё нормально.
— Порядок, товарищ прапорщик.
На мониторы службы техподдержки поступают устойчивые сигналы, в которых вся информация о нашем самочувствии и местонахождении. Приятно знать, что кому-то есть дело до твоего пульса, давления и содержания сахара в крови.
Вспомнился старенький американский фильм «Чужие», в котором показывали навороченный транспорт космодесантников будущего. Там офицеры наблюдения получали даже визуальную картинку от бойцов. Но в АТРИ с этим проблемы. «Толстых» каналов, способных справиться с видеопотоком, не хватает, да и не везде имеется возможность их прокладки, поэтому приходиться довольствоваться немногим. Зато практически отовсюду можно отправить что-то вроде СМС любому из егерей, надо лишь знать его позывные, чем я и не преминул воспользоваться.
«Дэн дурак».
«Сам такой».
«Прекратите балаган!»
Третье сообщение пришло уже от Гидроперита, причём нам с Лёхой одновременно. Так, понятно: КИП товарища прапорщика поставлен в режим перехвата. Нехорошо читать чужие письма, а ведь это почти письма, ну да кто в армии с этим особенно церемонился.
Гидроперит раздал всем маркеры — нарезанные из тонкой арматуры цилиндрики, покрытые светящейся краской. Ими егеря обозначают аномалии. Одна, кстати, образовалась даже на территории части: «Пивная кружка» в виде белого налёта на листьях кустарника. После «общения» с ней жутко болит голова,  и начинаются ломки, как у наркомана. Мы обходим её стороной. Батя перепробовал все способы уничтожения, разве что атомную бомбу не бросал, но «кружка» — зараза из стойких. Ничего не помогло. Даже ящик водки, подогнанный яйцеголовым.
Впятером мы дошли до КПП. Ворота автоматически распахнулись.
— С богом! — крикнул пулемётчик с вышки. — Удачи, мужики!
Это было не по уставу, но Гидроперит поднял правую руку в ответ.
Створки пневмоворот с шипением схлопнулись за нашей спиной, отрезая обратный путь.
Вот она, АТРИ. Я был здесь впервые и очень не хотел, чтобы этот раз оказался последним.
«Ни пуха ни пера, Арчи!»
Интересно, куда нас и зачем погнали? Что за ЧП такое?
«Спасибо, Дэн! Тебе того же!»
Дождь, проклятый дождь. Мелкий, крапающий, абсолютно не уютный. Я любил смотреть на такой, сидя под крышей или навесом. Когда ты дома, тебе хорошо. А на улочке? Угу, неважно.
Типичная для российской глубинки бетонка привела нас к развилке.
— Идём направо, — скомандовал Галунзе.
Здесь «цивильное» шоссе заканчивалось. Мы свернули на грунтовую дорогу, в неё впечатались следы от командирского «уазика», на котором изредка и недалеко разъезжало большое начальство.
Колея, наполненная водой, уходила в густую «зелёнку» и терялась под кронами деревьев.
— Плохо без транспорта, — печально протянул Филя.
— На своих дошлёпаете, — грозно прервал его реплику окрик Гидроперита.
— Знать бы, куда шлёпать, — продолжил вздыхать егерь.
— Недалече, — заверил Гидроперит. — Километров двадцать всего.
— Двадцать?! — расстроился Филя. — Долго.
— Есть способ добраться быстрее! Бегом м-а-арш!
Мы рванули, кляня на чём свет стоит невоздержанного Филю, по милости которого нам устроили внеплановый марафонский забег.
«Козёл ты, Филя!»
— Прибавить темп! Благодарите Арчи.
«Урою гада!»
Это уже от Брандашмыга, причём мне. Жаль без конкретизации, кого он собрался урыть: меня или Филю.
Раньше я думал, что никогда в жизни не отожмусь сотню раз и не пробегу больше трёх километров, да и то с перекурами. Гидроперит изменил моё мировоззрение.
— Эта территория считается безопасной. Вокруг радиусом в тридцать километров стоят блокпосты. Наши постоянно патрулируют, все аномалия выявлены и обозначены, — заговорил он, не сбиваясь с дыхания. — Но расслабляться всё равно не стоит. Всякое случается. То зверюшки с диких земель просачиваются, то новые аномалии образуются. Не теряем бдительности, стажёры. Смотрим под ноги и на триста шестьдесят градусов.
— Это как? — заинтересовался Дэн.
— Да так, — коротко пояснил Гидроперит. — Схватит за жопу какой-нибудь живоглот, поймешь.
Истинный смысл его слов доходил до нас в искажённом виде. Слишком неопытными мы были, до сих пор толком не осознавшими с чём каждую секунду приходится иметь дело тем, кто в патруле или на операции. Мирок Ванавары оставался слишком цивилизованным и близким к привычному. А то, чего не видишь, не существует. Пока не столкнёшься с ним лицом к лицу.
Большинство здешних диковин мы знали только по фотографиям и в учебным фильмам, не считая аномалии «Пивной кружки» и Бобика — прирученного егерями панцирного пса, которого держали в третьем взводе, опровергая расхожее мнение, что собаки-мутанты не поддаются дрессировке и слушают только вожаков стаи или телепатов секаланов.
Псина была уродливой, но послушной. Солдаты её баловали, она охотно давала погладить себя по пластинкам природной брони, особенно после угощения сахаром. Один я скормил Бобику не меньше килограмма.
Со временем пёсик стал гурманом, предпочитая вместо рафинада редкий даже на Большой земле кусковой сахар. Чтобы расколоть такой, человеку приходилось брать в руки щипчики и хорошенько тужиться. Челюсти Бобика перемалывали куски, не уступающие по твёрдости граниту, за милую душу. Кости рогачей крошили в порошок.
— Перекур, — объявил Галунзе.
Усталые бойцы попадали на траву.
Прапорщик окинул нас критическим взором:
— М-да, гонять вас надо и гонять. Быстро же вы сдохли.
— Так мы ж не кони, товарищ прапорщик, — справедливо заметил кто-то.
Я по голосу определил, что это был Филя.
— Начальство скажет, будете конями. Хоть арабскими, хоть педальными, — изрёк Галунзе.
— Товарищ прапорщик, а что за задание? — спросил Брандашмыг.
Гидроперит решил, что теперь мы созрели для военной тайны, и ввёл нас в курс дела:
— Задание у нас, бойцы, простое: спасти людей. Вертушка до Ванавары не дотянула, села в двадцати кэмэ… вернее, уже меньше, отсюда. Места хоть и безопасные, но всё на свете относительно. Тем более, кроме летунов, в вертушке несколько гражданских, причём ценных гражданских. Все сплошь очкарики и с научными степенями, что автоматически придаёт задаче важные статус. Запоминайте, бойцы: яйцеголовые в АТРИ в большом авторитете. За одного десять гавриков вроде вас дают.
— А другую вертушку за ними чего не отправили? — заворчал Дэн.
— Один такой умный, да? Отправили бы и вертушку, вот только все подлёты к квадрату «крыльями» занесло. Туда сейчас даже баба на помеле не проскочит. Нашей задачей будет обеспечение благополучной эвакуации людей и доставка их в Ванавару. За сутки-двое управимся. И вы, крещение получите. Из гавриков в настоящие егеря перейдёте.
— А перевод — ремнём по заднице? — ехидно поинтересовался Дэн.
Прапорщик усмехнулся:
— Вы эти замашки на Большой земле оставьте. Даже вованы такой дурью не маются, хотя там почти все срочники. В АТРИ все крещения боевые и обязательно со стрельбой. Если повезёт — останешься целым и невредимым, а мне надо, чтобы вы все до одного вернулись с полным комплектом рук, ног и голов. Потому, что я за вас отвечаю, гаврики. Вам ясно?
—Так точно, — ответил Дэн.
А мне вдруг вспомнились пустующие комнаты в нашей общаге. Буквально на прошлой неделе их количество увеличилось на одну.
Так же, как и мы, пятеро парней ушли на задание и не вернулись. Совсем.
Банальное патрулирование вдоль периметра. «Безопасная территория», с грустью подумал я."

Valeri спасибо!