Хм. вообще-то Комнина - дилетант, допускающий явные ляпы. А то, что самострел на Руси появился где-то в это время - надо найти, точно помню, что читал.

Еще один вариант. Примерно половина 3-й главы.
Глава III
В жилах кровь суровых бриттов бьется, словно ток.

С рассветом колонна норфолкцев опять тронулась в путь и через некоторое время идущие впереди увидели на горизонте стены и башни. Несколько часов пути и перед путниками предстала древняя, еще римского происхождения, со следами ремонта, стена, окружающая обширный, даже на взгляд людей двадцатого века, город.
У открытых ворот, стояла стража - с десяток таких же воинов, что сопровождали тэна Вулфрика, бородатых, светловолосых, в кольчугах или простых рубахах, с миндалевидными и круглыми щитами, вооруженных в основном огромными, внушающими почтение топорами на длинных рукоятях, страшным оружием саксонской пехоты. Удар такого топора мог снести голову лошади, а человека развалить пополам с головы до ног, несмотря на доспехи. Об этом успел рассказать идущим впереди колонны полковнику и нескольким офицерам сам тэн. Норфолкцы с любопытством разглядывали потемневшие от времени стены, ворота и стоящих около них в вольных позах часовых. Солдаты перешептывались, а офицеры невольно хмурились, глядя на столь вопиюще безобразное нарушение самих основ воинской службы. Разумеется, сейчас средневековье, понятно, это не кадровые солдаты, а ополченцы, но столь беззаботно вести себя на посту и даже не  попытаться подготовиться к возможному бою, не говоря уже о простой стойке «смирно» - против такого восставала сама душа добропорядочного английского офицера. Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят, и офицеры лишь вполголоса отдавали команды, заставляя марширующие ряды  выравниваться и идти почти как на параде. Охрана ворот с удивлением разглядывала невиданное зрелище, кое-кто начал сдвигаться вместе, пытаясь сбить «стену щитов», видимо приняв непонятное поведение подходящих за подготовку атаки, но растущее напряжение мигом исчезло, когда один из более богато одетых воинов вышел вперед и крикнул, подняв руку:
- Эхей! Не почтенного ли тэна Вулфрика я созерцаю ныне? Откуда ты привел сей фирд, столь большой и чудный, шериф Миддлсекса?
- Охой, это же тэн Арт! Откель ты появился здесь, почтенный сэр? А фирд со мной лишь пришел, сии арбалетчики – хускарлы, королевские стрелки из Норфолка.
- Из Норфолка? Отчего ж их в войске, что с данами билось, не было?
- Потом растолкую тебе доблестный сэр Арт, как таковое случилось. Если разрешит король сии вести обнародовать. Но, поди ж ты, не пойму - как ты здесь оказался? Чудеса! Ведь в войске Гарольда твой фирд был, а теперь ты здесь стоишь пред моими очами.
- Ничтоже чудесного, сэр Вулфрик. Нас Гарольд морем послал в Лондон. И вот мы здесь, а флот в Серое Море вышел, чтоб норманнам путь к домашним очагам перехватить. Но на слове тебя ловлю, почтенный тэн – как можно станет, ты мне о сем отряде поведаешь подробно.
- Коль будет судьбе угодно, сэр Арт. Ну,  а сей час поведай мне, кто ныне в городе главный? С тобою прибыл кто, иль нет? Куда нам с сим войском идти?
- Приехал с нами Гирт Годвинсон, он ныне собирает войска и главный в эрлдоме. Вам надо прямо к королевскому двору направить путь.
- Благодарю, сэр Арт. И да, вы нас простите, сэр Хорэйс, я вас не познакомил. Позвольте вас представить тэну Арту – се командир арбалетчиков, благородный сэр Хорэйс, - Вулфрик, с неожиданной на его лице извиняющейся улыбкой, представил подошедшего к ним и внимательно слушающего переводимый Томсеном диалог полковника Бошампа.
- Рад знакомству, доблестный сэр Хорейс, - поклонился Горацию тэн, - вельми рад.
- Я тоже весьма польщен знакомством со столь отважным воином, - Бошамп уже собирался сказать «рыцарем», но вдруг вспомнил, что рыцарь в эту эпоху – отнюдь не то, что позднее, а всего лишь безземельный конный дружинник, проживающий при дворе богатого тэна или эрла.
- Жаль токмо, что твой отряд к Стэмфордбриджу не успел. Славная была битва, достоянная саг лучших скальдов… Ответствуй мне, доблестный сэр, твои люди никогда в Лондоне не были? Уж больно любопытствуют они, на стены глядя.
- Нет, сэр. Не видели мы таких городов, - ничуть не кривя душой ответил сэр Гораций.
- Да, нет больше такого города ни в Англии, ни в странах ее окружающих. Велик и славен град сей, занимающий почти тридцать гайд земли и населенный многочисленно, - Арт явно был готов расхваливать родной город и дальше, но заметив нетерпение на лице Вулфрика, продолжил, - но не буду утомлять вас с дороги. Вы и сами узрите славный наш город. До встречи, сэры.
Распрощавшись с охраной и перестроившись в колонну по два, чтобы пройти в узкие ворота, норфолкцы проникли за стену и невольно приостановились, сбиваясь в кучу и удивленно разглядывая открывшуюся их глазам панораму.
- Мой Бог, неужто ЭТО - Лондон, - вырвалось у лейтенанта Янга.
- Сэр, держите себя в руках, - заметил ему капитан Бек, быстрее оправившийся от потрясения. – Я напоминаю вам, что местные жители так назвали этот город. Самое главное, полковник Бошамп сказал, что это – Лондон. Так что ничем иным, как Лондоном этот город быть не может. Или вы ожидали другого, лейтенант? – обернувшись назад он вполголоса отдал команду. – Навести порядок, ряды выровнять. Лейтенанты Гастингс и Роулинг, вы слышите меня?
- Так точно, господин капитан, сэр,- дружно, хотя и столь же приглушенно, ответили названные. Наведя порядок в строю, норфолкцы поспешили вслед за конниками тэна Вулфрика. Но случившееся вполне можно было оправдать, не зря полковник и не стал вмешиваться. Потому что представшая их глазам огромная… деревня?... или какой-нибудь поселок в странах Азии?…, абсолютно не напоминал знакомого для многих из гостей из будущего города. Разве можно было назвать это скопище деревянных, покрытых соломой, хижин или двухэтажных, но таких же деревянных, грубо срубленных, домов, теснившихся внутри городских стен, с узкими, загаженными отходами улочками, гордым именем столицы Империи, над которой не заходит Солнце? Если бы не возвышающиеся над крышами знакомые башни, никто, даже сэр Гораций не поверил бы, что они находятся в Лондоне. Колонна норфолкцев, оттесняя одним своим видом встречающихся прохожих, протискивалась вглубь города, когда невольное восклицание одного из солдат заставило полковника оглянуться и выяснить, что же привлекло внимание его подчиненного. Оказалось, обычное для местных, не обративших на эту сценку ни малейшего внимания, дело – одна из идущих по улице девушек спокойно присела у забора, приподняв юбку и сделав свое грязное дело, так же спокойно, не обращая внимания на открывших при виде такой непосредственности рты норфолкцев, пошла дальше. На это раз порядок сержантам и даже офицерам пришлось наводить намного дольше, многие столь сильно хотели поделиться новостью и мнениями о ней, что на время забыли про дисциплину. «Все же до дисциплинированности кадровых войск даже обстрелянным волонтерам далеко», - мрачно подумал сэр Гораций, но от этих мыслей его отвлек доносящийся откуда из-за стоящих впереди домов шум. Спустя пару минут он увидел большую площадь, занятую базаром, напомнившим ему недолгие времена пребывания в Афганистане. Гвалт на площади, на которую вышла колонна, просто подавлял. Несмотря на войну, а может быть именно поэтому, множество людей бродило от телег и тряпиц, с разложенными на них сырами, яйцами, зеленью, которыми торговали окрестные крестьяне, к лавкам купцов, азартно торговалось у мясных рядов, среди развешанных туш и жалобно мычащих, блеющих и хрюкающих пока еще живых скотинок, обреченных на то, чтобы рано или поздно попасть в котлы лондонцев. Гордые тэны и их жены торжественно переходили от одного торговца к другому, их обгоняли быстроногие молодцы – купеческие приказчики и слуги богатых владетелей. Среди толпы шныряли дети, то ли играя, то ли пытаясь что-то купить. На прилавках щедро лежали груды свечей и кувшинчики благовоний, куски тканей и меха русских соболей, белок и куниц, от некоторых столов явственно тянуло ароматом пряностей: гвоздики, корицы, и даже имбиря и перца. Продавали и свежую, недавно пойманную рыбу, и буханки хлеба, каждые с личным клеймом пекаря, зерно и репу в корзинах, горшки и прочую кухонную утварь, какие-то снадобья. Тут же, на краю, дюжий цирюльник с помощником рвали больной зуб и мычавшего от боли горожанина, а неподалеку от этой группы два тэна наблюдали, как кузнец поправляет меч одного из них. Шум и гам стояли такие, что никто, кроме самых ближайших соседей и не обратил внимания на проходящих мимо и с удивлением глазеющих на все это доблестных сэндригемских стрелков.
Пройдя после базарной площади еще несколько сот ярдов по узким изгибающимся улицам, полковник Бошамп и его солдаты вышли к двухэтажному деревянному зданию, на фоне остальных, увиденных ими, казавшимся, и, кажется, действительно являвшимся, королевским дворцом. Как оказалось, интуиция гостей из будущего их не подвела – это действительно был королевский дворец. Один из стоявших у входа воинов, узнав у Вулфрика, кто прибыл такой толпой ко дворцу, зашел внутрь и через некоторое время появился, сопровождаемый Гиртом и майордомом. По приказу Гирта отворили ворота в заборе рядом с дворцом и майордом повел сэндригемцев внутрь двора. Оставшихся полковника Бошампа и тэна Вулфрика, отправившего своих воинов на усадьбу, Гирт пригласил пройти во дворец.
Внутренность первого этажа представляла собой гигантскую залу, разделенную на части деревянными столбами, освещаемую врывающимися в узкие окна лучами солнечного света и горящими факелами, чадящими и тусклыми в свете солнца, закрепленными на стенах. Полы были застланы соломой, в которой возились собаки, играя или грызясь из-за старой кости. Вдоль стен, на которых висело старое оружие, щиты и кольчуги, а кое-где и гобелены, тянулись лавки. Сидя на лавках и стоя рядом с ними, сбившись группами, громко разговаривали, шутили и смеялись дюжины две воинов, церковных деятелей или монахов в рясах, и даже совсем юных мальчишек. Воздух, спертый и напоенный специфическими запахами, заставил поморщиться даже привыкшего ко всему полковника. Вряд ли кто-нибудь заметил его гримасу, Гирт и Вулфрик шли впереди, разговаривая вполголоса, а внимание большинства остальных отвлекли слуги, начавшие устанавливать козлы вдоль лавок и укладывать на них мощные, сбитые из дубовых досок столешницы.
Полковник Бошамп, эрл Гирт и тэн Вулфрик поднялись на возвышенность, где уже стояли три кресла и несколько стульев без спинок за столом, ничем не отличающимся от устанавливаемых в зале. Сэр Гораций с интересом посмотрел на прочную конструкцию, увенчанную столешницей, которую можно было запросто использовать в качестве щита при штурме крепости. Его удивило, что столешница оказалось не просто чистой, но даже гладкой на вид и слегка поблескивающей в солнечных лучах. - Садитесь слева от меня, сэр Хорейс, а вы, ширриф – рядом, - отвлек его от наблюдений голос Гирта. Усевшись на неудобный табурет, который стоял слева от одного из кресел, Бошамп наконец-то понял, почему стол такой чистый. Столешницу скоблили, и очень тщательно, следы можно было заметить только вблизи.
- Благородный сэр Хорейс, доблестный тэн Вулфрик поведал мне о тебе  и твоих обстоятельствах. Поелику назвались вы королевскими стрелками, то я, данной мне моим королем и братом властью, признаю твоих воинов королевскими хускарлами, - сказал негромко Гирт, пользуясь тем, что сидящие за столом отвлеклись на принесенные слугами блюда. Махнув рукой, он подозвал слугу и что-то прошептал ему. Тотчас принесли кувшин вина, раскрыли и разлили по кубкам всех сидевших за королевским столом. Дождавшись, пока слуги нальют всем присутствующим (сидящим за другим  столами естественно досталось вино похуже), Гирт встал, поднял кубок и провозгласил могучим голосом, перекрывшим шумы зала:
- Поднимаю кубок сей за благородного тэна Хорейса и его отряд арбалетчиков, волею Божьей пришедший на помощь королю Гарольду и нашей Англии!
  Раздались приветственные крики, воины и монахи наравне осушали кубки, кричали: «О-хой!» и приподнимались, стараясь разглядеть сидящего рядом с Гиртом человека, после чего подавали кубки слугам, торопливо наливавшим в них вина и опять выпивали, брали руками из блюд на столе куски мяса, рыбы или птицы. Происходящее опять напомнило сэру Горацию Афганистан, прием у Шир-хана и пуштунов, вытирающих руки о полы хитонов, то есть халатов. Мысленно вздохнув, он выпил из кубка кисловатого, прямо скажем, отнюдь не впечатляющего своим букетом, вина и, по примеру соседей, взяв руками с блюда здоровый кусок теплого, хорошо прожаренного кабаньего мяса, откусил, положив оставшееся на служившую заодно и тарелкой лепешку.  Слегка насытившись, Бошамп деликатно осмотрелся и вслушался в разговоры за столом. Так ему удалось установить, что сидящий напротив пожилой примас в засаленной рясе – архиепископ Кентерберийский Стиганд, а рядом с ним сидит советник Гирта – Арчибальд из Кента.
После обеда или пира, если быть абсолютно точным, после приема пищи Гирт пожелал пообщаться с Горацием наедине (то есть всего-навсего в присутствии личного советника, а так же дяди короля Гарольда - Элдреда, епископа Стиганда и бродящего в отдалении по залу десятка рыцарей) и потребовал рассказа о том, как две с половиной сотни людей внезапно перенеслись из мясорубки будущей кровопролитной войны всех государств Европы на свою Родину, на много лет назад, в год вторжения норманнов. Ни эрл Гирт, ни епископ Стиганд не проронили ни слова, внимательно слушая рассказываемую сэром Горацием историю. Конечно, Бошамп ни намеком не рассказал о поведении епископа после разгрома англосаксов, также, естественно, умолчав и про гибель Гирта. Но эрл по-видимому уловил какие-то нюансы в его рассказе и нахмурился, однако сдержал себя и промолчал. Остальные слушали молча, причем если епископ с почти невозмутимым видом, то советник, дядя, да и сам Гирт напомнили сэру Горацию спортивных болельщиков во время соревнования любимых команд. Едва Бошамп закончил свою повесть, Стиганд заговорил:
- На все Воля Божья, сын мой. Не переживай о потерянном тобой, ибо Господу виднее как испытывать рабов своих. Прими сие как неизбежное и не ропщи, ибо Господу угодно было привести тебя к нам для свершений неведомых пока ни тебе, ни нам.  Раз ты сам молвил ныне, что твои стрелки могут помочь избавить Англию от нашествия, то явно чту волю Божью в твоем появлении.
Бошамп, сохраняя невозмутимое, «покерное», выражение лица, мысленно усмехнулся, вспомнив разговор с Вулфриком. «Что же, если церковь вполне лояльна к путешественникам во времени, это очень радует. Власти вообще преисполнены энтузиазма, просто неудобно наблюдать за детским поведением этих государственных мужей. Пожалуй, единственное, что их извиняет – возраст. В наше время им выше лейтенанта не присвоили бы, а здесь они государством правят»,- задумавшись, Гораций едва не пропустил обращенный к нему вопрос Гирта:
- …показать действие своего оружия?
- Простите, сэр, я кажется немного утомлен свалившимися на меня необычными приключениями. Поэтому не совсем понял ваш вопрос. Вы хотите видеть наше оружие в действии?
- Несомненно, сэр, - почти хором ответили все, кроме епископа, сделавшего постно-расстроенное лицо при столь явном интересе к человекоубийственным орудиям.

Чуть исправил.

Отредактировано Логинов (20-12-2010 23:43:05)