4 декада 5 день
Аргат
Орртен

Порядок установлен давно и неизменен ни при каких обстоятельствах. Городская почта складывается прислугой на специальный поднос в служебной прихожей и относится в кабинет в строго определённое время.
Гарвингжайгл Юрденал просмотрел сегодняшнюю почту и недовольно скривился. Счета как всегда сразу забрал Таур? Всё, связанное с хозяйством, он докладывает сам и в своё предназначенное для этого время. И аггелы с ним и этой надоедливой дребеденью. И что осталось? «Кокарда», «Ветеран», какие-то рекламные листки каких-то благотворительных фондов «Поможем фронту» и прочая бодяга. Опять пусто! А ведь он ждёт. Ждёт стандартного армейского конверта со штампом военной цензуры и обратным адресом – набором цифр и именем Гаора Юрда. Ублюдку вернули статус и звание. И это ублюдок-полукровка теперь должен, нет, обязан написать в род с просьбой о прощении позора рабства и приёме в семью. Так положено, что изгнанный из рода за позорное деяние, возвращаясь, молит о прощении, вносит в род – Гарвингжайгл хищно ухмыльнулся – компенсацию, а рабство всегда было и останется позором. Так и должно быть. А этот... аггелов полукровка, как в ту войну ни разу, ни строчки, так думает и теперь отсидеться на фронте от семейных обязанностей. Ублюдок. И навечно ублюдком останется. Хоть и обвешается значками и медальками. Ни гема, ни сотки в родовую сокровищницу не внёс. Пять лет тогда воевал и вернулся как ушёл: с мешком табельного обеспечения. Даже не придурок, а полный дурак. Но другого... брата-защитника нет. Отец не захотел, а воля отца священна. И в чём-то – Гарвингжайгл скривил губы в злой усмешке – отец прав. Когда братья дружат, отцы недолго живут. Старая истина.
Гарвингжайл ещё раз переворошил почту, подровнял стопку – а то старик опять разорётся, как же он надоел своими придирками, но ничего, отцы властны, но не вечны – и понёс её в отцовский кабинет.
Повезло: старик уже сидел за столом, разглядывая два пронзительно белых больших конверта, и не обратил внимания ни на вошедшего, ни на поставленный на угол стола поднос с почтой, ни на уход сына.
Пришедшая по городской почте невысокая стопка осталась лежать на своём месте неразобранной. Потому что были эти два конверта. Другого формата и доставленные отдельно и по совсем другим линиям связи.
Оба конверта пришли одновременно. Из Военного Ведомства со специальным посыльным с вручением лично в руки и под роспись, а из Офицерского Клуба с клубным вестовым, но тоже в руки и под роспись. И уже догадываясь о содержании, Яржанг Юрденал медлил, сидя за столом и разглядывая эти... приговоры. Он... боится? Струсил?! Он... Он – Юрденал! Он не получил это имя по факту рождения, он сам добился, сделал себя... сначала наследником, а потом главой рода. И он трусит?! Нет! Вскрыть и прочесть. И сделать выводы.
Сначала армейский. Да, он этого ждал, но... посмотрим подробности. Но особых подробностей ему не сообщили. Только официальный даже не указ Главы, а приказ по Ведомству о ликвидации спецвойска как особого рода войск. Допустим, спецвойска оказались... недостаточно эффективны, но оставить кавалерию, которая в современной войне не только не эффективна, а полностью бесполезна... Глупо. И не рационально. Потакание... кто там сейчас генерал кавалерии? Но это потом. И, кстати, кавалерия весьма затратна. А спецвойска можно было бы вполне перевести на самообеспечение, и он их к этому готовил, но... А вот это – прямое издевательство! Лишение званий и наград! И без указания причин. Просто за факт службы в спецвойсках. Это...
Он задохнулся от гнева и обиды. Но привычным усилием сдержал себя, пять долей посидел неподвижно, потом убрал извещение в соответствующую папку и взял второй конверт. Отправитель... Офицерский Клуб. И... новая пощёчина, издевательская оплеуха. Ему оставляют членство в Клубе, но лишают льгот по оплате членских взносов, предписывают для посещения Клуба общевойсковую офицерскую, но повседневную городскую форму без знаков различия и наград, разрешено оставить только значок выпускника Общевойскового Училища...
Пришлось снова посидеть, сцепив зубы и пересиливая себя и свой гнев, а потом вернуться к первому конверту. Кажется, он упустил последние строчки мелким шрифтом в самом низу.
Да, так и есть. Ему оставляют его награды, но исключительно для хранения в родовой сокровищнице – как... как сувениры, аггелы в Тарктаре! Снимают пенсионные выплаты за звание, награды и выслугу лет, оставляют общую по возрасту и только за ранения. Но это... это же совсем мелочь, он умел беречь себя и своё здоровье. И спецкурс оздоровления в Ведомстве Крови он прошёл до войны, успел, пока не ввели экономию ресурсов. Курс рассчитан на... это потом, проверим по выписке. А второго – уже ясно – ему не дадут. Мерзавцы, негодяи... А он... он бессилен! Это... это конец...
Нет! Он – Юрденал, он не сдастся, он придумает... Строжайшая экономия, уволить лишнюю, ставшую лишней прислугу, и закрыть на консервацию... нет, это всё Тауру, пусть займётся этим немедленно, хотя выплаты сокращают... да, со следующего сезона, за этот уже поступили, спасибо, что обратно не требуют. И да, он один, но... надо дотянуть до конца войны и вернуть в Орртен волчонка, ставшего матёрым волком. Он кое-что знает о нравах и обычаях – Яржанг презрительно скривил губы – рабов, и раз волчонок там выжил, то, да, это доказательство его крови, волчьей крови Юрденалов. И займёмся проблемой наследника.

Отредактировано Зубатка (28-01-2021 07:05:38)

Светлана
Спасибо.
Чуть-чуть подправила. Теперь, по-моему, противоречия нет.

Отредактировано Зубатка (28-01-2021 07:07:16)

Напряжённая тишина сменилась отрывистыми резкими приказами.
И, подчиняясь им, спецовики, ставшие за эти миги бывшими спецовиками, бывшими военными, бывшими людьми, оставаясь на коленях, отстегнули и расстелили перед собой карематы, сняли и положили на них награды, сорвали и положили знаки различия, вытащили из карманов остатки личного нетабельного, сняли и сложили форму, сняли и положили бельё, подняли и скрепили углы карематов, превратив их в правильные квадратные узлы. Всё сами, всё молча. Встали и сделали приказанные три шага вперёд, оставив за спинами своё прошлое.
– Нет! – истошный истеричный вскрик с левого фланга, где стояли немногие офицеры.
Тут же от строя тихушников вылетел и вонзился в голову крикнувшего голубой похожий на молнию луч. И ставшее бескостным тело осело на землю. От кунга с эмблемой Ведомства Крови отделились два санитара и, подбежав, споро с явно привычными, отработанными до автоматизма ухватками подхватили упавшего за руки и за ноги и бегом оттащили к своему кунгу, закинули в открытую заднюю дверцу и замерли в ожидании... следующего.
– Всё-таки, значит, сделали мозготряс, – как про себя выдохнул Гаор.
– На Заморских покупают, – откликнулся Ласт.
Армейские уже сбились в две неровные группы. Офицеры и рядовые сами по себе, но достаточно близко, чтобы ощущать своё единство и отдельность от тех.... впереди, в серой форме.
А действо продолжалось. Вдоль строя прошли двое из Ведомства Крови, выдёргивая из шеренги дрожащих, кашляющих, со шрамами и синяками. И сразу в руки мгновенно подбегавших санитаров, отводящих отобранных в тот же кунг.
– Сортировка? – неуверенным вопросом прозвучало в топе рядовых.
И уверенный, со злым весельем ответ:
– На запчасти отбирают.
Офицеры не обернулись и прекратить разговоры не потребовали, продолжая наблюдение в мрачном молчании.
А вот разговоры в уже не строю, а толпе рядовых – в сержантском звании был только Гаор – становились негромким, но многоголосым гулом. Злорадство – не у всех, но у многих – первых мигов стремительно сменялось сочувствием: сортировка – это да, это кто попробовал, тот понимает...
Эрлинг стоял, конечно, с офицерами, но так, чтобы, не привлекая излишнего внимания, следить и за лохмачами. Пока всё оставалось в рамках дозволенного. Четыре спецовика, если впишутся и не будут утоплены в болоте в первую же ночь, могут очень пригодиться в предстоящей операции. Но... а если повторить приём полковника и предоставить отбор Рыжему? Тогда эта проблема будет если не решена, то значительно облегчена. Конфликты в особой роте совсем не нужны, поскольку простым переводом и разбросом конфликтующих по разным подразделениям, в этом случае не решаемы.
Из низко нависших туч сыпал слабый и холодный – весна только в начале – мелкий дождь. Да ещё и ветер. Тоже слабый, но по мокрому голому телу... Ангур, сцепив зубы, из последних сил сдерживал дрожь. Кого и зачем отбирают «кровянщики», понятно без слов. Сразу на запчасти или сначала на опыты, проверки лекарств и прочее – это уже без разницы. И потому он поднял, даже вскинул голову, посмотрел поверх тихушников, открыто и нагло посмеивающихся над ставшими беззащитными бывшими... людьми, увидел армейские грузовики и «коробочки», офицеров... кучей стоят, недоумки, а лохмачи просто толпой, а... И едва не охнул в голос, узнав. Видимо, он всё-таки дёрнулся, потому что сразу получил касание по локтям от Арга и Риарра. Они тоже увидели и узнали. Рыжий из Дамхара! Риарр прерывисто вздохнул: надо же как пересеклись. Это уже, да, в третий раз. И где твоя справедливость, Огонь? Зачем Тебе, чтобы нас и на его глазах?
Гаор встретился взглядом с правофланговым и медленно опустил веки, показывая, что узнал, и снова замер в уставной стойке, быстро прикидывая, как бы изловчиться, чтобы... К нему протиснулся Четырок, встал вплотную, касаясь плечом.
– Рыжий... – еле слышным выдохом.
– Не засти, – так же тихо ответил Гаор.
Эрлинг не так услышал, как почувствовал, что лохмачи забеспокоились, быстро, но не резко повернул на миг голову и успел увидеть. Так... Рыжий кого-то узнал, а рядом с ним Четырок, бывший спецовик, тоже понятно. И становится интересно. Теперь он внимательно оглядел уже тот строй. И с кем это Рыжий перемигивался? Похоже... да, трое на правом фланге. Встреча старых знакомых? Вариантов два. Или повторение инцидента в мобилизационном лагере – наслышаны, наслышаны – с мгновенным демонстративным убийством. Или маловероятно, но сотрудничество. Риск? Пятьдесят на пятьдесят, но... а вот так и проверим.
Эрлинг кивнул заму по строевой, что берёт эту операцию на себя, увидел радостное согласие, и решительно пошёл к серым кунгам.
Его встретили вполне по-дружески подначками и подколками о болотном сидельце.
– За пополнением вынырнул, – смеялся Эрлинг, обмениваясь дружескими хлопками по спинам.
– И много ты утопил?
– С этим они сами справляются, – отмахнулся Эрлинг. – Мне четвёрка положена.
– Как положим, так сразу и заберёшь, – хохотнули в ответ и пояснили: – Дюжину оставим вам на троих, и твой выбор первый.
Эрлинг поблагодарил, с искренним интересом наблюдая за действиями командира отдела прессовки. Ну-ка, кого и, главное, как он для пресс-камеры отберёт? А тот извлёк маленький... пульт с двумя тумблерами и под каждым своя кнопка с рифлёными, чтобы палец не скользил, крышками. Эрлинг свой интерес не скрывал, и его по-свойски просветили:
– Из Амрокса, по яр-методике
Эрлинг понимающе кивнул и уточнил:
– Дистанционно на вживлённые электроды? Читал, но не видел.
– Мы тоже.
– Сейчас и посмотрим.
– Проверим, у кого не заросло.
– Тех к нам.
Армейские офицеры переглянулись с хмурым недоумением. Что тихушники отсортируют и отберут себе что получше, а в армию оставят отбросы, было понятно с самого начала. Удивлял способ сортировки.
Глухо и злобно выругался Четырок, получив сразу два тычка под рёбра от Ласта и Гаора, да ещё стоявший сзади Большак за шиворот вдёрнул его назад, а сам встал на его место, заслонив собой. И Ласт дёрнулся было, но сумел устоять и выдохнутое им сквозь зубы тихушника услышал только Гаор.
Гаор сумел промолчать, но его лицо на миг исказилось гримасой бессильной ненависти, собрав под усами верхнюю губу в зверином оскале.
Поворот тумблера со знаком кружка – открытый от боли рот – на максимум, указательный палец на соответствующей кнопке и плавное движение руки с пультом вдоль заметно поредевшего строя бывших спецовиков. И зоркое внимательное отслеживание реакции. Стоят. Хмурятся, злятся... но не то, это от знания, но боли не показывают. Есть! Тощий почти мальчишка схватился за голову и захлебнулся криком:
– За что?!
Коротким повелительным жестом его выдернули из строя и отправили к серому кунгу. Шатаясь и всё ещё держась за голову, рыдающий мальчишка побрёл спотыкаясь к... своему концу.
– Слабак, – почти беззвучно выдохнул Риарр.
– Держитесь, – так же тихо, но они услышали, приказал Арг.
Трижды провели пультом по шеренге. Больше никто не кричал, но поморщившихся или ещё как-то показавших, что чувствуют, ощущают воздействие, так же выдернули и отправили туда же. В строю осталось двенадцать, сумевших остаться неподвижными с каменными лицами.
– Ну вот, как раз.
– Точно.
– Как в аптеке.
Завершение одной стадии – это всегда начало следующей. И зрители пересмеиваясь и болтая предвкушали продолжение столь необычного и – да, скорее всего и никак иначе – неповторимого зрелища.

Отредактировано Зубатка (11-04-2021 06:45:28)