Ургайя
Аргат
575 год
Весна
8 декада
Общевойсковое училище
Младший лейтенант Ринрра сама себя старательно уверяла, что ей нет никакого дела до Королевской Долины и вообще... и совсем... Спасибо Огню, ей там работать не пришлось, и потому она к её постыдным опасным тайнам ничем и никак. Ей и Амрокса вполне хватило, когда она декаду за декадой пыталась найти работу, а её никуда не брали. И запись о работе в Амроксе – поистине «злая», «волчья отметина». Но – спасибо Огню – у неё есть семья. Старшие, уже замужние сёстры-бастарды, не бросили её, собрали свой совет, на котором и нашли путь через брата-бастарда мужа средней сестры на его друга – преподавателя математики в Общевойсковом Училище. И... и она прошла собеседование с отцом-командиром, согласившись на все условия. А куда ей было деваться? Других вариантов с записью в карте о работе в Амроксе у неё не было. И она нисколько, ни на соточку не жалеет о своём согласии! Хотя, конечно, легко и просто не было. Достаточно вспомнить её первое лето...
...День был тёплым, но пасмурным. Маленький армейский фургон со смешным названием «кунг», колыхался на неровной полузаросшей дороге. И внутри у неё так же дёргалось и металось от страха. Ведь одно дело – малыши, да, проблемные, часто с непредсказуемой реакцией, со страхами и прочими... особенностями и комплексами, но дети. А теперь... что аборигены инфантильны, она ещё в университете читала, и в Амроксе ей об этом говорили, что дети, долго жившие среди аборигенов, отстают в развитии, и, кстати, так оно и было. Правда, теперь она знает, чем и как формировалось это отставание, но оно было, и она работала над его коррекцией и компенсацией. Справлялась тогда, значит, справится и сейчас – уговаривала она саму себя.
Кунг снова тряхнуло и так, что у неё лязгнули зубы. Нет, всё-таки хорошо, что ей обещали комнату, правда, в казарме, но отдельную, а то такие поездки оставят её и без зубов, и – она фыркнула – без мозгов. А обещание... Обещают всегда больше, чем дают в реальности. Но у неё нет выбора, как будет, так и будет.
Наконец дорога упёрлась в решетчатые ворота с эмблемой Военного Ведомства. Короткий гудок и ворота медленно и как-то неуверенно раскрылись. Риарра приготовилась к проверке документов, но её не последовало. Кунг слегка тряхнуло на рельсовом пороге, и дорога продолжилась, но уже в гораздо лучшем состоянии.
Её встретил капитан – командир вспомогательного отделения и сразу проводил в уже подготовленный класс для занятий. Маленький, но полностью оборудованный. Даже таблицы для обучения счёту уже висели на стене. Всё как там... ну, где она работала раньше. Только нет игрушек и мебель рассчитана на взрослых. И жить ей предстояло не в казарме, чего она боялась, а в отдельной комнате-боксе со своим санузлом. И столовая... общая?! В Амроксе было чёткое разделение, не просто отдельные столы, разные комнаты и разное время. Не просто службы, а даже по внутренней иерархии не допускалось никакого общения, вне рабочего времени и сугубо рабочих вопросов. Правда, это не слишком помешало утечке информации и появлению той статьи, после которой Амрокс вообще разогнали...
И ученики... да, она испугалась, почти испугалась, когда в её класс, ставший сразу ещё меньше ввалилась строевым громким шагом толпа парней. Лохматые, а многие и бородатые. Прямо... прямо настоящие аборигены, как на иллюстрациях в учебнике истории. Но с ними зашёл сержант, рявкнул пару команд, и они расселись и молча уставились на неё. Она вдохнула-выдохнула и начала. Свой первый урок. Оказавшийся и для них первым и ещё более непонятным...
И всё оказалось совсем не страшным. Лохматые парни были по сути такими же непосредственными, как обычные дети. Даже попытки обмануть и увильнуть такие же наивные до трогательности. Например, запомнить дословно нужный текст с голоса, а потом притвориться, что читаешь. Потому что читать трудно, а бездумно барабанить по памяти – легко. И наказывать бесполезно: обман станет изощрённым. Надо заинтересовать. А чем? Да простым и понятным текстом. Потому что Устав даже ей сложно понять и запомнить не механически, а «с пониманием». Нет, по Уставу их пусть капралы гоняют, а она... Она поехала в свой выходной в увольнительную в Аргат к старшей сестре. И, рассказав о своей проблеме, попросила на декаду – ну, до следующей увольнительной – их семейную реликвию.
И на первом же уроке она подняла одного из таких хитрецов, дала ему заранее раскрытую книжку Устава и велела читать. Тот бодро забарабанил выученный ранее и, судя по старательно копируемым интонациям с голоса одного из капралов, текст, абсолютно не соответствующий раскрытой странице. Последовало разоблачение и общее хмурое ожидание наказания. Тихое, но слышимое ворчание, что ну на хрена им эта морока, Устав-то они знают, а большего им не нужно. Она снова повторила свою речь о важности грамотности, которой она ещё в Амроксе начинала свои уроки и здесь произнесла на первом занятии. Её выслушали с покорным молчанием. И тогда она взяла книгу и решительно раскрыла перед хитрецом.
– Читай!
– В, – обречённо начал он, придерживая пальцем ускользающую строчку, – о... вод... ичка... водичка... ум... ой м... оё лич... и... ко...
– Чо?! – заволновались остальные. – Это чего?!
И вдруг, повскакав с мест, окружили её и ошарашенного получившимся результатом чтеца. И уже в несколько голосов, практически хором прочитали: «Водичка, водичка, умой моё личико. Чтобы щёчки краснели, чтобы глазки блестели, чтоб смеялся роток, чтоб кусался зубок». И ошеломлённо уставились на неё.
– Это чо?! – наконец выдохнул кто-то.
– Сели по местам, – строго сказала она. – И я вам расскажу.
Они быстро и молча повиновались.
– Это было очень давно, – начала она тоном сказительницы.
И стала рассказывать. О семье, в которой родились одна за другой пять дочерей и наконец долгожданный мальчик. Но мать умерла, даже не успев увидеть своего сына. А у отца от переживаний разорвалось сердце. И тогда заботу о всех шестерых – полудюжине – взяла на себя их Нянька, простая поселковая – она вовремя удержалась от слова «рабыня» – женщина. И показала фотографию, располагающуюся в книге сразу после титульного листа.
– Вот. Это их Нянька.
Она указала на сидящую в центре на стуле женщину в платке, повязанном поверх уложенной вокруг головы косы, с кружком клейма над переносицей и ошейником с блестящей заклёпкой вокруг шеи. На коленях у неё сидел совсем маленький мальчик, с боков на стульчиках сидели две почти одинаковые девочки, и ещё три постарше стояли в ряд за её спиной.
– А потом он вырос, окончил гимназию, университет, – этих слов её слушатели явно не знают, но сейчас не до этого, – и решил, что всё сказанное ему Нянькой должны узнать и остальные, те, у кого нянек не было. И он написал эту книгу.  Вот...
Она открыла вторую фотографию. Опять сидящая на стуле женщина с клеймом на лбу и в ошейнике, но головной платок не скрывает светлых от седины волос, и лежащий на плечах платок позволяет разглядеть многорядное ожерелье. А за её спиной стоит, положив руки на её плечи, мужчина, чистокровный ургор, немолодой, в строгом костюме, смотрит открыто и как-то требовательно, ладони лежат на плечах сидящей перед ним... хоть и с клеймом, и в ошейнике, но совсем не рабыни, а...
– Он так и назвал книгу. «Нянюшка». Ему было трудно опубликовать её. Он, – вдруг сообразила, что её слушатели понятия не имеют о книгопечатании, и на мгновение запнулась, но быстро перестроилась. – ему мешали, но он сделал это. И первые пять книг подарил своим сёстрам. В память о Няне, и они теперь передаются у нас в семье, дочерям по старшинству. Это, – она улыбнулась старинной и не слишком весёлой, но принятой в их семье шутке, – наше родовое неотчуждаемое.
– Эта книга моей старшей сестры, – пояснила она. – Она мне дала её на декаду. Показать вам. А теперь все по очереди подходят к моему столу, – давать семейную реликвию им в руки она всё-таки не рискнула. – И читают.
Её немного удивила та серьёзность, с которой они читали детские, рассчитанные чуть ли не на грудничков стихи. Тогда она и подумала, что если это для них так важно, то она на окончание учёбы сделает им подарок. Купит «Нянюшку» в самом дешёвом варианте из серии «моя первая книга».
...Она так и сделала. И не просто книжки, а ту милую детскую поделку: картонную шкатулку-сундучок, куда вложены маленькие книжечки «Нянюшки», каждое стихотворение отдельной книжечкой. И целый урок, прихватив с разрешения капрала-строевика часть долей от строевых занятий, взрослые практически мужчины по-детски старательно вырезали и клеили коробочки, разрезали листы с текстами и картинками и сшивали книжечки. И их восторженные дружные вопли, когда они услышали, что это теперь их, личное нетабельное и может храниться в их тумбочках...
Ей потом сделали небольшое и в лёгкой форме замечание, что о таких эскападах надо предупреждать, но так как в целом на пользу дела, то взыскания не будет...
...Кунг снова слегка тряхнуло, и Ринрра поняла, что подъезжают. Ну вот и начало нового цикла. Уже тройная нагрузка: с новичками программу первого класса, с первоклассниками программу второго, а с её первыми – уже третьего. Да, это самое разумное: готовить дядек на год вперёд.  И ещё дети, первый и второй класс. Повторение, закрепление пройденного и немного наперёд.