Спокойная тишина академического кабинета. Полки с книгами по всем стенам от пола до потолка. У окна искусно подобранные горшки и вазоны с комнатными растениями, не заслоняющие света, но приятно оживляющие атмосферу. Письменный двухтумбовый старинный стол, ещё более старинный стол-пюпитр для работы с картами и совсем старинный пюпитр для чтения свитков. Удобный кожаный диван и два таких же кресла, обтянутые благородно потёртой, но не обветшавшей кожей, и маленький восьмиугольный столик – всё для отдыха и беседы. И камин – неизменная принадлежность «гнезда», не имеющего права или средств на отдельный зал для родового огня. На камине ряд фотографий и несколько рисованных портретов в простых строгих рамках.
– Я прочитал вашу подборку, молодой человек. Назвать это полноценной работой, конечно, нельзя, но…
– Но у меня и не было такой цели, профессор. Это именно, вы правы, подборка документов новейшего времени в элементарном хронологическом порядке.
– Но вы использовали не все документы.
– Только те, что в открытом доступе, профессор.
– Разумно, – кивнул Варн Арм, разглядывая сидящего напротив Туала. – Жаль, что вы оставили науку ради журналистики. Я помню ваши студенческие работы.
Туал улыбнулся.
– Спасибо, профессор. Я тоже помню. Ваша школа незабываема. Особенно тактичность и деликатность критики.
Оба рассмеялись, вспомнив, как исписанные листы летели к двери под возмущённый рык профессора: «Компиляция?! Вон!»
– И всё-таки…
– Да, профессор, я понимаю. Для научной работы слишком эмоционально, а для газеты слишком сухо. Но… мне пришлось воздержаться от любых комментариев, чтобы не подвести газету.
– Логично и разумно, – кивнул Варн. – К тому же сами документы весьма красноречивы. И хотя вы взяли только последние шесть веков, тенденция прослеживается.
Туал кивнул.
– Собственно именно для этого я старался. Как мы дошли до сегодняшнего состояния и где окажемся, если будем идти в том же направлении.
Варн вздохнул.
– Вы не первый задумавшийся об этом.
– Знаю, профессор. Но не хочу оказаться последним. Назревает война.
– Но до неё ничего измениться не успеет. А после войны…
– А после неё, профессор, будет уже поздно думать. Послевоенные соображения должны возникать до войны или, в крайнем случае, во время войны, а те, что возникают после, называются уже предвоенными.
– Вы его помните? – удивился Варн. – И даже почти дословно.
– Во-первых, я с ним согласен. А во-вторых, грешно забывать учителей.
Имени опального, исчезнувшего – вышел из дома, в университет не пришёл, домой не вернулся, тела ни в одном морге не нашли, полиция искать отказалась – учёного, коллеги и учителя, оба не назвали, не столько из опасения подслушки, сколько по привычке не произносить вслух того, что может оказаться опасным.
– И если не успеем, – кивнул Варн, – то после неё думать об этом будет просто некому.
– И похоже, – подхватил Туал, – это поняли не только мы. Или начинают понимать.
– Не обольщайтесь. Принятые решения могут только усугубить проблему.
– Профессор, любое решение любой проблемы изменяет всю сетку и усугубляет другие узлы.
– Реальность как сеть…– Варн улыбнулся. – Что ж, я согласен, в этом контексте теория сети вполне оптимальна. И учтите, при недостатке информации вероятность верного решения очень мала.
– Да, профессор, разумеется, именно так. Но отказ от решения более губителен. А полной информации у нас нет и, боюсь, уже не будет. Наше прошлое настолько обрывочно и фрагментарно, что настоящее непонятно, а будущее непредсказуемо.
– Не прошлое, – строго поправил Варн. – Прошлое как раз неизменно, а обрывочны и фрагментарны наши знания о нём.
– И, – Туал даже подался вперёд, – как вы думаете, профессор, насколько велики шансы когда-нибудь восполнить пробелы?
Варн невесело рассмеялся.
– Верите в подвалы Дома-на-Холме, где хранится всё? Уверяю вас, и они знают не всё. Далеко не всё. Да, есть закрытые хранилища, тайные хранилища и забытые хранилища. Но и там только обрывки, бессвязные фрагменты. Сколько было династий?
Туал немедленно ощутил себя на экзамене и даже сел навытяжку.
– Три династии Тёмных Веков, пять династий Великого Пути, «короткие» династии Огненного Очищения, двенадцать династий Великой Империи…
– Стоп, – Варн выставил ладонь останавливающим жестом. – Вы думаете, что на все Тёмные века пришлось только три династии?
– Да, – Туал мотнул головой, стряхивая наваждение. – Тем более что от того времени сохранились только легенды победителей.
– Вот именно. Три династии победителей, с полным отсутствием какой-либо информации о переходах от одной династии к другой. О побеждённых мы ничего не знаем. А что мы знаем о Великом Пути? Пять династий на сто семей. Имена династий не совпадают с именами семей.
– А сами имена нам непонятны, – сразу подхватил Туал. – Да, как вы думаете, профессор, когда у дуггуров сменился язык?
Варн хмыкнул с грустной насмешкой.
– С равной вероятностью правы предположения, что сменились имена и названия, а язык остался прежним.
– Есть и такая гипотеза? – удивился Ткал.
– И много других, – кивнул Варн. – И все они непроверяемы и недоказуемы в силу отсутствия источников…
– Которые старательно уничтожались, – закончил фразу Туал. – Каждая новая династия начинала с того, что уничтожала документы предыдущей.
– Историю пишут победители, – повторил Варн. – Но вернёмся к вашей работе.

Отредактировано Зубатка (30-04-2011 18:56:17)

Cobra
Спасибо.
Немного изменила весь кусочек диалога.