Утро началось обычно. Голос Ларги:
– Рыжий, вставай!
Утренняя суета и беготня, уборка, заправка, завтрак – сегодня это была яичница, вернее, залитые яйцами остатки вчерашнего фарша, хлеб с маслом и кофе. Гаор с изумлением вдруг заметил, что он, кажется, наелся. Во всяком случае, встаёт из-за стола, как в Дамхаре, сытым. Поблагодарив Ларгу, он пошёл в гараж. И сразу раскрыл «коробочку». Проверить вчерашнюю работу и, если всё в порядке, подготовить машину к выезду. И появление в гараже Венна в полевом камуфляже без знаков различия тоже поначалу было обычным.
– Ещё не сделал? – удивился Венн, входя в гараж.
– Готовлю к выезду, мой господин, – выпрямился Гаор.
Венн кивнул.
– Понятно, ну-ка...
Гаор отступил, вытирая руки тряпкой. Как и тогда у Сторрама, Венн сел в машину и начал гонять мотор, не трогаясь с места. В своей работе Гаор не сомневался, но всё тот же противный холод по спине и ногам. Чёрт, совсем слабаком стал.
– Здорово, – искренне сказал Венн, выключив мотор. – Не думал, что ты до этого докопаешься. Что же это такое было, Рыжий?
Гаор облегчённо перевёл дыхание и объяснил. Венн кивнул и повторил:
– Здорово. Теперь так. Мотоцикл освоил?
«Началось», – понял Гаор и ответил.
– Да, мой господин.
– Тогда одеваемся и выезжаем. Иди, бельё поддень и пулей сюда. Понял?
– Да, мой господин.
И Гаор пулей – согласно приказу – вылетел из гаража. В его комнатушке на кровати лежал комплект армейского зимнего белья, и не солдатского, а с начёсом, офицерского. И ещё тёплый джемпер, чтоб поверх рубашки надеть. Гаор быстро переоделся и побежал обратно.
Венн, уже в верхнем кожаном комбинезоне гонщика со шлемом в руках, нетерпеливо показал ему на лежавший на верстаке другой такой же комбинезон, только потёртый и не раз побывавший в починке. Рядом исцарапанный шлем. Всё понятно. Гаор быстро натянул комбинезон, надел шлем. Венн взялся за руль нового мотоцикла, кивком показав ему на старый.
Прямо во дворе они сели на мотоциклы, и... Гаор еле успел поймать взглядом повелительный жест Венна: «Делай как я», – и теперь боялся одного – не успеть. Потому что Венн сразу врубил предельную скорость.
Белизна свежевыпавшего снега, белёсое от снеговых туч небо, чёрные деревья да изредка, где ветер сдул снег, серый бетон дороги... Хотя Венн – быстро заметил Гаор, не понимая причины – предпочитал гнать напрямик, по бездорожью. Бьющий в лицо холодный ветер, от которого почти не спасало забрало шлема, оглушительный рёв моторов и впереди чёрная фигура на красно-серебряном мотоцикле. Жестом Венн приказал ему держать дистанцию в полтора шага, опасно близкую на такой скорости. И Гаор, с трудом справляясь с дорогой, скоростью и дистанцией, не мог не оценить мастерства и рассчитанного ухарства Венна. И безлюдье, и тишину вокруг. Ни разу им не встретились ни человек, ни машина. «Или, – мелькнула дикая мысль, – это всё только полигон?»
На вершине очередного холма Венн неожиданно остановился. Гаор еле успел затормозить. Венн жестом подозвал его и, когда он уже медленно подъехал и встал рядом, снял шлем. Помедлив с мгновение, Гаор тоже снял шлем.
– Люблю быструю езду, Рыжий, – Венн, улыбаясь, осматривал окрестности. – Мозги прочищает. Ну, как тебе машинка, а? Я на этом звере даже на призы гонял, имею кубок. А на «диких» гонялся... не счесть.
Гаор, сочтя всю тираду и вопрос риторическими, промолчал. Но Венну, похоже, был нужен слушатель, а не собеседник.
– И бился здорово. Один раз так серьёзно... чуть ли не об инвалидности речь зашла, представляешь?
«Ну и оставался бы гонщиком», – подумал Гаор. Венн, будто услышав непроизнесённое, с улыбкой покосился на него.
– Смотри, Рыжий, вон там Аргат, видишь?
Прищурившись, Гаор разобрал в указанном направлении еле различимые силуэты домов и кивнул:
– Да, мой господин.
– Облачно сегодня, в хорошую погоду видно лучше. А день сегодня... ты знаешь, какой сегодня день?
Интонация и смысл вопроса требовали ответа, и Гаор осторожно ответил:
– Нет, мой господин.
Венн рассмеялся.
– Как же так, Рыжий! Для тебя это как день рождения. Двадцатое ноября сегодня. Помнишь, что за дата?
Двадцатое ноября? И тут же Гаор вспомнил и мгновенно задохнулся от тяжёлой, дурманящей голову ненависти. «Двадцатое ноября? День рождения? Сволочь, мне ошейник в этот день заклепали! Это день смерти моей! А ты...» Но вслух только сказал:
– Да, мой господин.
Венн снова, уже не улыбаясь, внимательно посмотрел на него и кивнул.
– Хорошо. С памятью у тебя порядок. А теперь смотри, вон там родник, он даже зимой не замерзает. Сходи, умойся.
Родник?! Гаор недоумённо посмотрел на Венна и медленно, боясь услышать отмену разрешения, слез с мотоцикла и пошёл в указанном направлении.
Снег был неглубоким, по щиколотку, не выше, торчали длинные сухие стебли травы с растрёпанными пустыми метёлками, невысокие, ниже травы, колючие кусты. А вот и он: крохотное круглое пятнышко чистой воды, колеблющейся от бьющей со дна струйки – живой родник. Гаор медленно опустился на колени, бросил рядом шлем и, опираясь о снег затянутыми в чёрную кожу перчаток ладонями, наклонился над крохотным фонтанчиком.
Холодная колючая вода пощёчиной ударила его по лицу. Он невольно отпрянул и застыл, стоя на коленях и не чувствуя, как стремительно обмерзает лицо.
– Мать-Вода... – беззвучно шевельнул он губами в безответной мольбе.
С вершины холма Венн не мог разобрать, что там, почему раб стоит на коленях над родником и не пьёт. Странно, может... да нет, он же видел тогда на их пикнике – а хорошо было сделано! – парень и впрямь за эти годы стал совсем поселковым, с их верой в воду, землю и луну. Так сейчас что с ним? Неужели всё-таки крыша поехала? Паршиво. И даже хреново.
Наклониться ещё раз Гаор не посмел. Мать-Вода всё сказала ему.
Прими, утрись и пошёл вон, не погань матёрой воды своей тенью. Он медленно выпрямился, встал, подобрав шлем, и, не оборачиваясь, побрёл к дороге.
– Ну как? Хороша водичка? – встретил его Венн.
Не отвечая, Гаор тяжело опустился в седло своего мотоцикла.
– Держи, – Венн протянул ему платок и тюбик без этикетки. – Вытри лицо и смажь, а то обморозишься, – и хохотнул. – Пойдёшь пятнами, хозяин разлюбит.
– Спасибо, мой господин, – равнодушно ответил Гаор.
Ему уже было всё равно, но приказ положено выполнять.
– Там, похоже, газы рядом, – задумчиво сказал Венн. – Я этот родник давно знаю, мальчишкой к нему ещё на велосипеде гонял. То он спокойный, то фонтанчиком. Ты что, под фонтан попал?
«Тебе, голозадому, фонтан и газы, – с мрачной усталостью думал Гаор, втирая в щёки прозрачную жирную мазь, – а мне... отвернулись матери набольшие от меня, не простили. И не простят».
– Смазался? – Венн, не глядя, протянул руку, – мазь давай сюда, а платок себе оставь. И поехали.
– Да, мой господин.
И снова бешеная сумасшедшая гонка в никуда и ни за кем. И быстрые чёткие отмашки, требующие сократить или увеличить дистанцию, выйти вперёд или отстать. Гаор уже не думал ни о чём, даже не боялся навернуться насмерть. Он летел над серым бетоном и припорошенной белым снегом чёрной землёй, взлетая с холмов как на трамплине, перескакивая через то ли узкие овражки, то ли замёрзшие ручейки, почти ложась набок на отчаянно крутых виражах, проходя по-слаломному между деревьями. Водил тихушник мастерски, лихачил, рисковал, но... но и он, чёрт возьми, не отстал и не сбился с хода!
И снова остановка. На этот раз в низине, на круглой поляне, похожей на заросшую воронку от мощной авиабомбы. Венн снял шлем, и Гаор поневоле сделал то же.
– А истребителем бы ты был лихим, – усмехнулся Венн.
– Кем? – изумился Гаор и спохватился в последнее мгновение. – Мой господин.
– Лётчиком-истребителем, – рассмеялся Венн. – Есть у тебя всё для этого. В крови у тебя полёт.
Он что? Знает его настоящее имя, знает... чёрт, откуда? Что ещё эта сволочь накопала о нём? И главное – зачем?
– Огонь хранит человека для предназначенного ему, – задумчиво, как о чём-то действительно важном, сказал Венн. И тут же прежним насмешливым тоном. – Ты веришь в Огонь, Рыжий?
– Да, – хрипло выдохнул Гаор, – да, мой господин. Я верю в Справедливость Огня.
– Ну что ж, – улыбнулся Венн с откровенной насмешкой, – когда больше не во что, то можно и в это. Поехали!
– Да, мой господин, – откликнулся Гаор, надевая шлем.
Где они и куда им ехать, Гаор совершенно не представлял, хотя... его дело рабское: приедет куда прикажут. Или привезут. Он следовал за Венном, держа приказанную дистанцию и даже не пытаясь запомнить дорогу или вообще как-то сориентироваться. Ему действительно стало всё равно. И когда они вдруг влетели в уже знакомый двор, он даже как-то удивился. Что, уже всё?
Да, оказалось, всё.
– Рыжий, оба в гараж, помоешь, проверишь, заправишь. Костюм и шлем в шкаф, увидишь там, – повелительно махнул ему рукой Венн и пошёл в дом, к приветливо улыбающейся ему из раскрытой двери Ларге.
Гаор бормотнул ему вслед положенную формулу повиновения, даже не заботясь о том, чтобы его услышали, и взялся за работу. Тело приятно ломило от езды, и блаженное чувство полёта ещё гуляло, как сказала эта сволочь, в крови. Всё ж таки дед, два дяди, ещё родичи... да, всё правильно, в крови у него полёт, а для чего его хранил на фронте и потом Огонь... увидим. Огонь справедлив, да, больше ему не во что верить, только во встречу у Огня. Ну, и будем в это верить.

Отредактировано Зубатка (18-01-2011 19:43:43)

Cobra
Спасибо. Исправила.