Вот и Дом-на-Холме. Гаор привычно въехал в огромный, заставленный пустыми машинами гараж, и Венн указал ему на место. Другое. «Видно, у каждого тихушника, – догадался Гаор, – здесь своё». Идя за Венном к внутренним дверям, Гаор увидел знакомый лимузин. Значит, Фрегор уже здесь. Кто же его привёз? Механик? Или сам за руль сел? Ну, неважно. Открывается дверь номер три, через неё он и за Фрегором входил, а на допрос его через пятую вводили. Пустой, залитый белым светом коридор со светло-серыми глухими стенами, серая, заглушающая шаги дорожка под ногами, белые без номеров и табличек двери. Ну, как и везде. Свои и так всё знают, а чужих... чужих ведут в надетых на голову мешках. И никто не заблудится.
Венн толкнул очередную безымянную дверь и радостно воскликнул:
– Привет!
Гаор вслед за ним вошёл в уже знакомую почти точную копию кабинета в «Орлином Гнезде», и тяжёлая бархатная тёмно-бордовая портьера с шелестом опустилась, скрывая вход.
– О! Привет, друг, – обрадовался Фрегор, отбрасывая в сторону глянцевый блестящий журнал.
Гаор остался стоять у двери, пока друзья-тихушники, его хозяева, приветственно шлёпали друг друга по плечам. Как, скажи, год не виделись или в бою побывали.
– Двенадцать ноль-ноль, – Венн выразительно посмотрел на большие напольные часы.
– Да, ты как всегда точен. – Фрегор будто только что заметил Гаора. – Рыжий!
– Да, хозяин, – откликнулся Гаор.
– Иди сюда.
И когда он подошёл, оглядел его с радостным изумлением.
– Однако, Венн, да он и в самом деле как новенький. И что, отладил он тебе твою машину?
– Конечно. Мастерство, – Венн подмигнул, – не пропьёшь.
– Отлично. Рыжий, я забираю тебя. Называешь его теперь только господином. Ты понял?
– Да, хозяин.
– Держи, – Венн достал бумажник и отсчитал Фрегору семь сотенных купюр.
– Да, конечно, – Фрегор несколько смущённо взял деньги. – Знаешь, давай поедем отпразднуем, что всё так хорошо закончилось. Плюнь ты на эти бумажки. Потом отчитаешься.
– Идёт, – согласился Венн.
– Но я угощаю! – капризно, будто с ним спорили, заявил Фрегор. – Поехали! Рыжий, за мной!
– Да, хозяин, – Гаор перешёл за спину Фрегора.
К его удивлению, они вышли через ту же дверь, и в гараж шли по тому же коридору. Интересно, так что, за каждой портьерой дверь в другой коридор или лифт? С ума сойти. А поэтажные планы здесь существуют? Или... стоп, журналюга – привычно остановил он себя, выруливая на подъездную аллею.
– В «Парадиз», – распорядился Фрегор и поднял отделявшее заднее сиденье лимузина стекло.
– Да, хозяин, в «Парадиз», – ответил Гаор.
Стекло звуков сзади не пропускало, но Гаор не был уверен, что оно так же действует и в обратном направлении. Если можно сделать одностороннюю проницаемость для света, почему нельзя сделать такую же для звука? Вполне можно. А значит, лучше поберечься.
«Парадиз», «Лагуна» – лучшая рыбная кухня Аргата, «Затон» – лучшие вина в Аргате, «Розочка»... маршрут накатан. Друзья отрывались на полную катушку. Но из «Розочки» Фрегор вышел уже один и, пьяно плюхнувшись на заднее сиденье, потребовал:
– Гони по кольцу, Рыжий. Мне надо проветриться.
«А мне пожрать», – мрачно подумал Гаор. Время к полночи, вернее за полночь, а его за весь день ни один хозяин не удосужился покормить. Полулёжа на заднем сиденье, Фрегор что-то напевал, перемежая пение маловразумительной из-за безадресности руганью. И вдруг заговорил вполне трезво:
– Так, Рыжий, вот что. Мне разговоры всякие, что и как там было, не нужны. Ты что у Венна делал?
– Работал в гараже, хозяин, – настороженно ответил Гаор.
– И сколько там машин?
– Три, хозяин. И два мотоцикла.
– Он всё ещё в эти игрушки играет? – удивился Фрегор. – Ладно, маловато, но сойдёт. В пробные поездки он тебя брал?
– Да, хозяин.
– А это уже лучше. Запомни, Рыжий. Ты всё это время был в аренде. Больше ничего не знаешь. Я, как приехал тогда, сразу тебя ему отдал, и он тебя увёз. Понял?
– Да, хозяин.
Гаора такой вариант больше чем устраивал. Но вот зачем это Фрегору? Он-то что скрывает? Но следующей фразой всё разъяснилось.
– А то ты ляпнешь сдуру, что на допросе был, сразу до моих сволочей дойдёт, что у меня неприятности. Пусть думают, что я в силе по-прежнему. Понял, Рыжий?
– Да, хозяин.
– То-то. И помни, Рыжий, ты мой. И всегда будешь моим. Только моим. Всегда! – Фрегор злорадно рассмеялся и скомандовал. – Гони домой, Рыжий. И на пределе!
– Да, хозяин, на пределе.
Интересно, а гоночная у Венна такую же скорость даёт? Жалко, не попробовал её в работе. Приказ Фрегора настолько обрадовал Гаора: ведь, в самом деле, все мишени одним залпом накрываются – что он даже голода уже такого не ощущал. Мощная машина, дорога мокрая, но не скользкая, и скорость на пределе – это ж... как это говорили, а! вспомнил, в кайф. Говорят, от алеманов к нам словцо залетело, ну и хрен с ними, алеманами, а слово к месту, в кайф ему такая езда! Он даже не стал разворачиваться, а как ехал по кольцу, так и продолжил, только скорость прибавил. Интересно, Венн на своей гоночной по тем дорогам, как и на мотоцикле, гоняет? Или всё-таки на автодроме?
Гаор сам удивился, насколько быстро он пролетел по кольцу, а ещё больше тому, что не пропустил нужный поворот.
Серая коробка блокпоста, голый, одновременно просвечивающий и сумрачный лес... а ведь он помнит! В самом деле, не головой, а руками, сжимающими руль, помнит! Так что... прав ведь Венн, вот так руками он и на ту квартиру, и в посёлок до нужного дома доедет. Интересно получается.
А вон и знакомые ворота раскрываются перед машиной, и охранник с автоматом, вытянувшись в струнку, берёт под козырёк. Гаор, плавно снижая скорость, подрулил к парадному крыльцу и остановил лимузин.
– Аг-ха-а, – протяжно вздохнул, просыпаясь, Фрегор. – Приехали, что ли?
– Да, хозяин.
– Ладно, – Фрегор с подвывом зевнул и завозился, собираясь вылезать. – Отдыхай, Рыжий. Завтра... нет, лучше проверишь все мои машины, а то я этому механику не верю. Всё запомнил, что я сказал?
– Да, хозяин.
От повторения приказа Гаор воздержался, но Фрегор удовлетворился произнесённой формулой повиновения, зевнул ещё раз и вылез из лимузина. Не дожидаясь, пока он войдёт в дом, Гаор развернулся и поехал в гараж.
Ночной механик не выразил ни малейшего удивления при его появлении. То ли не узнал, то ли... а хрен с ними со всеми. Гаору смертельно хотелось сразу и есть, и спать. Но поскольку жратвы не предвиделось, то надо идти ложиться, чтоб... что не доем, то досплю – старая мудрость.
Сдав машину, Гаор пошёл в рабскую казарму. Внизу было уже тихо и пусто. И всё как раньше. Будто и не было у него этих двух недель, когда он... а ведь и впрямь по самому краю у «печки» прошёл, ещё бы чуть-чуть и всё, кранты и полный амбец.
Гаор вошёл в свою, да, свою спальню, наполненную синим ночным светом, храпом и сопением множества мужчин. Прошёл к своей аккуратно, но не им, как он сразу заметил, застеленной кровати и стал раздеваться.
– Рыжий, ты? – спросил сонный и чуть-чуть удивлённый голос Старшего.
– Да, я, – ответил Гаор, вешая в шкаф свою кожаную куртку.
Сопение и храп мгновенно затихли. Неужели и впрямь все только притворялись? – успел удивиться Гаор. Потому что бесшумно вскочивший на ноги Зимняк молча сгрёб его в объятия.
– Живой, чёрт рыжий! – услышал Гаор обжёгший ему ухо шёпот.
– Ага, – выдохнул он, сжимая Зимняка в ответном объятии.
– И где тебя носило? – почти естественно зевнул Старший.
– В аренде был, – ответил Гаор, отпуская Зимняка.
– Давай, – Старший снова зевнул, уже непритворно, – мотай в душ и ложись. Поздно уже.
Гаор почувствовал, как к глазам подступают слёзы, и, скрывая их, завозился, собирая всё необходимое для душа, снимая и вешая в шкаф выездные брюки. Ботинки тоже в шкаф, шлёпки, ага, вот они. До душа он и в белье дойдёт, а обратно... полотенцем обмотается, да и спит эта сволочь наверное. Спальня тихо шумела быстрым от койки к койке шёпотом. Под этот шёпот Гаор собрался и пошёл к выходу. Уже у самых дверей его нагнал Весенник, быстро обнял и убежал обратно. Гаор быстро прошёл, почти пробежал по коридору в душевую, чувствуя, как лицо ему заливают слёзы. Надо же...
В душевой пусто, пахнет мылом... как всегда. Ну да, все, кто в дневной, уже легли. Он быстро снял и придирчиво осмотрел своё бельё, особенно подштанники – вдруг опять закровило – и уже спокойно засунул его в грязное и занял ближайшую пустую кабинку, врубив воду на полную мощность, чтобы смыть неудержимые слёзы.
Надо же... да... да его из тех фронтовых разведвылазок так свои не встречали. Только... только Жук тогда на вокзале, когда им разрешили выйти из строя и обняться с родными, потом опять построили и повели в Храм на благодарственный молебен, да, тогда, он так же обнимался с Жуком, единственным, кто его встречал. Он и не ждал, думал, не к кому будет подойти, останется в строю, ведь не генерал же, и не Братец его приедут на вокзал, как же, жди, а тут... бегали ещё какие-то девки с цветами, одна всё пыталась влезть между ним и Жуком, чтобы всучить ему свой грёбаный букетик-метёлку, и он шуганул её шёпотом, но по-армейски, и только сигнал на построение разорвал их объятия. Жук ещё был в парадном студенческом мундире. Вьюн попытался было проехаться насчёт тыловых крыс-очкариков, и он заткнул его ударом по морде, придравшись к съехавшей слишком набок фуражке. Да, их перед самым Аргатом заставили переодеться в новенькое парадное обмундирование, а старое фронтовое сдать, чтобы будто не с фронта, а на парад. А после Храма отвели в казармы, и Жука он увидел уже только демобилизовавшись вчистую. Жук... «Жук, прости меня, если можешь, прости, друг, поймал меня тихушник чёртов, не нашёл я ловушки, думал только микрофон этот чёртов, а он... прости меня... прости, пусть тебе у Огня тепло и светло будет, чист ты, перед людьми и Огнём чист, а я... меня теперь Коцит ждёт». Коцит – ледяное поле наказаний за Огнём, туда Огонь отправляет предателей, палачей, клятвопреступников, отце- и братоубийц, на вечные безысходные муки...
Гаор выключил воду и протёр мокрыми ладонями лицо. Ну, всё, хватит реветь и скулить. Здесь тебя за человека пока считают. Вот и будь человеком. И давай в темпе, до подъёма совсем ничего осталось.
Когда он вернулся в спальню, уже никто головы не поднял и голоса не подал. Ну, вернулся, ну, живой, всем-то на работу с утра, а если сволочь какая заметит и донесёт, то всем солоно придётся, не положена дружба рабам, а уж третьей-то спальне... Мажордому, сволочуге голозадой, только дай зацепку, он же из тебя тогда все жилы вымотает. Гаор быстро повесил и расправил полотенце, разобрал постель и лёг. Всё, теперь... додумать он не успел, проваливаясь в голодную черноту сна.

Отредактировано Зубатка (24-01-2011 16:23:07)

Да, пожалуйста. Скорее всего, Вы правы. Надо будет изменить на "повесил и расправил полотенце".
Спасибо.