Усадьба встретила их обыденным деловым шумом. Будто ничего такого-этакого и не было. Ну, отъехал хозяин куда-то по своим делам и не сам за рулём, а с шофёром. Ну и что? Вернулись-то оба. И хозяин… спокойный, и Рыжий… целый, и морда не опухлая, значит, не схлопотал.
Выйдя из машины, Коррант сразу прошёл на веранду к Гарду. Гройна и Нянька только переглянулись. Гройна вздохнула, а Нянька предупреждающе покачала головой. Гаор быстро сбегал переодеться из выездного в обыденное и занялся машиной. Помогавший ему Тихоня, разумеется, заметил застрявшие в шинах травинки, но спрашивать не стал: тут явно лишние знания будут только вредны и для здоровья опасны. И все по своим делам, но так и шмыгали мимо веранды, прислушиваясь. Но говорили там тихо, что, кстати, бывает даже опаснее громкого скандала.
Наконец дверь комнаты Гарда распахнулась, и Коррант громко, но спокойно позвал:
– Гройна! – и будто только заметив: – Ага, Нянька, и ты зайди.
А, когда они вошли, дал им посмотреть на сидящего на кровати Гарда, заплаканного, но явно небитого, хотя… что глава и хозяин умеет и словами так приложить, что уж лучше бы побил, вся усадьба знает.
– Так, – Коррант, стоя посредине комнаты, начал распоряжаться: – За глупость Гарду трое суток домашнего ареста. Чтоб отсюда ни на шаг. Запирать не буду, но еду и прочее сюда приносите и выносите. Понятно? – Обе женщины кивнули. – А чтоб до самых потрохов прочувствовал и запомнил, Нянька, скажешь Большухе, ну, и сама ему травок подберёшь, чтоб его эти трое суток выворачивало верхом и низом.
Нянька ещё раз внимательно оглядела Гарда и рискнула возразить:
– Так он, вроде, чистый.
– Я сказал – для памяти, – чуть прибавил металла в голосе Коррант. – А замечу поблажку… – и многозначительно посмотрел на Гройну.
Гард, не сдержавшись, всхлипнул. Коррант поморщился и вышел, бросив на ходу Няньке:
– Зайдёшь ко мне потом.
– Слушаюсь, хозяин, – поклонилась та, и, когда за ним закрылась дверь, посмотрела на Гарда. – Ладноть тебе, могло быть и хуже.
– Да, – Гройна вытерла глаза. – Как ты мог, сынок, как ты мог…
На этот раз Гард только судорожно сглотнул и спросил:
– Читать хоть можно?
– А чего ж нет, – усмехнулась Нянька. – Почитай, пока я травки заварю. Потом-то тебе не до чтения будет.
– Я тебе «Библиотеку приключений» принесу, – пообещала Гройна. – Какой том?
– Любой, – вздохнул Гард. – Я их все уже наизусть знаю.
Обе женщины, которых он знал, любил и беспрекословно слушался с детства, сколько себя помнил, ободряюще улыбнулись ему и вышли.
Оставшись в одиночестве, Гард снова вздохнул. Да, конечно, лопухнулся он здорово. Но Рыжий… мог бы и сам ему всё это сказать, а не доносить сразу отцу. Тихоня на что трус, а ведь побежал к Рыжему, а не к хозяину, а Рыжий… Сам-то он откуда всё это знает… Пробовал? Но кто даст рабу такую ценность? И зачем? О Рыжем и так уже анекдоты по всему Дамхару ходят, сам слышал ещё прошлым летом, что Капитанов Рыжий трахает всех везде и всегда. А отец явно сказал не всё, о чём-то умолчал, но…у отца, если не захотел сказать, то никак и никогда не выспросишь. И сразу всплыл обрывок сегодняшнего разговора…
…– Отец, а что я скажу? Ну, этому…
– Правду, – отец усмехается. – И только правду. Отец узнал и отобрал. Со всеми вопросами и претензиями ко мне.
– А… деньги?
– Я сказал. Ко мне. Я найду что ответить…
… Это в самом деле так. Отец сможет.
Открылась дверь и вошла Гройна, а следом за ней целая процессия: Большуха с фарфоровой кружкой, полной слегка парящей тёмно-зелёной жидкости, Милуша с небольшим глубоким тазиком и Белёна с «поганым» ведром. Гройна положила на стол стопку пухлых затрёпанных томиков, а Большуха протянула Гарду кружку.
– Пей.
Кружка тоже была знакома с детства. Из белого толстого фарфора с красными и синими цветочками в россыпь. Специальная для всяких домашних лекарств: травяных отваров, горячего молока с маслом или содой… Гард покорно взял кружку, вдохнул странный – таким его ещё никогда не поили – запах.
– Пей-пей, – повторила Большуха. – Не горше того.
У Гарда на языке завертелось сразу и вопрос: «А ты откуда вкус у того знаешь?», – и горестный ответ: «Да я и попробовать не успел!». Но, так и не решив, что именно лучше сказать вслух, Гард заставил себя опустошить кружку.
– То-то, – удовлетворённо кивнула Большуха.
Гройна погладила сына по голове и вышла последней. Мягко стукнула, закрываясь, но не запираясь, дверь.
Гард прислушался к себе. Вроде ещё не начало действовать. Он взял наугад один из томиков и лёг на кровать. Вообще-то лёжа читать не рекомендуется, но больному, а он сейчас такой и есть, позволительно.  Оказались «Подводные приключения», перевод с алеманского, вот и начнём с «Бессмертного адмирала», он и раньше любил эту повесть больше других. Почитаем, пока…
А о чём там хозяин со своей Нянькой говорил, никто так и не узнал. Услышали только, пока дверь за ней закрывалась, строгий, но не злой вопрос:
– Ты знала?
А её ответа уже не услышали. Кто что понял или о чём догадался, все про себя держали, не понимая, а чувствуя, что говорить об этом нельзя.

Аргат

Совещание у начальства всегда чревато. Тем более внеочередное и с необъявленной заранее тематикой, но с весьма достоверными слухами о состоявшемся накануне на самом верху. Так что предстоит не отчёт, не конференция, а… что? Ничего хорошего. Либо внеочередной разгон с раздачей плюх, либо… а ни для чего другого такого и не устраивают.
Глава Ведомства Крови оглядел рассаживающих перед ним вокруг длинного овального стола глав отделений и некоторых отделов. За главами отделений примостились их личные секретари-референты, главы отделов приготовили блокноты и папки с отчётами – все как один захватили, так сказать, на всякий случай. Опытные старики спокойны, а новички, что вполне естественно, нервничают. Ничего, им полезно.
Краткая общая молитва Огню о вразумлении – Храм нынче заметно осильнел, так что его формальности об обязательных молитвах будем соблюдать неуклонно – и приступим к делу.
– Коллеги, на прошедшем вчера совещании у Главы, – ишь как сразу все подобрались, указании с такого верха, что и Храм, если что, то упаси нас, Огонь, от гнева такого уровня, не заступится, – в целом наша деятельность одобрена, – дружный и вполне искренний вздох облегчения, удовлетворённые и у многих самодовольные улыбки. – Ресурсосберегающая стратегия является приоритетной, – понимающие кивки, быстро перекладываются бумаги в папках, готовятся чистые листы для записей. – Предложены следующие коррективы.
Мгновенный, заметный только очень опытному руководителю обмен взглядами. Кто же не знает, что коррективы зачастую важнее коренных изменений. Тем более им, знающим не понаслышке о том, как одна-единственная крохотная и незамеченная вовремя клетка, стремительно размножаясь, губит весь организм.
– Материальная база Амрокса передаётся нам, – не столько удовлетворённые, сколько настороженные кивки, ибо ещё не ясно, кому этот лакомый кусок достанется. – Есть мнение использовать её для развёртывания ресурсосберегающей репродуктивной программы.
Глава нового отдела «утробушек» всё понял и расплылся в блаженной улыбке. Дадим лёгкую осадку.
– Вопросы с персоналом и контингентом решайте в рабочем порядке. Но, – прибавим металла, – никакого разбазаривания.
Улыбка слегка тускнеет, а взгляды старших и более опытных в аппаратных играх из завистливых на мгновение становятся сочувствующими.
– За исключением комплекса нейропрограммирования. Он полностью передаётся Политическому Управлению. Они обещают в течение декады очистить помещения.
Дружные вздохи облегчения. Всё-таки этот отдел… нет-нет, конечно, мало ли что там писаки наворотили, но… грязно это, не будем мараться. И вообще такие технологии не терпят шумихи и огласки. А Тихая Контора… ей это в самый раз. Пусть забирают и оборудование, и персонал.
– Остальные отделы работают в прежнем режиме. Но… коллеги, никакого разбазаривания и нерационального использования ресурсов.
Понимающие кивки, быстрые краткие пометки на листах. Трансплантации только перспективных в дальнейшем использовании, программа омоложения только действительно ценным пациентам.
А теперь перейдём к главному. Глава ведомства строго оглядел подчинённых.
– Ресурсосбережение невозможного без тщательного и всеобъемлющего учёта.  Приказано, – да, не рекомендовано, а именно так, с максимальной жёсткостью, исключающей любое, даже мысленное сомнение, а о сопротивление и помысла быть не может: карать будут по максимуму. – Провести полную диспансеризацию населения Ургайи. Полная медицинская карта с развёрнутой генетической картой на каждого независимо от его статуса и происхождения.
В кабинете повисла озадаченная тишина. Да, такого никто не ожидал. Глава невольно усмехнулся: он сам вчера пережил такой удар. Да и остальные на том совещании тоже.
– Но… – подал кто-то голос. – Но почему?
– Потому что демографическая ситуация становится катастрофически необратимой, – ответил, не дожидаясь разрешения, глава репродуктивного отделения. – До трети новорождённых идёт на утилизацию сразу после рождения. Нужна свежая кровь.
– Засорить генофонд… – не выдерживает ещё один.
– Обогатить, коллега, – не сдаётся глава репродуктивного отделения. Сидящие рядом с ним главы его отделов молчаливо, но дружно выражают согласие.
– Вы правы, – кивает Глава. – Но дабы избежать указанной вами опасности, – в меру одобрительный взгляд сомневающемуся, – начать её прилитие следует только после полного всестороннего учёта.
– Так вот почему рабов… – вырывается у кого-то.
– Опекаемых, – с недовольным нажимом перебивает его Глава, поддерживаемый укоризненными взглядами остальных. – Да, перерегистрация была проведена частично и для этого. Выделите людей для работы в Ведомстве Учёта, чтобы не тратиться на перевозки контингента в наши лаборатории.
– Тут нужен отдел… – в один голос сразу вступают статистик и генетик
– Так создайте его. Найдите… энтузиастов.
– На биофаке университета, кажется, есть интересующиеся.
– Согласен, – кивает Глава. – Нас не ограничивают, но требуется полноценность собираемой информации.
Задумчивые кивки.
– Итак, коллеги, полная, поголовная, подчёркиваю, диспансеризация с заполнением единой развёрнутой карты. Декада на разработку и подготовку. С уже имеющимися в нашем распоряжении… прямо сейчас.
– И начнём с самих себя, – скрывая насмешкой волнение, вдруг выпаливает один из референтов.
Глава находит его взглядом. Что ж, умён и вовремя смел.
– Вы правы, коллега. Начнём с самих себя. Прошу всех проследовать на третий уровень.

…Как всегда, для завершения работы не хватило буквально двух долей, и к кабинету Главы Ведомства они прибежали вовремя, мгновение в мгновение, но вместо аккуратно переписанной заявки в руках топорщились исчёрканные неопрятные черновики.
В дверях они почти столкнулись с выходящим практически в полном составе отделением трансплантации – им тоже что-то впарили?! – и, еде переводя дыхание, сбившееся от бега и волнения, встали перед столом Главы. Тот демонстративно посмотрел на свои настольные со множеством циферблатов часы-таймер, молча кивнул, требовательно протянул руку, в которую тут же вложили исчёрканные исписанные листы, недвусмысленным жестом одновременно пресекая любые объяснения и оправдания и приказывая садиться, и не за стол для совещаний, а рядом за выдвижную доску для записей. Ну, отсутствие замечания уже почти награда, и придётся срочно обзаводиться папкой-планшетом, обычные блокноты уже…
– Приемлемо, – кивнул Глава, накладывая одобряющую резолюцию на перечень аппаратуры и вспомогательных материалов. – Откорректируете по ходу работы.
Они синхронно перевели дыхание и даже улыбнулись. И, разумеется, тут же последовала «осадка».
– Персонал вам подберут.
Так, это уже хуже, но… вполне ожидаемо. Ладно, утрясётся, и, вполне возможно, в первую же декаду.
Отправив «молодых да ранних» за разрешённым и предписанным, Глава Ведомства Крови, сделав надлежащие пометки в своём план-календаре, застыл, напряжённо обдумывая не так сложившуюся – тут-то всё ясно – ситуацию, как наиболее вероятные варианты последствий. Да, война, разумеется, вполне предсказуема, и усиление военно-полевой медицины, и её кажущееся небольшим уточнением, а на самом деле существенным изменением, даже перепрофилированием, потому что старинная традиция сбрасывания балласта, заменяется стратегией сбережения ресурса, а, значит, лечению с максимальной реабилитацией подлежат все раненые, – да, это вполне объяснимо и закономерно. Как и требование полной генетической переписи и регистрации всего – ох, не зря Глава, да светит ему Огонь, подчёркивал это слово – населения. И, значит, надо уже сейчас связываться с остальными ведомствами, потому что график забора материала для последующего анализа и регистрации, а у «молодых», похоже, есть чутьё: заложили в бланки сто двадцать восемь граф, седьмое колено, что позволит выявить и утраченные линии, правда родовых маркеров мало, слишком многие роды угасли до появления этой методики и не попали в реестр, но тут можно будет подключить… а вот ещё некоторые другие нюансы молодые упустили в силу своей даже не неопытности, а гораздо более низкого уровня компетентности, да – это работа уже его уровня. Из бювара извлекается чистый график и вписываются даты и названия.
На столе звякнул телефон внутренней связи. Не отрываясь от графика, он взял трубку левой рукой.
– Слушаю.
– Я зайду…
Это не было вопросом, но он ответил:
– Да, жду.
Глава Ведомства не обязан, подобно Главе всей Ургайи, отказываться от рода и семьи, но на работе родственные отношения показывать, мягко говоря, не рекомендуется. Однако во внеслужебное время… а сейчас как раз согласно распорядку личное время отдыха, и потому секретарь не отметит в рабочем журнале, и поговорить с Кузеном можно вполне неофициально и не фиксируемо.
В примыкавшей к кабинету официальной комнате для отдыха стол уже накрыт для кофе на две персоны и Кузен, как всегда стоя посредине, задумчиво рассматривает умиротворяющие пейзажи на стенах. Прямо как в музее – хмыкнул про себя Глава, проходя к столу.
– Садись, пока не остыло.
– Закажи электрический с подогревом.
– Обойдусь.
Их обычный даже традиционный диалог. Сейчас Кузен оценит печенье, но не преминет заметить, что в «Магии» вкуснее, но домашнее привычнее. Тоже вполне традиционно. Как и общие вежливые вопросы о близких и столь же вежливые ответы, что всё в порядке.
– По Амроксу решил?
– Ты о персонале?
– Не только, – Кузен усмехается. – О продукте и полуфабрикатах. Сырья в этом году практически не было.
– И что предлагаешь?
– По полуфабрикатам удаление… хм, железок и разрешить усыновление. Пока волна не затихла, сбросим. А продукт… самое хреновое с девчонками. Кому они нужны, когда есть чистокровные… «утробушки». Готовили-то их…
– Да, знаю.
Кузен отпивает кофе, качает головой и начинает подсыпать в чашку пряности, щепотками и по сложной схеме.
– Всё ещё предпочитаешь по-алемански?
– Пищеварение пока позволяет, – шутит Кузен и продолжает, улыбаясь, но серьёзным тоном: – А девчонок… или отправляем на панель, или… оставляем в нашей структуре. Уборщицы, санитарки…
– А дальше как Огонь даст, – кивает Глава. – Всё-таки…
– Да, мы в ответе.
Оборванные на полуслове, но понятные обоим собеседникам цитаты.
– У меня кое-какие завязки, – Кузен складывает над чашкой ладони, изображая двухскатную крышу, и Глава понимающе кивает на общепринятое обозначение «Дома-на-Холме». – Попрошу у них маркеры по согайнам, айгринам и алеманам.
– Отлично! – невольно срывается Глава. – Я об этом и не подумал. Правильно. Исключаем четыре известных и получаем пятый аборигенный.
– Вот именно. Интересно, – усмехается Кузен, – мальчишки сами додумаются? Подскажи им, чтобы не опередили. Продемонстрируй, – и опять памятная с детства ехидная ухмылка, – начальственную предусмотрительность, – и тут же опять серьёзно. – А результаты на руки не выдаются. Только по индивидуальному обоснованному запросу.
– И за соответствующую плату, – подхватывает Глава.
– Вот именно, – повторяет Кузен и достаёт из кармана халата маленький плотно исписанный бланк рецепта. – Посмотри. Сейчас они не у дел, но занимались как раз… смежным. Помнишь, дело было громкое, опять же им чуть ли, не подрыв основ пришили. Но кое-кто уцелел. Попробуй их встроить консультантами. Мозги там хорошие. А вот совести излишек при недостатке цинизма. Потому и погорели.
Глава молча кивнул, пробегая глазами список. Да, он тоже помнит эти имена. И Кузен прав: только консультантами, даже не на почасовой, а на разовой оплате. Чтобы в случае изменения генеральной линии сбросить, как балласт, не затрагивая остальные структуры.

Jane
Спасибо!