Вьюнок так же шёпотом ответил слышанной ещё в питомнике фразой:
– Кто не рискует, тот…
Закончить он не успел, так как автобус остановился, и дядьки скомандовали:
– Привал. Выходим на оправку.
Если первого слова никто не понял, то второе всё объяснило, и ребятня дружно сорвалась с мест, сразу создав плотную пробку в центральном проходе. Несколькими подзатыльниками дядьки восстановили порядок, открылась дверь и… Ослепительно яркое солнце, зелёный и пёстрый от цветов травяной склон, деревья по невысокому длинному гребню…
Приведя окриками, а непонятливых и пинками, ребятишек в «чувство с разумом», дядьки повели свои команды в лесок на оправку, а потом и к роднику умыться и попить, ну и… а это уже только нашенское, господам-командирам и знать об этом не надо, их оно не касается, а Уставом ни пить, ни умываться не запрещено, а что ты при этом говоришь, так кому не надо, тот и не услышит. И без толкотни, по училищам подходим…
– Осади, Жихарь, Зимняк своих ведёт.
– В очередь, десантура, артиллерия, вперёд!...
Вышедшие из машин – почему бы и не размяться, привал в армии всегда общий – офицеры, не вмешиваясь, но зорко и даже придирчиво наблюдали за действиями дядек. Что ж… вполне… и даже очень… стараются и справляются… И поить из родника, не заморачиваясь флягами и запасами, тоже вполне оправданно.
– Похоже… есть контакт.
– Тасовать пока незачем.
– Согласен.
– Перекличка с осмотром и вперёд!
– Да, две декады на полигоне, и по местам.
– Думаете, в общем заезде сойдёт незаметно?
– Ну, это как поставим.
– Во всяком случае без ажиотажа.
Быстрый обмен кивками, и капитан из Общевойскового Училища раскатисто скомандовал в лучшей «кавалерийской» манере:
– По маши-ина-ам!
Дружно рявкнули, повторяя команду, дядьки, подгоняя к автобусам уже не плачущих, а гомонящих – родниковая вода всех и взбодрила, и ободрила – босоногих мальчишек.
А в автобусах… Ух ты-ы! Светло и всё видно! За время привала убрали шторки. Возникшую толкотню – все хотели к окнам – дядьки быстро пресекли, подзатыльниками и пинками рассадив как раньше сидели.
– С мест не вставать! За скобы держаться! И не орать!
Но когда автобусы стронулись и поехали, то мелькание за окнами у многих вызвало головокружение, и малыши стали жмуриться и отворачиваться, особенно оказавшиеся с солнечной стороны.
Вьюнок сидел у центрального прохода и даже слегка свесившись вбок, чтобы видеть в лобовом стекле несущуюся навстречу дорогу. Правда, дядька, стоя у входной двери, наполовину обзор загораживал, но всё равно – интересно, и голова не кружится, и глаза не ломит. Вот весной, когда его уже выпускали из подвала, как подсобника на работы в саду, то однажды посадили рядом с шофёром на маленький грузовичок, чтоб помогал при загрузке мусора, тогда, да, первую метку еле усидел, чуть не вырубился, а потом ничего. Нет, похоже… похоже, ему повезло. И родниковая вода оказалась, в самом деле, вкусной и… и сильной, совсем такой, как ему шёпотом рассказывали в третьей спальне и даже научили, как пить и что при этом говорить, и он уверенно, как все, не черпал ладошками, а окунал лицо и сказал всё правильно. Вьюнок совсем беззвучно повторил: «Вода, вода, обмой меня, унеси горести прошлые, принеси радости будущие» и ещё: «Мать-Вода, мимо беды пронеси». А многие из его автобуса – их так и водили пить, как ехали – говорили чуть ли не в полный голос, и дядьки не запретили, и сами так говорили, только тихо. Так что… и здесь будет хорошо, лучше, чем было.

Отредактировано Зубатка (01-12-2017 10:40:18)

Глава дамхарского филиала Ведомства Учёта Несамостоятельного Контингента с брезгливым интересом рассматривал стоящего перед ним голого поджарого, но не тощего парня с синим кружком клейма над переносицей и топорщащимися жгуче-чёрными короткими волосами. Чистокровный ургор… рядовой спецвойск… да, такого в его многолетней практике ещё не попадалось. То-то почти весь состав сбежался посмотреть на эту сортировку. Формально – ничего особенного, обычная рутина, а фактически… Ну и… указания были даны точные и тем ведомством, с которым не то что спорить, а даже мысленно сомневаться в его правоте весьма и весьма опасно. Тем более, что проконсультироваться с коллегами, проводившими перерегистрацию в Королевской Долине было и разумно, и выполнимо. Так и сделали. Заодно узнали кое-что интересное и позволяющее оглядеть и оценить намечающиеся перспективы и тенденции. Сказано заполнять со слов, значит и заполним, а то, что карточка учёта из части так и не поступила, проигнорируем.
Трое суток в общей камере прошли, по мнению Торра, вполне нормально. «Галчонком» его признали сразу, ладони смотреть не стали, порядков и правил, писаных и неписаных, он не нарушал, так что здесь у него порядок. Паёк, правда, уж очень скудный, хуже карцерного, но твой полностью, ни с кем делиться не заставили – уже хорошо. Врачебный осмотр оказался вполне обычным, ничем по сути не отличавшимся от ежегодной диспансеризации, к которой его ещё в Амроксе приучили. Кровь зачем-то повторно взяли, но меньше, чем там, у плотин, когда в последний день брали у всех подряд и помногу. Там спрашивали только номер, а здесь, похоже, захотят подробности, потому как на сортировке… Про сортировку ему рассказывал Рыжий – вот же опытный мужик, всё-то знает, всё умеет, и даже слушает с полным пониманием, не то что… есть такие говоруны, никому слова сказать не дадут, а Рыжий…
Ну, приступим к заполнению карты уже нового образца. И кивок капитану, ответственному за картотеку – пришлось завести отдельное подразделение.
– Номер?
Торр отбарабанил ряд цифр, не забыв прибавить в конце положенное по «рабскому Уставу» обращение «господин», но проигнорировав звание спрашивающего. Ни окрика, ни удара не последовало, значит, сказал правильно. Опять же спасибо Рыжему и другим, что предупредили и научили.
– Прозвище?
– Четырок, господин.
– Как-как? – удивился капитан. – Это что ещё такое?
Торр промолчал: не будет он объяснять за что получил такое – если не знать, то и не обидное – прозвище.
– Пишите, как есть, – недовольно сказал майор.
Его Торр узнал, почти сразу вспомнив судилище. Местное начальство, значит, ну и хрен с ним. Здесь пыжится, а там стоял бледный, штаны мокрые. Дату рождения тоже записали с его слов, а вот место рождения, прозвища и номера родителей… Он уже приготовился сказать вместо значившегося в его деле какого-то городишка в предгорьях Кроймарна – тогда ещё понял, что фуфло, ничего общего с правдой – Амрокс и посмотреть на их морды, но его опередил аггелов майор.
– По месту первичной регистрации.
– Плотины? – растерянно переспросил капитан.
– Какой там ближайший посёлок? Его и пишите.
– С-20?
Майор кивнул.
– Подойдёт, остальное в прочерки, – и, глядя в упор уже в глаза парня, не просто сказал, а скомандовал, жёстко, намеренно выделив голосом обращение: – Запомни, раб, место рождения посёлок С-20, родителей не знаешь.
Ответить положенной формулой повиновения Торр не успел.
– Да знает он, – вдруг вмешался стоявший с краю толпы и разглядывавший его с откровенной ненавистью лейтенант. – Отец сволочь, а мать – шлюха, дешёвая подстилка. Других у таких не бывает.
Торр медленно перевёл взгляд… «Ага, и тебя помню, штафирка, хоть и при звании, это ты меня клеймил и ошейник надевал. И тоже… и обмочился, и обделался, глиста бледная, лягва голозадая… Я и там смолчал, а сейчас-то…но я тебя срисовал, у Огня, а может, и раньше встретимся…»
Майор перехватил этот взгляд и понял, что решение отправить парня по заявке, а не оставлять в ведомственной обслуге правильно. Нет, здесь они неизбежно пересекутся, а навыки рукопашного боя… хм, спецназначения не конфискуешь, и как бы парень ни старался, но несчастного случая он не сделает, будет прямое убийство, неизбежное расследование… К аггелам! Сплавим подальше, но в своём регионе, такими… ресурсами не разбрасываются. А сейчас уберём… зрителей.
Призывать вернуться к своим прямым обязанностям никого не пришлось, хватило одного начальственного взгляда, и толпа послушно рассосалась. Майор сверху вниз посмотрел на заполненный наполовину формуляр и кивнул.
– Возраст… первая, здоровье… первая, займёмся использованием, – и уверенно продолжил, диктуя капитану и глядя в глаза рабу, чтобы тот понял и запомнил: – Грамотный, водит машину, знает технику…
– Шофёр? – уточнил капитан, быстро заполняя нужную графу.
– И механик широкого профиля, – кивнул майор и, по-прежнему глядя в упор: – Всё. Этого вполне достаточно.
– Полная первая, – подвёл итог капитан. – Аукцион?
– Нет, посмотрим заявки.
– Озёрный просил…
– У него уже есть экзекутор.
«Так, – быстро соображал Торр, – рукопашный бой и владение оружием не вписали, а Рыжий предупреждал, что невписанное ни показывать, ни применять нельзя. Ну и не будем. А экзекутор… а, так это ж палач по-алемански, ну…» Об этом варианте использования раба он и раньше слышал, и потому невольно передёрнул плечами от проскользнувшего по спине холодка. Но – спасибо Огню – именно в этот момент ему вкатывали положенные уколы то ли прививки, то ли ещё какой гадости, так что обошлось только недовольным из-за спины: «Не дёргайся, раб!».
– В камеру, – распорядился майор, демонстративно теряя интерес к оформленному уже по всем правилам рабу.

Отредактировано Зубатка (05-01-2018 14:04:19)