Ника
Спасибо. Но небольшая неточность. А "Астра Нова" публикуется "Аналогичный мир". Это издательство изменило название на "На руинах империи".
P.S. А "Мир Гаора" публикуется пока только здесь и на Самиздате.

Отредактировано Зубатка (08-05-2018 19:18:55)

Суматошный и бесконечно длинный из-за этой сумятицы обычный, ну, почти обычный редакционный день, наконец, закончился. Начавшийся, хм, несостоявшейся смертью и продолжившийся нескончаемым потоком звонков и визитёров, желавших лично увидеть и выразить… Даже – Туал усмехнулся – брат позвонил. Соизволил вспомнить. Выразил, так сказать, братские чувства. А ведь отношения ещё когда прекратились, да нет, фактически разорвались: брат – журналист в оппозиционной газете мог оказаться серьёзной помехой в карьере, и вот… значит, что? Значит, он теперь – не помеха брату? Это стоит обдумать. Но не сейчас, не сегодня. Как и то: спецовики выполняли приказ или по собственной инициативе? А если приказ, то приказали не трогать, или не приказали… физического воздействия? Роарр очень интересно объяснял разницу.
Туал шёл, устало волоча ноги, не глядя по сторонам и, тем более, не оглядываясь. Пожалуй, вот только сейчас он начал в полной мере ощущать пережитые утром страх и чувство обречённости. Да, конечно, это было глупо, очень глупо, слишком глупо и глупость, окончившаяся благополучно, остаётся глупостью, ну, как он смог бы кого-то защитить, если бы… началось то, скупо, но предельно точно описанное Г… в статье. Да и слышать приходилось кое-что от кое-кого, ну, и умер бы на долю раньше остальных, но… Нет, он не жалеет, иначе… да, иначе он не мог, в его роду, древнем и почти угасшем, растворившемся в путанице младших, боковых и бастардовых семей – Туал на мгновение скривил губы в горькой усмешке – были глупцы, но трусов и предателей не было, потому, кстати, и…
Он уже дошёл до своего дома, открыл своим ключом дверь подъезда, поднялся по полутёмной из-за позднего времени лестнице, привычной ощупью нашарил скважину уже квартирного замка, открыл дверь и получил в спину между лопаток сильный толчок, почти удар, от которого влетел в прихожую, больно ткнувшись лицом в вешалку.
Хлопнула, закрываясь, дверь, дважды лязгнул замок, щёлкнул выключатель и мужской голос насмешливо, нет, издевательски вежливо сказал:
– Приветствую высокородного урга.
Туал устало ответил:
– Я не высокородный.
И обернулся.
Ангур пожал плечами.
– А мне всё равно.
И резким выпадом показал татуировку на правой ладони.
– Не боишься?
Теперь пожал плечами Туал.
– Свой вьюк страха я давно взял.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, и уже совсем другим тоном Ангур спросил:
– А другие его статьи у тебя есть?
Туал решительно кивнул.
– Да, – и показал на дверь комнаты. – Проходи.
Ангур вполне искренне и даже убеждённо считал, что удивить его ничем нельзя, ведь такое видел, что… Но полки от пола до потолка, набитые книгами, папками, просто стопками бумаги… стол, тоже весь в книгах и бумагах, приткнувшаяся в углу даже не кровать, а койка и тоже вся в бумагах…Да-а, такого…
Туал сразу – обыска допускать нельзя, ведь всё равно найдёт, но при этом перепутает и перепортит всё остальное – достал с полки для вырезок нужную папку и протянул её странному спецовику в штатском.
– Вот, – и, сам не ожидая от себя такого, строго предупредил: – Без выноса. Читай здесь.
Парень оторвался от созерцания полок, взял папку и огляделся, уже явно выискивая, куда сесть. Туал быстро переложил стопку книг со стула на стол. Странный спецовик кивнул и сел, раскрыл на колене папку, едва не разроняв её содержимое. Туал сел на кровать, небрежно раздвинув сваленные тем бумаги – вот вечно у него вместо сортировки и уборки получается простое перекладывание с места на место – и стал наблюдать.
Чтением Ангур никогда не увлекался: ну, не его это, и вообще… по Уставу не положены им увлечения, кроме стрельбы и рукопашки, ну, траханье ещё допустимо, а всё остальное… И до той статьи об Амроксе он после училища вовсе не читал. А тут… надо же, сколько накропал этот… Никто-Некто. Никто – понятно, а Некто – это как? Незаметно для себя он произнёс это вслух. Очкарик ответил спокойно и без насмешки. И объяснил просто и понятно. Надо же. А здорово придумано, и без имени, и понятно.
Туал молча следил, как медленно, явно застревая на каких-то местах, но с упрямой сосредоточенностью читает… парень, спецовик, но не маньяк. Надо же… им ещё в первый день после выхода статьи рассказали, что у Центра Занятости видели спецовиков, приходили тройками, один читает, а двое блокируют подходы, потом меняются, и уходят. Даже посмеялись немного, что для спецовиков чтение как боевая операция. А ведь… ведь и в самом деле... совсем не смешно, так оно и есть.
Первая статья далась нелегко: много непонятного, но вот имя главной сволочи – Крайнтир Таррогайн – запомним, может и встретимся, пересечёмся… на узкой дорожке в тёмном месте. А вот дальше… пошло и пошло… Ангур сам не ожидал, что может столько читать, не отрываясь и всё понимая, а где не понимал, там догадывался, а про Амрокс он и раньше читал, ну да, ходила по рукам вырезка. Ну, а последнюю, нет, крайнюю, храни Огонь этого парня, он ещё напишет, эту он уже читал. Вот ведь ухарь, ну, про всё-то он знает, и не со стороны, это ж надо изнутри, на своей шкуре всё прочувствовать, чтоб так написать… Маньяки, да? А вот хрен вам всем, мы и такое можем, просто молчим покуда, а вот… Ангур решительно оборвал поехавшие явно не туда мысли и закрыл папку, с удивлением обнаружив, что у него болят и слезятся глаза. С чего бы это? Он сунул папку в бумажный развал на столе – ну, штафирка штафиркой, лень ему хоть по стопкам разложить и подровнять – и потёр глаза. Защипало ещё сильнее.
– Холодной водой промой, – посоветовал Туал.
Спецовик как-то удивлённо посмотрел на него и встал.
Хорошему совету грех не последовать, да и… остальное тоже не помешает. В крохотном, но в отличие от комнаты, чистом и не замусоренном санузле Ангур привёл себя в порядок и вернулся в комнату. Прочитанное требовало разговора, не в казарму же ему с этим идти, а писака… вроде бы нормальный, без закидонов, когда одно желание – врезать, чтобы заткнулся. Вот только… как начать? Ну, чтобы… пошло без всяких там «отвечай» и прочего.
Туал по-прежнему молча ждал дальнейшего развития событий. Да, он вполне сознательно отдавал инициативу, потому что: «Не отвечай на незаданные вопросы». Как и: «Не умирай до расстрела». Тем более, что ответы, в принципе, давно готовы: «Нет», «Не знаю», «Не видел», «Не слышал» … Тебя самого они, конечно, не спасут, но… «Не можешь творить добро, тогда, хотя бы, не помогай злу». И Огонь тебе в помощь. А предпоследнюю статью, об Амроксе, парень явно уже раньше читал, по ней прямо-таки проскочил, и последнюю тоже
– Я Ангур. Ангур Тарр, аттестованный рядовой спецвойск.
Промедлив для осмысления не более половины мгновения, Туал встал.
– Я Туал. Туалренг Стейранг. Аттестации не имею.
– Ты что, наследник?! – изумился Ангур.
– Нет, – Туал невольно улыбнулся не слишком весёлой улыбкой. – Отец решил по-другому, а документы менять не стали, – и твёрдо, почти приказом повторил: – Я Туал.
– Ну, понятно, – кивнул Ангур. – Отцы… они такие, да.
Вновь возникшую паузу на этот раз прервал Туал предложив выпить кофе. Всё-таки традицию кормить гостя всем, что есть в доме, надо блюсти. Ангур удивлённо согласился. Такого в его жизни ещё не было. Хотя… всё здесь и сейчас по-другому, никаким Уставом не предусмотренному.
В кухонной нише Туал включил электрочайник, достал две кружки и банки с сахаром и кофе. Стоя за его спиной – двоим в этом отсеке, чуть-чуть большем, чем карцерный шкаф, не поместиться, Ангур с интересом наблюдал за действиями пи… стоп! Ни писакой, ни штафиркой, ни ещё как ты теперь его не называешь, была бы аттестация, так можно было бы по званию, а так – только по имени. Да, вот что…
– А ты чего без аттестации? Выгнали?
– Нет, – Туал, говорил, не оборачиваясь, стараясь не упустить момент закипания, потому что старый чайник мог перегореть или устроить микро-пожар, бывало уже как-то и то, и это, в любой, но всегда самый неподходящий момент. – Исторический факультет Университета не даёт аттестации.
– А чего ты тогда туда попёрся? – искренне поинтересовался Ангур.
– Люблю историю, – пожал плечами Туал. – Так, готово.
Он налил кофе в кружки, привычно бросив в каждую по ложке сахара, и, покопавшись на полке, достал початую пачку каких-то галет.
Ангур, по-прежнему стоя за его спиной, невольно отметил, что его действительно угощают всем, что есть, потому что больше ничего съедобного не было. И выпивки тоже. Об этом он и спросил, когда они вернулись в комнату и сели как раньше: Туал на кровать, а он на единственный не занятый бумагами стул.
– А ты чего? Выпивку дома держать не разрешают?
– Да нет, – честно ответил Туал, – живу как хочу, но мне как-то не нужно.
– Живу как хочу, – повторил Ангур и вздохнул с откровенной завистью. – Это ты здорово устроился, – отхлебнул почти чёрной горькой жидкости. – А вот парень этот, ну, кто написал, он где?
– Здесь его нет, – спокойно ответил Туал.
Ангур быстро посмотрел на него и, кивнув, снова стал разглядывать свою кружку, невольно отметив и старую щербинку на краю возле ручки и полустёршийся от частого мытья рисунок. Ну, понятно, что когда столько книг накуплено, не дарили же их, то на посуду уже, да и на жратву, не то что гемов, соток не останется.
– Это ты правильно, – наконец, сказал он. – Этого и держись. Если что.
Туал кивнул и ответил старинным афоризмом:
– Чего не сказано, того не знаешь. Чего не знаешь, о том не проболтаешься.
– Ты… – потрясённо уставился на него Ангур. – Ты откуда это знаешь? Это ж мне… – и оборвал фразу явно перед нежелательным или запретном к произнесению именем.
– Это очень старинная фраза, – спокойно сказал Туал и улыбнулся. – Ещё из Тёмных веков идёт.
– Да-а? – совсем по-детски протянул Ангур. – Что и тогда…
– А это всегда было, – усмехнулся Туал и начал перечислять: – Длинный язык вместе с головой отрезают. Дурак не подумал, что говорит, дважды дурак не подумал, при ком говорит. Не говори, что думаешь, а думай, что говоришь…
Ангур, невольно улыбаясь, кивал: он тоже все эти… истины знал, с детства слышал.
– Ну да, – он восхищённо выругался, – так оно и есть.
Туал с улыбкой кивнул, пропустив мимо ушей ругань: он и похлеще слышал, и от коллег, и… да, в Университете, на филологическом был такой… энтузиаст, доказывал информативность ругани как исторического источника, даже сезон отходил к нему на семинар, и во многом он прав, но…
Ангур снова оглядел полки.
– Это ты всё прочитал?
– И ещё больше в библиотеке, – улыбнулся Туал.
– Ну да, – кивнул Ангур. – Потому и не видишь ни хрена. Я за тобой считай в открытую шёл, а ты и не обернулся ни разу. Неужто не почуял?
– Привык, наверное, – пожал плечами Туал и пояснил: – За мной одно время много ходили, потом отстали.
– Та-ак, – задумчиво протянул Ангур, – вот оно что… а почему отстали?
– Мне не сообщали, но думаю… – Туал снова пожал плечами. – Сочли неопасным, скажем так. Так что… прими к сведению, что ты, возможно, тоже засветился.
– Приму, – кивнул Ангур. – Ладно. А этому, – он кивком показал на папку с газетными вырезками, – шумните ему по-тихому, пусть заляжет пока. Он, конечно, правду написал, но не всю. О самом страшном промолчал, а, может, и не знает всего. Так что… Пусть и не знает.
Туал молча кивнул, воздержавшись от уточнений и, что этот совет не первый, и не только от спецовиков, и, что связь с… автором у редакции сугубо односторонняя.
Они ещё пару мгновений постояли, разглядывая друг друга и, обменявшись уже прощальными кивками, разошлись. Ангур ушёл, плотно, но без стука, чтобы не привлечь чьё-то совсем не нужное сейчас внимание, закрывая за собой двери квартиры и подъезда, а Туал отправился в кухонную нишу мыть и убирать чашки, ну, на всякий случай, чтобы нельзя было определить количество пивших.

Отредактировано Зубатка (28-05-2018 12:16:38)

573 год
Осень
10 декада
Аргат

*   *   *

Тяжёлые осенние тучи накрыли Ургайю. Безостановочные холодные дожди то и дело перемежались ледяной крупой.
Моорна зябко поёжилась, переложила из руки в руку сумку с тем немногим, что брала с собой и что ей разрешили забрать. Надо дождаться автобуса, а плащ тонкий, почти летний, но… но другого у неё просто не было, и нет, и не будет. У неё вообще больше ничего не будет. Нет, она дышит, смотрит, слушает, поглощает пищу и пьёт жидкость, но – это не она. Она не живёт. И она одна. Совсем одна. На пустынной дороге ждёт редкого на этом маршруте автобуса. До остановки её довезли на… казённой, да, именно так, машине и велели ждать автобуса, а уже в Аргате она сможет взять такси до дома. И нарушения рекомендованного маршрута весьма нежелательны. О да, ей не угрожали, её предупреждали. «Вы всё поняли?» Да, она всё поняла, она всегда была послушной девочкой.
Пискнув тормозами, передней остановилась небольшая, забрызганная свежей грязью легковушка. Скользнув по ней невидящим взглядом, Моорна отвернулась: она ждёт автобуса и только его. Короткий гудок, мигающие фары… И наконец открылась дверца со стороны шофёра и наполовину высунувшийся мужчина бросил с властной уверенностью:
– Садись.
– Я жду автобус, – со спокойным равнодушием ответила, по-прежнему глядя в сторону, Моорна.
– Не дури, – мужчина явно злился, но столь же явно сдерживался. – Я случайно ехал мимо и увидел тебя. Садись, ну…
Моорна молча повернулась к нему спиной.
Помянув всех аггелов, мужчина вышел и, перешагнув весело журчащий вдоль бордюра ручеёк, подошёл к Моорне. Уже тоже молча взял её за руку повыше локтя, другой рукой отобрал у неё сумку с вещами и повёл к машине. Ещё раз выругавшись сквозь зубы, он почти насильно запихнул её на место рядом с водительским, обежал вокруг машины, плюхнулся за руль и рывком сорвал легковушку сразу на максимальную скорость.
– Дура, – повторил он через несколько мгновений, когда павильончик автобусной остановки остался далеко позади. – Я из-за тебя ноги промочил. Я же говорю, ехал мимо.
Моорна не ответила.
– Ну же, не хмурься. Сейчас я отвезу тебя домой…
– Нет, – разжала губы Моорна. – Ты высадишь меня на автовокзале.
– Зачем?
Его удивление звучало вполне искренне, и Моорна ответила:
– Таковы инструкции.
– Такая ты послушная? Что с тобой там сделали?
– Я дала подписку о неразглашении, – спокойным до безжизненности голосом ответила Моорна. – И ты тоже… брат.
Он дёрнулся, как от удара.
– Тебе это сказали… там?
– Я дала подписку о неразглашении, – повторила Моорна. – К автовокзалу возьми правее, брат.
Она говорила по-прежнему спокойно, но уже с более живыми интонациями, и последнее слово прозвучало почти оскорблением, нет, ругательством. Он смолчал, только крепче сжал руль, но выполнил разворот. И до автовокзала они молчали, и молчание было враждебным.