Молчаливые улыбчивые кивки, мимоходом хлопок по плечу. И Гаор окончательно успокоился, поняв, что Вьюнка ему не то, что простили, а не винят его ни в чём за мальца. Значит, сделал он правильно, и надо этого и дальше держаться.
В спальне к нему сразу подбежал Вьюнок.
– Ты мне рубашку дай, я её на стирку снесу.
Гаор быстро переоделся в расхожее, отдал Вьюнку белую рубашку и пошёл в столовую. И всё было бы хорошо, если б не одно: вылезая из машины, Фрегор ничего ему не сказал насчёт завтрашнего: по какому режиму работать придётся. Так что если псих о нём вдруг вспомнит и потребует к себе... то опять он рискует остаться без ужина или... да мало ли что тому в голову скакнёт. Вот уж действительно – шило в заднице!
Но все эти мысли не помешали Гаору пообедать, выкурить вполне законную сигарету, переодеться в комбинезон и пойти в гараж.
И период в гараже прошёл вполне нормально. И как всегда ему никто ничего не сказал, когда он, сложив и убрав инструменты, никого ни о чём не спрашивая, ушёл.
В рабской казарме тихо и пустынно. Дневные на работе, ночные отсыпаются, обслуга занята своими делами. Гаор вошёл в спальню, разулся, снял и повесил в шкаф комбинезон и расхожие штаны и рубашку и уже снимал бельё, когда прибежал Вьюнок.
– Ой, а ты чего?
– Что велено, – беззлобно рыкнул он на мальца и объяснил. – Мне через период на тренировку, велено период отдыхать, а в одежде лежать нельзя. Понял? И отвали.
– Ага, – кивнул Вьюнок и сгрёб его нижнюю рубашку и подштанники. – Ты это не наденешь уже, да? Бабам снести?
Гаор молча лёг и закрыл глаза, не ответив и сделав вид, что засыпает. Пусть приучается, что когда основной приказ есть, то о мелочах уже сам догадываешься. Вьюнок, видно, понял и убежал. Сквозь, и в самом деле, наплывающий сон Гаор услышал его быстрый топоток и заснул окончательно, успев подумать, что в часах малец наверняка не разбирается и разбудить его вовремя не сообразит. Как бы не проспать, а то если ему Рарг за опоздание на тренировку ввалит, то кулак там ого-го, никакой дубинки не потребуется, чтобы насмерть уложить.
Но проснулся он вовремя, сам и, главное, судя по мордашке сидящего на краю его кровати Вьюнка, во сне не кричал. Посмотрев на часы, Гаор потянулся, сцепив за головой сжатые кулаки, и сам себе шёпотом скомандовал:
– Подъём!
Рывком вскочив с кровати, он открыл шкаф, достал спортивный костюм, трусы, футболку, носки, кроссовки. Ты смотри, будто и впрямь ничего не было, как лежало всё, так и лежит. Кто же это был так уверен, что он вернётся? Или приказа убрать не было? Без приказа никто ничего делать не будет.
На выходе из казармы его нагнал Вьюнок.
– Я с тобой, да?
– Нет, – бросил через плечо Гаор, выскакивая в коридор.
Ему только мальца под ногами на тренировке не хватает! И так... который же из пяти Снежку убил? Не Рарг, вряд ли Рарг согласился насильничать напоказ, да ещё девчонок. Не по званию это ему. А в каком звании Рарг? Ладно, это побоку, пятёрка молодых – они могли, и не по приказу, а... чёрт, их же тем же «пойлом» могли накачать. Тогда... тогда, чёрт...
Додумать он не успел, входя в спортивный зал. И опять. Всё как тогда. Пятеро парней в спортивных штанах и футболках и перед ними Рарг, что-то им говорит. И как всегда Гаор сам снял и бросил на скамейку у стены свою куртку и начал разминку. Ни Рарг, ни парни словно не заметили его.
Привычные движения отзывались далёкой, но ощутимой болью где-то в глубине мышц. Гаор был уверен, что внешне это никак не проявлялось, но внезапно оказавшийся рядом Рарг властно бросил ему:
– Стоп!
И когда он выпрямился, спросил:
– Давно не тренировался? Избили?
Гаор угрюмо промолчал. Рарг кивнул, будто услышал ответ.
– Где был?
– В аренде, господин Рарг, – вздохнул Гаор.
Новый кивок.
– Руки покажи.
Гаор молча вытянул вперёд руки со сжатыми кулаками.
Быстрый взгляд на посветлевшие, но все ещё отличавшиеся по цвету от кистей вдавленные борозды «браслетов», и Рарг сам ощупал ему плечи.
– Суставы не выворачивали?
– Нет, господин Рарг, – честно ответил Гаор.
– Сними футболку.
Выругавшись про себя – ведь чёрт знает до чего этот гад въедливый сейчас докопается – Гаор выполнил приказ. Взгляд Рарга скользнул по его груди и животу, отмечая зажившие ссадины и ожоги.
– Однако... – неопределённо протянул Рарг и вдруг совсем неожиданный вопрос. – Тебя что, на «мясо» сдавали?
Гаор недоумённо уставился на Рарга, и тот снова кивнул.
– Хотя нет, тогда бы ты на своих ногах не ушёл.
Про что это он? И тут Гаор понял. Ну да, офицер-спецовик на том пикнике говорил про «мясо» для тренировок. Но Рарг откуда это знает? Или...
– И сколько ты был в аренде?
– Две недели, господин Рарг, – твёрдо ответил Гаор.
– Столько ни одно «мясо» не выдержит, – покачал головой кто-то из парней.
Как-то незаметно они подошли и теперь стояли вокруг, с интересом рассматривая Гаора. Странно – вдруг подумал Гаор – но после полугода совместных тренировок он так и не научился их различать и даже имён не знал.
– Интересная аренда, – хмыкнул Рарг.
Гаор промолчал. Но Рарг, похоже, не нуждался в его ответах. Он ещё раз тщательно и сильно прощупал ему суставы и кивнул.
– Ладно, пошёл на тренажёры, восстанавливайся.
И отвернулся.
– Да, господин Рарг, – сказал ему в спину Гаор, – восстанавливаться на тренажёрах.
Тренажёры в соседнем зале. Гаор забрал свою куртку и отправился выполнять приказ. И здесь за размеренными и тоже привычными движениями, а главное, в одиночестве, он стал быстро обдумывать случившееся. Итак, «браслеты» и ожоги от тока знают все, и своей арендой он никого не обманул. Но... но до пресс-камеры не додумались и вряд ли додумаются. Оттуда живыми не выходят – это тоже все знают. Ладно, Первушка его почти до конца размотала, но... но это ладно. Да, хотели, а он не дался, за это угодил под ток и в наручники. Для спальни этого, если кто и начнёт лезть и выспрашивать, хватит, а чересчур любопытным он сам укорот даст, на это его сил хватит. Теперь Рарг. Глазастый чёрт. Стоп... глазастый. Неужели... Знает про «мясо», знает приёмы, ведь на том пикнике его спецовики именно на рарговские приёмы пытались брать, и в училище он видел их тренировки, та же система. Рарг – спецовик?! Даже мысленно назвать Рарга спецурой он не смог: слишком велико было его уважение к нему и к его мастерству. Вот чёрт! А остальные парни? Демобилизованные спецовики? Или отчисленные из училища за... стоп, что делают с проштрафившимися спецовиками ты видел и даже сам поучаствовал, так что... но фронта парни не нюхали, так ведь и по возрасту они не проходят. Ты вспомни, сколько лет как война кончилась? Да, два года дембеля и пять – уже пять? – лет рабства, да, семь лет, тогда они совсем пацанами были, могли и не попасть. Сколько им? Девятнадцать? Двадцать? Нет, никак не попадали. А вот Рарг? Кем был на фронте Рарг? Сколько посёлков на его руках, нет, от его рук, так будет правильно, не кровь, а пепел на руках...
– Отошёл?
Гаор вздрогнул и едва не уронил себе на грудь штангу. Рядом стоял Рарг. Вот чёрт, как подошёл незаметно.
– Опять по сторонам не смотришь, – сердито сказал Рарг. – Вставай.
– Да, господин Рарг.
Гаор положил штангу на стояк и сел на скамье тренажёра.
– Пошёл на спарринг, – приказал Рарг и ушёл.

Отредактировано Зубатка (06-02-2011 19:30:25)

Гаор, повторив ему в спину формулу подчинения, встал, быстро вернул тренажёр в исходное положение, сняв и засунув на место в стойку тяжёлые диски отягощения, накинул на мокрые от пота плечи и спину куртку и вернулся в основной зал. Парней не было, а посередине стоял Рарг уже с надетыми «лапами» и с ходу, Гаор едва успел войти, скомандовал:
– Нападай!
Такое бывало и раньше, и Гаор бегом преодолел разделявшее их расстояние, атакуя с движения без остановки и разведки. Рарг спокойно и чуть ли не скучающе парировал его удары, подставляя защищавшие ладони кожаные круглые «лапы».
Наконец Рарг отступил на шаг и скрестил руки перед лицом. Гаор мгновенно так же отступил на шаг и повторил жест окончания схватки.
– Неплохо, – кивнул Рарг. – Держишь злобу.
– У меня нет на вас злобы, – вырвалось у Гаора. Спохватившись, он быстро добавил: – Господин Рарг.
– Тогда почему до аренды не ходил? – Рарг усмехнулся. – А так?
И вдруг неуловимо быстрым движением сорвал и откинул в сторону «лапы» и выкинул вперёд открытые ладони. Гаор увидел ожидаемую и всё равно неожиданную татуировку на правой ладони – открытый глаз. Видимо он не сдержал лицо мгновенной гримасой ненависти, потому что Рарг кивнул.
– Ну, фронтовик, – произнёс он с мучительно знакомой оскорбительной интонацией, – трусишь, вонючка армейская?
Гаор молча, уже с трудом сдерживая мгновенно нахлынувшую ненависть, шагнул вперёд.
Рарг то уходил от ударов, то, подловив, сбивал с ног. Гаор вставал и снова кидался на него. А Рарг дразнил его, подначивал, осыпая руганью и насмешками. Гаор понимал, что его провоцируют, и старался удержаться, хотя чувствовал, как у него начинает дёргаться верхняя губа, а он знал за собой, что когда вот так дёргается, то значит, сейчас потеряет голову, а с Раргом этого нельзя. И... и зачем это Раргу? Зачем он спарринг делает боем?
И снова жест прекращения боя. Гаор заставил себя отступить назад.
– Выдержанный, – кивнул Рарг, оглядывая его разбитое, с распухающими губами и залитое кровью лицо. – А всё равно, настоящую злобу не показываешь. Не был ты «мясом». А к спецам счёт имеешь. Ну?
– Да, – тяжело переводя дыхание, ответил Гаор. – Да, господин Рарг. Имею свой счёт.
– За что?
Гаор понимал, что теряет голову, что сейчас скажет непозволительное, невозможное, но уже помимо его воли его губы произносили:
– За посёлки, за Кремня-Светоча, за Кису, за Серенгай...
– Стой! – Рарг резко шагнул к нему. – Что про Серенгай знаешь? Отвечай!
– А что господин получил за Серенгай? – Гаор уже не помнил себя. – Орден? Чин?
И получил такой удар, что отлетел на несколько шагов и, упав, потерял сознание.
И привёл его в чувство новый удар, носком кроссовки, тычком в рёбра. И голос:
– Что ты знаешь про Серенгай?
Гаор с трудом встал на четвереньки, помотал головой, приходя в сознание. Вот, значит, как. Не думал, не ждал он этого от Рарга.
– Что ты знаешь про Серенгай? – жёстко повторил Рарг.
– Господину лучше знать, – Гаор сплюнул наполнившую рот кровь и медленно, не так преодолевая боль, как готовясь к новым ударам, выпрямился.
Теперь он стоял перед Раргом, заложив руки за спину и глядя куда-то поверх его головы. Рарг сжал кулак и... не ударил.
– Что ты знаешь про Серенгай, – уже не спрашивая, повторил он уже с горькой интонацией.
– Шестьсот восемьдесят два раненых, сто сорок три человека медбригада, врачи, сёстры, санитары, – заговорил Гаор, – кухонная команда и команда выздоравливающих. А сколько было спецовиков, господин Рарг? Взвода хватило? На всех? А потом огнемёты, четыре машины по шесть стволов. А сколько было залпов, господин Рарг? Четыре? Шесть? Чтоб всех к Огню и без следов?
– Откуда знаешь? – глухо спросил Рарг.
– Весь фронт знал, господин Рарг.
Гаор уже не помнил себя, да и... чего ему терять и что, даже нет, кого теперь беречь? Вьюнка? Не пропадёт без него, пристроят мальца. А сам он конченый, так что... Хороший ты мужик, Рарг, мастер, но... ты сам начал этот разговор, так что получай.
– Оттуда я свой счёт веду.
– И сколько на твоём счету?
– Сколько есть, все мои, – улыбнулся разбитыми губами Гаор.
– А что операцию разрабатывал и приказ отдавал твой отец, тоже знаешь?
Гаор улыбнулся уже насмешливо.
– Не сыну судить отца, господин Рарг. Мне это ещё в училище объяснили. Я не отцеубийца, господин Рарг.
– Чистеньким остаться хочешь?
И Гаор в очередной раз сорвался.
– Если он нелюдь, то я человек.
Рарг озадаченно посмотрел на него.
– Кто? Как ты его назвал?
– Нелюдь, – повторил Гаор уже по-дуггурски.
Слово это он придумал сам, дословно переведя с нашенского. Помедлив, Рарг кивнул:
– Что ж, и так можно... А сколько наших там стрелять отказалось и их с теми рядом положили, тоже знаешь?
– У Огня встретитесь, господин Рарг, – бесстрашно улыбнулся Гаор, – сами и разберётесь.
– А что там у половины братья и родичи были, и он следил, чтоб каждый своих кончал, знаешь?
Гаор на мгновение свёл брови и неожиданно для Рарга улыбнулся по-другому, уже не оскалом, а улыбкой.
– Ну да, вы же ещё не под током были, вот, значит, когда яр-методика в ход пошла.
Рарг нахмурился.
– Заткнись, фронтовик, пока цел.
– Да, господин Рарг, – спокойно ответил Гаор.
Многое, если не всё, вставало на свои места. И ничего особо нового он не услышал, но... у каждого свой счёт, и ему по нему платить.
Рарг внимательно и уже без злобы рассматривал его. Гаор спокойно встретил его взгляд.
– Всё на сегодня, – спокойно сказал Рарг. – Завтра в это же время.
– Да, господин Рарг, – так же спокойно ответил Гаор. – Завтра в это же время.
Обычно Рарг поворачивался к нему спиной, обозначая этим конец тренировки, но сегодня Гаор до дверей чувствовал на своей спине его пристальный, но не тяжёлый взгляд.
Выйдя на вторую половину, Гаор сразу столкнулся с Вьюнком.
– Ты чего здесь? – удивился он.
Вьюнок молча смотрел на него снизу вверх испуганными, полными слез глазами. И Гаор улыбнулся ему, ломая корку запёкшейся на губах крови.
– Пошли вниз.
– Ага, – выдохнул Вьюнок, робко беря его за руку.
Лестница была пуста, и Гаор тихо и очень серьёзно, но не зло, сказал ему:
– Я ж тебе велел не ходить. А если б заметили да велели бы мне тебя бить, тогда что?
Вьюнок вздохнул.
– Всё равно ты сильнее.
Гаор снова усмехнулся.
– Я раб, а он свободный, мы никогда на равных драться не будем.
Вьюнок снова вздохнул и плотнее прижал свою ладошку к его руке, будто хотел пожать.
Вместе они вошли в рабскую казарму, и только там Вьюнок отпустил его руку и пошёл не рядом, а следом. В спальне Гаор быстро разделся, мимоходом бросив Вьюнку, что кровь надо застирывать холодным и сразу, пока не запеклась, тщательно осмотрел куртку и штаны и, только убедившись, что нигде не запачкал, убрал в шкаф, снял футболку и трусы, надел прямо на голое тело расхожие штаны и рубашку и переобулся в шлёпки.
– Давай я и постираю, и бабам остальное отнесу, – отважился предложить Вьюнок. – А ты к Медицине иди, а то заплывёт всё.
И Гаор снова улыбнулся.
– Давай.
Всё ж таки с мальцом легче, чем с девчонкой.
Первушка встретила его с насмешливым сочувствием.
– Никак опять вразумили. Ну, раздевайся.
Гаор спокойно разделся. Стоять голым перед чужими он давно привык. «Это Первушка чужая?» – мимолётно удивился он, подставляя себя её внимательным глазам и пальцам. Осмотр, промывание ссадин, ледяные примочки к синякам на лице, смазывание губ какой-то не слишком приятной на запах и вкус мазью.
– Не облизывайся, – строго, но не приказывая, сказала Первушка.
– Понял.
– Всё-то ты понимаешь, да опять залетаешь. Упрямый ты, Дамхарец.
– Мг, – кивнул Гаор.
– Одевайся и посиди, пока впитается. На этот раз тебя за что?
– За память, – улыбнулся Гаор.
Первушка с интересом посмотрела на него.
– Отбивали или освежали?
– И то, и другое. Чтоб одно забыл, а другое вспомнил.
Первушка кивнула.
– И как?
– Как я хочу, – уже серьёзно ответил Гаор. – Над своей памятью я сам хозяин.
– Ты раб! – сердито сказала Первушка. – Ничему ты не хозяин, помни. Ты весь в хозяйской воле, весь, понял?!
«Ээ, да у неё, похоже, свои заморочки», – весело подумал Гаор. И тут же сообразил. Ну да, это она о Милке, Милку-то она мать, а мать... мать и есть, с этим не поспоришь.
– Всё, – Первушка решительно отобрала у него пакет с колотым льдом, которым он захолаживал наливающиеся на лице синяки. – Ступай.
– Спасибо, – вполне искренне поблагодарил её, уходя, Гаор.

Отредактировано Зубатка (08-02-2011 17:53:37)