Orry
Спасибо.

Весна
1 день 4 декады
Весеннее солнцестояние, Весенний праздник.
Ургайя
Весенний праздник – один из четырёх главных праздников ургоров, Праздник Пробуждения Небесного Огня, праздник надежд и предвкушений.
Война – войной, а... вот именно! Отдать положенное Огню, попросить Его о защите... Храмы заполнены молящимися, в домах убирают всё зимнее и готовят летнее. В тыловых гарнизонах готовятся к гарнизонным парадам и фейерверкам, на фронте тоже готовятся, но к усиленной обороне, чтобы «таракашки гадостные», не сунулись испортить праздник.

Фронт
Предпраздничная декада выдалась уж очень хлопотной, и Гаору мучительно хотелось спать. Вообще-то спать в строю с открытыми глазами он научился ещё в училище, но это хорошо рядовым и во второй шеренге, а когда ты стоишь на правом фланге и не по росту, а по должности... И, чтобы не заснуть, стоял как ещё Сержант – аггел траханый, уж теперь-то можешь называть его по имени Яшеном Юрдом или по крови дядей – учил, держа лицо невозмутимо неподвижным, и перебирал в памяти события этой декады.
С говорливым пленным вышло неожиданно быстро. С аэродрома свистнули-прокурлыкали, что выезжает офицерская машина, дорога подготовлена, ну и... дерево перед машиной, дура, ну да, в мундире при оружии, но девка, поселковые сразу опознали стерву, любительницу по детям стрелять, еле удержал, чтоб сразу в болоте не утопили, а дали допросить сначала, ну, и объяснил, что ей всё равно мало не будет, о болоте мечтать станет, вылезла посмотреть, ну и повыл волком у неё за спиной, дура не подумала, что волки по воде не шлёпают, ну и сработало, сама шарахнулась и упала, скрутили элементарно, дерево на место поставили, из багажника всё выгребли, сам за руль сел и разогнал, чтоб подальше от засады «не справилась с управлением», не в первый раз уже, и рассчитал хорошо, и влетел точно в чарусу, да поздно дверцу открыл, не сам выплыл, хорошо, поселковых  с собой взял и вовремя из машины вытолкал, вот с берега и подстраховали, вытащили за шиворот и волосы, нахлебаться успел так, что не у горла, у глаз булькало, потом на берегу на карачках стоял, выворачивался, хуже, чем от пойла-зелёнки, нет, когда проморгался, высыпал Болотному Хозяину все сигареты из пачки, поблагодарил, поселковые от себя ещё по браслетику из рябиновых ягод для кикимор-болотниц, дочек Хозяина кинули, все подношения сразу в глубину ушли, приняли там, значит, благодарность, а, значит, и дальше позволят свои дела в его владениях делать. Девку в её же авизент из багажника завернули, слегка по затылку тюкнули, чтоб не верещала и дорогу не подсматривала, это Четырок мастерски сработал, умеет малец, хорошо выучили, и сразу к тихушнику в его землянку, как ввалились – Гаор еле сдержал ухмылку – так и положили перед ним, Ласт предъявил снятые из-под мундира сумку с пакетом и нательный знак на шнурке, тихушник аж в лице переменился, когда увидел... Ну да, послали за курочкой, а притащили быка, мяса много, а в котел не помещается, х-ха три раза...
Тихушник сначала всех выгнал, оставив только Ласта, как знающего согайнский, и Четырка, как умеющего допрашивать, ну, понятно, что не вопросы задавать, а воздействовать, чтоб допрашиваемый не отмалчивался и не врал. Потом и их выставил, велев всем убираться в своё подразделение и молчать. Ну, это понятно, чтобы не видели, кто за ней приехал и куда увезли, а нам этого и не надо, меньше знаешь – дольше живёшь. Только успел у Мезени кружку травяного настоя, чтоб горло не саднило, выпить, как прислали за ним. Опять туда же. Прибежал, доложил, получил сигареты и плитки шоколада по числу участников, а других наградных особым вспомогательным не положено, и приказ сесть и написать отчёт, по событиям и действиям, с указанием имён участников и – вот это новость! – прозвищ поселковых помощников. Не удержался, показал удивление. И получил. По морде и объяснение.
– Дурак! Все мозги в болото выблевал? Как я без отчёта поощрение на них выдам?!
Ну, сел, написал, кого знал, тех указал, а остальных просто перечислил. Получил на них армейские сухпаи, что тоже не плохо: какая-никакая, а еда. Отнёс, отдал всё Большаку, тот уже сам разберётся, что кому и куда, и лёг. Вроде только глаза закрыл, опять дёрнули. Уже к полковнику. А там и начштаба, и опять же тихушник. Вот, в самом деле, вездесущий, аггелов ему и погорячее.
Новый приказ. «Чтоб ни один самолёт не взлетел, но никого из наших чтоб и близко не было!» И по срокам: за сутки до праздника, на праздник, а там на сколько хватит. Ага-ага, как же, как же. Ну, надо, значит, надо. Та ещё гонка с нервотрёпкой пошла. Все другие работы на Карько скинул и сел карту чертить, свою и по-своему. Потом по болоту взад-вперёд бегал. Нет, сухпаи вовремя и по делу пришлись. Без них поселковые вполне могли его послать... ко всем аггелам и к Болотному Хозяину, а так согласились помочь. И не просто указать, где и что сделать, а сами делали. Ну да, мы-то все другие, дреговичей раз-два и обчёлся, начнём сами ковыряться – только напортим, а надо обратный ход сохранить, но сделали. Пустили на аэродром воду, и не поверху, а чтоб снизу подтапливала, на малый зыбун. Как раз самолёты на брюхо лягут, а таракашкам гадостным, ктырям паскудным, где по пояс, а где и по грудь будет. Повозились, покорячились, но... сделали! Быстрый даже сфоткал, что получилось. И только добрели, доложились и рухнули... «Чтоб на праздничном смотре все были как положено!»
Ну, как положено, значит, сделаем. Тем более в этом, как говаривал Туал, да будет Огонь милостив к нему, ничего «концептуально нового» ни для него, ни для других уже нет. Вымылись – хорошо, что от полкового передвижного душа не зависим, свою баньку ещё когда сварганили подальше от чужих глаз, и в очередь, но воды и дров на всех хватило, а о мыле и свежем белье Большак позаботился – и почистились, усы, бороды и волосы подровняли и вот стоим в строю, слушаем поздравление Главы, в котором опять же ничего «концептуально нового» – вот же привязалась фразочка, но уж очень точная, и как сама по себе выскакивает, её уже за ним повторять стали – быть не может. Он по училищу ещё помнит, что каждый год одно и то же... стоп! Этого раньше не было. Это что ещё за новости?!
Эрлинг, зорко наблюдавший за реакцией лохмачей, еле заметно усмехнулся. Так, Рыжий, похоже, проснулся и стал слушать. Остальные… слушают, не вникая, а вот... да, Ласт, ну, этот уже догадывается, Быстрый и Четырок в недоумении. Ну-ну, самое интересное впереди.
Замкомполка по строевой закончил читать поздравление Главы и провозгласил положенную здравицу. Строй явно бездумно повторил её достаточно дружным ором. Вперёд выступил полковой храмовник. Строй так же дружно и уже вполне привычно опустился на одно колено и, вторя храмовнику, пропел речитативом положенную молитву Небесному Огню. Пока всё было как обычно.
Но после молитвы строй не распустили, только разрешив встать «вольно». Это что... продолжение следует? Гаор ещё раз проморгался, собрал и распустил, сохраняя стойку, мышцы и приготовился. К чему? А хрен их знает, начальников грёбанных, аггелами траханных, какую пакость они сейчас учудят. Чтоб и в праздник жизнь мёдом не казалась.
С мягким рокотом подъехали скрывавшиеся до этого за деревьями два маленьких кунга. Второй... да, обычная автолавка. Им-то чего здесь понадобилось? У особых вспомогательных монеток нет, не положено нам финансовое обеспечение. А первый... похоже на автолавку, но другое. Ну, постоим, послушаем, посмотрим. Чиниться им явно не надо, новенькие и чистенькие.
Автолавка осталась стоять закрытой, а из...это что же такое?! Боковая стенка поднята, а там... столы и шкафы. Столы письменные. Канцелярия?! Ну, ни хрена себе, аггелы головнями траханные! Полковник в общевойсковом... Подошёл к нашим, козырнул, поговорили... Ага, тихушник кивает, а из канцелярии выносят и расставляют столы... на них бумаги... Гаор даже прищурился, вглядываясь. Похоже, ведомости, а это... в таких коробках обычно знаки различия, погоны и прочее для рядового и сержантского состава. Это что же такое происходит?!
Приезжий полковник вернулся к столам, открыл свою папку и начал читать. Приказ по армии.
На этот раз Гаор слушал очень внимательно. Сна, как говорится, ни в одном глазу не осталось. И это что ж получается? Их приравняли... подсобник теперь подрядовой... Аггелов в глотки, не было раньше такого звания! Ну, работники – рядовые, это понятно, старшие дюжин – аттестованные рядовые, тоже дельно, старшины – сержантский состав... ну ага, мы теперь с погонами и шевронами, подрядовым – погоны гладкие с окантовкой, а остальным как было, теперь и те столы понятны, сразу и выдадут, сразу и нашьём, а автолавка зачем... а ни хрена себе! Финансовое обеспечение по общим нормам!
Эрлинг с удовольствием наблюдал за переминающимися – не привыкли подолгу в строю – лохмачами и живым интересом на лицах Рыжего, Быстрого и Четырка, ну да, эти-то понимают, вон уже на автолавку коситься стали. Ну-ну, самое интересное впереди.
Вызывали по должности и полным именем в порядке присвоения, начиная с подсобников. Зачитывали приказ о присвоении общеармейского регистрационного номера и звания, вручали треугольный жетон на шнурке для ношения на груди и погоны. Погоны обычные полевые под цвет формы, а поперечные полосы и окантовка на погонах оранжевые по цвету петлиц, так что? Особые вспомогательные теперь как свой род войск? Ну, начальству виднее, а ни пуля, ни осколок цветов не различают, им по хрену кого убивать да уродовать. Так, работники – рядовые, погон общевойсковой, старшие полудюжин – аттестованный рядовой о нарукавная нашивка, старшие дюжин – тоже аттестованный, но нашивок две... Что-о-о?!
– Старший дюжины Торр Ард. Восстановлено звание рядового спецвойск, присвоено звание аттестованного рядового...
Это... это же... И Быстрому его звание вернули и... это же... пакет с наградами за ту войну?!
Гаор ещё держал стойку, но вот за лицом уже не следил. Его – старшину, то есть командира всей роты, вызвали последним. По старинному войсковому обычаю, что в атаку и за наказанием предводитель идёт первым, а за наградой – после всех. Сначала накорми и награди нижестоящих, они – основа войска. Воины без предводителя – толпа, разбегутся, спасая себя, или полягут бесполезно. Но предводитель без воинов – обречён, одиночка-неудачник.
Прозвучало его, казалось бы, напрочь забытое имя, и он вышел из строя. Нашивки старшины, шевроны старшего сержанта, погоны, неожиданно увесистый пакет с его наградами – это что же, они, споротые с его парадной формы в тот проклятый день, так и лежали все годы в архиве ведомства Юстиции или ещё где-то – регистрационный жетон – а номер новый – и уставные слова поздравления и благодарности.
В строй Гаор вернулся на негнущихся ногах и близкий к обмороку, как после контузии. Ну, теперь-то уж всё?
Но нет. Строй распустили, приказав привести себя в надлежащий вид. И уже по одному к другому столу, называешь должность звание и полное имя, ставишь в ведомости... да, вот здесь... крестик... и получаешь несколько... да не фишек, а монеток... ну да, гемы и сотки...
Как-то незаметно закрылась и уехала канцелярия и ушло начальство. А вот автолавка открылась. И Гаора закрутило в водовороте вопросов, объяснений и советов, что куда и как пришивать, на что и сколько потратить... Сам он, не удержался, сразу, не раздумывая, хапнул бутылку пива, выпил залпом и... и понесло бы его по кочкам и оврагам, но в сумятицу вмешались Большак и Карько, наведя маломальский порядок.
Гаор сам не понял, как он оказался в своей землянке на нарах, и уже проваливаясь в черноту сна, услышал:
– Спи, давай, а то наворотишь делов.
Всё дальнейшее было уже без него.