Хм...

Да. теперь понятно, как Хенске дошел до жизни такой, а точнее до такой фразы...

Вычитывать внимательно не смог - болею-с. Но две заклепочки заметил:

У нас принято названия моделей на письме брать в кавычки - "кобра", "рэдаи".

Наверное, всё-таки не "ожесточился", а, подобно нашему военному поколению победителей, знает почём фунт лиха и как работается в таких длительных стрессовых, на краю, условиях.

Согласен с тем, что для американца, прожившего в САСШ (или СГА, как их предпочитает называть тов. Вассерман) мысли нехарактерные, они характерны, скорее, если для немца - то для немца какого-нибудь русского происхождения, или впитавшего, пусть опосредованно, русское влияние; европейца на крайний случай - нужен иной, чем у американцев, менталитет, иная система взглядов, иное миропонимание и мироощущение. Рефлексия для американцев, насколько я могу судить по отзывам, нехарактерна вообще.

В добавление к рассуждениям Сина в первом, кажется, томе ЧЖ, можно сказать, что война уважаема и ценима за то, что обнажает в людях их суть, испытывает и закаляет характер, выявляет слабаков; люди вообще созданы для того, чтобы выкладываться на все сто, и немного больше, процентов, и без этого жить не могут, изобретая для себя в мирные периоды какие-то заведомо убойные вещи типа беготни по крышам поездов или высотного альпинизма (встретил публикацию, где писалось, что основные маршруты восхождения на Эверест стали буквально кладбищем, заваленным трупами невезучих альпинистов), поэтому несмотря на весь ужас войны как таковой, люди, на ней побывавшие и воевавшие, уважаются.

Нашёл по поводу различий (ОСТОРОЖНО: МНОГО БУКВОВ И СЛОВЕЙ!):

http://offline.computerra.ru/1999/305/3107/
"ЗАДАЧА ПОНИМАНИЯ
Беседа с профессором МГИМО Виктором Сергеевым
Опубликовано в журнале "Компьютерра" №27-28 от 13 июля 1999 года

...оказывается, что в различных культурах доминируют различные формы описания изменений.

Рассмотрим, скажем, западную культуру, то есть культуру, которая сложилась в Европе, по-видимому, где-то к XI-XII веку. Это общество развивалось в очень жестких институциональных рамках. Структура общественных отношений того времени - феодальных отношений - есть форма контракта между людьми. Причем написанного контракта, существовавшего в виде документа (это, конечно, были контракты между феодалами - вассальная присяга, например). Во всех странах Западной и Северной Европы общество было совершенно эксплицитно построено на контракте. За исключением Скандинавии, где ситуация немножко другая, но... в Скандинавию это просто позже пришло.

Почему же в Европе возникла именно такая структура отношений?

- Это очень сильно связано с религией, а также с римским наследием, с культурой права - писаного права, с культурой строгого определения процедуры. Важнейшую роль играла фиксация прав собственности. А значит, и фиксация любых изменений в праве собственности. Ведь в Италии или во Франции можно найти документы на права собственности тысячелетней давности, которые до сих пор сохраняют свою силу. Все бумаги лежат, все документировано. Благодаря этому общество оказывается очень формализованным. Структурные отношения начинают доминировать как способы представления любых изменений. Что значит, что что-то изменилось? Это значит, что изменение должно быть зафиксировано на бумаге.

Того, что не записано, будто и не было?..

- Ну да. Если печать не поставлена, подписи нет, то ничего как бы и не было. Какова же структура мышления людей, которые так думают? Для них ситуации должны очень жестко разделяться на такие, которые могут случиться, и на те, которые уже есть. Для этого должны существовать средства идентификации того, что есть. Характерный пример: что такое право собственности? Это бумага, которая передана, подписана. После того, как подпись ставится, это есть. Допустим, вы совершаете покупку. Дом еще не ваш. Вы деньги заплатили, но документа нет. Вы получаете документ с подписями - и в этот момент статус меняется. И весь мир представляется, как цепь таких изменений, каждое из которых жестко фиксировано. Это способ мышления. Мир описывается как процедура. Процедура - это и есть дискретные переходы от одного состояния к другому. Здесь главное - фиксация отдельных, дискретных состояний мира, которые между собой связаны. Процедуру надо рассматривать как временную последовательность. И в западной культуре такое представление само собой, неявно, присутствует при обдумывании и даже осознании любых изменений. Это очень жестко связано, по-видимому, с представлениями о правах собственности.

А, например, христианство как таковое здесь не является решающим фактором?

- Очень важным фактором здесь является католическое мировоззрение. Потому что - смотрите, как выглядит спасение души в католическом его варианте. Рискну предложить такую аналогию (не распространяя ее, разумеется, на индивидуальные религиозные переживания; речь идет лишь о сходстве структур): давайте сравним Церковь, в ее католическом варианте, и банк. Есть люди, которые этот банк наполняют, - это святые. Своими деяниями они увеличивают размер благодати, который содержится в этом банке. Есть люди, которые обращаются в этот банк за помощью. Церковь - это организация, которая в соответствии с жестко описанной процедурой может выделить некое количество благодати обращающемуся за ней и списать его греховное поведение. Как и в банке, вас должны спросить...

"...Чем вы гарантируете?"

- Да, чем вы гарантируете возврат ссуды, будете ли вы и дальше себя хорошо вести, нарушали вы раньше правила сильно или не очень и так далее. Просматривается, сколько есть в наличии ресурсов; кому-то отпустят, кому-то нет...

Все-таки я бы не стал слишком далеко распространять эту аналогию. Продажа индульгенций, инквизиция - все это было, но я не думаю, что создателей, допустим, католической литургии вдохновляло, так сказать, предвкушение высоких процентов.

- Повторяю: мы говорим сейчас о структуре. Так вот, такая крайняя институционализация "процесса распределения благодати", а следовательно, и "процесса спасения", по-видимому, восходит к наработанным в практике римского права критериям. Там, где римское наследие осталось, оно очень сильно повлияло на характер церкви. А через это - на весь характер культуры.

С другой стороны, в восточном христианстве все устроено совсем иначе. Церковь у нас, как известно, никаких благ не распределяет. Индульгенции в православной церкви невозможно себе представить! Абсолютно невозможно. Да и роль самой церкви в спасении души не очень велика. Ведь любой злодей будет спасен, если он, пусть даже в самый последний миг своей жизни, обратится к Богу и искренне раскается. Самое главное, чтобы он искренне изменился! Не ради того, чтобы уйти от грядущих мук, - надо, чтобы он действительно понял, что он поступал неправильно! Надо, чтобы он изменил свою сущность, - и тогда свет Божий проливается на него вне зависимости от чего бы то ни было. В том числе и от Церкви. А в католическом варианте без контроля со стороны "банка", то есть его "служащих", ничего подобного произойти не может. Но что это означает? Только то, что изменения рассматриваются совершенно по-другому. В православной традиции они не фиксируются, и ни о какой фиксации не может идти речь - это же непрерывный процесс. В крайнем случае можно говорить об изменении, имеющем характер метаморфозы. То есть был одним человеком - и просто вдруг стал другим человеком! Но это не структурные изменения, они не формализуются! Их нельзя разбить на части, изменяется все сразу. Вот Раскольников - был преступник, и вдруг понял какую-то высшую истину.

Ясно, что при таком взгляде на изменения любой процесс, с которым имеет дело государство, организация и т. д., будет рассматриваться отнюдь не в структурной перспективе. Будут выделены некоторые индикаторы, и будет наблюдаться уровень этих индикаторов. Типичным примером является "процент выполнения плана". Как характеризовать производственный процесс? Хорошо он идет или нет? Придумали способ: директор завода должен докладывать, какой процент плана он выполнил. В соответствии с этим он получает поощрения или кары.

То есть процессуальный характер таких вещей проявлялся в советское время, несмотря на то, что и православие подверглось тяжелейшим ударам, и вообще вся общественная жизнь была радикально переломана? Все сломалось, а это...

- ...Да, все сломалось, а это не сломалось! Более того, возьмите любой современный президентский указ, и вы увидите, что он написан процессуально. Пример: "необходимо усилить борьбу с преступностью".

Совокупность неопределимых целей...

- Да. Усилить надо, и все. Не ясно, что такое "преступность", что такое "усилить"... Может быть, это предполагает, что до выхода указа известные преступления не фиксировались? Что тех преступников, которые были известны, раньше не ловили? "Необходимо повысить степень раскрываемости преступлений" - значит, надо научиться лучше соображать, чем раньше? И нет никакой разницы в структуре текста между президентскими указами и постановлениями ЦК и Совмина.

А если посмотреть царские указы?

- Все то же самое. Это же стиль мышления! Если вы рассматриваете изменения в мире как текущий процесс, то ничего другого вы не придумаете. Вот течет река. Вы можете только сказать: необходимо понизить уровень воды в реке. Для этого можно канал вырыть, например, - но это не описывается здесь. Это спускается на какой-то другой уровень.

Я бы сказал, что здесь есть большая параллель между конструктивной математикой и математикой классической, в которой фигурируют теоремы существования. Вы доказали, что существует, скажем, неподвижная точка. "Процессуальному человеку" больше ничего и не надо. Точка есть. Все. А при конструктивном подходе этого недостаточно - надо указать алгоритм нахождения неподвижной точки. Возвращаясь к социальной тематике, могу привести другой пример, о котором я писал вместе с Николаем Ивановичем Бирюковым в книге "Российская демократия", - я имею в виду парламентскую практику. Каково отношение членов нашего парламента к соблюдению процедуры? Есть писаный регламент, и можно ему следовать. А можно с места кричать, оттаскивать за полы от микрофона, выключать микрофон, когда произносится то, что не нравится, и так далее. Вот мы, скажем, смотрели дебаты в советском парламенте, избранном на 1-м Съезде народных депутатов в 1989 году. Там в текстах сплошь и рядом (как и сейчас, кстати): "Что мы тут болтаем? Дело надо делать!.." Это еще у Щедрина или у Чехова было, не помню: "Дело надо делать, господа!" То есть дело - это где-то там... а здесь - болтовня. С их точки зрения дело - это участие в процессе! Рыть землю, скажем, где-нибудь - вот это дело. Отсюда - абсолютное пренебрежение к процедуре. И в тех же самых текстах мы видим: "Зачем нам обсуждать регламент? мы должны скорее включиться в работу!" Люди не понимают, что они не могут работать без правил...

Но такое понимание пришло очень быстро. Я хорошо помню этот съезд. Быстро сформировалась группа людей, которая все это понимала. Они-то и добились своих целей...

- Конечно, профессиональные бюрократы это хорошо понимают. В парламентской деятельности прекрасно видна разница между советскими профессиональными бюрократами из номенклатурной среды и, скажем, демократами нового призыва, с митингов. Номенклатура в парламентской деятельности оказывается гораздо более успешной - это видно по тому, как они добиваются своего, как они манипулируют разными процессами. Это довольно сложная машина, ей надо уметь управлять. Это сугубо процедурная вещь. А для того чтобы управлять процедурой, нужно иметь ее в мозгах.  ..."(с)