Пока Форум лежал - бросил на СИ оттапкованную версию начала и кусочек в продолжение.
Собственно, вот он.
Жду обувь...
--------------
Но не успели бойцы порадоваться успеху, как в зарослях показался хозяин отстрелянного хвоста – многоногая машина явно не сельскохозяйственного назначения. Как показался – так и осел задом обратно в кактусо-кусты, словив своей мордой десятка полтора снарядов из уже трёх стволов, не считая автоматных очередей. Правда, в этом случае «мыльная плёнка» оказалась более плотной и пробилась только «крупняком». Более того, кто-то сгоряча пальнул из подствольника, его граната нырнула в заросли вслед за провалившейся туда, истекающей зеленоватым дымом, тушей чужого механизма, где и хлопнула без видимого эффекта, если не считать за таковой фонтан растительных ошмётков.
Наступившая тишина оказалась сразу же нарушена – на плоской широченной башне «Сталкера» открылся люк и один из «фирмачей», с которыми лейтенант Дима так и не успел познакомиться, высунувшись наружу, прокричал:
– Эй, командир! Там таких зверушек ещё штук шесть приближаются, если верить аппаратуре! Надо что-то решать, срочно!
Взводный хрипло вздохнул, сплюнул розоватую слюну:
– Так, все на броню, и… – он резко повернулся, пытаясь встать, после чего с коротким стоном обмяк, потеряв сознание.
Гончарик почувствовал, как во рту стало сухо и горько. Это что же, ему принимать командование? Мелькнула мыслишка – передоверить это кому-то из старослужащих сержантов, но… Во-первых, неуставщина полная, что в условиях боевых, а не «приближенных к» чревато гадостями, во-вторых, взвод сборный, пока определятся со старшинством… А время, которого и так чуть, уходит! Дима глянул вопросительно на торчащего из люка партизана, но тот, правильно поняв смысл немого вопроса, покачал головой и выставил перед собой ладони. Блииин…
– Что стали? – крикнул Дмитрий, больше всего опасаясь дать петуха. – По машинам, кто внутри не поместится – на броню! Командира – в «Сталкер», с сопровождающим. Кто тут санинструктор? Уходим на холм, там хоть по зарослям не подберутся!
Вопреки опасениям вчерашнего студента, оспаривать его лидерство никто не стал. Была небольшая заминка с выполнением приказа, но, видимо, никто не хотел качать права в бою, как и брать на себя ответственность.
Началась спешная погрузка, во время которой Дима успел только распорядиться, чтоб те, кто будут на броне, держались крепче или пристегнулись, «возвращаться и подбирать никто не будет». Заканчивали распределяться по машинам уже под первые очереди из башенных орудий и пулемётов – над кустами замаячили поднятые для атаки «хвосты».
– Дым! – крикнул Дима башнёру «своей» БМП, который только кивнул головой, мол, «сам знаю».
Дальше была гонка, которую хорошо смотреть в кино, со стороны, а вот участвовать в ней… Рёв моторов, хруст сизой зелени, рывки, удары, грохот пушек. Стоило куцей бронеколонне выскочить из дыма на открытое место, как тут же сверкали уже знакомые разряды не то лазера, не то ещё чего-то.
Примерно на полпути к вершине, среди зарослей помимо уже знакомых машин, несколько которых уже отметили боевой путь взвода зелёными дымами, замелькала местная пехота. Похожие на каких-то насекомых прыгучие фигуры взмывали над зарослями. У некоторых оружие выплёвывало короткие очереди тусклых зеленоватых или голубых огоньков, которые, едва зацепив любое препятствие, взрывались примерно вдвое (как казалось на глаз) слабее, чем гранаты из подствольников. Часть врагов была вооружена чем-то, что не давали никакого внешнего проявления выстрела – просто вдруг с хрустом сминались «водорослевые кактусы», или внезапно срывались комком металла отстрелявшиеся дымовые мортирки. Или вдруг сидящий рядом на броне боец складывается внутрь бронежилета, превращаясь в жуткий кровоточащий комок, из которого торчит дико изогнутый автоматный ствол…
Рома почувствовал, как его выворачивает наизнанку. При мысли, что накрыть могло и его, попытки удержать завтрак внутри прекратились. Удержаться на броне самому, не потерять оружие и не вляпаться в то, что осталось от рядового из соседней роты, как там его звали – эти задачи захватили Раткевича полностью. Настолько, что он не заметил ни длинной очереди АГС, выпущенной со «Сталкера» по предполагаемому месту сосредоточения прыгучей пехоты, ни появления на поле боя нового участника.
Откуда-то сверху и сзади свалилось что-то, похожее на летающую баржу или на транспортный самолёт типа «Руслана» с обгрызенными крыльями и множеством наплывов на корпусе. Тушка стремительно снижалась, проводя агрессивное торможение и одновременный манёвр, переводящий её в горизонтальный полёт. Оператор вооружения в «стелс-танке», старшина запаса, отслуживший своё лет десять назад, неизобретательно матерясь, понимал, что не успевает поднять на телескопической штанге выдвижную пусковую зенитных ракет, а тем более – навести их на цель. Обматерив и себя – за непредусмотрительность – он дал команду на подъём и второй ПУ – с противотанковыми ракетами, благо что «Штурмы» можно было штатно применять и по «низколетящим малоскоростным» целям.
Тем временем появление «летающего сарая» вызвало оживление и в рядах всё ещё неведомых преследователей. Из скрытых кустами складок местности вылетело несколько зарядов, которые ехавший на броне и просто глазевший вокруг (за полной невозможностью прицелиться хоть во что-то из-за тряски) снайпер Слава определил для себя как «прозрачный зелёный кирпич». Эти снаряды размазались по вспухшему вокруг гостя радужному пузырю, а вот у земной техники подобной защиты не было. Такой же кирпич, прилетевший в одном всего экземпляре, чиркнул по «носу» замыкающей БМП и, слово бы не встретив сопротивления, «слизнул» угол бронекорпуса, словно снял фасочку со стороной сантиметров тридцать. После чего полетел дальше и, ударившись о землю, расплескался, как пакет с водой. Через неполную секунду весь этот веер брызг взорвался как объёмно-детонирующий боеприпас серьёзного калибра, изрядно потрепав пехоту на броне пострадавшей машины.
В ответ в наплывах корпуса нового участника проявились щели, из которых ударили куда-то в заросли редкие очереди почти таких же «кирпичей», разве что лиловых. Одновременно в задней части заходящего на вершину холма аппарата начало откидываться нечто, до боли похожее на аппарель грузового отсека.
«Что это такое?!» – металось в голове лейтенанта Димы, который по пояс высунулся из-под брони, чтобы лучше рассмотреть летающее чудо. Точнее, об этом или о чём-то похожем думали, пожалуй, все, кто ещё сохранил способность соображать. «Помощь этим, в клещи берут? Бред, они же перестреливаются! За нами прилетели? Ещё больший бред – кто, откуда? Что делать-то?!»
Тем временем транспортник завис над лысой вершиной холма (точнее – над гребнем, как стало видно при приближении). В верхней части по бокам его уже более чем наполовину открывшегося пандуса обнаружилась парочка турелей, накрывших заросли слева и сзади от землян густыми очередями мелких зарядов. Они были похожи на выстрелы ручного оружия противника, только опять же – с отливом в сиреневый, а не зелёный оттенок.
– Туда, внутрь! – крикнул Гончарик в уже когда-то схваченную гарнитуру ТПУ. – Если что – на абордаж возьмём, а тут – точно крышка!
Первая машина влетела внутрь трюма сходу, остальным пришлось притормаживать, выстраиваясь в линию. Старшина запаса Дёмин даже успел всадить один из выдвинутых им «Штурмов» во что-то большое, обнаружившееся в уничтоженных огнём с воздуха зарослях.
Тут внезапно из зарослей справа по ходу движения колонны, где до того никакого движения не наблюдалось, на открытое место прямо перед третьей в колонне машиной выскочил тот самый «кузнечик» из пехоты нападавших. Уставший и замученный неопределённостью мехвод, к тому же уже нацелившийся на то, чтоб быстро, но аккуратно вписаться в проём ворот, в поле зрения которого внезапно появилось довольно крупное препятствие, рефлекторно нажал на тормоза. Дальше всё произошло как-то одновременно. «Кузнечик» отшатнулся в сторону от БМП, башнёр наиболее пострадавшей замыкающей машины успел дать короткую очередь, которая пришлась вскользь по голове пехотинца. «Голова» оказалась шлемом, который улетел вслед за снарядами, а младший сержант Свириденко, которого торможение застало врасплох и сорвало таки с брони, увидел перед собой жутко уродливую на его взгляд башку. На которой к тому же стала открываться огромная, как показалось Роме, пасть. А дальше сработали рефлексы, приобретённые в футбольной секции и развитые в молодёжном составе одной из столичных команд. «Приземлившись» левой ногой на грудь противника, он, не раздумывая, нанёс хлёсткий, со всей силы, удар правым берцем куда-то пониже пасти. И, оттолкнувшись от падающего тела, кубарем влетел в трюм.