Продолжение:
************************************************************************
А не в это время совершенно в другом месте…
Январь 1904 года, рейд Порт-Артура, адмиральский салон броненосца «Петропавловск».
В адмиральском салоне ставшего впоследствии печально знаменитым броненосца было шумно, душно и очень сильно накурено. Но братья Стругацкие ещё даже и не родились, поэтому-то микротопоры, зловеще зависшие над присутствующими, подсчитать никто не мог.
Флотоводцы, полководцы и командиры гарнизона бурно обсуждали главные философские вопросы выпавшей на их долю современности: «Кто виноват» и «Что делать». Хотя совещание шло уже давно, прийти к какому-либо решению никак не удавалось.
И если для решения первого вопроса достаточно было посмотреть в угол, то по поводу второго собравшиеся спорили до хрипоты.
В углу стояли генерал-лейтенант Стессель, орлиным взором осматривавший присутствующих, ожидая, кто же из них, наконец, даст ему взятку, и генерал-майор Фок с разбитым носом. Государь-император, давно заслуживший почётное право быть поставленным в тот же угол, на совещании не присутствовал. Он стрелял ворон.
Сгруппировавшиеся в кучку адмиралы сначала долго и недоумённо смотрели друг на друга, пытаясь сообразить, как они сюда попали, ведь большинство из них должно было находиться в этот момент в Питере, Владивостоке или Кронштадте. В ушах издевательски крутилась незнакомая песенка «Как здорово, что все вы здесь сегодня собрались».
Наконец, с трудом сосредоточившись, адмиралы громко заспорили. Макаров предлагал драться, Небогатов - сдаться, почему-то примкнувшие к ним два капраза - Вирен и Руднев – прорываться, Иессон – крейсировать, Витгефт – минировать, а Старк - плюнуть на всю эту войну и устроить танцы с музыкой. Пребывавший в плохом, как обычно, настроении Рожественский попытался по старой своей привычке запустить в спорщиков биноклем, но ни в кого не попал, отчего настроение лихого адмирала ухудшилось ещё больше.
Великий князь Алексей Александрович, с головы до ног обвешанный золотом, бриллиантами, дальномерами и арифмометрами, сосредоточенно загибая пальцы, что-то меланхолически мурлыкал себе под нос.
Прислушавшись, можно было разобрать «Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоpжетта»…
Хотя генерал-адмирал очень любил француженок, но, похоже, сейчас он безуспешно пытался припомнить названия крейсеров золотой серии.
«…Колетта, Полетта, Клоpетта, Флоpетта, ох, Маpиетта»…
Наследник престола недоумённо рассматривал своего скоропостижно воскресшего старшего брата Гошу, за спиной которого маячила смутно памятная ему зловещая фигура пожилого штандартенфюрера с кошкой на плече и зеркальными очками на носу. Почему-то при виде его Михаилу хотелось вытянуться по стойке смирно, но донёсшаяся с берега лихая песня «Куда бы нас приказом не послали, нас Михаил в атаку поведёт», заставила вновь гордо расправить плечи. Правда, в голосах поющих слышался некий надрыв. Похоже, на этот раз бронедивизион Великого князя, как говорится, «уж послали, так послали».
Потихоньку до всех присутствующих стало доходить, что ни до чего толкового договориться не удастся. Гости стали расходиться.
Первым не выдержал Руднев. Выкрикнув – там уже «Асаму» взрывать пора, а у меня, в Чемульпе этой, ещё даже Балк не валялся - он выскочил из прокуренного салона и тут же, вечерней лошадью, отбыл на свой корабль.
Адмирал Алексеев, которому тоже надоел весь этот бедлам, плюнул прямо на палубу, схватил подмышку стоявшую рядом с ним прекрасную креолку, и со словами «мне в Лондон по делу срочно», полез в люк пришвартованной к броненосцу субмарины.
Великий князь Михаил находился в задумчивости, размышляя, лететь ли ему на аэроплане, или поехать домой пешочком – на бронепоезде.
Без стука вбежавший в салон растерянный мичман громко закричал:
- Всё пропало, японцы сняли с «Фудзи» кормовую башню.
- Вот же ж желтолицые черти какие. И что там теперь? – дружно отреагировали присутствующие.
- Ничего. Они боезапас оттудова выгрузили и бетоном всё нафиг заасфальтировали.
Никогда ещё эти далёкие воды не слышали столь дружного и вдохновенного хорового исполнения Большого Петровского загиба…
Через надраенные иллюминаторы салона было хорошо видно, как над Порт-Артуром, наплевав на приоритет братьев Райт, парили эскадрильи самолётов, по акватории шустро носилась пара катамаранов, а в море, подняв трёхцветный флаг российского торгфлота, незаметно кралась мимо гавани к островам Элиота пятнистая немецкая субмарина образца 1918 года с крупно нарисованной на рубке ухмыляющейся касаткой.
Смеркалось…
************************************************************************
Вместо эпилога. Где-то в верхах
Олимп, время местное.
«Узелок завяжется, узелок развяжется» старательно выводило хриплыми голосами трио пьяных баб. Столько самогонки за один раз богини Судьбы не потребляли с начала Времён. Мойры, вырывая друг у дружки нитки и пьяно хихикая, увлечённо вязали из них узелки, плели кружева, макраме и коврики. Особенно хорошо в этот раз получались маты. По крайней мере, таких выражений, которые сплёл в единую конструкцию ошарашенный увиденным Зевс, на Олимпе никогда до этого не слышали. «Ох, недаром его Громовержцем прозвали», - с уважением отреагировали на особо затейливый Зевсовый загиб сбежавшиеся на шум боги.
Неподалёку билась в истерике муза истории Клио: «Я им всё, а они мне вот… То хроноложцы эти разные с резвунами, то революционеры с террористами, невинно убиённые, а теперь вообще сплошное попадалово альтернативное началось. Как жить, как жить?»… «Клуш, да успокойся ты, не переживай так. Думаешь, нам легче было, когда чёрные квадраты да рэп с мыльными операми появились?» - пытались успокоить плачущую сестрёнку обступившие её музы.
Смеркалось…
Отредактировано Efimytch (25-07-2011 21:01:03)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
.
