Новосибирск
Где-то на окраине
Виктор Безручков (Гоген)

- Стоять, мурзик! К краю – Урусов со всей дури шарахнул берцем по мехводскому люку и рыбкой ушел с брони в мешанину развалин. Ничего не сообразивший Безручков выкрутил БТР к обочине. Хлопнул тяжелый десантный люк, и вслед за старшим сержантом выскочило с десяток бойцов. Азартно щелкая предохранителями, они ломанулись догонять командира. Последним выбрался шахматист. Удивленно посмотрел на окружающие развалины, вздохнул, вытащил из кармана спортивной куртки пистолет и тоже побежал следом.
Колонна шла мимо. Прапорщик мрачно курил одну за другой. Рядом притормозила ментовская «газель».
- Курим? – спросил подошедший старлей у Безручкова.
- А фули еще делать?
Тоже верно. – согласился Дмитровский. - А твои куда побежали?
- Мабуть посцять захотилы!
- Чего? – не понял старлей.
- Не обращай внимания. Это я с хохлом нашим переобщался. От него и не такое подхватить можно. Переводится как «да хрен их знает, куда!». – более понятно объяснил ситуацию прапорщик. – Если Урусов куда пошел, да архаровцев своих поволок – быть или беде, или в биде.
- Цирк, одним словом. –Дмитровский тоже закурил. Его подчиненные повылазили из плотно набитого микроавтобуса и бродили вокруг, разминая ноги. – Без тебя мимо точки не проедут?
- С фуя ли? – удивился прапорщик и метко угодил «бычком» в завалившуюся мусорную урну. – В колонне еще один «коробок» остался, и под тридцать рыл. Дорогу каждый знает. Мы же по трое не ходим, как вы!
- А зато я писать умею! - Дмитровский тоже вспомнил старый анекдот, объясняющий, почему патрульные всегда ходят по трое.
- Во, уже назад идут! – прислушался Безручков и полез в бронетранспортер.
Дмитровский оглянулся. И охренел. Впереди всех шел старший сержант Урусов, перетянутый пистолетной сбруей с двумя кобурами сразу. На голове вместо привычного берета, одета была ушанка с красной полосой поперек. Из кармана выглядывала рукоять, очень похожая на революционный маузер. А в руках у старшего сержанта было древко. И над головой под порывами ветра бился красный флаг с золотистым серпом-молотом и надписью «СССР». Или правильнее сказать не  «бился», а: «гордо реял»? В общем, и то, и другое.
После всего этого, вполне нормально воспринимались и гармошка, и пулемет «Максим», который с радостными лицами тащили сразу два бойца. И даже мальчонка, запомнившийся старлею красивым разводом Сухова, а теперь гордо вышагивающий в выцветшей буденовке. Собственно, именно он замечательно подчеркивал общий идиотизм ситуации.
- Понимаешь, Андреич, тут же музей под боком! Краеведческий или что-то подобное! До Войны зайти так и не сподобился. А тут мимо едем, дай, заскочу, думаю! – рассказывал Урусов, размахивая руками.
– Бандерлоги! Максимке ствол не погните! Что я детишкам на Новый год подарю! – начал вдруг ругаться Андрей, на неуклюжие попытки солдат засунуть пулемет в десантное отделение через довольно узкий люк. – Там станок же снимается! Три винта всего! Урюки! Щас как достану маузер революцьённый, да шлепну как последнюю контру!!!
Наконец, бедный пулемет занял свое место внутри современной тачанки. БТР окутался сизым выхлопом и погнал вперед, догоняя колонну. Сзади пылила полицейская «газель»
- Ну, подхожу, а там стены кусок обрушился. Сам понимаешь – как мимо пройти?! Вот и не прошел.
- Я в шоке, дорогая редакция. – только и нашел что сказать Безручков.
- Толи еще будет, Вить! – Урусов стянул ушанку и взъерошил мокрые волосы. – Не хочу, я, понимаешь, с ума сойти. А так, видишь, новое знамя бригаде нашел, да и Борьку приодел согласно талантам. Он же у нас – мегаэкспроприатор экспроприаторов. Так что, буденовка комиссарская к лицу будет и по делу!

Фанские Горы, Таджикистан
Альплагерь
Санечка

- Мама, смоли, какие у меня камуски! Я сама насла!
- Молодец, доченька! Сейчас мама отнесет эту корзину на склад, и посмотрит!
- Санечка подоздет. А папа де?
- Папа уехал вниз, надо оттуда вещи перевезти.
- Там много весей?
- Много.
- Тада без папы низя. Папа самый сильный…
Все бегают. Все что-то делают. Деда всё время занят. Папа куда-то ездит. Мама коробки таскает. Даже баба Ира что-то записывает и ей некогда. А со мной никто не играет. Вот баба Саня со мной всегда играла.
- Мама, а када мы поедем к бабе Сане?...

Окрестности Новосибирска
Бригада
Владимир Пчелинцев (Шмель)

- Куда я попал, и где мои вещи?!
- Я так тоже сначала подумал. А потом расслабился и начал получать удовольствие. Только это еще фигня на самом деле! – «утешил» Урусов.
- А что не фигня? – сразу же насторожился комбат. – Вы с Валерой за поставки «черного дерева» у меня за спиной договорились?
- Неа! Но! – Седьмой многозначительно ткнул в небо указательным пальцем. – Идея, признаю, хороша! Надо будет Борьке подкинуть! Так это еще не всё. Он же меня подписал из него Рембу соорудить, а потом в Тадж с ним сбегать. К Потапу в гости.
- Это как? Что он там забыл, я понимаю. А тебя он как развел?
- Как срочника-первогодка. На слабо взял…
- Хитер бобер! – засмеялся майор. – Я с ним точно в карты играть не сяду!
- Не, в карты не садись. Только в шахматы!
- В шахматы – тем более.
- Ага! Счас! Он так повернет, сообразить не успеешь, а уже играешь!
- Всё равно не сяду. Я все-таки цельный майор, а не сержант бестолковый!
-А со мной сядете? – спросил у комбата, незаметно подошедший старший лейтенант в «ментовском» комке. Старший лейтенант Дмитровский. Командир взвода. Батальон ВВ.
- Майор Пчелинцев. – представился Шмель. И уточнил. - Толмачевские?
- Так точно! – козырнул старлей.
- Ну, меня про ваше существование некий Сухов предупреждал. Знаком?
- Как иначе, товарищ майор, знакомились.
- Владимир!
- В смысле?
- В смысле, что не товарищ майор, а Владимир.
- Понял! – расплылся в улыбке старлей и протянул руку. - Иван!
- Ну, а меня и так все знают! И вообще, когда офицеры общаются, сразу алкоголь появляется, а я жену с прошлой ночи не видел! Всем удачи! – попрощался Урусов и бегом припустил куда-то в сторону
- Везет же Вам, Владимир, на личный состав! – Дмитровский проводил взглядом убежавшего Седьмого. – И где нашли только?
- Да так, приблудился ненароком, а теперь и выгонять жалко. – засмеялся Пчелинцев. А насчет везения на личный состав, так ведь кадры решают все, как завещал товарищ Сталин. А он дураком не был.
- Золотые слова, что и говорить! Правда, я так и не понял, зачем Вашим кадрам было вламываться в музей и выносить оттуда кучу хлама. Знамя и оружейную сбрую знаменитых чекистов еще можно списать на играющее в заднице детство. Но вот нафига им сдался дезактивированный Максим?
- Знаете, Иван, а давайте этот вопрос в другом месте обсудим. Заодно и познакомимся поближе. Нам, подозреваю, еще долго бок о бок жить.
- Надо быть дураком, чтобы отказаться, когда умный человек зовет выпить!
- Сенкевич? – прищурился Пчелинцев.
- Он самый. От лица пана Заглобы.
- А выпить могу предложить только чай, к сожалению.
- Ничего! Мне тут один профессор посоветовал рецепт гениального коктейля. И снабдил всеми необходимыми ингредиентами.

Таджикистан
Устье реки Парсуд-Дарья.
Лайма Буткете

Машины ездили туда-сюда весь день. Наконец, в три часа Виктор сообщил, что из Сарвады ушла последняя. Почти одновременно вернулась пенджикентская разведка. Потап хотел двинуться в Сарваду, но смысла в этом уже не было, и он зарулил в ущелье. В этот момент всё и случилось.
- Все - Прынцу. Стас на хвосте триппак тащит! Приготовиться!
Лайма краем глаза видела, как занимают позиции бойцы Потапа. Шишига Виктора выскочила из-за поворота трассы, проскочила мост и, запрыгав на ухабах, нырнула в ущелье. За первым же поворотом притормозила, и с нее посыпались бойцы охраны. Этим лезть на склоны было некогда, просто залегли за камнями.
Девушка припала к прицелу, прикидывая порядок действий. «Четыреста метров… упреждение… без ветра… поправку на склон…»
Тем временем на мост уже выскочил УАЗ Малыша. Еще бы триста метров разрыва…
Увы, преследователи отставали метров на сто пятьдесят - двести. Вылетевший из-за поворота «козел» разродился пулеметной очередью, ушедшей в «молоко». Стрелять на ходу джигит, к счастью, не умел.
Отдача привычно толкнула в плечо.
Переднее колесо выходящей из виража машины преследователей лопнуло с оглушительным звуком. УАЗ подпрыгнул и перевернулся.
- Дистанцию держать надо… - задумчиво произнесла Лайма, глядя, как в лежащего на боку «козла» врезается его брат-близнец, и обе машины, перевалившись через край моста, падают в Зеравшан.
С полукилометрового расстояния всё воспринималось как компьютерная игрушка и эмоций не вызывало.
- Пиндец, - прокомментировал Леха, - два удара - восемь трупов. Из Зеравшана без «бублика» еще никто не выплывал.
- Я стреляла один раз, - уточнила Лайма.
- А трупов, всё равно, восемь. – хихикнул Верин. - Сударыня, Вы вдвое опасней легендарной вилки.
- Что такое «бублик»?
- Плавсредство такое. Водники на нем на суперречки ходят. Где на плоту или катамаране плыть – самоубийство. Автомобиль – плохая замена «бублику».
- Снайперы Потапу. Кто стрелял? – ожила рация.
- Я. – и добавила, - Лайма.
- Хороший выстрел, девочка.
- Майор, я же говорил, литовские снайперши – лучшие в мире. – выкашляла переноска голосом Прынца.
- Кстати, красавица, - томно произнес Леха, - пока будешь учиться бить людей – научишь меня так в них попадать?
Она улыбнулась:
- Договорились…

Окрестности Новосибирска
Бригада
Андрей Урусов (Седьмой)

- Периметр – Точке! Сто одиннадцать!
- Точка - Периметру! Принял!
- Периметр – Точке! Как обстановка?
- Точка - Периметру! Обстановка – в писечку. Сороковый с ментами пьет!
- Сороковый - Точке! Ярый, уши оборву! И не с ментами, а с полицейскими! Учи матчасть, контра!
- Точка - Сороковому! Передавайте пламенный привет полицаям, херр майор!
- Сороковый - всем! По три наряда каждому! Хватит в эфир срать!
Кричит рация, динамик бросается нехорошими словами.
- Веселятся! – улыбается Кошка, прижимаясь к Андрею.
- Дело нужное, жизнь увеличивать-то! – Волосы жены мягкие – мягкие. Так бы и зарыться в них навсегда….
- Она и так долгая будет. И у нас, и у Димки!
- Как иначе, Солнышка? Я договорился уже!
- Договорун! - смеется Влада. – Ты со всеми договоришься!
- Я же инспектор бывший, а не хвост белый да пушистый! Да, спросить хотел.
- Спрашивай. – в темноте не видно ничего. Но Андрей и так все знает и видит. Сердцем, наверное. И глаза любимые, и губы приоткрытые, поцелуя ждущие…
- Времени два ночи было, а ты все спать не ложилась.
- Примета такая есть, на Алтае. Если проводить не смогла – так встреть обязательно. Чтобы не в последний раз.
- Солнышка…
Дождались губы поцелуя. Ведь иначе и быть не может.

Фанские Горы, Таджикистан
Альплагерь
Виктор Юринов (Дед)

- Итак, сегодня обошлось чудом!
Вот такой фразой и начинаю совет. Все правда. Потому что, действительно, иначе назвать выстрел Лаймы нельзя. Только «чудо». Но, поскольку, благодаря ему все живы, и даже никто не ранен, настроение у ребят приподнятое.
- Да уж… - откликается Потап, - «есть женщины в русских селеньях»…
- В литовских, товааааарищ майор, в литовских, - язвит Олег, - маленькое такое селение. Вильнюс называется… И в нем каждая уважающая себя мама передает дочке секреты мастерства древнего народа: как одним выстрелом убрать с глаз долой два УАЗа с десятком боевиков, чтобы и следов не осталось… Не удивлюсь, если выяснится, что по Литве отбомбились все воюющие стороны. А то пара-тройка Лайм вполне может уничтожить небольшую страну типа Польши или Румынии. Лучше подстраховаться.
- Между прочим, твой оторванный дружок, - подзуживает Прынц, - ни хрена не боится древних боевых искусств и весьма активно подбивает к ней клинья. По-моему, небезуспешно.
- И когда ты это заметил?
- Девушка от восторга забыла отжать тангенту на гарнитуре. В итоге я имел удовольствие прослушать историю о подвигах твоего брата на почве усмирения грабителей, выяснил, что фингал на ныне покойном таджикском лице совсем не Лехина заслуга. А вывод, что пара из этой парочки получится не только снайперская напрашивается сам собой.
- То есть, тот уникальный фонарь, размером превышающий территорию Таджикистана, и светимостью за сто люменов, поставила нежная литовская девушка? И после этого герой-любовник еще мог кого-то насиловать?
- Насколько я понял, не мог. Иначе нежная литовская девушка еще и отломила бы соответствующий орган. Но не судьба…
- Прошу пардону. Польше хватило бы и одной Лаймы.
Останавливаю болтологию. Увлеклись ребята.
- Давайте к делу. Сначала позвольте Вам представить Давида Лернера, гражданина республики Израиль, а в прошлом потомственного жмеринца. И самого крутого горного туриста в мире. Или альпиниста. То, что творит на маршрутах Давид, объединяет эти понятия на высшем уровне.
- Что такое «жмеринец»? – вопрошает Малыш.
- Таки это житель славного города Жмеринка, а не какого-нибудь занюханного Бердичева.
- А чем так плох Бердичев? – заинтересовался Бахреддин.
- Нет, ну вы мне скажите, шо такого может быть хорошего в городе, который построен на реке Гнилопять?
Всё-таки Давид – человечище! С момента, когда узнал о Войне, прошло четыре часа. У него хватает сил шутить. По виду ни за что не догадаешься, что творится внутри. Вся семья жила в Израиле. Жена, дети, внуки… Вся! Никаких шансов! А ведь для еврея семья – это всё. Весь мир… Давид убит, уничтожен, взорван всеми мегатоннами, пришедшимися на его Беер-Шиву. Но общается, улыбается, шутит… Однако, приходится призывать к порядку.
- Парни, оставьте в покое славные украинские города! Кроме Давида есть еще три новых лица. Эрнст Гурамович Хенциани, для своих Эдик. Он не тбилисец, как вы подумали, а москвич, так же, как и Алик с такой редкой фамилией Иванов. А Юрис Озолиньш из Риги. Ребята только сегодня спустились и не совсем в курсе наших дел, но люди знающие, потому я решил пригласить их на совет.
С представлением всё. Теперь слушаем результаты сегодняшних мероприятий. Сам и начну. Сарваду мы вывезли. Всё, что было отобрано, плюс я добавил сегодня учебники и памперсы.
- Витя, про учебники я всё понял, - это Малыш, - а зачем нам памперсы?
- Стас, ты не знаешь, зачем нужны памперсы? – снова язвит Олег. – Чтобы учить детей, сперва их надо нарожать. Прынц уже докладывал про чьи-то матримониальные планы. Притом, по секрету и громким шепотом.
- В целом верно. В последней машине было место, вот и докидали. Памперсами и женскими прокладками. Тоже пригодятся.
- Блин, мы, оказывается, сегодня за бабские прокладки воевали… - ворчит Малыш.
- Воевали не мы, а Лайма, - с самым серьезным видом уточняет Олег. – Мы драпали… А девушка свои прокладки вполне заслужила.
- Не драпали, а осуществляли стратегический отход! – с абсолютно серьезным видом поправляет Малыш. Все снова начинают ржать.
- Пишу приказ по личному составу – заявляет Потап. – За героизм и мужество, проявленное в боях наградить Лайму Буткете тремя пачками именных прокладок!
- Давайте орден учредим. Первая официальная награда Фанской Республики – Орден Прокладки! А Лайма – первый кавалер!
Настроение у народа категорически нерабочее. Пытаюсь перевести разговор в конструктивное русло:
- Принимается. А теперь продолжу. Пасруд практически разобран. За завтрашний день вывезем. Всё готово к имитации пожара.
- Что означает «имитация пожара»? - интересуется Эдик, - Не сталкивался с подобным в своей практике.
- Спалим всё, что нам не нужно. Чтобы у кишлака был вид сожженного Ахмадовым. А выше рванем дорогу. И пусть Бодхани ищет, кто прибил его брата, хоть до посинения. Девчонки в лагере разгребают завалы, но работы там еще…
- Какие завалы?
- Всё, что привезли снизу. Горы барахла. Раскладывают, сортируют и складируют. Всё женское население трудоустроено не навсегда, но надолго. С лагерем всё. Валера, давай по Артучу.
- А что Артуч?! – вскакивает иркутчанин, - Почти закончили разборку лагеря. Часа на два работы осталось. Завтра с утра таскать надо. Люди нужны!
- Отправим тебе тех, кто в Сарваде работал. Может, еще с Пасруда кого снимем.
- Ишак будет. – вставляет Али. – Аксакал сказал, тридцат ишак даст. У нас пять ишак есть.
- Ну, и ладненько, - Валера садится.
- Володь!
Потап поднимается, обводит всех взглядом.
- Первое. По разведке. Возле Ери дорога перекрыта блокпостами пенджикентцев. Стрелять не стреляют, но и на контакт не идут. Скорее всего, Ахмадов в них упрется и не полезет. Нам они пока бесполезны. Второе…
- Минуточку! – останавливает майора Давид. – Я слышал, что Артуч входит в зону наших интересов. По-моему, спуск оттуда идет на территорию пенджикентцев.
Вот черт! А ведь он прав! Вроде и помнили, а…
- Думаю, пока мы ведем работы в Артуче, надо выставить там охрану. Володь, прикинь, что можно сделать.
- Хорошо. Прикинем. Второе. Ахмадов вышел, как минимум в Айни. Вообще, получилось хреново. Если бы не Лайма, вели бы сейчас бои всеми наличными силами. А так джигиты рванули искать Стаса в Айни, а потом до ночи гоняли туда-сюда. Если честно, не совсем понимаю, почему они к нам так и не сунулись. Есть только одно предположение. Когда мы ехали назад с разведки, уже с этой стороны Айни, на склонах блеснуло что-то. Рахматулло сказал, что там рудник. Решили съездить. И обломились.
- В смысле?
- В прямом. Метров сто проехали – перед колесами пуля фонтанчик из пыли выбивает. Остановились, пешком пошли вдвоем. Автоматы за спиной. Тряпка белая. Опять пуля перед ногами. И грамотный мужик стрелял, клал куда хотел. В общем, решили не навязываться. Серьезная банда там не поместится, а крестьянская самооборона… - майор устало машет рукой.
Чего это Алик так подобрался?
- Рахматулло, что за рудник?
- Чоре.
- Нет, ребята, я от вас балдею! Рудник Чоре – это золото! И разработку его в этом году отдали нашим. Ну, ладно, альпинисты не знают ни хрена. Они не местные. Но, Рахматулло, тебе же по службе положено! Как так, сержант?
- Дар куни бобо та гом! Нэ подумал!
- Алик, зачем нам золото? Собрался делать гешефт на сало?
- Валера, золото нам пока не нужно. Но это пока. И это не главное. Его там не так просто добыть, малосульфидные золотомышьяковые руды – это не самородки размером с кулак. Рудник, в первую очередь - это запасы взрывчатки, техника, оборудование!
- И люди, - добавляю я, - очень нужных специальностей. Причем, большинство там - русские, раз разработка наша…
- А толку? – спрашивает Потап, - на контакт они не идут. Даже подойти не удалось. А теперь тем более. Между нами кусок трассы, на котором ахмадовцы.
Замолкаем. Действительно, обидно… Нарушает молчание Олег:
- На карте этот рудник показать может кто?
Карта лежит на столе, пока Рахматулло и Потап привязываются, Олег находит сам:
- Ручей Чоре – это оно?
- Оно самое.
- Туда можно сходить пешком. Через горы. Любой из трех перевалов «один бэ». Удобнее всего Санки.
- Какие санки?
- Перевал Санки.
- А смысл?
- Во-первых, поговорить. Во-вторых, помочь.
- Кому помочь?
- Все забыли? Ахмадов-джан к нам по ошибке зашел. Шел он на золотой рудник. Теперь понятно, на какой. Так что его братец уверен, что Ахмета убрали геологи. И что сегодня преследуемая машина ушла туда. Так что, думаю, Бодхани обложил вход в ущелье Чоре, и не успокоится, пока там есть хоть кто-то живой. Хреново ребятам придется. Между прочим, за нас расхлебывают.
- А ты не боишься, что твою помощь геологи с трупов снимут? Они даже близко нас не подпустили.
- Правильно сделали. На себя посмотри, майор! Морда от загара черная уже. Автомат в зубах, сам в камуфляже. Не машины, а тачанки пулеметные. Чем ты внешне от бандитов отличаешься? Ничем. А здесь придем со стороны гор. В альпинистской одежде, с рюкзаками. Группа человека четыре. Стоит даже девочку одну взять для достоверности. А когда договоримся – там проще пойдет. Можно неподалеку караван оставить. Человек десять. Груженый оружием и боеприпасами.
- У нас не так много оружия.
- Оружия много. С патронами так себе. Но к снайперкам, их хоть попой жуй. Да и кто знает, может, у геологов патроны есть, а стволов нет?
Беру инициативу в свои руки.
- Ребята, замолчали все на минуту, и думаем.
Молчим. Думаем. Разглядываем карту. По-моему, может получиться. Если геологи не встретят ребят шквальным огнем. Но не должны, в Потапа же не стреляли. Только предупредили. Обвожу взглядом всех присутствующих:
- Все согласны?
- Сам же видишь!
- Тогда, думаю, надо сделать так…

197

Специально? Или Гуру?

вместо первого - аж до моста