Добро пожаловать на литературный форум "В вихре времен"!

Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Для начинающих писателей, желающих показать свое произведение критикам и рецензентам, открыт раздел "Конкурс соискателей".
Если Вы хотите стать автором, а не только читателем, обязательно ознакомьтесь с Правилами.
Это поможет вам лучше понять происходящее на форуме и позволит не попадать на первых порах в неловкие ситуации.

В ВИХРЕ ВРЕМЕН

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Произведения Михаила Гвора » Жаркий август две тысячи двенадцатого


Жаркий август две тысячи двенадцатого

Сообщений 21 страница 30 из 332

21

Фанские Горы, Таджикистан
Ночевка под пер Чимтарга
Олег Юринов

Я застываю. Мысли скачут в голове, как угорелые. Ядерная война не может быть локальной. То есть, теоретически может, а практически - нет. Возможно, уже сейчас штатовские или китайские ракеты летят к нам, в Россию. К Москве, Самаре, Новосибирску. А там бабушка, Борька! Что делать? Сегодня четырнадцатое, Борька еще на турнире в Новосибе… Подожди, мужики же оттуда! И не дергаются. У них же там семьи!
- Володь! У меня сейчас брат в Новосибирске, в шахматы играет…
Потап молча протягивает мне телефон. Набираю номер.
- Борь! Слышишь меня?
- Олега! Я выполнил! Набрал норму! Я теперь гроссмейстер!!!
Эх, братишка, сбылась твоя мечта, только кому теперь это нужно?
- Борька! Бери ручку, пиши!
- Я гроссмейстер, Олега!!!
- Мать твою за ногу через коромысло!!!
Брат замолкает. Я не ругаюсь матом. Совсем. Никогда. И матерная тирада из моих уст выбивает из Борьки эйфорию.
- Олега? Это ты?
- Я! Слушай внимательно! Пиши!
Под диктовку Потапа сообщаю ему номер телефона и остальные подробности.
- Позвонишь, скажешь, что от Потапа. Тебе объяснят, куда ехать! И лети туда, как можно быстрее! В любом случае, уматывай из города на полном форсаже.
- Но почему?
- Война! Ядерная! Пиндец всему!
Борька молчит, переваривая информацию. Потом неуверенно произносит:
- Подожди, а как же вы, бабушка…
- Мы в безопасности. С бабушкой я что-нибудь придумаю. Себя спасай!!! Прямо сейчас звони! И слушайся этих ребят, как господа бога! Нет, как папу слушаешь!
- Ладно…
Отключаюсь. Он меня услышал. Брат хоть и наивен по-детски, как, впрочем, и любой шахматист, но действовать быстро умеет. Если у него есть шанс успеть – успеет. Осталось еще одно дело…
- Привет, бабуль! Как у тебя дела?
- Олежек! Откуда ты звонишь? У вас есть связь?
- Тут у ребят спутниковый телефон. Дали позвонить. Как твои ноги?
- Хорошо, болят, но не так сильно, как раньше. Как там Санечка?
- Прекрасно. Ей очень нравится в горах. Ты знаешь, что Борька гроссмейстера выполнил?
- Ой, молодец! В восемнадцать лет – и уже гроссмейстер!
- Да, классно! Он уже уехал из Новосибирска! У нас тоже всё в порядке. Мы в ближайшие две недели звонить не будем, пока в Душанбе не приедем! Ты не волнуйся!
- Что ты, я же знаю! Твой папа ходит в походы уже тридцать пять лет! Я привыкла! Давай прощаться, это же очень дорого, говорить по телефону из таких далей!
- Пока, бабуль! Мы все тебя очень любим!!!
Всё. Что я могу придумать? Только попрощаться и намекнуть, что мы выживем. Бабушка очень больна, но голова у нее светлая: если она успеет узнать последние новости, она поймет, что мы спаслись. Может быть, ей будет немного легче. А если не узнает… Наверное, так даже лучше…
Отдаю Потапу трубу и ухожу за камни… Никто не должен видеть, как я плачу…

+8

22

Новосибирск
Андрей Урусов (Седьмой)

Взвыл некормленым Кипеловым телефон, радостно докладывая о пришедшей СМСке. Кто там порадовать хочет? «Перекрест Петухова – Малыгина. Пацан. Красный рюкзак. Юринов Борис. Рассказывал. Забери. Шмель» - Этого еще счастья на голову не хватало!!!
Грузовик петлял по узким переулкам, пробираясь к нужному месту. Есть. На тротуаре с блаженным видом топчется худощавый паренек. Вроде под описание подходит.
- Какие люди… Точно, конь шахматный. Наш клиент! Вано, прижмись к прохожке! – Скомандовал Урусов, на ходу приоткрывая дверь. – Ты Юринов?
- А, что… - тот испуганно посмотрел на машину. – А… да, я Юринов Борис! Привет! А вы – Андрей? Мне позвонили, сказали…. Я сегодня турнир выиграл! Гроссмейстер уже! А тут про войну какую-то говорили. А я стою, жду, никто не едет.
- Дождался, приехали. Я Урусов Андрей. С победой - поздравляю. Лезь в кунг, гроссмейстер.. – Урусов вылез из машины и стал рядом с парнем. Тот был ниже на полголовы, и в плечах уже раза в полтора. Вместе они настолько смешно смотрелись, что Влада не удержалась и засмеялась.
- А зачем? – недоуменно спросил Юринов.
- Как зачем? На войну поедем. На полигон бригады моей, твою победу отмечать. Я с генералом договорился. С настоящим. Пострелять дадим
- На полигон?! Стрелять?! А оно мне надо? – удивился юный шахматный гений, но в кунг полез.
- Надо. Только ты этого еще не понял. Быстрее. Нам народ еще собирать. Уматывать надо. Пока нам всем «китайскую ничью» не организовали. – Урусов, не дожидаясь следующего вопроса, захлопнул за самарским гостем противно задребезжавший люк.
- Это что за задрот такой? – поинтересовался ефрейтор, когда Андрей махнул рукой, поехали, мол.
- Это не задрот, а надежда российского шахматного мира. Борис Викторович Юринов. Брат комбатского друга.
- Шкляра, который? - уточнил Герман. Практически личный водитель Пчелинцева просто по статусу своему знал все и всех. Положено уставом. – У него ж нет брата.
- Хрен его знает, может и есть. Разберемся. У Шмеля друзей как раз ему на второй батальон наберется. Сам знаешь
- Понятно… – протянул ефрейтор. И подвел итог. - А все равно на вид – задрот.

+9

23

Окрестности Новосибирска
Расположение бригады - полигон
Владимир Пчелинцев (Шмель)

До стрельбища было ровно восемнадцать километров. И сто пятнадцать метров. Как раз пробежаться часа за два с половиной, за три часа отстрелять положенную программу, собрать гильзы, и можно выдвигаться в бригаду. Чтобы успеть на крайнюю смену ужина. Все не раз проверено и просчитано.
Только сегодня не выходило ничего. Сначала прапор со склада РАО долго и нудно мотал нервы на колючую проволоку, подписывая бумаги. Нужные и как обычно. Потом вдруг заклинило дверь «оружейки», да так, что пришлось чуть ли не направленным взрывом сносить…
А внутри колотила мысль: «быстрее, быстрее, быстрее»… И уходить не хотела.
Наконец, колонна выдвинулась в сторону балки, еще в сороковые, облюбованной под проведение стрельб. Пчелинцева мотало по всей кабине раздолбанного УАЗика. Дорога та еще была, не зря прозванная многими поколениями срочников «Дорогой Смерти». Неожиданно завибрировал телефон. Майор даже испугался немного. За день отсутствия связи, он и позабыл про мобильник.
На экране высветилось «Кошка»
- Привет пушистым старлеям! Что там?
Старый армейский четырехколесный трудяга много в жизни видел и слышал. Но он чуть не перевернулся от взрыва комбатовской ругани.
Водитель крутанул руль, выравнивая машину в колее.
- Что там? Генералы московские?
- Хуже! Намного…. Тормози!
Над растянувшейся змеей батальонной колонной взлетела команда: «бегом, марш!»
Солдаты, матерно поминая всех, кто на ум пришел, ускорялись, сбивая плотнее ротные коробки.
А у майора все начало плыть перед глазами. Оставались только короткие мысли: «Будут бить по бригаде. Полигон в балке. Склоны крутые. Вероятность есть»
Снова зазвонил телефон. «Потапов». Тоже майор, тоже Владимир. В Таджикии сейчас, по горам шляется. Чечню вспомнить решил, бродяга….
- Влад, хватай жопу в горсть и прячься. Гроза семнадцать!
Пчелинцев уронил телефон мимо кармана и закрыл глаза. Влад умный мужик. И помнит кодовую таблицу 56-года, ту самую, что висела на стене учебного класса в Новосибирском Высшем Командном… Теперь осталось только ждать. И гнать батальон как можно быстрее. Опомнившись, толкнул водителя в плечо.
-Газуй! – До полигона с километр осталось. Пять минут, от силы. Проводная связь есть. ТА-57 из помех признает только перебитый кабель. На бригаду проще получится выйти с КПП, чем возвращаться.
И где-то на самом краю, сидела кусачая заноза. Догадается Урусов, что в расположение лучше не соваться или нет? И не пошлет ли его Анька, подумав про глупую шутку…

Фанские Горы, Таджикистан
Озеро Пиала
Санечка

- Деда, я устала… Нозки не идут… пить хочу…
- Давай до Пиалы дойдем и отдохнем. Помнишь озеро такое фиолетовое? Потерпишь до него?
- Холосо… Падем… Скаску ласскаси…
- Ну, слушай. Жили-были…

+8

24

Окрестности Новосибирска
Толмачевское шоссе
Андрей Урусов (Седьмой)

Люди все же что-то начали понимать. Или новости дошли. Или интуиция сработала. Толмачевское шоссе забито еще не было, но все предпосылки имелись. Поток шел намного плотнее, чем несколько часов назад. И время, вроде бы еще не то, чтобы начинали после работы расползаться…
Ефрейтор сосредоточенно вертел баранку, стараясь протиснуться в любую щель потока. Седьмого начало колотить крупно дрожью.
- Андрей, плохо? – погладила по плечу Влада.
- Неа, Солнышка, хорошо все. Просто….
- «Просто» – по-молдавски - гандон! – выдала сквозь зубы Анна. Урусов все же смог себя пересилить, и вытащил ее из квартиры, не обращая внимания на вопли о «ненакрашенности» и «неготовности». И сейчас все сильнее и сильнее жалел об этом.
- Аня, не нагнетай. – Посоветовала Влада. – И без тебя тошно.
- Пить надо меньше! Тошнить и не будет – Вскинулась майорская жена.
Андрей перегнулся через Владу, наклонился к Анне поближе. И оскалился ей в лицо:
- Заткнись. Влада не пьет. Вообще. Чем недовольна – Шмелю расскажешь. А пока - рот закрыла. И не скули. Ведь времени не пожалею, достану коня нашего шахматного из кунга, и тебя там закрою. И отопитель включу. Чтобы угорела к херам. И больше при детях нехорошие слова не говорила.
Ошарашенная Анна вжалась поглубже в кресло, пытаясь отодвинуться от слетевшего с катушек сержанта.
- Не ссыте, Анна Евгеньевна. – Сказал Герман, не отрываясь от дороги. – Мне он вообще, обещал из кабины выкинуть, и ничего. Андрей Михайлович у нас добрый.
- Как собака. – Сел обратно Урусов. – Ванек, тормозни на секунду. Мне в кунг надо.
Когда за старшим сержантом хлопнула дверь, Анна все же сумела, преодолев шок спросить:- Влада, ты как с ним живешь вообще?! Он же на всю голову больной!!!
- Думаешь, я лучше? – улыбнулась Урусова. – Он вообще хороший.
- Когда спит зубами к стенке. Хохол чокнутый. – Вмешался в женский разговор водитель.
- Вань, язык придержи. А то мне ведь и Андрея не надо. Сама глазоньки блудливые вышкарябаю! – ласково улыбнувшись, пообещала Урусова.
- Злые вы… - ответил на угрозу Герман.
- Держи! – Просунул в кабину приклад карабина Седьмой. И запрыгнул сам. – Поехали, Вань, поехали.
- А это зачем? – спросила Влада, передавая оружие обратно.
- Шоб було. – коротко ответил Урусов и вбил ладонью магазин. Со звонким лязгом взвел затвор и поставил «тигра» в ноги, прислонив стволом к стойке кабины. – Толпа там подозрительная шибко. Ванька, в пахоту уходить будь готов.
- Всегда готов. – Отозвался ефрейтор. – Как юный пионер прямо.
- Вот и замурчательно.
«Шишига», не сбавляя скорости, подъехала к перекрестку. Нужная дорога была заблокирована перевернутой фурой, возле которой толпилась с десяток «пацанчиков». И начинала формироваться качественная такая пробка, машин на сорок.
Герман погудел клаксоном. На армейский грузовик с неудовольствием начали оглядываться. Но к краю сдвигались, оставляя узкую тропинку - только протиснуться
- Влада, малого в ноги. Сами туда же по свистку. – Сказал Урусов, нервно поглаживая приклад. – Очень мне ребятки эти не нравятся. Ванек, ключ на старт. Наверное, сейчас будет махач. А семерых нету, чтобы меня держали…
- Че гудишь, борзый самый? – проорал со стороны Германа подошедший вплотную «пацанчик». Барсетка, кожаный жилет, наглая отожранная харя…. Если бы в кабине не сидело две женщины и сын, Урусов может даже смешным бы нашел кадра эдакого. - Не видишь, гайцев ждем. Мы ждем, и вы ждите!
- Номера не различаешь? – высунулся в полуоткрытое окно ефрейтор. – Или с армейцами проблем хочешь?
- Че?! - непонимающе захлопал глазами «бык». – Это у тебя сейчас проблемы будут, лошара! – и заорал своим – Пацаны, тут служивые в корень оборзели!
- Бабы – вниз. Ванька – газуй. – Флегматично сказал Урусов. И высунулся по пояс из окна. С «тигром» в руках. Гражданский клон «Драгуновки» два раза выплюнул коротенький язычок пламени.
«Быки» тренированно попадали на дорогу, прикрывая затылки скрещенными руками.
- Вспышка со всех сторон. – Прокомментировал залегание «пацанов» Герман и придавил педаль. Грузовик, натужно порыкивая двигателем, пробрался по обочине, пропахав бампером внушительную борозду по борту «лексуса».
- А теперь, рви на всех парах. – Влез обратно Урусов и снова поставил карабин в ноги. От «тигра» резко запахло кислой гарью сгоревшего пороха. – Пока не прочухались и стрелять не начали.
- Никого не убил? – поморщилась от запаха Влада.
- Неа. Обе в двигатель головному. Мы ж не звери. Зато трижды подумают, как решат на наших наезжать.
- Сомневаюсь…. – прошептала чуть слышно Анна, мелко крестясь. – Что не звери…
Мерно гудит мотор, легкий ветерок гуляет по кабине, мигом выдув пороховую гарь, солнце ласково греет, не обжигая. Монотонно бубнит что-то себе под нос Герман….

+10

25

Окрестности Новосибирска
Толмачевское шоссе
Борис Юринов

В кузове грузовика, который Андрей назвал «кунгом», было темно и немного душновато. Сидеть можно было только на груде сумок. Да и из них во все стороны выпирало что-то твердое. Боря с трудом подобрал местечко, на котором ничего не давило на бока и не норовило воткнуться в зад. Трясло неимоверно. Сумки периодически подпрыгивали на очередном ухабе, и стоило больших трудов не улететь с них на пол. Привыкший за последнее время к относительному комфорту при передвижениях, Борис, тем не менее, переносил это стоически. В конце концов, не так давно его стали принимать на турнирах, и удалось перейти на самолеты и купейные вагоны поездов. А раньше…
Боря вспоминал…
Воронеж… сколько ему было… девять, вроде… насквозь проваленный основной турнир, два поражения в стартовых турах «блица» и огорченный голос папы: «Борька, либо ты берешь приз, либо придется ехать домой автостопом. Или пешком пойдем». А в турнире десяток гроссмейстеров и вдвое больше международных мастеров. И всего пять призов…
Весь турнир с недоумением и ужасом наблюдал, как крохотный перворазрядник зарабатывает себе место в общем вагоне. Десять побед подряд, невзирая на рейтинги и звания. Ничья в последнем туре. Второго приза хватило еще и на еду до дома…
Орел. Санаторий «минус пять звезд». Пожелтевшие от старости простыни, душ в конце коридора. Один туалет на этаж, тараканы размером с шоколадную конфету… Еда в столовой с запахом гнили… И папа, наперевес с тарелкой, полной чего-то, по консистенции и запаху напоминающей… совсем не тушеную капусту…
- Либо моему ребенку принесут нормальную еду, - шипит папа сквозь сжатые зубы, упершись тяжелым взглядам в слезящиеся буркала директора санатория, - либо ты сейчас сожрешь это сам. Всё, до последней крошки…
Еду принесли через семь минут. Не так много времени надо, чтобы пожарить яичницу. Когда папа так смотрел, спорить с ним не решались и депутаты Государственной Думы. Да что депутаты, даже ГАИшники на постах.
Казань. Всё хорошо, и даже уверенное первое место. Но, возвращаться пришлось автостопом. На детских официальных турнирах призов не дают…
Нижний… Перекладные электрички… Питер… Екатеринбург… Только когда отцу удалось развернуть небольшой бизнес, стало поспокойнее…
Так что, привычен…
Воспоминания и отсутствие комфорта пригасили немного эйфорию. Хотя та, всё равно, прорывалась наружу. Такое не забудешь! Гроссмейстер!!!
И всё-таки радость немножко отступила, и Боря задумался о том, что происходит вне шахмат. На звонок брата он отреагировал автоматически: сказалась привычка во всем слушаться его и отца. На полном автопилоте набрал продиктованный номер, сказал от кого он, ответил на пару торопливых вопросов и двинулся на место встречи. Идиотская фраза Андрея о стрельбе его несколько удивила, но до мозга не дошла: сказали слушаться, надо слушаться.
Но как-то странно, через пять часов самолет, а Олег сорвал его непонятно куда и зачем… Какая-то война… Он же не военный. Не служил и не должен. Подождите… Олег сказал «ядерная война»! Боря еще раз прокрутил в голове разговор, и до него дошло! Всё сразу! Ядерная война! Что это значит, Боря мог судить по книгам, благо читал много и, в основном, фантастику. Хиросима в каждом поселке. Атомные бомбы, падающие на крупные города. На Новосибирск, поэтому Олег и сказал уматывать. На Самару.… Но, там же бабушка! Олег сказал, что он что-нибудь придумает! Если брат сказал, так и будет. Олег…
Неожиданно Боря понял: в этот раз брат не сдержит своего слова. Не сможет. Бабушке невозможно помочь… Он схватился за телефон. Связь была. Набрал номер… И сбросил. Что сказать? Предупредить? А толку? Если Олег ничего не придумал…
Он снова набрал бабушку. Говорить было неудобно. В кузове что-то лязгало, стучало, пару раз Борю подбрасывало на ухабах. Но он говорил… Рассказал, что выполнил гроссмейстера, что едет на экскурсию в воинскую часть, к друзьям Олега. Что-то говорил ласковое, доброе… Даже успел попрощаться до того, как связь опять прервалась… И ни слова о войне…
Когда выключал телефон, ощущение было, как будто бросал горсть земли в могилу. Эйфория ушла окончательно. Мозг, приученный быстро и правильно решать сложные шахматные задачи, переориентировался на новую проблему. Решение искалось по привычному алгоритму. Сначала оценка позиции. Он один. Бабушка в Самаре, туда не попасть. Вовремя – точно. Родители и брат в Таджикистане. Как называются эти горы? Матча? Или Фаны? Вспомнить обязательно, туда и надо идти. Но сначала подготовится. Здесь есть друзья Олега, и они взяли Борю под крыло. Это плюс. Друзья эти выживать умеют, в отличие от него.
Что есть в активе. Хорошая одежда, рассчитанная на лето и осень. Где-то до ноля градусов. Спасибо маме, действительно хорошая, туристская из их магазина. Зимняя, увы, осталась в Самаре. Рюкзак. Ноутбук, битком забитый шахматными программами. Знания по компьютеру на уровне пользователя. Продвинутого. Деньги! Первый приз Новосибирского турнира! Когда начнется война, их можно будет только выбросить. А сейчас? Сейчас можно купить что-нибудь полезное! Первый ход ясен.
Он хотел заколотить в стенку кунгу, но машина остановилась сама, и в дверь сунулся Андрей. Запрыгнул в кузов и начал копаться в сумке, разбрасывая вещи.
- Андрей! - позвал Боря.
- Говори!
- Я в турнире приз взял. Денежный. Если война – пропадут деньги. Надо бы сейчас потратить.
- И в какой же магазин тебя свозить? – ехидно заметил Урусов. И вытащил из сумки что-то в чехле. Ружье?!
- Откуда я знаю! Продуктов надо купить, или медикаментов. Что может потребоваться. Ну, там, куда мы едем. Чего там надо?
- Нам все надо. Вначале – живыми остаться. У тебя миллионы, что ли? – Внимательно посмотрел на него Андрей.
- Сто пятьдесят тысяч.
- Неплохо шахматисты живут, - присвистнул Андрей. И дернул молнию на чехле. Не ружье. Винтовка. Со снайперским прицелом. Как в фильмах.
- Я же первый приз взял на Кубке России!
- Ладно. Уговорил, противный. Подвернется хороший магазинчик – я тебя выпущу. Купишь. Только быстро. Очень быстро!
- Лучше возьми деньги, сам купи, я всё равно не знаю что. Только в туристской одежде немного разбираюсь. От брата.
Андрей удивился такой наивности. По глазам видно. А глаза умные. Как бы не прикидывался.
- Не боишься за бабки?
- А смысл? И Олег сказал тебе доверять.
- Ну, раз брат сказал… - На секунду задумался Андрей. - Давай. Минут через пятнадцать лабаз есть неплохой. На корню скупим. Можем и продавщицу заодно, если хочешь. Ты ж чемпион, вся фигня.
- Да уж как-нибудь!
- А вот это, ты молодец. – Взвесил увесистую пачку тысячерублевых Андрей. – И насчет денег. И вообще.

+9

26

Фанские Горы, Таджикистан
Ночевка под пер Чимтарга
Олег Юринов

- Выпей!
Потап протягивает мне кружку, в которую щедро плеснул из своей фляги.
- Спасибо, не надо. Всё в порядке.
- Вижу, что в порядке. Выпей. Морпех говна не посоветует. – И смотрит очень внимательно. Понимающе.
Не знаю что у него во фляге, но пьется как вода.
Теперь я, действительно, в порядке. Это полчаса назад я был маленьким мальчиком, в голос рыдавшим и катавшимся по камням морены. А сейчас я снова руководитель группы, а значит - человек без эмоций. Неважно, хочу этого или нет. Обязан. Конечно, эмоции никуда не делись, но они надежно загнаны вглубь, взнузданы, стреножены и поставлены на прикол. На поверхности только железная логика и холодный расчет. Всё, что мог для родных за пределами гор я сделал. Теперь думаем о себе и тех, кто рядом.
Мужики всерьез обсуждают идею немедленного движения. Размышляют только, в какую сторону. На фиг, ребята! Война войной, а горы никуда не делись. Рассказываю своё видение ситуации. Сегодня спокойно ночуем. Ну, насколько можно спокойно ночевать после таких известий. Движение ночью ничего нам не даст, кроме срывов и, как следствие, царапин, ушибов, вывихов, а то и переломов.
Спускаться надо в лагерь. По остальным направлениям люди дальше, и я в их дружелюбности не уверен. Это пока мы были большие и сильные, они любили нас и уважали. Сейчас – хрен его знает. А в лагере точно свои. И даже пара спасателей со связью, Душанбе их рация берет. Если с рассветом выйдем, и будем гнать по полной – можем успеть в лагерь к полудню. Вниз - не вверх.
А на точке уже будем действовать по ситуации.
И еще надо дать в лагерь и на Мутные информацию о случившемся, чтобы притормозили все группы. А то Леха завтра собирался со второй половиной вояк на Казнок. Нечего там теперь делать, пусть сидят и ждут нашего спуска. Или самостоятельно в лагерь мотают.
Народ слушает, потом соглашается. Неохотно.
Так уж устроена определенная часть людей: если случается что-то неожиданное, а тем более плохое, первый порыв – немедленно куда-то бежать, что-то делать, с чем-то бороться. Не самая худшая часть человечества. Люди дела и совести. Из таких получались хорошие военные и спасатели… И альпинисты тоже. Хорошие люди. А вот черта характера опасная. Прежде чем делать что-то глобальное – надо сильно подумать. Иначе можно такого наворотить, не разобравшись… Причем, с самыми лучшими намерениями… Вот и эти ребята из таких. В нас, в своё время умение думать, прежде чем действовать папа разве что ремнем не вбивал. В мужиков, похоже, тоже.
Ловлю себя на мысли, что специально забиваю голову всяческой философией, чтобы не думать о бабушке… К глазам и горлу тут же покатывает.
- Давай еще.
Хватаю кружку, и заливаю в себя содержимое.
- Запей! Чистый, всё-таки! – Смотрят на меня мужики. И кто-то, неразличимый за пеленой слез, протягивает третью.
Чистый? Спирт, значит. Не верю. Снова ничего не почувствовал. Все сгорает на лету. Зато немного отпустило. Смотрю на часы и вытаскиваю рацию.
- Пора. У нас связь. Воды наберите пока, а то к утру замерзнет…

+5

27

Окрестности Новосибирска
35 км Толмачевского шоссе
Магазин «Оленька.
Алла Петренкова

Все как с цепи сорвались. Вроде бы и до вечера далеко, а прут сплошным потоком. Как в Мавзолей. И сигналят, ругаются… Совсем народ озверел от жизни нашей.
Прямо перед магазином остановился грузовик. Вроде как армейский. Ну вот, сейчас зайдет прапорщик помятый и неопохмеленный, и будет предлагать продукты на продажу… Или пацан зеленый, форма на котором как на чучеле, водки самой дешевой возьмет. "Дедушек" угощать...
Медленно встаю с упаковки пива. Привычная стандартная позиция для торговли: ноги чуть шире ширины плеч, руками опереться об прилавок, голова чуть наклонена.
Но в магазин, дзынькнув колокольчиком, висящим над дверью, влетели вовсе не похмельные прапорщики. Парни, по четвертаку примерно, каждый. Один ефрейтор, второй – старший сержант. Уж в званиях-то, я как бывшая лейтенантская жена разбираюсь на отлично…
Сержант, который выглядел и постарше, и помассивнее уставился на меня тяжелым взглядом. И, неожиданно улыбнулся.
- День добрый, девушка!
- Здравствуйте!
- А у Вас грузчик есть?
- Есть, как иначе? Я же сама ящики таскать не буду! - Неожиданный вопрос, конечно…
- Зови! – скомандовал старший из посетителей. – А ты считать начинай! Тушняк и сгущ весь, что на складе есть…
- Тушенка со сгущенкой, что ли? – Уточнить надо. А то от военных такое слышать странно. Обычно сдавать приезжают. А тут прямо совсем наоборот…
- Они самые. – Рявкнул сержант. – И быстрее. Грузчик твой, что, в сортир засел, веревку сожрав?
- Вася! – Прокричала в сторону подсобки. Оттуда раздался какой-то шум.
- Сейчас подойдет! – И улыбнулась ефрейтору. Тот симпатичный такой. Невысокий, худенький, залысинки такие смешные…
- Пока Вася твой придет – родить можно! И нового сделать! Ванек, вперед! А ты считай. - Взглядом сверлит, сволочь, как будто она ему денег должна. Или еще чего хочет … Ой, Алка, дура ты… У такого мужика и чтобы не было никого?!
Ефрейтор сноровисто перескочил через прилавок и вопросительно уставился. Есть в военных момент положительный. Без прямого указания даже не завалят....
- В правом углу стоят. Восемь упаковок. Только разнобой там!
- Пофигу! Ванька, в кунг все. И нехай Шахимат вылезает, да поработает на благо Родины. – скомандовал сержант. А сам вытащил из-за пазухи пачку денег и подмигнул:
- Мне бы, солнышко, их потратить все! И быстрее как можно!
Я аж сглотнула ненароком…
- А сколько у тебя?
- Сто пятьдесят. Уложимся в пять минут - оранжевая тебе лично. – И опять подмигнул хитро-хитро…. Сволочь! Ну ничего. Сейчас мы ему все посчитаем.... А пять тысяч - это как раз треть зарплаты моей.
- Сейчас придумаем. На природу гулять? – подмигнула в ответ.
Вася вылез, наконец, из подсобки, просек ситуацию, ухватил ящик сардин и побег на улицу. Обратно, примчались уже втроем: Вася, Ваня-ефрейтор, и паренек в штатском с блаженно-отрешенным выражением на лице. Помятый такой…
- Ага. Друг премию пропивать будет. Может, с нами? –
Слушать-то слушаю, но кнопки калькулятора нажимать не забываю:
- Работа…
- Пожалеешь. Честно говорю. – Сержант посмотрел с непонятной грустью, словно в душу заглянул… Такому в полковники бы идти, а не с лычками бегать….
- Судьба, значит такая…. – Вздохнула грустно. И боком постаралась повернуться, чтобы грудь четче была видна.
- Все так говорят. Ладно, красивая… - кинул пачку на стол. Та рассыпалась…. Несколько бумажек упали на пол, – даст Бог, встретимся. И угольками сочтемся. Да, я еще пару шоколадок возьму, не против?
- Бери. В чем вопрос?
Ушли. Васька от одурения только башкой затряс. Треть магазина вывезли. И, вроде как, без обману все…. Вот понять бы только, что сержант тот, в виду имел?

Они так и погибли, по которому разу пересчитывая выручку и радуясь нежданному счастью. По пробке, ставшей в километре от магазина, ударило два «Томагавка», придя из неведомых далей на тепловое излучение множества двигателей… Пламя просто смахнуло «Оленьку», оставив несколько опорных столбов….

+7

28

Окрестности Новосибирска
55 км Толмачевского шоссе
Андрей Урусов (Седьмой)

- МЛЯ!!!!!!! Ванька, против волны!!!! - Машину словно приподнял кто-то огромный и уронил обратно, особо не заботясь о сохранности содержимого. Анна с размаху треснулась головой в потолок и проснулась окончательно. Ошалело глядя по сторонам, она увидела, как в направлении далекого уже Новосибирска встают странные грибы, так похожие на не раз виденные в кино…
Ефрейтор все же сумел развернуть тяжелую машину задом к ударной волне. «Шишигу протащило метров десять по дороге, но перевернуть не сумело. Двигатель зачихал, но продолжил тянуть. Грузовик медленно поехал дальше, прихрамывая на каждом метре
- Вот и все…. – сказал Андрей. – Случилось…
- Это что?! - забилась в истерике Анна. И замолчала, получив по лицу от Влады.
- Успокойся, - бросила Урусова, - и слушай.
- Так, Ванька, тормози. – Начал раздавать указания Урусов. – Девчонки, сейчас на раз-два перебегаете в кунг, закрываете все дырки, и сидите, пока не скомандую. Там, в кунге бухла ящиков десять. Сами выберете. Советую по сто грамм.
- Зааачем? – спросила потерянно Анна.
- Стронций из организма выводит. Настроение повышает. Кошка, тяни эту дуру, пока не пришиб. Переоденьтесь сразу, шмотки в пакет, потом выкинем. И Димку переодеть не забудь. Да, и Борьке можешь все объяснить. Начнет панику - бей в ухо. Ты можешь.
- А вы? – Подняла глаза на Андрея жена.
- А мы - успеем. Беги, Солнышка…
Хлопнула дверь кунга, отрезая двух женщин, одного штатского и одного ребенка, от злобности окружаещего их мира.
- Что делать будем, старшой? – спросил Герман, уронив голову на руль.
- Ехать. Но не в бригаду.
- Так….
- Думаешь, по ней не врезали? – хмуро сказал Урусов, разглядывая трещинки на лобовом стекле. - А я вот, думаю, что влепили. С двух рук. Мы - цель чуть ли не стратегическая….
- И что предлагаешь?
- Предлагаю? - задумался на секунду Седьмой. – А что тут думать. Едем потихоньку, в дозиметр смотрим внимательно. У меня где-то «Терра» ворованная завалялась. Повышение фона резкое – все, сектан кысмет.
- И тогда что?
- Вань, ты мой товарищ или ядерной бомбы? Так не задавай вопросы, на которые ответить не могу. Поехали.
Ободранный грузовик тронулся с места и покатился в сторону воинской части….

+6

29

Окрестности Новосибирска
Полигон
Владимир Пчелинцев (Шмель)

Дежурный по полигону ничего понять не успел. Бригадный УАЗик влетел на территорию. Из него выскочил взмыленный майор и побежал в сторону КПП.
-Глебыч, что случилось? – Прапорщик Андрушко майора Пчелинцева знал давно, и никогда его таким не видел.
- Саня, потом! - Отмахнулся от него майор. – Связь есть?
- Труба глючит со страшной силой, а проводная час назад в норме была…
- Спасибо. - Майор уже накручивал «тапик», зажав трубку плечом. – Сейчас батальон подойдет, ребятам мозг не сношай, с бумагами разберемся. Да, Саш, просьба еще. Выскочи, да бандерлогам моим скажи, чтобы сразу в закрытый тир трамбовались. Все сразу. Потом объясню все. Да, гребанные связюки, пнем их об сову да на глобус, любить их в антенну роликовую! - заорал вдруг Пчелинцев.
- Да как скажешь, мне-то, что, сам понимаешь. – Не стал спорить прапорщик.
Майор пытался достучаться до бригады. А в ворота полигона уже начала втягиваться вторая рота…
- «Кипарис» на связи! – Откликнулась наконец-то бригада голосом сержанта Сидорчука.
- Ярый, здрав будь! На Командора выведи. Срочно!
- Легко! С те… - В трубке зашипело так громко, что Пчелинцев отдернул даже трубку от уха. – Майор! – Закричал Сидорчук. – Война! Пинде…
И связь с бригадой оборвалась.
Пчелинцев кинул трубку на стол и выскочил из помещения КПП.
- Вспышка сзади! Бегом!!! – И сам, подавая пример, растянулся за невысоким бордюром
Хорошо, что сейчас третья рота заходила. С ротного которой, майор ушел всего несколько месяцев назад. Его рота. Родная и любимая. Во все отверстия любимая. И привычная к тому, что нельзя игнорировать приказы Владимира Глебовича. А надо их исполнять. Тут же и как можно быстрее. Любой ценой.
Солдаты попадали в пыль мгновенно, лишь на доли секунды замешкавшись, плюхнулись сержанты. Только офицеры так и остались истуканами на дороге. Их-то, ударной волной и снесло, кинув с размаху на несколько метров.
Над головой прошелестела раскаленная волна. Кто-то из солдат не выдержал, вскочил и побежал. Пока не нахватался легкими перегретого воздуха и не упал. Забившись судорожно.
Не поднимая головы от земли, майор прохрипел: - В канаву! Ползком! Или ждать!
Ждать долго не пришлось. Через полминуты все повторилось. Снова пронесся над залегшей ротой поток твердого воздуха, и снова окатило жаром.
Майор с трудом поднялся, машинально отряхнув испачканный пылью камуфляж
- Рота! – Солдаты зашевелились. – Слушай мою команду! - Сорванное горло не давало проорать так, чтобы услышали и те, кого от удара закрыл крутой склон балки, на дне которой располагалась длинная коробка пистолетного тира. Но это не страшно. Можно и повторить.
- Две минуты! Построиться! – надсаживался майор. А рота спешно вскакивала, отряхивалась и становилась в привычное место в строю. Пчелинцев сейчас нарушал все мыслимые и немыслимые параграфы. Нужно было подразделение рассредоточить, по возможности укрыть за складками местности, замаскироваться… Вот только рассчитаны те уставы и инструкции на железобетонных строителей коммунизма, а не на пацанов нынешних. Из которых военкоматы до трети количества бракуют.
Вот и приходиться тратить драгоценные секунды и, сначала порядок наводить, и только потом уже выполнять предначертанное строгой буквой.
Рота выстроилась удивительно быстро. Замерла в ожидании. Только косились в сторону бригады. Над которой медленно рассыпался огромный страшный «гриб» взрыва…. Лежать остались только хватанувший гари рядовой и два взводных, да вяло тряс головой, сидя на корточках, явно контуженный ротный.
- Фельдшера – оказать помощь пострадавшим. Соловьев, твои в помощь! Занести на КаПэ, дальше по обстановке! – тут же из строя выбежали три санинструктора, и несколько солдат из первого взвода бросившихся к офицерам. Спасало, что хоть один из фельдшеров Чечню прошел и знал, что делать…
- Остальные – бегом марш в «пистолетку». Через десять минут построение – доведу обстановку! Андрушко, ко мне!
Обалдевший от круговорота событий прапорщик протолкался сквозь бегущих солдат.
- Звиздец какой-то, Глебыч, что за ерунда-то?
- Это не ерунда. Это люминевый самолет уронил на нас ядрену бомбу. И настает большой звиздец.
- Не гони… – Начал бледнеть прапор. - Какая бомба? Зарплата ведь завтра. Мне алименты платить…
- Пиндец твоей зарплате! - сорвался майор. – И тебе пиндец! И алиментам твоим! На спине крокодила нарисую! Потому что придурок! Мы щас радиацию хватаем как чернобыльцы, а ты тормозишь хуже эстонца. У тебя дозиметр есть?
- Да был где-то… - Растерянно ответил Андрушко.
- Вот и ищи быстро. Найдешь – пробей сколько, и доложишь. Выполнять! - Рявкнул Пчелинцев на дежурного.
Когда прапорщик скрылся на КПП, майор подошел к УАЗику и устало присел на бампер. Пара минут есть. Надо попробовать прийти в себя. Очень хотелось застрелиться. Но нельзя. Можно только идти, и пытаться объяснить плотно набитому в тесный пистолетный тир батальону, что началась Война. А может и кончилась уже. И от бригады остались только они. И их автоматы.

Фанские Горы, Таджикистан
Альплагерь «Алаудин-Вертикаль»
Санечка

- Деда, лассказывай дайше! Ты лассказывай, а сто не успеес, пока я усну, завтла лассказес…

Отредактировано Чекист (05-11-2011 15:21:25)

+8

30

Окрестности Новосибирска
Полигон
Владимир Пчелинцев (Шмель)

Самое главное – сказать самому себе «Все. Встал и пошел!» Пчелинцев тяжело встал с бампера УАЗика и похромал к тиру. Странно. Вроде бы ничего ногой не задевал, а болит. Зашиб, наверное, когда падал. Или боишься ты, майор, к своим людям идти и выдумываешь теперь глупости всякие.
В плотно набитой коробке «пистолетки» было душно. Снаружи жара - и тут надышали. Триста с лишним человек. О каком-либо построении и речи быть не могло. Так, сбились поплотнее, да в центре что-то типа просвета оставили. Тебе, майор, оставили, не отмажешься.
Пчелинцев молчал. Молчали и солдаты. Все понимали, что это не учения. А намного серьезнее. Кое-кто уже и до истины дошел, по глазам видно было.
- Товарищи… - наскоро придуманные слова мгновенно вылетели из головы. Комбат замолк на мгновение. Но, решился. Как перед прыжком в воду. Или с парашютом. – Короче, бойцы! Сиськи мять не буду. Война.
- Мля… – прошелестело по задним рядам. Передние продолжали молчать. Поедая майора глазами.
- Вот именно! А кто еще раз перебьет – тому хребет перебью. Ферштейн?!
- Так точно! – Ответили из рядов, хихикнув при этом. Понятно, Лисов выкаблучивается. Дембель херов.
- Вот и замечательно. Продолжаю, мучачи и амиги. – Пчелинцев, как обычно с ним и бывало – начал раскачиваться на носках. В такт речи. – Война. Кто с кем – не знаю. Без пиндосов никак не обошлось. Надеюсь, и мы в долгу не остались. А посему…
К майору подбежал Андрушко, сжимая в потных руках старый, советский еще ДП-12. И что-то зашептал Пчелинцеву.
- Благодарю за службу, товарищ кусок! – Вскинул ладонь к берету комбат. И снова обратился к бойцам. – …А посему – могу обрадовать. Замполита с особистом скорее всего размазало. Но, свинцовые трусы носить не будем! Радиация в норме! Ну, почти! Отставить радости и прочую гомостятину! – оборвал комбат начавшийся галдеж. – Или забыли, урюки, кто страшнее радиации?! Так напомню!
Батальон сразу смолк.
- Командиры подразделений – ко мне! Остальные – во двор!
К майору строевым шагом подошли офицеры, начав представляться согласно устава.
- Отставить танцы! Минуту! – И когда, в помещении никого из солдат не осталось, комбат взгромоздился на стол для чистки.
- Нога стоять болит. Приложился где-то. – Объяснил он. - Все всё поняли? Что случилось, в смысле? А не какого беса я на столе сижу.
- Как не понять. – За всех офицеров ответил капитан Сундуков. Самый старший после Пчелинцева. Тоже из «чеченцев». – Глебыч, ты все четко обрисовал. Что предлагаешь?
Майор поерзал на столе, пытаясь расположиться поудобнее. Колено начало крутить все сильнее и сильнее.
- Что там предлагать, товарищи офицеры… Мы – в жопе. В глубокой. Но мы в тельняшках. Фуле. Приказываю: Выслать в сторону бригады «козла» с дозиметром. Если найдутся еще – отправить по отделению на штуку. Будет фон наверх лезть – пусть катаются, замеряют. Нам примерная картина нужна. В разведку – только добровольцы. Ром, сам понимаешь. Только ты. Бойцов и стволы – по усмотрению.
Сундуков оскалился в усмешке:
– Как иначе, Глебыч! Я пошел?
- Давай. БэКа по максимуму. В «козле» гранат четыре ящика. Три выгружай. Четвертый – твой. Только в городок, к общагам, не лезь сразу. Успеешь жену проведать.
- Щедро. – Снова улыбнулся капитан. – Ушел.
Майор проводил разведчика кивком. И продолжил.
- Остальные – распределить оставшийся боекомплект по личному составу, занять круговую оборону. Разрешаю загнать на вышку кого поглазастей. На любой шухер – приказываю отвечать огнем. Предупредительный в голову и все такое.
- Товарищ майор! - Весь потянулся с вопросом лейтенант Терентьев. Взводной – два, первой роты. – Разрешите….
- Не разрешаю. – Рубанул кулаком воздух Пчелинцев. – Если всё, то уже всё. А если нет – успеем.– Майор сполз с насиженного места. – Потом - по обстановке. Да, чуть не забыл. После раздачи – доклад. Ждем разведку. И что там побитые наши, кто в курсе?

+8


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Произведения Михаила Гвора » Жаркий август две тысячи двенадцатого