Продолжаю, дошёл до профессионального, надеюсь не зарылся.
Пройдя десяток метров по узкому скучному коридору, явно предназначенному исключительно для служебного пользования, я вошел в отъехавшую передо мною дверь и увидел затянутую в белую ткань спину врача уже занявшего своё рабочее место.
-Здравствуйте! Студент Виленский прибыл для прохождения практики.
Доктор, оттолкнувшись от стола, повернулся ко мне вместе со стулом, на вид ему было лет тридцать, и, судя по молодому блеску глаз биологически было столько же.
- Здравствуйте Леголас Денисович. Меня зовут Сергей Владимирович и я терапевт пятнадцатого участка, но поскольку борода еще не поседела – он криво усмехнулся и потёр свой абсолютно гладкий подбородок – то можно просто Сергей, и на ты если не против.
- Спасибо, польщён.
- Располагайся – он пробарабанил что то по сенсору столешницы и махнул рукой в сторону выехавшего к торцу стола стулу.
- Здесь не стационар и не процедурный кабинет, ухаживать не за кем, делать тебе особо будет нечего, за то больных увидишь разных, поймёшь, что они не кусаются, посмотришь как с ними обращаться следует, вас, практикантов на первую неделю всегда на участок сажают, именно поэтому.
Я уселся, и приготовил ком к записи, Сергей снова сыграл соло на сенсорах и дверь расположенная напротив той в которую вошёл я открылась, появился первый пациент.
Работа поражала сочетанием привычности и новизны. С одной стороны суть врачебного приема не менялась со времён Перикла. К врачу приходит тот, кому плохо, и врач ему помогает, по крайне мере пытается. И это за триста лет ничуть не изменилось. С другой стороны контраст с привычной постсоветской действительностью потрясал. Писанины не было. Вообще. Нет, конечно Сергей в своём коммуникаторе записи делал, но достаточно короткие, по сути только заключение. Зато автоматически формируемый во время осмотра файл включал в себя полное объемное изображение пациента, все его физиологические параметры результаты всех известных мне инструментальных исследований, включая полную расшифровку ДНК, и доброго десятка неизвестных. Этот файл навечно оставался в персональном деле пациента, размещенном в сети. При этом если доступ к персональным данным с указанием фамилии и идентификационного номера имел только лечащий врачи и лица с уровнем специальной компетентности не ниже пятого, то доступ к обезличенным данным позволяющим работать с ними как со статистическими единицами имеет любой медик. Это был футуршок, моя личная, так сказать субъективная и даже где то ожидаемая причина для удивления.
Но она не была единственной и далеко не главной. Ведь что я ожидал увидеть? Чем обычно занимаются участковые врачи? Ну когда я тянул эту лямку добрую половину составляли бабушки-пенсионерки и больные с хроническими заболеваниями, при современныом развитии медицины в целом и омолаживающих методик в частности, этот контингент иключён. Что же остаётся? Вирусные инфекции, их так и не удалось победить полностью, чему я впрочем, не удивился. Расстройства пищеварения – человеческая глупость, жадность и чревоугодие неистребимы. Последствия излишни бурных вечеринок, они вполне бывали и в это время даже в самых благополучных районах. Люди с этими проблеммами должны сотавлять девять десятых приема участкового 24 века, и демонстрироуемая нам на вводных лекциях статистика подтверждала такой вывод. Но здесь всё было совсем по-другому.
Во-первых, даже выглядели пациенты необычно. Да универсальный комбинезон был популярен везде, но здесь в них были одеты абсолютно все пациенты. И их комбезы были лишены каких либо проявлений индивидуальности, не говоря уже об украшениях. Серый цвет и в подавляющем большинстве случаев явные следы длительного использования, и это при практически вечных материалах. Единственное пятно – планка на правой стороне груди с длинной абракадаброй из цифр и букв.
Во-вторых, большинство наших пациентов даже не приходили к нам, их приводили, либо их коллеги либо непосредственные начальники, но чаще некие люди представлявшиеся работниками дружин порядка. И больше половины больных страдали от истощения, причем не от пищевого. Голод узнать легко, еще более очевидны признаки питания несбалансированной пищей, и здесь их не было. Эти люди хорошо кушали, но их состояние ясно указывало на то, что они работали далеко за гранью выносливости. Они не нуждались в лекарствах, основным назначением был отдых, отдых не активный, в полном покое. Но Сергей не давал им освобождение от работы, назначение формулировались иначе – запрет на посещение производственных секторов, часто запрет на выход из собственного жилого сектора и блокирование доступа к сети за исключением чисто развлекательных ресурсов, в самых тяжёлых случаях направление к психохиругам. В ответ на моё недоумение он прикидывался абсолютным валенком, мол, разве есть для них лучшее лечение в этом состоянии? А на прямые вопросы – что к такому состояние приводит? Начинал пространно рассказывать о горячей любви сотрудников объекта к работе, в подробности которой он меня посвятить не может в связи с моим низким допуском.
Еще поражало огромное количество мелких травм явно производственного характера – ушибы, порезы, явно инструментами, удары током, отравления химическими реагентами. И все эти мелочи, как правило,.. были жутко запущенны. Обычные болячки, от красного горла до расстройств стула то же запускались до безобразия, казалось на них не обращали внимания до тех пор, пока они не становились очевидны окружающим. А вот больных со следами бурного вечера на лице не было, ни одного за весь день.
В остальном работа была достаточно рутинной, осмотр, назначения напрямую вбиваемые в ком пациента и следующий больной, мало чем отличающийся от пред идущего. Шесть часов приема пролетели незаметно. Синхронные кряки наших с Сергеем коммуникаторов известили о конце рабочего дня. Мой куратор желание продолжить общение в более неформальной обстановке не проявил, напротив как то очень быстро и незаметно исчез из кабинета. Я то же решил не задерживаться. И Проследовал в жилой корпус, к ужину, Юпитеру учебника и сну.
Следующие шесть дней оказались похожи друг на друга как горошины в стручке, Сергий мило улыбался, столь же мило трещал о пустяках, с большим удовольствием и профессионализмом посвящал в чисто медицинские проблемы, но о самой станции я не узнал от него ничего. Попытки выяснить, что-либо у моих соседей по общежитию так же успехом не увенчались. Нет они с удовольствием общались во время совместных трапез и специально ничего не скрывали, но наш жилой сектор полностью соответствовал своему названию – его населяли только приглашенные и временные специалисты и они находились в таком же информационном вакууме как и я. Так что я расслабился и получал удовольствие от по настоящему космических завтраков обедов и ужинов (я взял за правило кушать только в столовой и не пользоваться системой доставки в комнате) ненормированного сна и чтения учебников в мною выбранном темпе. Однако в пятницу я не забыл отправить письмо Владимиру Максимовичу с напоминанием об его обещании, присовокупив к нему сугубо положительную характеристику написанную Сергеем. Хотя я не представляю как на такой работе, точнее её отсутствии можно получить характеристику отрицательную, разве что нагло совать нос не в своё дело и задавать вопросы, которые явно не одобряются?
Суббота и воскресенье прошли в приятной неге сдобренной ожиданием ответа, а в понедельник, в семь утра, меня разбудил сигнал о прибытии срочного сообщения.
«Студенту Виленскому явится на подстанцию скорой помощи сектора №15 не позднее 7.30 утра
Волков В.М.»
Отредактировано Вольноопределяющийся (18-12-2011 16:57:16)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
