Добро пожаловать на литературный форум "В вихре времен"!

Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Для начинающих писателей, желающих показать свое произведение критикам и рецензентам, открыт раздел "Конкурс соискателей".
Если Вы хотите стать автором, а не только читателем, обязательно ознакомьтесь с Правилами.
Это поможет вам лучше понять происходящее на форуме и позволит не попадать на первых порах в неловкие ситуации.

В ВИХРЕ ВРЕМЕН

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Произведения Михаила Гвора » Я приду, мама (Пасынки Фанских гор-2)


Я приду, мама (Пасынки Фанских гор-2)

Сообщений 121 страница 130 из 363

121

Таджикистан, Фанские горы, Лагерь

Собравшиеся расселись. Состав был своеобразный: только «вояки», и ни одного «гражданского». Конечно, «граница деления личного состава» в Лагере была весьма условной, но присутствующие, как раз и занимались, в основном, вопросами обороны. И собрались тут руководители всех ее отраслей и направлений…
Потап, Малыш, Огневолк и Прынц, с которых, собственно, и начались Вооруженные Силы «Фанской республики». Потап, по-прежнему оставался Верховным Главнокомандующим, а его бывшие (собственно, уже давно не бывшие) подчиненные, руководили минно-взрывной и кинологической службами, а также снайперским «взводом».
Егор и Бахреддин – несменные начальники стационаров Чоре и Маргузор. Олег, старший Патрульной службы, являющейся по факту и Пограничной. Леха, представляющий на Совете «бронетанковые войска», а реально - заместитель Олега. Давид, отвечающий за внешнюю разведку… Впрочем, «разведчики» и «погранцы» настолько пересекались по личному составу и задачам, что Олег с Давидом иногда путали, кто чем руководит, и постоянно подменяли друг друга. Лайма, командир первого снайперского отделения. Не хватало разве что Машки, замещавшей мужа на руднике, и Рахматулло, работающего в паре с Давидом и отосланного им «по делам». Что у них за «дела», разведчики не сообщали даже Виктору и майору. Развели, понимаешь, секретность…
- Значит так, - начал Виктор, - пока мирные люди заняты полезным делом, нам надо решить маленькую проблему: у нас заканчиваются запасы…
- Минуточку! – прервал Огневолк, - это кто мирные люди? Браты, Доничев и компания? Во главе с Генкой?
- Ну, например, дети – отрезал Олег.
- Ага, - глубокомысленно произнес Егор, - маленькая Санечка. По кличке «Санька Бешеная». Которую даже на руднике каждая собака знает, и уважает…
- Ну, положим, собаки больше уважают ее пса, - уточнил Потап.
Народ дружно прыснул.
- Между прочим, - обиженно произнес Олег, - девочка сейчас занята крайне мирным делом. На восхождение пошла.
- А Коно - полезным. – добавил Огневолк, - улучшает породу. Очень эффективный производитель. Наш человек во всех смыслах.
- Мы о чем-нибудь можем говорить серьезно? – поинтересовался Виктор
- Можем, - взял слово Стас, - о каких запасах речь? О привезенных из Сарвады в двенадцатом году?
- О них, родимых!
- Ага! И, судя по составу высокого собрания, нам предстоит еще один рейс за прокладками?
- Почему нет? – многообещающе прищурилась Лайма.
- Лаймочка, девочка, перестаньте отвечать вопросом на вопрос, - примирительно сказал Давид, - вы же таки не еврейка, вы же таки не то еще литовка, не то уже русская…
- Насколько я помню, евреи приехали в Палестину и совсем немножко оккупировали какие-то земли? – невинно спросила Лайма.
Давид слегка поперхнулся, но ответил:
- Ну, можно и так интерпретировать…
- Эта национальность мне тоже подойдет. Так что вы имеете против прокладок, товарищи?
- Успокойтесь, Лаймочка, ничего я против предметов личной гигиены не имею! Можете уточнить у моей зубной щетки! И вообще, может, дадут продолжить?
- Давай, Вениаминыч.
- Так вот, главное не прокладки. Назревают проблемы с едой. Как мы ни экономим запасы, они тают. На ближайшую зиму еще хватит. На следующую - нет.
- А если сократить пайки?
- Пайки урезаны до минимума. Выращиваем всё, что растет. Стада на пределе возможностей района. Поголовье, конечно, можно увеличить, но надо расширять пастбища, совершенно непонятно, как избегать контакта с местными. Режим секретности и так на грани рассыпания. Из дикого жрем всё, что жрется. Или кто-нибудь откажется от шурпы по-фански?
- Это которая из двухвосток?
- Она самая.
- Да нет, нормальная жрачка….
- Женя, что бы ты сказал о ней двенадцать лет назад?
- Э-э-э…
- Ругань отставить! – жестко скомандовала Лайма и кокетливо улыбнулась, - тут дама.
- Тогда ничего.
- То-то и оно. А это говорит специалист по обработке шачьего мяса… – Виктор сделал паузу.
- Простите, - поинтересовался Давид, - мы разве едим ишаков?
- Не «ишачьего», а «шачьего», образовано от «шак», так дети называют одичавших собак.
- А наши орлы этим словом именуют джигитов Ахмадова, - вставил Олег. – Потому Давид Аронович и удивился.
- Митя сейчас, - усмехнулся Виктор, - объяснил бы, что оба слова образованы от слова «шакал» в его разных значениях и семантическое поле…
- Витя, не надо, - взмолился Давид, - я немного отстаю от лингвистических изысканий Дмитрия Геннадьевича, так что, всё равно не пойму. Мне достаточно знать, что мы едим собачье мясо, а не человеческое. Но при чем здесь это?
- Да ни при чем. С ним чисто медицинская сложность: у шаков полно паразитов и его обеззараживание – непростой процесс. Аверин - один из главных спецов. И по небрезгливости он у нас лидер.
- А у нас еще остались брезгливые?
- Не замечал… Кстати, о человечине и совпадении названий. Может появиться еще и психологическая проблема. Мы как аборигены Новой Гвинеи – своих собак не едим, они члены племени. А чужих – запросто, как обычное мясо.
- Надо понимать, при появлении чужих людей может стать вопрос…
- Может. Еще как может. Но, слава богу, не сейчас. Поколения через два. – Виктор откашлялся. Но мы отвлеклись. Два поколения нам здесь не прожить. Пришла пора спускаться вниз. В Большой Мир. Только готов ли этот мир принять нас?..

+3

122

Дикие Земли. Где-то между Ишимом, Тюменью и Курганом.

Развилка попалась через два дня. Если учесть, что больше десяти километров в час машины по этому недоразумению не давали, то не так уж и далеко. Колея уперлась в воронку и раздвоилась, обходя препятствие с двух сторон.
Капитан посмотрел на дозиметр.
- Чисто. Борька! Куда ехать?
- Налево!
- Почему налево?
- А хрен его знает! Почему нет?
- Действительно, - произнес Урусов, - почему бы и нет. Ванька, давай налево.
Герман послушно крутнул баранку. Остальная колонна двинулась следом. Через двести метров дорога опять раздвоилась.
- Направо, - скомандовал Борис.
Дальше началась какая-то фантасмагория: развилки сыпались как из ведра. Создавалось впечатление, что здесь специально накатывали густую сетку дорог. Боря уверенно командовал: «направо, налево, прямо», как будто знал в этом лабиринте каждый поворот. Урусов, заразившись его уверенностью, не возражал. После двадцати километром плутаний, Герман неожиданно заорал: «Асфальт!!!», и «Тигр» рванулся вперед, словно почуяв впереди заправку.
- Ну, блин, Шах, ты даешь, - восхитился Урусов, - как это у тебя получается?
- Не знаю, - честно ответил Боря, - я и в школе на всех тестах правильные ответы всегда угадывал. И ЕГЭ на девяносто процентов сдал… Интуиция…
- Хорошая штука, - произнес капитан и чуть не врезался головой в лобовое стекло: машина резко затормозила под яростный мат Германа.
- Мда… - протянул Андрей, оглядывая открывающуюся картину, - к твоей интуиции еще бы крылья…
Впереди, в пятидесяти метрах блестело своей, словно лакированной поверхностью, гладкое асфальтированное шоссе. Возможно, оно было не совсем гладкое или, даже скорее всего, совсем не гладкое, но оно было… Шоссе. Асфальтированное. Гладкое. Более того, в полукилометре был виден дорожный щит-указатель, и даже можно было разобрать, что именно указатель, а не «рекламка», и что краска облезла далеко не вся. Как в сказке.
А между шоссе и колесами «Тигра» тянулся совсем небольшой овражек с крутыми стенками, по дну которого быстро бежал мутный и, даже на вид глубокий, поток десятиметровой ширины…

Отредактировано ВВГ (18-01-2012 12:05:35)

+3

123

Таджикистан, Фанские горы, Лагерь
Евгений Аверин

- Дядя Женя! Дядя Женя!!! У Ветерка живот болит! И Жулька волнуется!
- Спокойствие, только спокойствие…
Огневолк вошел в питомник, по-хозяйски прошелся вдоль лежанок, посматривая на псов, ласково трепля холки, и, наметанным взглядом отмечая несоответствия в поведении. Здесь всё было не так, как положено в кинологии. Но Евгений знал: он делает всё правильно. Не как в учебниках написано, а так как надо. Не нужны этим собакам клетки. Ласка им нужна, уход и кормежка.
Конечно, ни за десять, ни за пятнадцать лет новую породу не выведешь, на это надо раза в четыре больше времени. Но нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики. А посему – работать надо лучше и все получится!
Женька Аверин собак любил с детства. И не только любил, но и понимал. За что псы отвечали ему взаимностью. Все и любые. Одним из первых «собачьих» воспоминаний Аверина, были ошарашенные глаза председателя колхоза, увидевшего свою «грозу поселка», злобную и дурную Альму, жгучую смесь немецкой овчарки и ротвейлера, в объятиях пятилетнего пацана. Грозная псина виляла хвостом, поскуливала и безропотно давала наглому мальчишке разыскивать занозу в лапе. Председатель был редкой сволочью, да еще наделенной властью. Мало того, в этот момент он оказался сильно глупее собственной собаки. Иначе мысль выбросить мелкого нарушителя спокойствия со своего участка не посетила бы его голову. Ошибочность этой идеи объяснила хозяину Альма, причем сделала это настолько убедительно, что тому пришлось купить новые штаны и неделю спать на животе.
Лет с семи при любых проблемах с собаками, вся деревня звала Аверина-младшего. Женька с первого взгляда распознавал, что именно беспокоит пса, и как можно помочь. Дошло до того, что местный ветеринар стал регулярно вызывать пацана «на консильюм». Знания по теории у «слонореза» были энциклопедические, а вот с практическим применением постоянно возникали проблемы. Парню же не хватало как раз теории.
Не обходилось и без курьезов. Когда двенадцатилетний "доктор", примчавшись по вызову продавщицы местного магазина Любки Копытихи, самой скандальной бабы района, обнаружил, что ее кобель-пустобрех Васька, названный в честь мужа хозяйки («так они ж одинаковые, шо тот кобель, шо этот») ничем не болен, а просто желает даму. Проблему предстояло объяснить Любке. Назвать Женьку стеснительным было бы трудно, но все-таки двенадцать лет не самый подходящий возраст до подобных объяснений.
- Вязать его надо, - попытался воспользоваться «научным языком» Аверин.
- Так это мы мигом, - заголосила Копытиха, - сейчас веревку принесу!
- Да нет, не в том смысле.
- А в каком? Ты прямо скажи, что кобелю нужно?
- Сука, - брякнул Женька, уже чувствуя, что сказал не совсем то.
- Что??? – взвилась Любка, - ты что себе позволяешь, щегол малохольный…
Вставить слово в поток отборного мата Аверину удалось только минут через десять, когда на Любкин крик уже сбежалось полдеревни. От физической расправы его спас только кобель, все десять минут простоявший с оскаленными клыками между хозяйкой и другом.
- Тетя Люба, - наконец сумел озвучить Женька, когда иерихонская труба местного розлива временно умолкла, - Не Вы сука, а Ваське нужна сука! Хотя и Вы не особо отличаетесь…. – последнюю фразу, сказанную себе под нос, Копытиха не расслышала.
Зато расслышала всё остальное. На беду, сотрудница прилавка уже успела забыть суть начальной проблемы. А поскольку имена кобеля и мужа с ее же легкой руки совпадали…
- Это что же такое деется? Ваське, значится, сука нужна! Я его, значит, уже не удовлетворяю? Да я…
Анекдот на тему «всю Одессу удовлетворяет, а его не удовлетворяет» Любка не знала. В отличие от остальной деревни. И, естественно, была немедленно с ним ознакомлена не менее чем десятком голосов. Копытиха взвилась по новой. Прекратил свару председатель, единственный человек, которого Любка, если и не боялась, то, по крайней мере, слушала.
- Вот что я тебе скажу, Любовь Антиповна - заявил он, - ты, конечно, можешь удовлетворять своего кобеля лично! Дело хоть Советской Властью и неодобряемое, но сейчас уже допустимое. Но щенков у вас не будет, это точно. Так что, я бы на твоем месте всё же суку привел. Вон, хоть Альму мою. Даже интересно, каких она щенков от Васьки принесет.
- А щенки классные будут. – вдруг встрял малолетний специалист, – чую.
Щенки, действительно, получились классные, и через три года председатель открыл кооператив «Собачья Ферма», рассчитывая сделать деньги на «поставках псов Советской Армии». Затея, естественно, провалилась. Собачки получились очень даже неплохие, вот только у армии были свои взгляды на необходимость закупки неизвестно у кого собак весьма странного вида, да еще воспитанных в несколько необычной манере.
В итоге, когда председателю позвонили из райвоенкомата насчет призывника Аверина, неудавшийся фермер решил заодно избавиться и от убыточного хозяйства.
- В каких войсках будет служить наш пацан? - задал он вполне невинный вопрос. – А то он о границе мечтает. Прямо ночами не спит, "карацуповку" мысленно примеряет.
- Куда пошлют, там и будет, - вполне логично ответил военком. – На границу можно со своей собакой ехать, если есть. А зеленую фуражку на месте выдадут. Запасы таковых в наличии имеются.
- И сколько собак он должен привезти? – совершенно нейтральным голосом поинтересовался председатель.
- А чем больше, тем лучше! – хохотнул его собеседник.
Шутка оказалась не слишком удачной. Утром следующего дня у ворот райвоенкомата остановился раздолбанный вусмерть «сто тридцатый» из которого выгрузился требуемый призывник вместе со всеми пятнадцатью еще не пристроенными псами.
Когда военкоматовские деятели пришли в себя и потребовали убрать зверинец, машины и след простыл. Вряд ли эта история закончилась благополучно и для Женьки, и, особенно, для псов, если бы на его сторону не встал прибывший за новобранцами пограничный старлей Потапов. Аверина, мгновенно окрещенного Волком, поселили в отдельном флигеле (читай - сарае) бывшей барской усадьбы, где и располагался военкомат. В тот же самый сарай загнали всех псов. А сердобольный старлей потратил три дня на беготню по канцеляриям и оформление документов на провоз «зверинца» в "Красную Звезду", специализированный подмосковный племпитомник.
В эти три дня и возникла четверка, впоследствии прозванная «Спецами», ведь сопровождали старшего лейтенанта Потапова в исторической поездке «за зверями» сержанты Шкляр и Белозеров, которые уже получили позывные "Прынц" и "Малыш". Хотя окончательно она сложилась через два с небольшим года, когда Потапов перетащил контрактника "Волка" к себе.
В Огневолка же Аверин был торжественно переименован во время Первой Чеченской, когда рядом с ним рванул фугас с огнесмесью, и горящий кинолог пронесся триста метров до ближайшего арыка, в полтора раза побив все мировые рекорды в беге на эту дистанцию.
Откуда возникла эта страсть к собакам, Аверин объяснить не мог. Так же, как и обратную любовь.
- Наверное, я в прошлой жизни был псом. А может, от волков предки род ведут. Теория эволюции вещь многогранная и разноплановая…
В четверке собак любили все. А Малыш так просто сходил по ним с ума. Но только Огневолк чувствовал собачью душу, как свою собственную. И когда Стас притащил из Сарвады два помета щенков, направление лагерной деятельности Огневолка была предрешено.
Конечно, за одиннадцать лет породу не выведешь. Минимум – сорок. Но сейчас Аверин имел знания посерьезней, чем сельский «слонорез», а кроме того по-прежнему с первого взгляда на собаку мог сказать, кого и с кем надо скрещивать, чтобы на выходе получить оптимальное потомство. И тех псов, что сейчас росли в лагерном питомнике, уже можно было назвать предпородой, поскольку основные желаемые черты просматривались вполне ощутимо. А отдельные экземпляры, такие, как Коно или Ленг, оценивались Огневолком, как эталоны конечной цели. Кроме отличных физических данных «эталоны» выделялись таким умом, что сам Аверин на полном серьезе считал их разумными. Или хотя бы полуразумными. Впрочем, Евгений был изначально убежден, что собаки значительно умнее людей…
Большая часть лежанок пустовала, их обитатели были на работе. У каждого пса свой «хозяин», с которым он работает. При этом собаки прекрасно отличали всех своих от чужаков. Не только лагерных, но и маргузорских или рудничных, песики не тронули бы, и приказ могли выполнить, если он не противоречил воле хозяина и кодексу собачьей чести. Что таковой негласный документ существует, Огневолк не сомневался. И даже примерно представлял, что в нем записано. Чужим пришлось бы хуже. Можно без «бы». Процент разведчиков Ахмадова, павших от клыков «карашайтанов», не сильно уступал показателям «кутрубов и гуль-ёвонов» и неизменно рос.
Днем в питомнике оставались только больные и старые псы да беременные дамы с кормящими матерями.
Пройдя через взрослую часть питомника, Евгений добрался и до «площадки молодняка». Большая часть добровольных помощников крутилась именно здесь. Огневолк усмехнулся. «Добровольность», насколько он знал, была не совсем искренней, Санька на своих разводах включала работы в питомнике в общий перечень, но как приз отличившимся. Само собой, за это направление боролись.
Осмотрел щенков. Отогнал от несчастной Жульки детей, затормошивших щенка до потери ориентации (заволнуешься здесь!), пощупал живот Ветерку - тоже ничего страшного, переел песик, раздал ценные указания и отправился на совет.

Отредактировано ВВГ (19-01-2012 10:35:18)

+2

124

Дикие Земли. Где-то между Ишимом, Тюменью и Курганом.

- Хреновые из нас саперы. – произнес Сундуков, обозревая результат бурной двухдневной деятельности всех трех групп.
Мостик, действительно, был не самый красивый. Зато надежный. Сбитый из стволов вековых сосен, диаметром под полметра в комле и стянутый для большего усиления толстыми веревками. На веревках настоял Борис, ссылаясь на мнение брата. На вопрос, что именно тот говорил, последовал «железный» ответ:
- Точно не помню, но ничего надежней веревок не существует. А мы в деревне с печкой до хрена их нашли.
Что, правда - то, правда. Недавняя ночевка в брошенной деревне не только позволила бойцам помыться и просушить вещи, но и подарила немереное количество толстенных канатов. Сундуков был уверен, что никакого отношения к альпинизму эти веревочки не имеют. Урусов с Юриновым, как отношение к альпинизму имеющие, ничего доказывать не стали, а коллективно согласились, что товарищу майору из колодца определенно виднее.
Большинство присутствующих стояли за гвозди. Капитан не спорил и с ними, гвоздей тоже хватало. Лишь бы шляпки наружу не торчали.
От себя он потребовал, чтобы на оба берега стволы заходили не меньше, чем на пару метров, и были намертво вкопаны в склоны. И чтобы верхнюю поверхность мостика хоть немного подравняли.
Майор, проиграв спор о веревках, взял реванш в определении длины пролета. В результате мост не только опирался на берега, но и лег «брюхом» на здоровенную конструкцию из тех же стволов, установленную в ручье и гордо именовавшуюся «быком». Сундуков настаивал на двух «быках», но второй подобный монстр в овражек просто не поместился бы.
- Брось, Саныч! – ответил Урусов, - я думаю, выдержит.
- Не, что выдержит, не сомневаюсь. Некрасиво просто. Сердце не радует…
- Красиво-некрасиво, радует-не радует… А сердце ты побереги, майор. Ты нам живой нужен. И без инфаркта… Ванька, - заорал он Герману, - погнали!!!
«Тигр» взревел двигателем и потихонечку полез на мост…
Переправа всех шести машин прошла без сучка и задоринки. Собранный монстр мог бы выдержать средний танк, «шишиги» были ему, что слону дробина, не говоря уж об УАЗах и «Тигре». Асфальт, естественно, оказался совсем даже не гладким, но вполне приличным. А вот указатель разочаровал. От надписей мало что осталось: какие-либо цифры отсутствовали напрочь, а из трех названий можно было с трудом разобрать только одно, и оно никому ничего не говорило.
После долгого изучения карты и камлания насчет облаков и погоды (как будто не занимался этим всю время строительства) штатный «брат ориентировщика» сообщил:
- По дороге поедем, однако.
- Почему? - поинтересовался сержант Поляков.
Урусова этот вопрос тоже интересовал, но желание нарываться на очередной дурацкий розыгрыш отсутствовало. Капитан оказался прав.
- Больше некуда, - ответил Юринов, - либо по дороге, либо обратно через мост.
- Ага! – глубокомысленно произнес Поляков и надолго задумался… - а где эта дорога на карте?
- Поляк, не приставай к человеку. – эта игра Урусову уже надоела, - всё равно он не знает, куда по ней приедем!
- Дороги этой на карте нет. – отозвался Борис, - а куда приедем, знаю.
- Как нет? – удивился Сундуков.
- И куда? – встрепенулся Урусов.
Ефрейтор задергался, не зная, кому отвечать первому. Но разобрался.
- Дороги нет на карте, товарищ майор, потому как карта девяносто первого года выпуска!
- И что?
- А местность две тысячи двадцать третьего! Местность позже выпущена! То есть, карта раньше.
- И что, всё так сильно изменилось? – Роман понимал, что несет чушь, но достало всё…
- Тут раньше горы были, товарищ майор, - отрапортовал Борис. – Уральские!
- Вот прямо здесь?
- Ну… где-то поблизости!
- Подожди, Саныч! Борька, ты сказал, знаешь, куда приедем.
- Так точно, товарищ капитан!
- И куда?
- К воронке!
- Мать твою! К какой воронке?
- А вот этого точно не знаю. Либо к Тюменской, либо к Курганской. Если повезет – к Челябинской или Ёбургской. А может, к мелкой какой. Но к какой-нибудь воронке точно приедем. Их здесь много!

+3

125

Таджикистан, Фанские горы, Лагерь

- …Только готов ли этот мир принять нас?.. – произнес Виктор и обвел присутствующих взглядом.
- Что там, вообще, творится? – спросил Огневолк, - а то я со своими собачками совсем перестал следить за политической обстановкой…
- Давид, твоя вотчина. – Виктор кивнул старому «разведчику».
- В целом ситуация такова. – Лернер поднялся и начал прохаживаться взад и вперед возле стола, страшно похожий на профессора, читающего лекцию студентам. Вот только слушатели были совсем не студенческого возраста и жизненного опыта…
- Все без исключения страны региона больше или меньше пострадали от ядерной войны, которую, с легкой руки Олега Викторовича, мы называем Большим Писцом. Самые большие потери у Ирана и Пакистана. Они фактически полностью уничтожены. Китай и Индия тоже получили немало. По крайней мере, никакой серьезной экспансии в нашем направлении с этой стороны не наблюдается…
- Ароныч, ты бы еще от сотворения мира начал… - проворчал Потап.
- Надо будет – начну. Пока не надо. А вот про Китай - надо. Дальше идем. Афганистан. Пострадал очень мало. Тем не менее, грызня за власть идет по полной программе. Фактически – продолжение довоенных разборок. Тех самых, в которые и мы, в свое время, сдуру влезли. Я имею в виду семьдесят девятый, если кто не понял. Тем не менее, группировки там достаточно сильные и, разбираясь между собой, успевают покусывать соседей: туркмен, узбеков и нас. Точнее, таджиков. Точной информации оттуда мало, но насколько удалось выяснить, Туркмении приходится несладко, хотя страна не разваливалась и держится достаточно крепко, государство всё же очень богатое. Узбекистан, похоже, тоже скоро объединят. Но не под Ташкентом, а под Ургенчем. И править там будет Хорезмшах Сарыбек. Во всяком случае, его войска уже обложили Самарканд. Не исключено, что за Сарыбеком стоят туркмены, им нужен сильный союзник против моджахедов…
Давид прервался, чтобы попить воды.
- Ну, ты силен, Ароныч! – восхитился Егор. – Как ты всё это выяснил, не вылезая с гор…
- Эх, Тигра, Тигра… - укоризненно покачал головой Лернер, - половина информации ловится приемниками у тебя на руднике. А по "дальним" странам – три четверти.
- Ага, поймешь что у Генки, – пробурчал начальник стационара, - я и не подозревал, что такие слова существуют. Один «аттенюатор» чего стоит. А нормальные доклады они только Давиду предоставляют. Ну, еще Олегу.
- Тоже не совсем нормальные. Три года бился, прежде чем перестали подробно описывать типы раций, которыми пользуются прослушиваемые. Причем, кто именно что используют – не указывают, мол, это несущественная мелочь. А уж разбивать перехваты не по времени приема, а по тематике и адресатам, стали только, когда на каждую группировку выделили отдельный приемник. Соответственно, отдельный журнал. А так шло всё вперемешку. Фраза от Бодхани, пара фраз из Башкирии, потом амонатовская и опять Бодхани. Ужас!
- Чего ты хочешь, - прокомментировал Потап, - радист – это не профессия, радист – это диагноз. Болезнь Маркони. Даже Генка, как переходит в ипостась радиста, невменяемым становится.
- Точно. Обидно, что слушают почти весь мир и отдельно Таджикистан. Митька руку набил, шифры, как орешки, колет. А толку… Сейчас, правда получше стало…
- Так и по России информация есть? – выдохнул Прынц.
- Есть. – ответил Олег, - но не так много, как хотелось бы. В личном плане ничего. Что касается общеполитического – разброд и шатание. Стать единой и неделимой России не грозит еще очень долго. Нашим не до того, люди пытаются выжить...
Давид постучал по столу карандашом, который вертел в руках:
- Давайте вернемся к нашим баранам. То есть, к таджикским. Предполагаю захват Сарыбеком Самарканда в ближайший месяц. Что будет шах делать дальше – загадка. Либо пойдет на Ташкент и Ферганскую долину, либо через Пенджикент сюда. Но об этом позже, есть еще Киргизия. Там вообще пещерный феодализм, сдобренный автоматами и УАЗами. Единственный островок какого-то намека на порядок и цивилизацию - крупная киргизо-казахская группировка, контролирующая озеро Иссык-Куль. От Бишкека и Алма-Аты не осталось ничего. В Казахстане всё очень похоже на Киргизию. Есть оседлые группировки на севере и западе, а также вдоль бывших железных дорог, в степях же – самые настоящие кочевники, нередко даже на конях. На юге, кроме иссык-кульцев нам интересны только шымкентцы, больше всего тем, что они в союзе с Ташкентом и Ферганой.
Докладчик вновь перевел дух.
- Давид, ты бы присел, - участливо произнес Виктор, - в ногах правды нет…
- Ничего, мне так удобнее. Теперь о Таджикистане. После Киргизии наиболее раздробленная страна в регионе. Самой серьезной силой является бывшая двести первая база российских войск. Сейчас именуется Дивизией и контролирует центр государства: Душанбе и прилегающие районы. Душанбе уничтожено не полностью. В первые годы после Войны Дивизия регулярно вела локальные боевые действия против кулябской и памирской групп. Последние два года в союзе с ними успешно отбивает атаки афганцев. Всю эту зиму шли переговоры об объединении юга и востока страны под эгидой Душанбе. Моё мнение: они обречены на успех. Если это произойдет, можно говорить о возрождении Таджикистана, как единой страны. Независимыми остаются только Согдийская (она же Ленинабадская) область и ущелье Зеравшана. Худжант контролируется командой некоего Рахмонова. – оратор поднял руку, предупреждая вопросы, - к довоенному президенту страны отношения не имеет. Даже не однофамилец. Южная граница его владений – перевал Шахристан. Все остальные еще ближе. Пенджикент держит клан Амонатовых. Группа не очень многочисленная, но крепкая. И достаточно вменяемая. Верховья Зеравшана и Матча – братья Рахмановы. К хунджантскому лидеру тоже никак не относятся. И, наконец, наш старый знакомец – Бодхани Ахмадов, владения которого отделяют друг от друга все вышеперечисленные территории.
- То есть, Бодхани заноза не только в нашей заднице, но и в общетаджикской?
- Именно так. Никто бедолагу не любит. Но душанбинцы не хотят терять людей при штурме Анзоба, а остальным он не по зубам. Могли бы договориться, но отношение друг к другу у всех групп достаточно настороженное. Вот вкратце и всё.
- А мы? – спросил Егор.
- Вот ведь Тигра ленивая, - съязвил Потап на правах тестя, - даже я уже выучил, какое ущелье куда выводит, а ему со своего рудника нос высунуть лень.
- А мы, - сказал Давид, - имеем прямой выход только на территорию Ахмадова. К Амонатовым можно попасть от Куликалон, то есть, через Алаудинский перевал. Или через Лаудан. Но через перевал много не унесешь.
- Надо попросить бульдозер, - бросил Стас. - Пусть дорогу построит. Пообещать ему там внеочередное техобслуживание…
- Не построит, – бросил Леха, – просчитывали. Только отнорок с Гедиминаса.
- И не нужно, – добавил Виктор, - прежде, чем что-то строить, надо прикинуть все варианты. А их не так много…

Отредактировано Чекист (18-01-2012 16:32:33)

+5

126

Челябинская область

«Челябинская воронка» собственно воронкой не являлась. Но и города практически не существовало. Объезжать пришлось по широкой дуге, чуть ли не каждые десять минут «прозванивая» местность дозиметром. И это через одиннадцать лет! Что тут творилось в дни войны, страшно представить. Зато после «Челябы» дорога стала не в пример лучше.
Заправиться не удалось и в Миассе. А вот в Златоусте повезло.
Колонна, повернув за холм, выкатилась прямо на заправку… Самую обычную, на которой заправляют бензином и солярой. Таких хватало и раньше. Но эта была РАБОТАЮЩЕЙ…
Сначала никто своим глазам не поверил. Не бывает такого…. Осознание чуда пришло только тогда, когда персонал этой самой заправки, встретил «сибиряков» парой неприцельных очередей и разбежался, бросив вверенное предприятие на произвол гостей.
Под завязку заправиться не удалось. Но все баки и половину канистр залили до краёв. Теперь можно было быть спокойными: до Уфы бензина хватало с запасом. Немало времени заняла дискуссия о том, чем платить сбежавшим местным, сколько платить, а главное, надо ли вообще это делать.
С одной стороны, вроде как не бандиты тут сидели. Что обстреляли и сбежали – не показатель. С другой – висящий на въезде прейскурант навевал мысли о живодерах-барыгах и мироедах-куркулях… Выражения, правда, были попроще, зато покрепче. Платить мироедам – не вариант.
С третьей стороны – а какие могут быть цены, если от каждого второго покупателя приходится драпать в кусты, оставляя ему товар, а может, и кассу? С четвертой…
Компромисс неожиданно нашел Соловьев. По мнению москвича, платить было надо. Но! По ценам Новосибирска, ибо в данном конкретном случае персоналу никто не угрожал! Что поугрожать банально не успели – так это вопрос номер два, и не рассматривается. Да и, в конце концов, стрелять в них никто не собирался. Наверное.
Поэтому, берем средние цены по Новосибирску, Естественно оптовые, раз товар забрали полностью. Делаем скидку за самообслуживание, а не фиг бегать от покупателя. Ну, и еще за бартер комиссионные. Им же теперь не надо за этим барахлом ехать. И прочие скидки...
Дальше. Поскольку контрагенты не высказали пожеланий по форме оплаты, то оплатить тем имуществом обменного фонда, которое считаем наиболее адекватным, то есть тем, что меньше нужно в дальнейшем путешествии. Например, остатками веревок, найденных в безымянной деревне. Цены на них должны быть средние по Новосибирску, но, естественно, розничные, не всё ж отдаем, а так же включать наценку за доставку и надбавку на выездную торговлю. И на бартер. Бензин – не деньги, его еще продать надо. И прочие надбавки…
Попытка сержанта Полякова обратить внимание окружающих на многократное дублирование надбавок в лейтенантских расчетах (некоторые повторялись не дважды, а трижды, и даже четырежды) была в корне пресечена капитаном Урусовым, которому типично хохляцкий подход бывшего подчиненного определенно понравился. (Линтинант дило каже! Не знав бы, шо москаль – за хохла прийняв бы! Возьми, боже, що нам не гоже! Ну, а якщо богу смачно, то и заправшикам не в падлу.). Никто ничего не понял, но по контексту сообразили.
Единственное, что уточнил дотошный капитан, что в день выезда с Заимки цены на веревки и прочий хлам выросли в Новосибе в четыре раза, а на бензин, наоборот, вдвое упали. А никто этого не помнит, исключительно потому, как все были заняты, и не до того было. С последним утверждением почтенная публика не спорила. Она, собственно, вообще не спорила. Так, тихо выпадала в осадок.
Сам Соловей и посчитал количество оставляемого мусора, то есть товара. Результатами обмена остались довольны все. Но напоследок майор Сундуков со словами: «Совесть, всё-таки, иметь надо, коммерсанты фулевы!», добавил от себя бутылку водки и две банки тушенки…

Отредактировано Чекист (18-01-2012 17:31:29)

+5

127

Таджикистан, Фанские горы, ущелье Пасруд

- Нехорошее место здесь, командир. О нем говорят много плохого….
- Что именно?
- Много плохого. Кто сюда ходил, никто не вернулся. Здесь живут злые духи!
- Мусо, разве ты маленький мальчик, что верит в злых духов?
- Нет, Рахмат, я не маленький мальчик. Но ты слышал, чтобы кто-нибудь вернулся?
- Не интересуюсь байками грязных дехкан, Мусо. Мой автомат убьет любого духа, неважно, злой он или добрый. Правда, командир?
- Нам не надо воевать с духами, Рахмат. И с людьми тоже. Надо догнать этого обнаглевшего дехканина и грохнуть его. Женой и дочками можно предварительно попользоваться. Старшую я бы с собой прихватил, красива стерва… Ну, заодно глянуть, что там происходит. А если что-то не так – мы быстро побежим вниз. Мусо, ты умеешь быстро бегать?
Джигиты расхохотались. Под взрывы хохота, «буханка» с бойцами Савфата Бурхонова свернула с трассы и двинулась по заброшенной грунтовке вглубь ущелья Пасруд-Дарьи.
- Не гони, Сабир. – придержал водителя Савфат. – Надо смотреть по сторонам. Аллах своей милостью может послать нам добычу гораздо раньше, чем ожидаем….
Впрочем, дорога сама по себе не способствовала быстрой езде. Со времен Войны она и не подозревала о ремонте. Через час неторопливой езды, это нагромождение ям и колдобин вывело «буханку» к развалинам кишлака.
- Останавливаемся тут. Дальше идем в боевом порядке. Пешком идем только мы, Сабир! Можешь не бояться за свои ноги.
Джигиты повыпрыгивали из машины, рассыпались цепью. В УАЗе остались только Сабир за рулем и Мурад-большой, который, высунувшись в люк на крыше водил из стороны в сторону стволом ДШК. Кишлак прочесали за час. Никого и ничего. Тишина.
- Ты и ты – в охранение. – скомандовал Савфат, когда развалины остались позади. – Остальные, что скажете?
- Неприятное место, - откликнулся Мусо, - не удивляюсь, что столько слухов ходит!
- И это всё?
- Нет. Кишлак не сожгли.
- Великое открытие, - съехидничал Мурад-маленький. – а сгоревшие дома нам чудятся! Наверное, кутрубы нас так бояться, что наводят морок?
- Ты не понял, - продолжил Мусо, - его не сожгли сразу. Это сделали потом. Сначала увели людей и забрали всё ценное. Вплоть до кирпичей и дерева. Потом разломали дувалы. И только потом, пустили огонь, подобравший остатки. И это было давно. Десять лет назад. Или больше.
Мусо не был маленьким мальчиком или трусом. Мусо был охотником и следопытом. И в духов он не то, чтобы верил, просто учитывал их возможное присутствие. Но на добрых не надеялся, а злых не боялся. И продолжал делать свою работу. Хорошо делать. Как всегда.
- Идем пешком. Машина за нами, на пулемете – не спать!
Через пару километров дорога уперлась в реку. Джигиты рассыпались по склону, ощетинившись стволами во все стороны. Мусо, Рахмат и Савфат обошли излучину. Дорога продолжалась по тому же берегу.
- Река размыла склон и перерезала дорогу? – спросил Савфат.
- Нет. – ответил Мусо. – Сама вода не смогла бы так подмыть склон. Даже за десять лет. Ей помогли.
- Несложно, если есть взрывчатка. – отозвался Рахмат. – Что делать будем, командир?
Больше всего Савфату хотелось повернуть назад. Но что тогда докладывать Бодхани? Что снова ничего не нашли ? Этого мало…
- Мусо? Что со следами?
- Этот урод здесь прошел. Следы детских ног есть. И скот гнали…
- Трое остаются с машиной. Не зевайте, тут можно ожидать всякого.
- Что, и злых духов ждать? – отшутился Мурад-старший.
- И злых духов! – отрезал Бурхонов. – Остальные – за мной. Поднимемся на тот склон, за ним следующий кишлак. Проверить надо.
Джигиты развернулись цепью и двинулись вперед…

+3

128

Республика Башкортостан, «спрямленная» граница

Неожиданности начались километров через пятьдесят. Трасса оказалась перегорожена бетонными блоками. Свободным оставался лишь узкий проезд, закрытый шлагбаумом. А серьезность полосатой металлической трубы подтверждал капитальный блокпост, ощетинившийся тремя пулеметными стволами и даже одним орудийным. На бывшем рекламном щите у обочины крупными буквами было написано:
«Республика Башкортостан
Башҡортостан Республикаһы»
Передовая машина тормознула метров за двести от надписи.
- Ни хрена себе, - прокомментировал Урусов, - Как говорит наш уважаемый полковник: «Куды я попал, и де мои весчши?» - Здесь же, вроде, Челябинская область. А, Борь? – уточнил капитан у законно обосновавшего «штурманское» место Юринова.
- Да. Еще километров двести. Мы даже до Сатки не доехали.
- А башкиры об этом знают? – уточнил Герман.
- Думаю, знают. Просто имеют свою точку зрения. Но оно и к лучшему. Есть надежда, что дальше народ от каждого встречного не разбегается, – капитан полез из кабины, – однако, говорить будем.
К блокпосту он пошел один, оставив колонну у обочины. Играть на нервах у потенциальных друзей не хотелось. Потому и автомат не взял, потопал безоружным, если не считать некоторые стандартные сюрпризы для недоброжелателей и демонстративно висящего на разгрузке «Стечкина»
Впрочем, недоброжелателей не наблюдалось. Вместо них из-за укрепления вылез плотный невысокий мужик с лычками старшины и протопал метров двадцать навстречу.
- Ты гляди… - протянул старшина, - цельный капитан пожаловал! И откуда же вы свалились на нашу голову, ваш благородь?
- Мог бы и копыто к черепу, прикола ради. – отбрил Урусов, - я, когда в твоих чинах ходил, не гнушался.
- Та щас! В старшинах он ходил! Небось, сразу из ефрейтора в капитаны самопроизвелся. У вас, дикарей, это быстро делается…
- Сам ты такое слово, которое на «Ё»! – недовольно скорчился Урусов. – Только, дядя, херовый из тебя Пострадамус, вот шо хочу за тебя сказать! Мы из «сверчков» полосатых выслужились. Сперва в летехи, да еще и старшим побыл. Это у вас тут земли дикие, населенные людоедами с собачьими головами. А у нас столица Сибири, как-никак. А если что, так по заначкам и цельный настоящий капитан ВС РФ захован.
- С генеральскими лампасами на ворованном «абибасе»?
- «Абибас» нам Уставом не положен. Майора на погонах таскает. Ты-то сам кем войну встретил? Гадом буду – из «слонов»!
- Сам ты «слон»! – теперь уже старшина деланно обиделся. – Сержантом встретил. Областной ОМОН. Ладно, давай по делу. С чем пожаловали?
- Разведку делаем. Договор с вашими старшими был о дружбе и взаимопомощи.
- Договор? – старшина выглядел удивленным, - не предупреждали. А должны были! Мы, ж, могли, и мины включить…. Серега, - спросил он в рацию, - мы гостей из Сибири ждем? Когда?? Слышь, капитан, вы машины впереди себя толкали что ли? Или на оленях перли? А может вы уже и не вы совсем?
- Мы. Совсем и полностью. Просто долго ваши «дикие земли» исследовали. География она, это, затягивает….
- Тогда ставьте бивак, где стали. Сейчас в Уфу доложим, сопровождающего за вами пришлют. Или документы скажут выписать. Но это вряд ли, много вас. Так что, устраивайтесь на ночевку. Если надо чего – скажи, чем сможем – поможем.
Ждать пришлось недолго. Через полчаса старшина заявился в лагерь, прихватив с собой молоденького ефрейтора, и устроил Урусову с Сундуковым вежливый, но самый настоящий допрос. Все ответы ефрейтор старательно записывал в какие-то бумажные формы.
- Ну и бюрократия у вас, однако, - присвистнул майор.
- А ты как хотел? У нас порядок. Зато в городах люди по улицам без оружия ходят.
- Да ну? – удивился Урусов.
- Факт. И не потому, что запрещено. Просто не требуется.
- А чего ж на заправках персонал от клиентов разбегается?
- Это где? – напрягся старшина.
- Да вот, километров тридцать назад.
- А-а, так это не у нас. Это барыги с Диких Земель. Говоришь, сбежали от вас?
- Ну. Я вообще не понял. Бензин же – стратегический ресурс, а охрана такая, что чуть что – наутек.
- Ни хрена ж себе «чуть что»! Кто на них там напасть может? С нашей стороны никто. А с той – некому. Сидит человек пять со стволами – и достаточно. Вы за десять лет – первый крупный отряд. Да и не держат они там много горючки… Вы, небось, под ноль выкачали.
- Угу.
- А взамен оставили что?
- Естественно. Мы же правильные донецкие пацаны, а не залетные фраера! – улыбнулся капитан.
- Это понятно, что не залетные, а заезжие. Но хоть не ограбили. Это правильно. Ни к чему.
- А с кем они торгуют-то там?
- А с местными. Охотники с Диких Земель приходят. Трапперы всякие. Да мало ли кого занесет. К нам-то эту шантрапу не пускают. А эти коммерсанты здесь закупают, туда возят. Сейчас ждут, когда мы с вами разберемся. А как уедете – попрутся ваш хабар сдавать. В общем так: завтра с утра приедет ваш сопровождающий. И проводит до Уфы. Там документы оформят на каждую единицу техники и на каждую человеко-морду. После этого сможете передвигаться свободно. В общих чертах порядки те же, что до двенадцатого года. Только криминала у нас совсем нет.
- Это как?
- А вот так. За все преступления - расстрел. Никто и не рвется…
- Моя задняя голова громким шепотом подсказывает, что президент у вас ни фига не довоенный…
- А у нас не президент. Тиран у нас.
- А почему тогда Республика, если тиран?
- А потому что Тиран так захотел. Бывший генерал-майор десантных войск Тиран Николай Алексеевич. Фамилия у него такая. А его слово – закон!
- Да… - прокомментировал Сундуков, - чудны дела твои, Господи… А граница давно переехала?
- Давно. Лет десять уже. Как на Урале катавасия закончилась, так линию и спрямили. Как силы подкопим – весь Урал заберем.
- Какие силы? Там же нет никого! Белок пугать собираетесь?
- Так не захватить основная проблема - удержать и освоить. Вот где анус в полный профиль. Знать, пока не готовы. Начальству видней. Ладно, с бумажками мы закончили. Пора и честь знать.
- Погоди, старшина. Ты вот что скажи, как так вышло, что весь Урал – сплошная воронка? Везде хоть кто-то, да выжил. А там – хуже чем в Хиросиме…
Скулы старшины заходили желваками. Он зло сплюнул и хрипло каркнул:
- Получилось так. То ли специально выжечь хотели, то ли судьба сложилось. Ладно, товарищи офицеры, прощевайте до завтрего. Пора нам…
Старшина с ефрейтором молча ушли, не поворачиваясь. Бывший омоновский сержант все листал на ходу заполненные бумаги, подсвечивая себе тусклым офицерским фонариком.
- Брешет. – оскалился Урусов, когда уфимцы отошли на безопасное расстояние.
- Брешет. – согласился Сундуков, и протянул капитану флягу. – Жахни, и не морочься раньше времени. Мы щас все равно не докопаемся. Так что, пейте, товарищ, капитан, да и отправляйтесь на боковую. Посты я расставлю. А будешь засыпать – жену потише вспоминай.
- Мудак ты, Саныч. Всегда это знал.
- А я разве когда отрицал? – хмыкнул майор…

+4

129

Таджикистан, Фанские горы, Лагерь

- Прежде, чем что-то строить, надо прикинуть все варианты. – произнес Виктор, - А их не так много…
- Подожди, Вить, - Давид, было присевший, опять встал, - у меня еще не всё.
- Чем нас еще порадует служба внешней разведки? – спросил майор.
- Персоналиями. С дивизией всё понятно. Полковник Рюмшин предпочел генералом не становиться. Но команду свою в узде держит крепко. Насколько я понимаю, кое-кого из его подчиненных наши уважаемые «Спецы» знают лично.
- Есть такое дело, - подтвердил Огневолк. – Штук десять знакомых человеко-рыл имеется.
- Кроме того, в числе его ближних замов Андрей Пелькевич, тоже полковник, бывший глава Центроспаса. С ним знакомы очень многие, включая нас с Виктором. И Бахреддин, в первую очередь. Человек очень даже толковый и адекватный.
- Сколько лет прошло, - усомнился Малыш, - любой мог с катушек слететь.
- Только не Андрей, - вставил Виктор. Давид, Бахреддин и Олег согласно кивнули.
- В общем, приход бригады в Зеравшан нас устраивает полностью. Дальше. Очень хорошая новость. Старший из братьев Рахмановых, Шамсиджан, в прошлом водитель-дальнобойщик, а до этого сержант ВДВ СССР, вернулся в родное ущелье в первые дни после Большого Писца на чужой «Ниве» вместо родного бензовоза. Зато при оружии. Благодаря чему, хотя и не обошелся в Шамтуче без осложнений, но вышел оттуда живым и здоровым. Чего нельзя сказать про некоего Рафаэля Мирзоева, старого подельника братьев Ахмадовых, а на тот момент - главного политического противника младшего Рахманова.
- Ни фига себе! Так это что, тот самый «кардан»? – изумился Потап. – Ну, который хотел устроить коллективное аутодафе со своим участием? Крепкий мужик!
- Крепкий. А главное, память у него хорошая… А еще маловато народу. Если ущелье возьмет этот "десантник", сможем договориться, бойцы ему нужны.
- В общем, товарищ майор, вы с Лехой удачно тогда выступили. – вставил Олег.
- Да, пожалуй, - продолжил Давид. – На этом совсем приятные новости кончаются. Саттах Амонатов. Пенджикентский бек. Глава большого клана детей и внуков. Беком стал (внимание!) в результате избрания! То есть, уже в первые дни после Большого Писца основные Пенджикентские силы собрались, и чуть ли не единогласно избрали Саттаха беком. А силы эти – пограничники, таможня, милиция, представители прежней власти и так далее.
- То есть, до двенадцатого года старшим был не он?
- Нет. Никаких официальных должностей. Вообще, никакого отношения ни к политике, ни к криминалу. Причины, по которым избрали именно Амонатова, совершенно непонятны. Тем более что по слухам старика еще и поуговаривать пришлось.
- Ни фига себе! – удивился Егор, - может, какой род ханский?
- На эту тему информации нет. Политику ведет достаточно миролюбивую. Однако тех, кто посягает на его территорию, Пенджикент встречает жестко. Соответственно, к Ахмадову относится резко отрицательно. Но первым в бой не пойдет. Бек бережет людей. Есть косвенные данные, что один из его наследников разыскивал нас с идеей предложения союза.
- Это то, что Митька подслушал?
- Оно самое. Но тот разговор недостаточно информативен. В общем, Саттах для нас – темная лошадка. По согдийцам информации совсем мало. Но им не до Зеравшана, проблем с севера хватает. Могут присоединиться к дивизии или Сарыбеку, если появится общая граница. А нет – будут тихо сидеть и отбиваться от ташкентцев. Те тоже не сильно агрессивны, так что - вооруженный мир.
Давид откашлялся:
- У меня всё. По вариантам – к Олегу. Он просчитывал…
Давид сел. Зато встал Олег.
- Не буду долго занимать ваше внимание. У нас есть план…

+3

130

Падаван пишется падаван, а не "поддаван". И указывают не "типы раций какими пользуются прослушиваемые" (это дай бог 0.1% всех радиолюбителей мира умеет), а ИСПОЛЬЗУЕМУЮ МОДУЛЯЦИЮ.

+1


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Произведения Михаила Гвора » Я приду, мама (Пасынки Фанских гор-2)