Глава 5.

    Очнулся я от мощного потока прохладного воздуха, проникавшего за шиворот. Сильно болела пострадавшая голова и присутствовало ощущение покачивания, как на борту корабля во время умеренного волнения. Или, скорее, в кабине небольшого планера, попавшего в легкую турбулентность. Короче - подташнивало. Глаза открывать абсолютно не тянуло, но вспомнились последние события и стало интересно - я еще на этом свете или уже на том?
   Нет, лучше бы я глаза не открывал! Потому как подо мной стремительно проносились верхушки деревьев, а самого равномерно мотыляло вверх-вниз. Непроизвольно дернулся, ощутив себя подвешенным над бездной. И, что характерно, без парашюта. На чем подвешенным, кстати? От притока адреналина даже прекратилась головная боль и я кое-как извернулся и посмотрел назад. Нет, это бред! Натуральный бред! Меня держал своим мощным кривым клювом за рюкзак давешний попугай и куда-то целеустремленно тащил, часто-часто взмахивая крыльями.
    Лететь с таким грузом ему было явно затруднительно, он тяжело дышал и что-то глухо ворчал сквозь приоткрытый клюв. Куда это он меня несет? В гнездо, птенцов кормить? Ладно, пусть хоть в гнездо, там разберемся, пистолет-то пока со мной. Главное - чтобы по дороге клюв не разжал. А то летать меня учили только с использованием специальных техсредств!
    Шея устала держать голову навыверт и я опять повернулся лицом вниз. Вскоре лес сменился глубокой расщелиной с почти отвесными стенами и вместо бреющего полета над вершинами деревьев мы вдруг оказались сразу на высоте в километр. Вот это красота! С противоположного конца к расщелине подходила довольно крупная река и, естественно, ухала вниз по широкой дуге. Где-то на середине пути ко дну ущелья гигантский водопад натыкался на торчащую вбок скалу и с грохотом рассыпался мириадом брызг, разлетавшихся на сотни метров в стороны, образуя вокруг скалы огромный водяной купол. От открывшегося передо мной вида так захватило дух, что я не сразу заметил поднявшуюся с большого камня, притулившегося на стенке ущелья, темную массу.
    Зато мой носитель ее сразу заметил и с диким криком сделал именно то, чего я более всего и опасался - разжал клюв. Оказавшись в свободном полете, я сам заорал не хуже упустившего меня зеленого придурка. Рука автоматически попыталась нащупать вытяжное кольцо парашюта, но его, естественно, на привычном (полсотни прыжков в активе, однако) месте не нашлось. Блин, не мог Васильич еще и парашютом обзавестись, что ли? Натаскал в нору всякой дряни, а такую важнейшую вещь упустил! Теперь, вот, помирай из-за этого!
    Черная масса, оказавшаяся очередным птеродактилем с размахом крыльев, не уступающем таковому у легкого самолета, ринулась за попугаем, совершенно проигнорировав меня. Видимо, падающее камнем пятнистое тело не являлось для него привычной добычей, в отличие от гигантской птицы. Перевернувшись на спину, чтобы не видеть далекого еще, но неумолимо приближавшегося дна каньона, и стабилизировав полет раскинутыми в стороны руками стал наблюдать за схваткой.
    К моему удивлению, попугай оказался прекрасным воздушным бойцом! Правда, не уверен, что тот действовал осознанно, но выработанные миллионами лет инстинкты ухода от хищника действовали безупречно. Благодаря значительному превосходству аэродинамики перьевого крыла над примитивным перепончатым и гораздо меньшей массе птица в маневренном полете рвала "дракона" как тузик грелку. Если провести аналогию с самолетами, то попугай по своим тактико-техническим характеристикам соответствовал легкому верткому биплану, а птеродактиль (я стал называть его так без кавычек, так как, на мой непрофессиональный взгляд, он ничем не отличался от виденных в книгах изображений) - тяжелому скоростному перехватчику. Правильной тактикой для которого было неожиданное стремительное нападение пикированием с высоты на ничего не подозревающую жертву. Здесь же он вступил в бой в совсем не превосходящих условиях и теперь только впустую щелкал клювом, пытаясь поймать вертящуюся ужом вокруг него птицу. Попугай, имеющий, в отличие от хищника, почти круговой обзор, выделывая практически полный набор фигур высшего пилотажа, все время оказывался в хвосте у противника, который регулярно терял жертву из вида и даже пару раз чувствительно кусанул дракона за чешуйчатую когтистую лапу, торчащую сзади.
    Наконец, разъяренное чудище, потеряв остатки осторожности, стало преследовать попытавшегося оторваться, летя вплотную к стене каньона, попугая. Тот, достигнув уступа, на котором росла небольшая роща хвойных деревьев типа сосны, резко рванул вверх, выполнив классический иммельман. /*иммельман - фигура высшего пилотажа - полупетля вверх с переворотом */ А птеродактиль из-за своей громадной инерции, повторить маневр не смог и со всей дури влетел в колючие ветки. Раздался треск ломающихся деревьев и жуткий вопль, в котором смешались боль от удара и разочарование от неудачной охоты. Причем трудно сказать, чего именно из этого в нем было больше.
    Поздравив быстро удаляющегося с торжествующим карканьем попугая с изящной победой над ужасным противником, я перевернулся на живот, чтобы встретить смерть в лицо. К некоторому удивлению, смерть в виде каменистого дна ущелья все еще находилась достаточно далеко. Значительно дальше, чем я ожидал, руководствуясь своим опытом парашютных прыжков. Ну конечно! В стрессе от последних событий у меня абсолютно вылетело из ударенной гребанным орком головы, что это совсем другой мир. С сильно отличающимися от нашего физическими условиями!
    В частности, плотность воздуха, а, значит, и его сопротивление выше в полтора раза, чем на Земле. А вес, который ему надо тормозить - втрое меньший! Потому и дно приближается так медленно. Подстегнутый возникшей призрачной надеждой мозг, поскребя в извилинах, хранивших еще со времен училища знания по аэродинамике, в момент прикинул установившуюся скорость падения. Получалось где-то пятнадцать-восемнадцать метров в секунду. Блин, мягко говоря - многовато! Особенно, если падать на острые камни! Не желая расставаться с надеждой выжить, я продолжил лихорадочно размышлять. Вон кошка, даже на Земле, увеличивая благодаря своей пушистости эффективную площадь аэродинамического сопротивления, умеет тормозить до безопасной скорости. Мы, люди, делаем то же самое с помощью парашюта. Но ни шерсти, ни парашюта у меня сейчас не имеется. А что есть? Я, как и утопающий, готов был схватиться за любую подвернувшуюся соломинку. Вот, например - рука нащупала во внешнем боковом решетчатом кармашке рюкзака продолговатый предмет. Зонтик! В детских мультиках его часто используют вместо парашюта. А я сейчас, похоже, скорее в мультике, чем в реальности. Эх, не зря набивал рюкзак всякой фигней! Вот кое-что и пригодилось!
    Сорвав зубами со спасительного предмета чехольчик, схватил его обеими руками и нажал на заветную кнопку. Хлопок раскрытия, так напоминавший до боли знакомый парашютный, на мгновение заставил поверить в успех мероприятия. Мои руки, обвитые ремешком от зонтика, резко дернуло вверх и я почувствовал значительное снижение скорости падения. Увы, уже в следующую же секунду, хлипкое изделие китайских бракоделов сложилось в обратную сторону, еще и порвавшись в нескольких местах и потеряв практически все свое тормозящее действие. Чуда не произошло, да! Если я и в сказке, то, похоже, как пелось в одной старой доброй песне, это "сказка с несчастливым концом". С яростью и глубоким разочарованием выбросил бывший зонтик, и тот, беспорядочно кувыркаясь и хлопая полуоторвавшейся тканью, растворился в пространстве.

Конец главы:

    Стал лихорадочно вспоминать, что еще из подходящего напихал в рюкзак. Ага! Как я сразу не догадался! Палатка! Это же натуральный, практически готовый к использованию парашют! Прочностью ни в какое сравнение не идущий с дурацким зонтиком. Из него даже дельтаплан легко сделать! На земле и имея хоть и небольшой, но запас времени.. А вот в воздухе как все это провернуть-то?
    Кинул затравленный взгляд вниз. Увы, даже замедленное падение когда-то должно подойти к финалу. И тот уже стремительно приближался, обещая стать весьма печальным. Свист воздушного потока в ушах все больше начал напоминать похоронный марш. Нет, бороться надо до конца, несмотря на невеликие шансы! Извернувшись, я выдрал из крепления на рюкзаке сверток с палаткой. Стараясь унять нервную дрожь в и так мешающем нормально работать встречном ветре, пытающемся вырвать из рук кусок столь ценного сейчас синтетика, вытащил свернутую трубкой ткань. Как же превратить ее в из бесполезного свертка в спасительный парашют за оставшиеся в моем распоряжении пятнадцать-двадцать секунд? Строп-то нет и в помине
    Раздумывать было абсолютно некогда и решение пришло интуитивно. Потянул за торчавшие из свертка нижние углы палатки и, подогнув ноги, продел в имевшиеся там петли носки ботинок. Затем, удерживая ткань сжатыми коленями, продел и руки в аналогичные петли на двух других краях палатки, крепко за них уцепившись. И резким движением развел руки и ноги в стороны, распрямляя их до конца.
    Как я себе ничего не вывихнул - просто ума не приложу! Потому что меня вдруг будто бы дернуло стадо привязанных в палатке лошадей, причем в разные стороны. Но, благодаря петлям, я ее из рук не выпустил. И получил сильно вогнутый в центре четырехугольный парус, площадью чуть более двух квадратных метров, расположенный горизонтально! Нижняя поверхность палатки была с силой вжата в центр встречным потоком, а верхняя свободно трепыхалась на ветру. Руки и ноги в разведенном положении я удерживал с очень большим трудом, прикладывая к этому почти все свои силы. Намного меня не хватит, но это и не надо - земля-то вот она, совсем уже рядом!
    Скорость падения, судя по ощущениям, снизилась до пяти-семи метров в секунду. Уже приемлемая для безопасной посадки. Если приземляться на ноги. Но я-то соприкоснусь с поверхностью этой долбанной планетки поясницей! И освободить ноги в последний момент не могу - сам же себя поймал в ловушку петлями! Черт побери, поменять легкую быструю смерть на долгую агонию на дне ущелья с переломанным позвоночником? Глупо-то как!
    Тут я вспомнил про то, что обещал себе построить из палатки дельтаплан. А почему бы и нет? Чтобы получить аналогичный эффект, надо лишь увеличить угол атаки, превратив парашют в управляемый и получив подъемную силу! Времени на теоретические построения не оставалось совсем и я изо всех сил стал заводить руки с зажатыми в них концами палатки за спину. Хорошо что я последние полгода от нечего делать усиленно занимался спортом! В том числе и на бесконечных ночных дежурствах. Иначе бы сил на задуманное не хватило.
    Но все получилось, ноги поползли вверх, а "крыло" приняло угол атаки градусов в двадцать пять. Из-за неравномерного обтекания и общей неустойчивости "выбранной" аэродинамической схемы началась ужасная тряска, грозившая перевернуть всю "конструкцию". Но это не имело уже ни малейшего значения, так как мой рюкзак, оказавшийся после маневра самой нижней поверхностью импровизированного летательного (в одном направлении, правда) аппарата, коснулся земли. Благодаря возникшей в последние секунды перед приземлением подъемной силе, вектор скорости поменял направление, переведя снижение в поступательное горизонтальное движение. Встреча с поверхностью произошла минимальной вертикальной скоростью и, учитывая амортизирующий эффект набитого всякой фигней вещмешка, я ее почти и не почувствовал. Зато теперь, в сопровождении зловещего шелеста от трения рюкзака (служившего мне своеобразной посадочной лыжей) об землю, несся раздвинутыми ногами вперед, не имея ни малейшего представления о том, что меня там ожидает. А вдруг острый кусок скалы? Очень неприятный момент! В героических попытках овладеть управлением парусом в последние секунды падения я как-то не догадался изучить район предполагаемой посадки. И теперь оставалось только ждать и надеяться.
    К счастью, на "посадочной полосе" никаких препятствий не встретилось. Она вообще попалась почти идеально ровная, покрытая невысокой травой, хотя боковым зрением я успел заметить проносящиеся мимо в опасной близости здоровенные камни. Невеликая скорость погасилась за считанные секунды и палаточный купол, потеряв поддержку встречного потока, бессильно опал прямо на меня.
    Некоторое время я неподвижно лежал, приходя в себя. Наконец, в достаточной степени осознав, что остался жив и даже, вроде бы, цел, начал выбираться из-под опутавшей меня палатки. Покончив с этим, осмотрелся. Да уж - повезло так повезло! Я приземлился на узкую полоску покрытой травой почвы среди небольшой каменной лощины на самом дне ущелья. Десять метров вправо или влево - и я бы сейчас уже вряд ли мог бы наслаждаться свежим прохладным воздухом, насыщенным доходившей от близкого водопада влагой. Слава богу, все закончилось!
    Или не все? Краем глаза заметил падающую на меня и быстро увеличивающуюся в размерах точку. Рука потянулась к кобуре, но остановилась на полдороге, так как я узнал "своего" попугая. Быстро достигнув дна ущелья, тот с радостным криком пронесся надо мной, заложил крутой вираж и мягко приземлился в паре метров от меня. И чего он ко мне привязался? Он же, вроде бы, мясом не питается?
    Закончив сворачивать палатку (еще пригодится - полезная вещь оказалась!) подошел к терпеливо ожидающей птице поближе. Серая морда с массивным коричневым клювом немедленно наклонилась. Что? Чесать? Нашел время! Попугай, подождав несколько секунд, недоуменно поднял голову, посмотрел на меня как на дурака, и вновь наклонил ее, на этот раз присев на лапах. Ну прямо как верховой верблюд! Так, стоп, а может я и вправду дурак? Кажется, птица мне вполне явно намекает
    Решившись, взялся руками за костяные выступы ушей, скрытые длинным серым пухом по бокам головы и влез попугаю на шею, устроившись поудобнее. Тот немедленно встал и, с силой оттолкнувшись лапами, взлетел. Вот так-то! Видимо, это и являлось штатным способом передвижения с помощью попугая. Клювом за рюкзак это была явная импровизация, вызванная потерей мной сознания. Чьим только способом? Крепко держась за ушные выступы, я гадал, кто же эти неведомые хозяева, повесившие на лапу моему "транспортному средству" бронзовое кольцо? К которым меня явно стремится доставить это странное животное...

Это прототип персонажа (не ГГ, естественно ):