Хм. Сам думал, что начало не очень, а теперь, после твоих слов буду думать... долго....

Пусть крайний правый из вас коснется плечом пролива.

Только не ослабляйте правый фланг.
А. фон Шлиффен, предсмертные слова

Внезапно став начальником Полевого Штаба германских войск Эрих фон Фалькенгайн, теперь уже бывший военный министр Пруссии, первым делом вызвал к себе своего заместителя, генерала фон Штейна, начальников  - оперативного отдела Генерального штаба подполковника фон Таппена и отдела железных дорог генерала фон Штааба.
- Господа, - холодный взгляд и спокойный голос дались ошеломленному внезапным назначением, которому он был обязан совместной службой с кайзером, генералу нелегко. Но он справился, с удовлетворением подумав про себя, что его предшественник всегда был слишком слаб для настоящего прусского офицера. – Как вам известно, предначертанием судьбы занял я свою должность. Я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы выполнить миссию возложенную на мои плечи Его Величеством. Поэтому сейчас я хотел бы получить полный отчет от вас, как обстоят дела в ваших ведомствах. Прошу подготовиться через пять минут.
Пока адъютанты расстилали на столах карты, а присутствующие приводили в порядок свои мысли, генерал сидел, словно памятник самому себе.
Первым докладывал фон Штааб, рассказав о принятых мерах по началу перевозок войск в районы сосредоточения. Краткую и четкую речь генерала фон Фалькенгайн не прервал ни разу, только утвердительно кивнул в конце.
Выступавший после фон Штааба фон Таппен был явно ошарашен всем произошедшим, что не помешало ему столь же четко доложить, что Генеральный штаб полностью готов к войне, план предусматривает все варианты действий, войскам переданы все необходимые документы, вплоть до того, что у каждого командира армий, готовых вступить в бой с французами, начиная с роты, имеются подготовленные карты.
- По плану, который принят к исполнению, и о котором господин генерал осведомлен, левое крыло численностью в восемь корпусов или около триста двадцати тысяч человек должно удерживать фронт в районе имперских провинций южнее Мааса. Центр – одиннадцать корпусов, четыреста тысяч человек, наступает на французов через Люксембург и Арденны. Ударное же правое крыло, в составе шестнадцати корпусов, или семьсот тысяч, наступая через Бельгию,  захватывает крепости Люттиха и Намюра и наносит удар по слабому правому флангу французских армий. Подсчитано, что дороги через Люттих будут открыты на двенадцатый день, Брюссель падет на девятнадцатый, французская граница будет пересечена армиями правого крыла на двадцать второй день, на линию Сен-Кантен – Тьонвилль, - фон Таппен, отчертив указкой линию, о которой только что говорил, резко положил ее на стол, - войска выйдут на тридцать первый день, Париж будет захвачен на тридцать девятый…
- Спасибо, господин подполковник, - судя по тону, которым были произнесены слова, казалось, что генерал впервые узнал о плане, и все услышанное отнюдь не доставило ему удовольствия. – План мне был знаком… в общих чертах. Но мне одному кажется удивительным, господа, что для нанесения основного удара предназначено меньше сил, чем для вспомогательных и прикрывающих действий? И что на правый, открытый фланг наступающих, не назначено никакой кавалерии?  Или я ошибаюсь и корпус фон Марвица планируется передать в подчинение фон Клуку?
- Но, господин генерал, мы исходили из указаний начальника Генерального штаба, - ответил фон Таппен, нервно поправив монокль. - Он исходил из следующих соображений: сопротивление Бельгии вследствие содействия Франции и Англии окажется сильнее, чем это предполагалось, наступление французов начнется в первые дни войны, обстановка может сложиться таким образом, что в то время, когда армии правого крыла будут задержаны в Бельгии, французы крупными силами вторгнутся через Эльзас-Лотарингию в южную Германию и достигнут здесь успешного результата ранее, чем обходный маневр наших войск на правом фланге окажет какое-либо существенное влияние на общее положение сторон на театре военных действий.
- Разрешите? – пришел на помощь своему подчиненному молчавший до этого момента Дитрих фон Штейн. – Эти соображения были весьма основательны и я не вижу возможности их игнорировать.  Но, учитывая ваши замечания, предлагаю внести корректировки в развертывание войск. Перебросить на правый фланг кавалерию будет, по моему мнению, самым простым решением. Наш железнодорожный отдел легко справиться с этой незначительной корректировкой, не так ли?
- Это вполне возможно, - спокойно ответил фон Штааб, делая пометки у себя в бумагах.
- Этого мало, господа. Кавалерия прикроет фланг, но ударную мощь армий она не увеличит… Подождите, господа. Я забыл уточнить, как у нас с «отрядом Эммиха»? Для гарантированного захвата Люттиха  необходимо обязательно усилить его короткими морскими орудиями и экспериментальной саперной ротой. И я не вижу доклада, что они готовы к выдвижению. Дитрих, свяжитесь с командующим пешей артиллерией, пусть отдаст необходимые приказания.  И вернемся к обсуждению. Как мы можем усилить первую армию?
- Могу предложить только одно – забрать у шестой армии двадцать первый корпус во второй эшелон первой армии. Остальные корпуса трогать нельзя, если мы не хотим рисковать прорывом французов в центре нашего построения, – Таппен выглядел так, словно отдавал последние марки из собственного кармана.
- Вы так считаете? – задумчиво протянул фон Фалькенгайн. – Один корпус и кавалерия… не мало?
- При необходимости, по моему мнению, всегда можно перебросить на правый фланг часть эрзац-резервных дивизий. Но до полного выяснения обстановки я советую от такой передислокации воздержаться, – фон Штейн поправил монокль и посмотрел на карту, словно рассчитывая прочесть на ней невидимые остальным письмена-подсказки.
- Господа, прошу приступить к выполнению моих указаний, - новый начальник явно не хотел терять времени.
Гении Генерального штаба, лучшие его офицеры, служившие в железнодорожном отделе, еще добирались со всего Берлина, фон Штейн и фон Таппен еще обсуждали возможное влияние на ход войны указаний нового начштаба, а фон Фалькенгайна уже снова вызвали во дворец. Кайзер, сумрачный и еще не ложившийся, вопреки своему обычному распорядку дня, встретил его, дыша коньячным перегаром и показал только что прибывшую из Лондона телеграмму о том, что Британия не останется нейтральной. Подумав он приказал отправить в Трир новую телеграмму, отменяющую отданные перед тем распоряжения. Эрих, не показывая своего удивления, бодро ответил: «Есть», и заверив Вильгельма, что английская армия ничем не сможет помещать выполнению немецких планов, откланялся.
***
В Морском Генеральном Штабе, несмотря на поздний час, никто не покидал своих кабинетов. В отличие от политиков, морское командование было уверено в том, что Англия поддержит Францию и Россию и сейчас готовилось к этому. Второй эскадре фон Шеера только что была отправлена телеграмма с приказанием перейти Кильским каналом из Балтики в Северное море, а средиземноморскому дивизиону – радиограмма о приведении в полную боевую готовность. Сейчас в кабинете адмирала фон Поля сидели трое – сам хозяин кабинета, начальник оперативного отдела штаба фон Кайтер и начальник морского кабинета кайзера фон Мюллер.
- Крейсерская война силами вспомогательных рейдеров не только прервет торговлю, но и отвлечет силы англичан с основного театр военных действий, - изрекая всем троим известные истины, Кайтер словно пытался доказать их непогрешимость, - но действия крейсеров будут сопряжены с большими трудностями. Особенно трудной задачей является снабжение их углем. 
- Война на не продлиться больше трех месяцев, - с апломбом заявил фон Мюллер, - думаю, что на это время хватит наших угольщиков и запасов угля с захваченных призов.
- Полагаю, вы правы, - дипломатично согласился Кайтер. – Но мы должны предусмотреть все возможные на войне случайности. Поэтому я прошу рассмотреть докладную записку, написанную лейтенантом Клингом.
- И что предлагает… лейтенант? – иронию в голосе фон Мюллера не расслышал бы только глухой.
- Он предлагает оснастить несколько парусно-моторных судов для действий в качестве вспомогательных крейсеров. Одно такое судно он уже присмотрел в Гамбурге. Это трехмачтовое судно «Пасс оф Балмаха». Его капитан и владелец согласен продать корабль за незначительную сумму, так как боится, что начавшаяся война приведет к падению морских перевозок и его разорению. Судно требует незначительного ремонта, под прикрытием которого можно провести и переоборудование.
- Разумно, - согласился молчащий до того фон Поль.
- Пустая трата ресурсов и времени, - недовольно пробурчал Мюллер. – Капитана откуда возьмете? Штатского? Военные капитаны не имеют должных навыков в управлении парусными судами.
- Как раз эта проблема решается проще всего, - с легкой ехидцей в голосе заметил Кайтер. – Помните историю графа фон Люкнера?
- Конечно, я в свое время лично докладывал о нем Его Величеству, - сказал Мюллер, а адмирал Поль лишь молча кивнул.
- В настоящее время он командует канонеркой «Пантера». По сведениям, предоставленным вашими подчиненными, граф длительное время плавал на парусниках…
- Извините, что перебиваю, а вы уверены, что он согласиться променять настоящий боевой корабль на деревянный парусник с несколькими пушчонками? – недоверчиво спросил фон Мюллер.
- Не думаю, что этой канонерке придется заниматься более серьезным делом, чем простое патрулирование в охранении одного из устьев или островов в Северном море. Полагаю, что фон Люкнер тоже об этом осведомлен и, если судить по его похождениям, - при этих словах фон Поль слегка поморщился. Адмирал не очень одобрял решение кайзера о присвоении высокого звания морского офицера какому-то бывшему матросу, потом офицеру гражданского флота, только лишь за его храбрость в спасении утопающих. Но, будучи хорошим придворным и политиком, Поль никогда не выказывал свое недовольство открыто, - до поступления на службу, охотно поменяет эту рутину на полные приключений действия рейдера, - закончил Кайтер.
Несмотря на скепсис фон Мюллера и собственное отношение к «этому выскочке», фон Поль неожиданно поддержал своего начальника оперативного отдела, представив как понравится это предложение романтичному кайзеру. Судьба будущего «крейсера» была решена .
***
Авангардный эскадрон качнулся и пополз вперед, движение передавалось колонне постепенно, наконец тронулся и взвод под командой фон Рихтгофена. Лошади неторопливо пошли вперед, колыхнулись и поплыли торчащие вверх пики с трепещущими на ветру флюгерами.
Мерно постукивали копыта, похрустывало седло, в котором покачивался в такт движению коня Манфред, а ему казалось, что где-то вдали оркестр играет победный марш. Начало войны, возможность совершить подвиг, показать себя настоящим мужчиной, кружили голову, заставляли невольно приосаниваться и свысока поглядывать на окружающих. Приграничный мост, к удивлению и разочарованию лейтенанта, никем не охранялся. Колонна двигалась вперед без единого выстрела. Слегка разочарованный столь будничным началом, Манфред подал команду, и отряд в двадцать улан свернул на боковую дорогу. Скакали обычным маршевым порядком, не слишком торопливо и постоянно ожидая возможного обстрела или атаки казаков. Но местность словно вымерла. Летняя жара, стук копыт, звяканье стремян, шелест ветра в траве. Взвод двигался оставшуюся часть дня и ночь. Поляны сменялись рощами, затем полями и снова рощами  Перед рассветом заросли расступились и, приподнявшись в седле, Манфред  увидел торчащую среди изб колокольню.
- Отто, возьми двух улан, твоя задача – захватить священника так, чтобы он ничего не успел сделать, - лейтенант отдал приказ одному из сержантов. – Дом священника вот этот, под черепицей. Понял?
- Есть, господин лейтенант!
Тройка улан устремилась вперед, а оставшиеся перестроились в колонну и неторопливо последовали за ними. Нервы лейтенанта были напряжены до предела, но он не подавал и вида, двигаясь во главе колонны и ежесекундно ожидая стрельбы из-за плетня. Но вокруг было на удивление мирно. Выходившие на улицу крестьяне с удивлением разглядывали увешанных оружием кавалеристов, с настороженными лицами скакавших по улице и собирались кучками за их спиной, чтобы обсудить увиденное. На центральной площади, у колокольни, уже стояли все три посланных вперед улана и местный ксендз, непонимающе смотревший на открывающиеся перед ним зрелище. Деревня Килце без боя сдалась взводу доблестных германских улан.
- Вы задержаны в качестве заложника для предотвращения враждебных действий крестьян, - сообщил Манфред чрезвычайно удивленному таким оборотом дел священнику. – В случае, если ваша паства нападет на нас, мы будем вынуждены вас расстрелять. Заприте его в колокольне. Фриц, одного улана из вашего отделения  - на колокольню, дозорным. Устраиваемся в церкви, со двора никому не отлучаться.

Отредактировано Логинов (14-07-2012 19:00:17)