Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
В ВИХРЕ ВРЕМЕН |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Произведения Алексея Ивакина » » Ich hatt' einen Kameraden (У меня был товарищ)
Пост 449
после окончания Приграничного сражения под Дубно,
если этот текст написан не как "взгляд сверху", то данный термин некорректен, ибо возник уже после войны.
Как ты только девку чпокнул,
Как только ты...
солдаты в необычных, голубого цвета, пилотках
Алексей, ты чего-то путаешь.
1. Пилотки не голубые, а синие и
2. они, вроде бы чисто комсоставские
3. в 1941 они давно уже отменены и десанты носили обычные пилотки защитного цвета, подшивая к ним резинки.
Так что если пяток-десяток синих пилоток мелькнул - уже много.
многие из них в пилотных шлемах
пилотских
когда у немцев пошло звать русских "иванами"?
В 1912 уже обзывались - в прессе.
- Мы с коллегами уверены в том, что спасать нужно то, что может спастись. Все остальное надо разрушать. Безоговорочно. Вас нужно спасть или разрушить?
Видимо - спастИ, или спасАть?
Даже когда пошли дожди, после окончания Приграничного сражения под Дубно, почтальоны где-то веселились в глубоком тылу.
Даже когда пошли дожди, после угасания боев под Дубно...
В то время еще не было такого термина: "Приграничное сражение под Дубно"
Переписал последний кусочек:
14 июля 1941 года. Где-то между Уманью и Киевом. Обершютце Вальтер Бирхофф.
Бой начался неожиданно, как обычно.
Взвода время от времени менялись местами. То впереди первый, то через час его меняет второй, а первый уходит в тыл. В тыл… В тыл передовой колонны, разумеется.
Между делом пели песни. Эх, песня для солдата – первое дело, когда отдыхаешь и нет времени поспать или пожрать.
Солдаты горланили свою любимую:
По городу солдаты
Шагают-маршируют
Их в городе девчата
Ждут для поцелуев.
Солдаты, девчата, солдаты, девчата…
Солдаты идут: Шингдерасса, бумдерасса!
Девчата их ждут: Шингдерасса, бумдерасса!
К сожалению, ни города, ни девчат не было. Только поля да перелески. От избытка чувств некоторые начинали в такт песне колошматить шлемами по броне.
В городе солдаты
Идут по пивнушкам.
В пивнушках девчата.
Подают им кружки.
Солдаты, девчата, солдаты, девчата…
Солдаты пьют: Шингдерасса, бумдерасса!
Им кружки подают: Шингдерасса, бумдерасса!
Да, и пива не было. Только водой можно было промочить охрипшее горло. Впрочем, ни отсутствие пива, ни грязь, летящая в лица из-под гусениц танков, не делали парней несчастными. К чему быть несчастным, когда все идет хорошо?
В городе солдаты
Лежат по кроватям
Солдат раздевают
Веселые девчата
Солдаты, девчата, кровати, солдаты.
Девчата пищат: Шингдерасса, бумдерасса!
Кровати скрипят: Шингдерасса, бумдерасса!
А Вальтер был счастлив и тихо улыбался самому себе. Наконец-то пришло письмо от Урсулы. Ковальски, заметив перемену настроения подчиненного ничего не сказал. Отвернулся, тоже улыбнувшись. Пока все завтракали, Бирхофф ушел в кусты и там долго читал и перечитывал заветное письмо. Потом спрятал его на груди, никому не показывая. Спрятал словно талисман, который должен был уберечь от пули, летящей днем и от врага, ходящего во мраке. И тысячи падут справа и слева, ибо есть та, кто хранит такими письмами . Содержание письма Вальтер выучил наизусть:
«Мой милый Вальтер! Я очень рада, что от тебя, наконец, пришла весточка. Как ты там, на фронте? Я скучаю по нашим прогулкам. Помнишь, как ты мне рассказывал о цветах заката? Твои глаза сияли. Помнишь, ты рисовал меня? Мой портрет висит над моей постелью. Жаль, что ты не оставил свой портрет. Я бы повесила его над зеркалом. Или нет. Я бы повесила его рядом с подушкой, чтобы засыпать и видеть твои сумасшедшие глаза. И твои руки. У тебя очень красивые руки, Вальтер. Вчера я заходила к твоим и мы пили чай с вишневым вареньем. Твоя мама показала мне твою комнату. Знаешь, ты очень неаккуратный. Везде разбросал тюбики с красками. Я хотела прибраться, но твоя мама мне не разрешила. Так ей кажется, что ты вышел на минутку. А я просто хотела потрогать твои вещи. Ведь после тебя их никто не трогал. Твои кисточки. Я помню твои нежные кисточки. Я хочу, чтобы ты ими меня снова погладил за ушком. Вальтер, ты не обидишься, если я свой портрет пошлю тебе? Пусть он будет рядом с тобой. Я-то себя в зеркале вижу каждый день. А ты меня нет. А еще я связала тебе носки. Соберу всю посылку и вышлю. Как ты там без меня? Мне пора бежать. До свидания, твоя Урсула. P.S. Я всё-всё помню, Вальтер. И жду»
И надо же было такому случиться, что именно тогда, когда взвод Бирхоффа пошел опять первым, они наткнулись на русских. Не, ну первыми были мотоциклисты, положа руку на сердце. Именно они выскочили на огромную колонну русских грузовиков и автобусов, медленно месивших грязь проселочной дороги, не отмеченной на карте.
Ковальски, спрыгнув с танка, немедленно определил боевую задачу отделенным командирам:
- Работаем как в тире, парни!
Виннету осклабился. Чего-чего, а пострелять он любил. Желательно, издалека.
Но первыми огонь открыли танки. Били они как на полигоне. Спокойно и не торопясь. Впрочем, на полигоне так не стреляют. Там как раз нервничают: начальство смотрит. А здесь…
Один за другим вспыхивали грузовики. Из других выскакивали красноармейцы, падая ничком в канавы. Некоторые автомобили пытались съезжать с дороги, но тут же утыкались лупофарыми мордами в кюветы. И тут же разваливались от прямых попаданий фугасными снарядами. С расстояния в пять сотен метров промахнуться сложно. Это был расстрел. Расстрел, в котором нет пощады никому. Ни санитарным автобусам, ни броневикам.
Это война, здесь нет места сантиментам.
«Как в тире…», - меланхолично подумал Вальтер, стреляя по мечущимся вдалеке фигуркам. «Раз, два, три…»
Война это просто.
В жизни бы так, как на войне. Раз! И все. Еще один лежит. Или ползет? Два! Нет, лежит. Тойфель, два патрона потратил на него. Убивать, убивать, убивать!
Это была феерия наземных войск. В те дни над всей Украиной висел огромный циклон. Летчики с обеих сторон кушали шоколад, запивая его то шнапсом, то водкой и с тоской смотрели в небо. Им хотелось взлететь, но не хотелось взлетать. Там, в небе, жила смерть: своя или чужая, как рассудят мойры. Вечный мужской конфликт между страхом и долгом. И только циклон поможет его разрешить.
Небо было низко, серо, прыщаво тучами и беременно водой. Пехоте оно, конечно, лучше водой, чем огнем. Хоть и задолбаешься, но жив останешься.
Впрочем, это не касалось колонны грузовиков. Пасмурь неба дала возможность умереть другим. Тем, кого ждет пуля. А тем, на кого металл должен упасть с неба, дала еще минут пятнадцать.
Пока не подползли минометчики.
Грунтовка горела бензином и резиной автомобильных баллонов. В жидкой земле тонули мертвые и живые.
Так началась битва под Уманью.
И тут же разваливались от прямых попаданий фугасными снарядами. С расстояния в пять сотен метров промахнуться сложно.
Раз! И все. Еще один лежит. Или ползет? Два! Нет, лежит. Тойфель, два патрона потратил на него.
Что-то не верится - с пятисот метров так стрелять из 98к... Пусть даже у немцев неплохая стрелковая подготовка...
Один за другим вспыхивали грузовики. Из других выскакивали красноармейцы,
Нарушена логика повествования, без "одних", сразу "другие"...
18 июля 1941 года. Генерал-майор Ганс-Валентин Хубе.
Командир шестнадцатой танковой дивизии нервничал. А когда папаша Хубе нервничал, на глаза ему лучше было не попадаться. А еще у него очень болела рука, оставленная под Седаном.
Ситуация на фронте сложилась очень непонятным образом. Пехота Маккензена не смогла ворваться в Киев сходу. Однако, вместо того, чтобы окружать Киев, командование группы армий «Юг» бросило группу Клейста на юг. А фланги? Чем прикрывать фланги? Пехотные части 6-ой армии не успевали за танками и бронетранспортерами. Да еще эти дожди, превратившие украинский чернозем в непролазную жижу. В итоге, на фланги пришлось кидать мотопехоту. Наступление же на юг продолжили лишь 11 и 16 танковые дивизии.
Русские немедленно воспользовались ситуацией и бросили во фланг наступающим панцерам свои стрелковые и танковые части. Кстати, откуда у русских столько танков? Гудериан говорил о десяти тысячах, но ему в ОКХ не верили: быстроходный Гейнц внезапно оказался перестраховщиком? Ну и ну! Похоже, правильно ему не верили. Но Гудериан ошибся тоже. Танков у русских явно было больше десяти тысяч. Хорошо, что они им пользоваться не умели. Танки как средство поддержки пехоты… Кто их учил? Англичане? Но Советы с ними все время на ножах были. Едва до драки не дошло в конце двадцатых. Впрочем, воспоминания на потом оставим.
Еще четыре дня назад Хубе был уверен, что дивизия вышла на оперативный простор. Что теперь только вперед и вперед. Четыре дня назад передовые части выскочили на тыловые колонны отступавших русских и устроили там сущую мясорубку. Хубе здорово отругал фон Штрахвитца за то, что не было пленных. Барон мотивировал тем, что его солдаты очень увлеклись расстрелом практически безоружных русских. Да и толку было от пленных? Обычный дивизионный госпиталь. Возись с ними потом…
Но, в итоге, русские показали себя серьезным противником. Это не какие-то французы и уж, тем более, не поляки. Русские умели учиться. И только стоило первой танковой группе вытянуть свои щупальца на юг, как русские тут же попытались обрубить их.
Хубе вышел из штабной палатки, откинув тяжелый мокрый полог. Поморщился, посмотрев на пасмурное небо.
- Герр генерал, прибыла разведка! – подскочил к нему начальник оперативного отдела штаба дивизии.
- И?
- В двадцати километрах западнее линии наступления замечено большое скопление противника. У деревни… - оберст замялся, читая по слогам
- Какой деревни?
- Погребисче, проклятье русским с их проклятым языком. Простите, герр генерал. Группа Зикениуса выдвигается в сторону Умани. Прикрытие осуществляет шестнадцатый мотоциклетный батальон. Но этого недостаточно! Нам необходимо нормальное пехотное прикрытие. Герр генерал, где шестидесятая мотопехотная дивизия?
- Если б я знал, - буркнул Хубе. На нос с козырька фуражки упала крупная холодная капля. – Пусть Зикениус продолжает двигаться.
Он вошел в палатку и наклонился над столом, застеленным картой. Где же пехота, черт бы ее побрал? Вдоль фланга наступления приходится уже хлебопеков ставить. Его размышления перебил появившийся оберст:
- Герр генерал. Срочное донесение. Наши передовые части ворвались на станцию Рось. Захвачен склад горючего, в том числе и бензина.
- Пусть удерживают станцию и дальше не рвутся.
- Они требуют подкрепления. Унтер-офицер…
- У нас что, уже нет офицеров в передовых частях? – удивился Ганс-Валентин. – Передайте этому унтер-офицеру, что подкрепления будут.
- Когда?
- А точный срок не сообщайте. Как только, так сразу. Свободны, полковник.
- Яволь!
Вечером того же дня Франц Гальдер напишет в своем дневнике:
«Операция группы армий «Юг» все больше теряет свою форму. Участок фронта против Коростеня по-прежнему требует значительных сил для его удержания. Прибытие крупных свежих сил противника с севера в район Киева вынуждает нас подтянуть туда пехотные дивизии, чтобы облегчить положение танковых соединений 3 моторизованного корпуса и в дальнейшем сменить их. В результате этого на северном участке фронта группы армий оказываются скованными значительно большие силы, чем это было бы желательно. Обходящий фланг 1-й танковой группы не может продвинуться на юг. Он все еще топчется в районе Бердичева и Белой Церкви. Между тем ударный клин 17 армии настолько приблизился к войскам танковой группы, что теперь уже вряд ли удастся окружить в этом районе значительные силы противника».
Более того, сами немецкие танковые дивизии оказались под угрозой окружения...
А еще у него очень болела рука
Ситуация на фронте сложилась очень непонятным образом
второе - лишнее
командование группы армий «Юг» бросило группу Клейста на юг.
вместо второго - южнее.
И ещё - избыток "флангов" в одном абзаце... царапает глаз.
Хорошо, что они им пользоваться не умели.
ими
Едва до драки не дошло в конце двадцатых.
а в 1940-м? С планами бомбёжки Баку?
И только стоило первой танковой группе
стоило только
а в 1940-м? С планами бомбёжки Баку?
об этом Хубе может и не знать. А вот кризис 27 года - вполне себе.
Отредактировано Годзилко (11-10-2012 18:06:49)
об этом Хубе может и не знать.
Угу... и газет - берлинских, в которых весной 1940 года это всё публиковалось широко (равно как и в советской прессе), он не читал. Не имел, знаете ли такой привычки.
Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Произведения Алексея Ивакина » » Ich hatt' einen Kameraden (У меня был товарищ)
|
|