Нет уважения и к лицемерным ромеям, чьи лживые речи сладки, как русский мед, а дела горьки, как вкус полыни. Очень редко, кто из беев соглашается воевать по указке города Константина, получив вперед оговоренную плату. Очень большую плату.
Куда лучше идти стремя в стремя с русами, что никогда не переступят данное обещание. Не раз, и даже не десяток раз, присоединялись печенежские орды к русским дружинам. И ровнялись с землей города ромеев, и горели кочевья подвластных хазарам племен. Воины Язы Копон ходили с Аскольдом на Саркел, а Явды Эрдим с дружиной Дира брали Дербент. И целых четыре племени обрушились на Царьград, ведомые Олегом, великим воителем, прозванным Вещим за его мудрость.
Да, в «голодные года», лежащие меж сытыми месяцами походов степные воины могут устроить набег на земли вчерашних союзников. Так не по злобе же, можно сказать, по-соседски, чтобы помнили друзья: пора идти новым походом на никчемного врага, ибо застоялась кровь в жилах удальцов. Да и что за урон от этих набегов? Ну, сожгут воины пару весок. Утыкают стрелами десяток смердов, схватившихся за вилы. Изнасилуют и угонят несколько девиц… Это же не вражда, так мелкие недоразумения…
Правда, если русский князь придет мстить за поругание, будет нехорошо. Не с руки печенегам ратиться с русами. Уж больно страшны в битве дети Леса. Недаром поется в старых касыдах:
Сталью доспеха укрыта грудь,
Красных щитов стена.
Воины Степи идут...
Радость добычи, взмыленный конь,
Сабли крутой изгиб,
И на утес, волна за волной,
Жалости здесь и не ждут...
Не ждут и не будут забыты слова.
Осталась лишь ярость и смерть.
Снова и снова сойдутся в бою
Воины Леса и Степь...
Редко, очень редко, удается вырвать победу у русов, пьянеющих в бою. Лучше уйти подальше в Степь. Она, как заботливая мать, всегда укроет своих невезучих детей. А если не получится оторваться, то всегда можно откупиться, заплатив виру за каждого убитого и сторицей вернув добычу.
Но в последние двадцать лет набегов на Русь не было. Слишком кроваво Киевский князь разгневался на печенежские шалости. Слишком многим детям Степи пришлось заплатить виру собственной жизнью. До сих пор помнит Степь то злосчастное лето, называя киевлянина не иначе, как Безжалостным, пугая именем князя малых детей. Не стоит второй раз будить лихо. Настоящий воин всегда найдет, куда направить своего коня. Разве мало народов вокруг Степи? Булгары, ясы, касоги…
Но сегодня особый день. Главный князь русов сам прибудет на Великий Сход печенегов. Есть у него, что предложить соседям. Большое дело затеял Игорь Безжалостный, раз просил собраться всех беев вместе.
Князь не боится, что могут печенеги направить свои сабли в его грудь, ведь каждый, прибывший на Великий сход может привести с собой лишь три сотни воинов, и ни одним человеком больше. Верно поступает, что не боится, вечный позор укроет голову того, кто обнажит оружие на Великом Сходе кроме как в честном двобое. Да и двобой тот должен быть утвержден всеми вождями.
Большое дело затеял князь. Ни один человек не знает, куда падет тяжелый удар русского меча. Но земля слухами полнится. И всё чаще и чаще звучит в разговорах «Царьград». Знать, не дает Игорю покоя слава умершего воеводы, прибившего щит к воротам Нового Рима. Бередит воинскую гордость. А может, манит князя богатая добыча, что укрыта за высокими стенами.
Печенеги тоже любят добычу. Богатство любят все. Но нет у беев единого мнения. Удача может и не коснуться воинов. А ромейские подсылы предлагают богатые дары за отказ от союза с русами. Да, взяв Царьград на копье, можно остаток жизни лежать на кошме, пить вино, и вспоминать о том, как сминала грубая ладонь степняка шелк на нежном бедре императорской наложницы. Но не след забывать и о плате. А платить придется жизнями. Воинов. А может и своей.
Бродят по стойбищам слухи. Радуется горячая молодежь, не обнажавшая своих сабель в настоящих битвах, надеется прославить своё имя. Хмурятся старые воины, не понаслышке знающие цену звону золота и стонам покорных женщин. Колеблются беи, разрываясь между противоречивыми желаниями. И все ждут решения Великого Схода…

Отредактировано Чекист (03-11-2012 18:48:27)

Разговор тянулся жевачкой. Той самой, что Галка Багранова подсунула арабскому торговцу на киевском рынке. «Мавка» возлюбила южных купцов нежной и ничем незамутненной ненавистью, и запустить несчастному в шевелюру тщательно разжеванный комок из трех пластинок резинки было самым невинным из ее проделок в отношении представителей торгового племени. Приклеился подарок мгновенно и надежно, и каждая попытка освободиться только ухудшала ситуацию. А как она тянулась… Серый с трудом сдержал улыбку, вспомнив проделку неугомонной егозы...
Разговор, тем временем, потерял первоначальную степенность и упорядоченность. Мнения разделились примерно поровну. Четыре бея были за поход, готовые выступать хоть сегодня. Трое – боялись неудачи. Хитрый Батана молчал, как Зоя Космодемьянская на допросе.
За четыре часа все доводы были повторены десятки раз, все предложения обсуждены, взвешены и обсосаны со всех сторон. Давно потерян счет выпитым пиалам. Но выхода из тупика видно не было. Если так пойдет дальше, к русскому войску присоединится лишь четыре племени. Или меньше. Расклад сил к вечеру может и измениться. Четыре не восемь. Это всем гуртом батьку бить сподручно…
- Русы - великие воины, - горячо втолковывал Куркуне, - с ними поход будет удачен. Как уже было при Олеге!
- Никто не хает русской удали, - возражал Ипаоса, - но и русы не всесильны. Разве сможет один человек справиться с тремя умелыми воинами? Так и здесь!..
Пора!
- Мой дружинник сможет! – громко произнес Серый, перебив очередного бея, решившего бессмысленно поразглагольствовать. – Притом, каждый!
- Да? – скептически усмехнулся вождь Суру Кулпеев. – Что ж, по дороге на Сход боги подарили мне отряд угров. Троих удалось взять живыми. Пусть твой боец победит их в схватке, и мое племя пойдет с тобой куда угодно.
- Ты издеваешься? – гневно воскликнул воевода. Со степняками только так и надо. Экспрессия, напор, и твердая убежденность в своих словах... – Эти угры либо трусы, либо они изранены так, что не могут стоять на ногах! Драться с такой падалью – позор для воина!
- Не скажи, воевода русов, не скажи. Один из них Термачу, внук дьюлы Тархоша. А остальные - из его ближней дружины. Они, действительно ранены, но это отличные бойцы.
- У меня есть предложение лучше, - усмехнулся Серый, - три печенежских бойца по выбору Великого Схода. И любой кметь моей личной дружины.
- Нельзя ставить на кон жизнь своих воинов, не поставив свою, - веско сказал Батана, глядя в глаза Серому.
- Если умрет мой человек, умру и я, - ответил тот, не отводя взгляда.
В Большом Шатре установилась тишина. Такая же, как была в начале совета. Но теперь не из-за обычаев, а из-за ситуации. Беи смотрели на воеводу по-разному. Одни безмерно уважая за смелость и решительность. Вторые - столь же безмерно презирая за самоуверенность и глупость. Равнодушных не осталось.
- Они будут драться пешими? – спросил Куркуте. Степной Лис хотел хоть в малости помочь тому, кто поклялся в дружбе на вершине Белого Старика...
Серый усмехнулся и сам захлопнул ловушку:
- Зачем же пешими? Воинам Степи непривычен пеший бой. Пусть это будет равное состязание. На конях. Но! - воевода поднял ладонь, останавливая зарождавшийся шум, - коней не калечить. Им еще нести нас сквозь Степь.
Тишина взорвалась. Говорили все. Разом. Понять кто и что было совершенно невозможно, но общий настрой… Теперь вожди жаждали наказания наглого руса. Теперь уже Батана повыше задрал руку, гул стих:
- Хорошо. Завтра будут скачки и состязания в стрельбе из лука. После этого состоится поединок. Если твой человек выиграет, трое из нас умрут. И все восемь племен пойдут за тобой. Кто скажет против?
- Они умрут не сразу, - уточнил воевода. – Только после похода.
Старый бей согласно кивнул и, не дождавшись возражений, закончил:
– Решено.

Отредактировано Чекист (03-11-2012 18:19:47)

Пост 526

мешают

Пост 528

дефицитных

слитно

Тамбовом, Саратовом

неприятностями