Мальчишки на улицах провожали встреченных моряков горящими от восторга глазами. Желающих поступить в военно-морские училища Киля и Берлина  стало не меньше, чем стремящихся сбежать на фронт, а может, и больше. Женщины почти открыто вешались на шею военным морякам, презрев предписания ханжеской морали. Горячие головы грезили полным разгромом «Коварного Альбиона» и мечтали о высадке германских гренадёров прямо на берега Темзы близ Лондона. И только сами моряки и военные молчали, понимая, что еще ничто не решено.
Гранд Флит потерял в бою, получившем название «сражение у Доггер-банки» три линейных крейсера и четыре линкора. Еще один линкор, поврежденный в бою, потопила подводная лодка, и один затонул по пути в порт. Девять затонувших «кораблей линии» в одном бою, плюс четверка избитых до такой степени, что по крайней мере на ближайший год о б участии их в боях можно было забыть…
Это был разгром, который мог заставить сдаться кого угодно, но не упрямых англосаксов. Работающие днем и ночью верфи, на которых достраивались новые и ремонтировались поврежденные корабли, могли внести серьезные коррективы в сложившуюся ситуацию. Только одно было ясно лордам Адмиралтейства прямо сейчас – эвакуация отступающей от Парижа на Гавр английской армии была под угрозой. И для противодействия ей надо будет рисковать оставшимися силами флота. Флота, понесшего серьезные потери в кораблях и стремительно теряющего уверенность в своем превосходстве над «гуннами». А если принять во внимание фактический проигрыш кампании на суше, перспективы выглядели откровенно безрадостно.

Наконец!

Лейтенант чертыхнулся про себя и потрепал, успокаивая, кобылу по шее. Эти проклятые моторы с их отказами и выхлопами, похожими на выстрел, достали его до самой печенки. Но с другой стороны, Манфред не мог не признать, что всего три автопоезда везут такой груз, для перевозки которого потребовалось бы как минимум две дюжины конных повозок, да еще корм для всего этого табуна лошадей. А так – полдюжины машин, включая цистерну для газолина, да две бронированных автоповозки с пулеметами. Одна, кстати, трофейная – бельгийская «Миневра», а вторую изготовили на заводах Круппа. Зато, как ни странно, первая ломалась намного меньше. Впрочем, мелкие поломки преследовали все машины отряда, задерживая их продвижение. А получивший награду из рук самого кайзера лейтенант рвался в полк, к боевым друзьям, гоняющим лягушатников далеко на юге, за Парижем.  Однако вместо боев приходилось нюхать газолиновый выхлоп и командовать сотней кавалеристов маршевого эскадрона, предназначенных для пополнения понесшего потери полка.
- Вахмистр, - фон Рихтгофен подозвал своего заместителя, немолодого, но подтянутого резервиста Гуго Гайцальса, очередной раз подивившись, как фамилия может точно характеризовать человека. - От головного дозора ничего?
- Тихо, херр лейтенант. Очевидно, ничего опасного в деревне не обнаружено, - доложил вахмистр.
- Пошлите еще тройку. Самых опытных. Из тех, что на фронте побывали. Эрнста Ремарка – старшим.
- Слушаюсь, - лицо вахмистра невольно перекосилось от необходимости отправлять больше народу, чем он запланировал. Манфред мысленно засмеялся и тут же добавил. – И проинструктируйте, чтобы были настороже. Франтиреры или кавалерия противника – отнюдь не выдумки штабных, как кажется некоторым уланам. Понятно?
- Так точно, херр лейтенант, - лицо вахмистра исказилось еще больше, явно не от желания повоевать с местными партизанами.
Пока Рихтгофен инструктировал Гайцальса, бронеавтомобиль бельгийского производства продолжил движение, проигнорировав данные до того указания лейтенанта, и приблизился к крайнему дому поселка метров на триста. И у кого-то из засевшей в этом доме засады не выдержали нервы. Громкий выстрел заставил всех  вздрогнуть от неожиданности. Пулеметчик, укрытый только спереди щитом, получил пулю в голову и упал. Машина, обстреливаемая уже из нескольких домов, попыталась отъехать назад, к лихорадочно спешивающимся кавалеристом, но тут же застыла на дороге, похоже, кто-то очень меткий, или очень удачливый, попал прямо в смотровую щель и убил водителя.
Манфред, скомандовав еще раз, чтобы все спешились и залегли, сам соскочил с Эммы и укрылся за застывшим грузовым автомобилем, разглядывая поселок в бинокль. Водитель его,  поджарый, средних лет саксонец, ругаясь себе под нос, пристроился рядом, уложив карабин на капоте мотора.
- Манфред! – шум работающего двигателя и крик заставили фон Рихтгофена обернуться. Кричал, высунувшись из открытой дверцы остановившегося рядом броневика, лейтенант Гейнц, бывший начальник радиостанции пятой кавалерийской. Махнувший, как он шутил, не глядя свою рацию на бронеавтомобиль. – Мы сейчас подъедем поближе! И врежем им из пушки! Прикройте нас огнем!
- Понял! – фон Манфред оглянулся и крикнул во весь голос, стараясь перекричать шум боя. – Огонь по домам! Пачками!
Команда пронеслась от одного улана  к другому и редкие выстрелы сменились непрерывной пальбой. Загрохотал и карабин шофера. По-прежнему бормоча что-то себе под нос,  саксонец посылал пулю за пулей в сторону домов. Конечно, обстрел каменных домов из карабинов не мог быть эффективным, но стрельбе франтиреров мешал, особенно прицельной.
Под прикрытием канонады броневик «Крупп»,  взревывая мотором, вышел расстоянии примерно в две сотни шагов к окраине поселка. Развернувшись на месте, так, чтобы пятисантиметровая пушка смотрела прямо на ближайший дом, броневик остановился. Раздался громкий, заглушивший винтовочный огонь, выстрел. Снаряд разоравлся на стене дома. Фон Рихтгофен огорченно выругался и опустил бинокль. Легкий снаряд не смог сильно повредить сложенную из камня стену дома. Затем, не успело сердце Манфреда сделать и пары ударов, раздался второй выстрел.  На этот раз точный, снаряд влетел точно в окно. Грохнуло еще раз, дым и обломки вылетели из окон дома . Стрельба со стороны деревни сразу прекратилась.

Отредактировано Логинов (09-02-2014 21:39:43)