Вернувшись на Нормандию, я заперся в личном кубрике. В отличии от игры, где непонятно было где вся команда спит и проводит время, в реальности на второй палубе, помимо каюты капитана и лазарета, располагались ряды кубриков старших офицеров, остальная команда и десант жили в кубриках на нижней палубе. Мой располагался вторым, после старпома. После него и капитана, самым старшим на корабле был командир десантной группы.
Ополоснувшись в крошечной душевой, кое как натянул штаны повседневной полевой формы и майку, плюнув на все остальное, шлепая мокрыми ногами по полу, прошел к крошечному терминалу напротив койки. Учителя мои меня плохому никогда не учили, и усердно вдалбливали одно: никакая работа не может вестись хорошо без организации системного подхода. Время Ч наступило, поставив жирную точку отсчета на Иден Прайм, а значит все сомнения отброшены и назад дороги нет, а в конце этой дороги почти сто процентная гибель.
- Ну нет, я вернусь! Обязательно вернусь! - прошептал я рефлекторно сжимая кулаки. Потряс головой, отгоняя прочь дурные мысли. Пора было разложить все по полочкам, как учили, и первой в очереди стояла оценка оперативной обстановки. На карте судьба всей разумной жизни, значит будем мыслить масштабно, и оперативная среда у нас, вся обжитая вселенная. С угрозами все просто, это в перспективе, нашествие жнецов, а в непосредственных реалиях Властелин, который дистанционно активировать Цитадель и открыть дорогу Жнецам не смог и сейчас усиленно готовится к атаке, планируя осуществить ручной запуск через Сарена, причем, по каким-то причинам, Властелину необходимо также иметь непосредственный контакт с башней Цитадели, причину этого пока искать не будем, примем как данность. В одиночку прорваться к Цитадели Властелин не сможет, поэтому собирает или уже собрал флот гетов. Сарен, хоть и в фаворе пока, но активировать ретранслятор на Цитадели в одиночку не может, охрана среагирует, ее в башне должно быть не мало. Итак, причина поиска Ила с ретранслятором созданным протеанами, вроде бы ясна, некая логика есть, машинный разум, в числе прочих, мог просчитать и вариант с выжившими протеанами построившими мини ретрансляторы и устроившими каверзу с Цитаделью. Ясна и цель поисков, боевой группой проникнуть на Цитадель и активировать ручной запуск. Но, не проще ли было армадой гетов проломить оборону, жнецу проскочить внутрь закрывающейся Цитадели и уже там высадить на башню десант гетов с Сареном, и спокойно запустить мегаретранслятор призвав остальных жнецов? Изврат, но похоже либо я чего-то не понимаю, либо Властелин простых путей не ищет.
Откинувшись в кресле, я так и эдак мысленно вертел ситуацию в мозгу, что-то мешало сложиться цельной картинке, чего-то не хватало, какой-то маленькой детали, шестеренки, из-за которой никак не хотел заработать весь механизм. Мои размышления прервала трель интеркома. На экране высветилось изображение Уильямс, застывшей возле моей двери.
- Да? -
- Сержант Уильямс, сэр. Разрешите войти?
- Заходи сержант. - Дверь разъехалась в боковые пазы, пропуская Эшли. Войдя, она остановилась у входа не зная куда пройти, все-таки Нормандия — это карманный фрегат, все отдано в угоду ходовым и разведывательным качествам, в кубрике буквально было негде развернуться. Махнув рукой в сторону койки (не поймите меня превратно), я как можно более дружелюбно произнес:
- Проходи, садись. У меня тут для приема гостей, гарнитуров не завезли, поэтому кресло предложить не смогу, так что... - я развел руками.
Она кивнула, и комкая в руках уставной берет, присела на краешек, с каким-то непонятным выражением глядя на меня. Замялась, словно бы подбирая слова, а я невольно окинул ее всю взглядом, заново оценивая, но уже не как солдата, а как женщину. Раньше как-то не до этого было, вся эта беготня, стрельба, да и тут не как в игре, делать броню с «сиськами», дураков нет, кирасы, что на мужиков, что на женщин клепает Ханне- Кедар абсолютно одинаковые, различается только размер, так что отличить девушку в броне от щуплого солдатика, бывает сложновато.
Что могу сказать - хороша чертовка, подтянутое тело, небольшая обтянутая маечкой грудь, с легшими поверх маечки, в ложбинку, жетонами, тонкая талия. Жар ее атлетического, пышущего здоровьем, без капли жира, тела доставал меня, несмотря на все мною возводимые барьеры.
Не знаю, расшифровала ли она те взгляды которые я бросал на нее, но не поднимая головы, она глухо заговорила:
- Капитан, сэр... - покачав головой, я остановил ее.
- В неформальной обстановке, просто Джон. - Она кивнув, исправилась:
- Джон, я пришла поговорить о том, том, что произошло на Иден Прайм.
Я было открыл рот, сказать, что я все понимаю, и в этом нет необходимости, но натолкнувшись на ее взгляд, заткнулся, отчитывая себя, за чуть было не совершенную ошибку. Между десантом и командой корабля, зачастую пропасть. Среда, менталитет, они настолько разные, что почти любая совместная попойка заканчивается дракой. И выходит, что и те и другие варятся в собственном соку. Вот и получается, что не к кому десантнику обратится за поддержкой, кроме как ко мне, его командиру. И любой грамотный командир, должен быть хорошим психологом, но не кабинетным, а больше интуитивным, полевым психологом, что приходит с опытом. Нельзя научится читать человеческие души по книжкам. Вот поэтому я заткнулся и начал внимательно слушать.
- В общем, я тогда разозлилась, сильно, очень сильно, а еще во мне была обида, мне казалось, что я выжила чудом, а вы... мне казалось, что, то, что я выжила, вас разозлило, словно я должна была умереть, и это было несправедливо, ведь всех остальных убило, а я осталась одна, совсем одна, а вокруг была смерть...
Она изливала душу, выговаривалась, а я мрачнел с каждой минутой. И что мне ей ответить. Она конечно молодец, солдат, после первого боя, да еще такого, бывало и сильнее ломало. А она ничего, держится, гнется но не ломается. Но женщина на войне, вот так в первых рядах, а мне, может статься, ее на смерть посылать. Нда, дилемма. А она продолжала:
- Я сначала разозлилась, но потом, когда увидела уничтоженный поселок, и трупы, везде трупы, мне хотелось заплакать, а ведь я знала почти всех, и потом, когда они стали подниматься и нападать на нас, а я стреляла в них, я думала что свихнусь, так это было страшно, ужасно, нелепо, я не знаю как сказать... И самое страшное, а вдруг действительно, продержись я чуть дольше, задержи гетов хоть на несколько минут, и кто-то из них бы сумел спастись... Тогда я поняла, что ты мне говорил, Джон, и я не знаю как жить дальше с этим.
Она подняла на меня взгляд полный отчаяния. Такой, что мне захотелось пожалеть ее, прижать к груди, как маленькую девочку, успокаивающе гладя по голове. И я понял, что смирится с женщинами в своем подразделении я не смогу никогда, потому что к своим солдатам я не имею права испытывать таких чувств. Все что угодно, понимание, сочувствие,  но только не жалость.

Отредактировано А.Курзанцев (06-11-2012 05:48:01)