Добро пожаловать на литературный форум "В вихре времен"!

Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Для начинающих писателей, желающих показать свое произведение критикам и рецензентам, открыт раздел "Конкурс соискателей".
Если Вы хотите стать автором, а не только читателем, обязательно ознакомьтесь с Правилами.
Это поможет вам лучше понять происходящее на форуме и позволит не попадать на первых порах в неловкие ситуации.

В ВИХРЕ ВРЕМЕН

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Литературные переводы » Белокуров Д.Э. "Хроники Галена Сорда: Перемещенный"


Белокуров Д.Э. "Хроники Галена Сорда: Перемещенный"

Сообщений 11 страница 20 из 28

11

Глава 10

Мартин целиком сунул в рот остаток своего четвертого Биг Мака и проглотил, не пережевывая. Затем, откинувшись на выступ за спиной, он лениво бросил пустую картонную упаковку прямо на
рифленую поверхность крыши, на которой сидел.
— Марти-и-ин, — укоризненно протянула Жа-Нетт, на мгновение отрываясь от бюргера. — О чем я тебя просила?
Мартин вздохнул, протянул руку, скомкал пустую упаковку и сунул ее в белый мешок с надписью "Макдональдс", в которой уже шуршали коробки от ранее съеденных бутербродов, хотя, если говорить откровенно, он никак не мог понять, почему это нужно делать. Над городом нависла ночь,  они сидели на крыше, а вокруг, до самого горизонта, насколько хватало глаз, тянулись тысячи других крыш, куда можно было бы спокойно перебраться после того, как эта крыша окажется слишком замусоренной упаковочными обертками.
— Вот так лучше, — удовлетворенно заметила Жа-Нетт и вернулась к бюргеру.
Но Мартин не успокоился. Стоило только Жа-Нетт отвернуться, как пластиковый мешок, пущенный могучей рукой, описал в воздухе дугу и скрылся из виду, чтобы упасть на тротуар двадцатью этажами ниже. Во всяком случае, улиц в этом городе было больше, чем крыш, и на них должно хватать места для бесчисленного множества подобных вещей.
Однако вместо того, чтобы упасть, мешок вдруг завис в воздухе, и Мартин даже протер глаза, чтобы удостовериться, что это ему не чудится. Мешок дважды обернулся вокруг своей оси, а затем
сорвался с места, словно пущенный из гигантской рогатки, и угодил Мартину точно между глаз.
При виде выражения лица приятеля Жа-Нетт согнулась пополам от хохота, который тут же перешел в кашель — обычная реакция после каждой более-менее сильной транслокации.
— Думаю, Жа-Нетт права, — произнес Мартин, скатывая злополучный мешок в шарик и пряча его за спиной.
— Цени, — слабым голосом отозвалась девочка и принялась жадно затягиваться шоколадным коктейлем через соломинку, пока не издала чмокающий звук удовлетворения.
Мартин рассмеялся, схватил свой коктейль и с силой потянул содержимое в себя сквозь соломинку, издав при этом такой же чмокающий звук, что и Жа-Нетт. Однако он, видимо, несколько переусердствовал, потому что из-за неожиданно возникшего разрежения вмиг опустевшая картонная коробка сложилась вовнутрь.
— Глупая коробка, — пробормотал Мартин, делая движение, чтобы  зашвырнуть ее себе за спину, но в последний момент сдерживаясь,  почувствовав на себе взгляд Жа-Нетт. Половинник снова тяжело  вздохнул и осторожно положил смятую коробку в уже полный  полиэтиленовый кулек. — У Жа-Нетт слишком много правил.
— А разве там, где ты живешь, нет никаких правил? —  осведомилась девочка.
— Нет глупых правил.
Жа-Нетт показала приятелю язык, но через мгновение стала  серьезной.
— Где ты живешь, Мартин?
— Мартин из клана Аркадий, — повторил он. — Это все.
Маленькая негритянка пожала плечами, выражая свое недоумение:
— Но ведь это твоя семья, верно?. И я имею в виду, где именно  ты живешь, со своей семьей. В каком-нибудь доме? Или на крыше?  Или еще где-нибудь?
— О-о... — отозвался Мартин. — Мартин спит и ест в анклаве  Аркадий.
— Бог с ним, с Мартином, — покачала головой девочка. — Где находится этот анклав? Что он из себя представляет?
— В городе, — Мартин удивленно поднял брови — люди задают  слишком много вопросов, не относящихся к делу.
Жа-Нетт сунула остатки бюргера в упаковку и вытерла ладони о  джинсы и куртку.
— Ладно, — сделала она очередную попытку, — давай поступим так, как это сделала бы Мелоди: начнем с самого начала и шаг за шагом будем приближаться к цели.
Глубоко вздохнув, девочка задержала дыхание:
— Итак раз: когда ты укладываешься спать, над тобой небо или крыша?
Это уже имело смысл.
— Крыша, — ответил Мартин.
— Там есть пол и стены?
— Множество, — Мартин даже несколько подался вперед: такие вопросы ему нравились.
— Та-а-ак. Значит, если там есть крыша, пол и стены, тогда ты спишь в комнате, точно?
— В комнате Мартина, — кивнул Мартин.
— А если там множество стен, то, надо полагать, рядом с твоей комнатой есть и другие комнаты, верно?
— Анклав Аркадий, — счастливым голосом подтвердил приятель.
— Теперь, все эти комнаты находятся в большом доме, таком, как этот? Или в доме средней величины, подобно Голубятне? Или в малюсеньком домике, ну, как иногда показывают по телевизору?
Жа-Нетт выпалила все это буквально на одном дыхании — слишком быстро для Мартина. Или она снова пытается над ним подшутить?
— Анклав Аркадий больше телевизора, — со знанием дела отметил он. Нет, провести его ей не удастся.
— Ты больше телевизора, Мартин. Но как велик анклав?
Какое-то время половинник обдумывал услышанное, затем коснулся ладонью крыши:
— Вот такой.
Жа-Нетт присвистнула:
— И весь полон перевертышей?
Глаза Мартина сузились, и девочка поспешно поправилась:
— Ну, я имею в виду, оборотней. Перемещенных. И что — весь дом ими полон?
Мартин кивнул. Снова начались глупые вопросы.
— В анклаве Аркадий живут... перемещенные клана Аркадий. Кто же еще?
— Сколько Аркадских перемещенных — нет, нет, это не то... Я и  так знаю ответ: множество — верно? — Мартин кивнул. — Так почему же никто о вас не знает? Почему никто не видит твоих сородичей в городе или еще где-нибудь?
Мартин гордо улыбнулся.
— Хорошие правила. Перемещенные никогда в дневное время не выходят. Никогда никогда никогда. Перемещенные никогда не собираются больше трех. Перемещенные преследуют только меченую добычу. Перемещенные никогда не едят добычу открыто.
Жа-Нетт облизнула губы:
— Мартин, а что такое "меченая добыча"?
Половинник в замешательстве взглянул на нее и тут же отвел глаза в сторону. Ему не хотелось растолковывать это ребенку — слишком уж много в ней было от человека. Она не поймет.
— Охотничий термин, — нехотя сказал он. — Мартин еще не знает всего.
— Среди меченой добычи встречаются люди? — под пристальным взглядом девочки Мартин съежился. — А, Мартин? Да или нет?
— Иногда, — признал он.
— И перемещенные охотятся на людей и ... едят их?
— Иногда.
— Э-э... блеск. — На мгновение Жа-Нетт умолкла. Затем глаза ее вдруг расширились. — Боже всемогущий, Мартин, ведь ты не... Я хотела сказать... тебе приходилось... ты понимаешь, о чем я...?
Мартин крякнул, но ничего не ответил. Она ведь всего-навсего ребенок. И она не сумеет понять.
— Та-ак, — девочка прижала руки к груди. Затем схватила свой поднос и принялась совать его приятелю. — Хочешь остаток моего бюргера? А как насчет жаркого? Все, что хочешь...
— Мартин не голоден. — Он придвинулся к маленькой негритянке и ласково погладил ее по ноге. — Жа-Нетт друг. Жа-Нетт не нужно беспокоиться. Хорошо?
— Хорошо, — скептически отозвалась она и поставила поднос на крышу. — Ну, а что представляет собой обличье перемещенного?
— Не человеческое обличье.
— Это понятно. Иногда вы выглядите, как люди, а затем превращаетесь — перемещаетесь — во что-то другое. В волка, например, или еще во что...
— Не Мартин, — мрачно изрек приятель. — Мартин половинник. Мартин всегда такой.
— Да, но другие перемещенные — ведь они превращаются из людей в животных, да? Например, в полнолуние? — Жа-Нетт устремила взгляд в ночное небо.
— Полнолуние глупость. Пемещенные изменяются во время Превращения.
— Ой, прости, пожалуйста. — Жа-Нетт поднялась и потянулась. — Ну, и когда же происходит это превращение? Ежемесячно? Каждый год?
— Каждую Церемонию Превращения, — Мартин тоже поднялся.
Жа-Нетт тихонько вздохнула.
— И когда же наступит эта самая Церемония превращения?
Некоторое время Мартин молча загибал пальцы.
- Через четыре сна, — наконец изрек он.
— Ух ты — значит, через четыре дня?
— И ночи.
— Мне это известно, Мартин. Я просто имела в виду, что так скоро. И все перемещенные превратятся тогда в животных?
— Большинство примет обличье перемещенных. Некоторые же вернутся в человеческий облик.
— Как это?
— Человеческое обличье вне правил. Они могут выходить днем. Делать дела. Помогают содержать анклав.
— Ах, да, ты же упоминал смотрителей. Перемещенные в человеческом обличье, верно?Мартин кивнул, затем отвернулся и положил руки на низкий барьер ограждения крыши.
— Скоро утро. Должен сейчас уходить.
Жа-Нетт легонько стукнула его по спине:
— Обратно в анклав?
Он покачал головой:
— Не могу туда возвращаться.
— Почему?—
— Драка в Межветрии. Смотрители об этом услышали. Знают, Мартин с человеком. Плохо, плохо. Никогда, никогда. Нарушил правила.
— Что же они сделают, Мартин?
— Пометят Мартина. Станут охотиться на Мартина. Съедят Мартина.
— Бр-р-р, — девочка ухватила приятеля за плечо, пытаясь повернуть его лицом к себе; с таким же успехом она могла попытаться сдвинуть автобус. — Тогда тебе стоит вернуться со мной в Голубятню.
— Нет. Не могу.
— Почему? Там ты будешь в безопасности. У Мелоди хватит всяких пожитков для тебя. Адриан просто прелесть. А Сорд в состоянии купить все, что будет необходимо для твоей защиты.
Мартин осторожно снял руку девочки со своего плеча и отвел в сторону:
— Дмитрий никогда не проигрывает. Гален Сорд — мертвец.
— Я повторяю — нет, еще раз нет. Слушай, давай вернемся в Голубятню, к нашим. Сорд рассказывал, как ты его спас!
— Дмитрий убьет Галена Сорда. Дмитрий Ронин. Дмитрий убьет всякого за кристалл.
— Сорд убьет дурацкого Дмитрия!
— Гален Сорд не настоящий Сорд. Гален Сорд человек. Люди не в состоянии убить посвященного.
Жа-Нетт высвободила свою руку из ладони Мартина.
— Что значит — "Сорд не настоящий Сорд"?
Мартин упруго вскочил на ограждение и присел на корточки, раскачиваясь из стороны в сторону и принюхиваясь.— Некоторые имена в Первом и Втором Мире похожи. Гален Сорд — человек Второго Мира. Человеческое имя. Имя посвященного. Сильное имя. Должно быть.
— Что ты имеешь в виду — должно быть?
Мартин медленно сдвигался вперед на корточках, пока, наконец, пальцы ног не ощутили под собой пустоту. Здесь уже чувствовался  легкий ветерок. Мартин представил себе, как, оттолкнувшись от перил, он пролетит пятнадцать футов, уцепится за балку пожарной лестницы, а затем понесется вниз по стене, от карниза к карнизу, по самому безопасному пути с крыши. Он повернулся к Жа-Нетт — ему не хотелось терять подругу.
— Плохая война, — произнес Мартин, нежно касаясь ее лица тыльной стороной ладони. — Все, носящие имя Сорд, мертвы или заколдованы. Сорд больше не имя в Первом Мире. Должно быть. Плохо говорить сейчас.
— И что, это был такой клан — клан Сордов?
Мартин отрицательно покачал головой: не ее вина, что она много не знает, ведь девочка выросла среди людей.
— Сорд не клановое имя. Это фамильное имя. Сорд из клана Пендрагон. — Он снова принюхался. — Должен идти, Жа-...
— Значит, это клан Сорда! — возбужденно воскликнула девочка. Не в силах сдержаться, она схватила Мартина за руку, и он едва не потерял равновесие. Половинник отшатнулся от маленькой негритянки:
— У Галена Сорда нет клана. Гален Сорд человек!
— Нет, нет, он — нет! — Жа-Нетт принялась скакать на месте, хлопая в ладоши. — Слушай, Мартин. Сорд часто рассказывал о тех временах, когда он был маленьким. Он говорит, что рос в клане. Но у него не оказалось никакой силы или еще чего-то в этом роде. Поэтому его изгнали, сделав так, чтобы он обо всем позабыл. Вот почему он занимается сейчас всем этим — пытается отыскать дорогу назад, к своей семье...
Мартин в затруднении уставился на девочку:
— Жа-Нетт снова шутит?
— Нисколько! Это серьезно. Гален утверждает, что он... он... черт, как же он говорил? Ах, да — "наследник Виктора из клана Пендрагон". Да, именно так.
Мартин зажал уши ладонями и покачал головой.
— Плохая шутка, — осуждающе произнес он.
— Я не шучу, клянусь богом!
— Гален Сорд говорил так? Наследник Виктора?
— Все время. У него прямо-таки навязчивая идея относительно этого, понимаешь? И еще у Сорда есть магнитофонная запись голоса какого-то мужика, который рассказал ему, что Гален был рожден наследником Виктора. Тебе это о чем-нибудь говорит?
— Но клан Пендрагон — высший клан. Первопосвященный. А Гален Сорд — человек.
Должно быть, девочка сошла с ума. Или, что еще хуже, Гален Сорд просто лгал. Сумеречный Мир полон костей тех, кто пытался отыскать путь между Первым и Вторым Миром без приглашения. Мартину доводилось слышать подобные легенды. В Первом Мире не сохранилось ни одного представителя династии Сордов. Ни один из них не мог уцелеть.
Но Жа-Нетт не умолкала:
— Конечно же, он во всем как человек! Именно поэтому его и выслали — словно урода или недоразвитого. Он не казался им чем-то особым — для них Гален был обычным, Мартин. И они не хотели его присутствия!
— Невозможно, — после продолжительного молчания отозвался Мартин. — Гален Сорд человек. Это все.
— Ну, а если он что-то типа перемещенного? Что, если он... скажем, просто имеет человеческий облик? Ты с состоянии отличить обычного человека от посвященного в человеческом обличье?
— Перемещенного можно обнаружить по запаху, — Мартин потер лоб. — Но, если запах заколдован... перемещенного можно и не узнать. Колдун мог бы отличить. Может быть, Первопосвященный. Может, еще кто-нибудь.
— Давай, Мартин, давай вернемся вместе и расскажем все Сорду! Ему это просто жизненно необходимо.
— Гален Сорд — покойник, — горько возразил Мартин. В этом он был более чем уверен, не смотря на все то, что наговорила Жа-Нетт, а для человека он ничего сделать не мог. А теперь ему пора уходить, искать укрытие.
— Ну, а вдруг он все-таки прав, а, Мартин? Что, если он тоже посвященный? Тогда он сумеет противостоять Дмитрию, не так-ли? У него появится шанс? — Жа-Нетт вцепилась в могучую руку Мартина. — Дай ему этот шанс, Мартин. Пожалуйста. Сорд всегда был добр ко мне. По-крайней мере, он старается сделать все как можно лучше.
Мартин почувствовал, как маленькие руки изо всех сил сжали его ладонь, словно боялись, что он вот-вот исчезнет. А ночь продолжала манить обещанием безопасности.
— Мартин, прошу тебя, не уходи. Пожалуйста, не надо...
Половинник замер на краю ограждения, обдумывая мысли, гораздо более сложные, чем ему до сих пор приходили в голову. Что, если в Первом Мире сохранился хотя бы один свободный представитель династии Сордов? Имеет ли это какое-то значение по прошествии столь длительного времени?
От внутренних терзаний он даже застонал. Остаться означало вхождение во Второй Мир — мир солнечного света и угрозы. Бегство означало безопасные объятия темноты — безопасность Сумеречного Мира.
— Не покидай меня, — в голосе Жа-Нетт появились слезы, и Мартин, не взирая на тот риск, которому он себя подвергал, принимая подобное решение, вдруг понял, что не в состоянии бросить эту маленькую, такую беззащитную, девочку.
Он прижал ее голову к своей груди и почувствовал, как несколько слезинок скатилось по его руке.
—  Маленькая сестричка-половинник, Мартин не покинет тебя.
— Правда? — Жа-Нетт подняла к нему вдруг заблестевшее в темноте лицо.
— Правда, — твердо ответил Мартин, продолжая крепко держать ее. — Жа-Нетт отправится с Мартином, — прошептал он ей на самое ухо.и, оттолкнувшись от крыши, он исчез в темноте, бережно прижимая к себе хрупкую ношу.

0

12

Глава 11

Ко услышала легкий стук в окно, и первой мыслью, пришедшей в голову, было: Мартин. Однако вторая мысль заставила Мелоди схватить лежавший на ночном столике электропарализатор. Квартира японки размещалась на втором этаже отреставрированного жилого дома в районе Гринвича, и никакие предпринятые молодой женщиной меры предосторожности не могли предохранить ее окна от проникновения сквозь них кого-либо при помощи достаточно длинного каната либо не менее длинной лестницы. Однако, достигнув окна, обычный преступник вряд ли сумел бы продвинуться дальше. К сожалению, с того момента, когда Ко стала сотрудничать с Галеном Сордом, ей пришлось столкнуться со значительным числом преступников, которых никоим образом нельзя было отнести к  разряду обычных.
Стук повторился, на этот раз его сопровождал чей-то шепот, произнесший ее имя. Жа-Нетт. Ко отложила электропарализатор и упруго вскочила с постели. Водяной матрац колыхнулся, но массивная голландская кровать не издала ни звук. Мелоди сорвала с нее простыню, обернула вокруг себя и, приблизившись к окну, прильнула к узкому просвету между двумя вертикальными полосами непрозрачного пластика. Снаружи на нее смотрела Жа-Нетт, позади которой, явно держа девочку  каким-то сверхъестественным усилием, скалился Мартин.
Однако Мелоди даже не шелохнулась:
— С тобой все в порядке, Жа-Нетт?
— Пока не смотрю вниз. Так ты собираешься нас впустить, или как?
Удостоверившись, что Мартин не использует девочку в качестве приманки, Ко отодвинула задвижку и подняла раму вверх. Жа-Нетт, облегченно вздохнув, спрыгнула вовнутрь, и тот час же за ней последовал Мартин. Старый деревянный даже не скрипнул под его широкой босой ногой.
— Ты не мог открыть окно? — осведомилась Мелоди. — С помощью своей голубой силы?
— Для голубой силы нужны свободные руки, — пояснил Мартин, оглядывая спальню и принюхиваясь. — Почему ты не живешь в Голубятне?
— Сорд живет там, — Ко быстро осмотрела Жа-Нетт в поисках возможных повреждений. — Я живу здесь.
Мартин кивнул: такой ответ его устраивал.
— Все это время ты была с ним? — указав глазами на Мартина, спросила Мелоди у девочки.
— Да. Сначала мы сходили в Макдональдс за едой, а потом Мартин поднял меня на крышу. — Жа-Нетт бросила на приятеля взгляд, исполненный восхищением. — он очень сильный, правда? А потом мы просто беседовали.
— Тебе нужно вернуться в Голубятню.
— Но там нет тебя.
— Это совсем другое дело.
— Не понимаю, почему. Почему я всегда...
— Жа-Нетт сказала Мартину, Гален Сорд не человек, — нетерпеливо прервал их Мартин. — Жа-Нетт сказала Мартину, Гален Сорд посвященный.
Ко перевела взгляд с девочки на Мартина:
— Сорд считает, что его семья имеет некоторое отношение к... клану посвященных.
— Клан Пендрагон, — уточнил Мартин.
Ко кивнула:
— Это так уж важно?
— Я объясню, — пообещала Жа-Нетт.
— Мартин не знает, — ответил ее приятель. — Мелоди расскажет сейчас Мартину что Гален Сорд говорит о своей семье.
Затем, повернувшись к девочке, половинник приложил палец к губам жестом молчания и добавил:
— Жа-Нетт сейчас говорить не будет.
Японка взглянула на него с уважением: он оказался достаточно разумен для того, чтобы сравнить информацию, полученную из двух источников, не давая им в то же время влиять друг на друга.
— Сорд уверяет, что у него в памяти сохранились воспоминания о том, что он был рожден в семье посвященных, входящей в клан Пендрагон.
— Куда входящей? — не понял Мартин.
Ко с силой потерла глаза, сбрасывая с себя остатки сна.
— Согласно тому, что говорил Галену его адвокат, Сорд был рожден наследником Виктора из клана Пендрагон. Ты это имеешь в виду?
Мартин повернулся к Жа-Нетт:
— Ты не шутила...
— Говорила я тебе!
Мелоди поплотнее запахнула простыню вокруг себя:
— Это имеет какое-то значение, Мартин?
Мартин степенно кивнул, глаза его расширились, рот превратился в узкую щель:
— Самая важная вещь, о которой знает Мартин. Самое важное, что есть сейчас во всех Мирах.

— Не сейчас, — простонал Сорд.
— Слушай, это важно, — в голосе Ко чувствовалось напряжение. — Я даже готова извиниться за то, что наговорила тебе прошлой ночью.
Мелоди нырнула в мрак спальни Сорда. Гален, полностью обнаженный, за исключением повязок на плечах, неподвижно распростерся на кровати. Лицо его терялось в темноте.
— Я не могу, — хрипло отозвался он. — И ты не могла бы закрыть дверь? Этот свет...
Японка шагнула в комнату и с силой захлопнула за собой дверь:
— Мартин напуган, Сорд. И я не уверена, что сумею задержать его здесь до вечера. В особенности, если он считает, что ты ему не сможешь ни в чем помочь.
— Помочь ему, — буквально проскрежетал Гален. — Погляди на меня! Я не в состоянии шевельнуть рукой. Я почти ослеп. Моя голова...
— Слушай, заткнись! У тебя мигрень. У тебя всегда мигрень. Однако ты, тем не менее, находишь в себе силы беседовать со мной, поэтому позволь мне привести сюда Мартина, чтобы он мог с тобой поговорить.
— Я... не могу... ясно мыслить, — процедил Сорд сквозь стиснутые зубы.
Это уже что-то новенькое, подумала Мелоди, а вслух произнесла:
— Он знает все о твоей семье, Сорд. Он знает, что все вы, по идее, должны быть мертвы, либо... заколдованы. Я употребила этот идиотский термин — "заколдованы" — надеюсь, ты не против? Тем самым признаю, что ты был прав. Ну, а теперь — сможешь ты все-таки с ним переговорить, или нет?
Она услышала, как Сорд начал приподниматься в постели.
— Только... не кричи... так...громко... больше...
— Так я могу его привести?
— Приведи ... его, — прошептал Гален.
В ответ Ко промолчала.
— Еще... что-нибудь?
— Да, — Мелоди приоткрыла дверь, и вырвавшийся из холла конус света заставил Сорда судорожно дернуть головой на подушке. — Набрось что-нибудь на себя, чтобы не испугать Жа-Нетт.

Час спустя в комнате Сорда стояла тишина, лишь изредка прерываемая постукиванием ног Ко. Сам хозяин лежал в своей постели — на этот раз под одеялом — с мокрой повязкой на глазах. Мартин скорчился на полу, покрытом татами, а Мелоди и Жа-Нетт расположились в креслах, принесенных в спальню из кабинета Сорда. Форсайт участвовал во встрече посредством интеркома. Каждый этаж Голубятни был приспособлен под кресло ученого, за исключением четвертого, изолированного, уровня, отделяющего апартаменты Галена от спальни Жа-Нетт и четырех других, неиспользованных, помещений.
— Ш-ш-ш, Мелоди, — слабо произнес Сорд.
Ко прочно уперлась ступнями в пол.
— Адриан, — продолжал Гален, — основываясь на той информации, которую мы получили от Мартина, я вижу лишь один путь, который нам предстоит избрать. Твое мнение?
Из динамика послышался механический голос синтезатора:
— Да. Один путь.
Японка тоже видела единственный выход из сложившейся ситуации, но она даже боялась самой себе признаться в этом. Если Сорд считает Межветрие опасным местом, то как он только мог решиться на новый шаг, подобный этому?
— Я собираюсь посетить Церемонию Превращения клана Аркадий, — словно прочитав ее мысли, произнес Гален голосом человека, принявшего окончательное решение.
Мартин подпрыгнул, словно на пружинах:
— Нет, нет, нет, — выдохнул он и спрятал лицо в ладонях.
Сорд поморщился от громкого возгласа половинника.
— Потише, Мартин. Это единственный выход.
— Собирается только клан Аркадий. Ни одного человека.
— Но я посвященный, Мартин. Ведь ты сам это признал, не так ли?
— У Галена Сорда нет силы. Гален Сорд заклят. Мягкое, мягкое  заклятие. Хороший как человек. Идти на Церемонию значит верная  гибель.
— Но ты говорил Жа-Нетт, что перемещенные не способны  обнаружить разницу между человеком и оборотнем в человеческом обличьи. И, если мне удастся попасть на Церемонию, как они поймут, что я не один из них?
— У Галена Сорда нет кланового кольца. Гален Сорд не изменяется.
— Я собираюсь убраться оттуда до начала превращения, Мартин. Но до этого мне нужно будет кое с кем потолковать — вдруг удастся выяснить, каким образом войти в контакт с кланом Пендрагон.
Мартин откинулся назад, обнял колени и, раскачиваясь, забормотал:
— Нехорошо, нехорошо, нехорошо, нехорошо...
Сорд сел в постели, и мокрая тряпка соскользнула с его лица. В полумраке зрачки Галена отливали красным, вокруг глаз четко выделялись темные круги. Кожа приняла бледный оттенок, щеки
ввалились. Но к нему уже вернулась былая мощь его голоса.
— Прекратите и слушайте меня, — начал Сорд. — Мартин, ты сказал нам, что между кланами была война. Ты сказал, что Сорды были побеждены, что клан Пендрагон утратил свое превосходство и
в данный момент ни один из высших кланов не в состоянии противостоять низшим кланам. Ты также сказал, что грядет новая война — война Первого Мира, которая перекинется и во Второй Мир. Эту войну нужно во что бы то ни стало предотвратить. Верно?
— Нужно было бы, — по-прежнему продолжая раскачиваться, кивнул Мартин. — Но не получится.
— Мой брат сказал, что у меня есть предназначение, что я должен сражаться и...
— Плохое предназначение сражаться, — отозвался Мартин. — Неправильное предназначение. Брат неправ.
Сорд резко откинулся на подушку, стараясь поменьше двигать руками. Оттолкнувшись ногами, он продвину тело назад и прислонился головой к стенке.
— Все, что от тебя требуется — это сказать, где состоится Церемония Превращения Аркадий.
Мартин в замешательстве уставился на человека в постели:
— Не понял?
— Говори более короткими предложениями, Сорд, — посоветовала Ко.
Гален вздохнул:
— Ты ведь знаешь, где состоится Церемония, не так ли?
— Да, — ответил Мартин.
— Я хочу, чтобы ты сказал мне, где именно.
— Мартин не скажет.
— Знаю. Поэтому мне бы очень хотелось выяснить, каким образом я смог бы получить от тебя этот ответ.
Мартин прекратил раскачиваться и начал медленно отодвигаться вглубь спальни:
— Гален Сорд бить Мартина?
— Нет, нет, что ты! Я не собираюсь тебя бить. Мне хочется, чтобы ты добровольно сообщил нам, где состоится Церемония. Я хочу, чтобы ты помог мне. Ты меня понимаешь, Мартин?
— Нет. Гален Сорд пойдет на Церемонию. Гален Сорд умрет.
Мелоди не могла больше оставаться в стороне. Резко поднявшись,она шагнула к Мартину.
— Мартин, ты думаешь, Дмитрий собирается убить Сорда, да? Но Дмитрий не сумел. Он пытался, и не сумел.
— Дайте время, — возразил Мартин. — Дмитрий Ронин.
— Мартин, — проникновенно начал Гален. — Почему я должен умереть, если попаду на Церемонию?
— Люди всегда погибают на Церемонии, — ответил половинник, затем, запнувшись, уставился в пол.
— Какие люди? — склоняясь ближе к Мартину, осведомилась Ко.
— Ох ты, — вдруг сказала Жа-Нетт. Вскочив с кресла, она  присоединилась к японке и, положив руку на плечо приятеля, спросила. — Это те самые меченные люди на Церемонии, да, Мартин?
Мартин кивнул, не поднимая глаз.
Девочка оглядела лица Сорда и Ко, на которых явно читалось недоумение.
— Он говорил мне, что перемещенные Аркадий охотятся и... едят людей. Людей, помеченных в качестве добычи.
— Это правда, Мартин? — повернулся к Мартину Сорд. — Убийство и поедание людей входят в программу Церемонии?
Мартин снова кивнул.
— Черт возьми, — японка уселась прямо на пол. Все оказалось намного хуже, чем она себе представляла. Сорду ни в коем случае нельзя оказаться среди легиона оборотней, охочих до человеческой плоти.
— Нет, и еще раз нет, — наконец произнесла она.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Сорд.
— Тебе нельзя попасть в подобную ситуацию. Даже ты не настолько безумен.
В ответ Гален резко дернул ногами и, даже не застонав, уселся на край постели. Японка выругалась про себя: головная боль оставила его, и это означало, что он вновь стал самим собой, и что у него появилась идея, очередная сумасшедшая идея.
Теперь в голосе Сорда не чувствовалось и малейшего колебания:
— Мартин, а Первопосвященные когда-нибудь убивали или поедали людей?
Мартин уставился на него и высунул кончик языка.
— Это означает "нет", — перевела Жа-Нетт.
— Следовательно, для перемещенных довольно рискованно убивать людей, верно? Есть шанс быть пойманными и, следовательно, велика опасность того, что Второй Мир узнает о существовании перемещенных. — Мартин снова кивнул. — Поэтому мне кажется, что Первопосвященные кланы не одобряют проведения подобных Церемоний кланом Аркадий, поскольку при этом погибают люди. Я прав?
— Всегда плохо, — согласился половинник. — Собираются Советы. Много схваток. Иногда войны. Но перемещенные изменяются — им приходится.
— Мне это понятно, Мартин, — Сорд поднял руку жестом согласия, но тут же опустил ее — плечо перекосило от боли. — Но мне  также понятно, что Первопосвященные кланы, типа клана Пендрагон, будут только рады, если Церемония не состоится. Ну, по какой-либо причине.
— О нет, Сорд, — Ко вскочила на ноги.
— Не понял? — беспомощно озираясь, переспросил Мартин.
Сорд поднялся. Одеяло соскользнуло с него, и Жа-Нетт хихикнула. Гален поспешно наклонился за одеялом, забыв о разорванных мускулах, выругался, затем вновь уселся на постель, на этот раз закутавшись в одеяло с ног до головы.
— Прекрасно, Сорд, — заметила Мелоди. — Увиденное убедило меня в том, что ты полностью готов ко всему этому.
— Все мы, — просто ответил Гален.
Затем, повысив голос, спросил:
— Ты со мной, Адриан? Мы выясним, где состоится Церемония, сорвем ее, разгоним всех к чертовой матери и дадим понять всем в Первом Мире, что Сорд вернулся! Ну, что ты скажешь?
Ко уронила голову на руки, когда механический голос ответил:
— И пусть они придут к нам. Да.
Мелоди застонала:
— Сорд, это безумие. Ты не до конца понимаешь, насколько они все организованы. Ты не знаешь, какие могут быть последствия. Ты не...
— Гален Сорд не убьет перемещенных клана Аркадий? — неожиданно вмешался Мартин.
— Я остановлю Церемонию, спасу человека, приготовленного в жертву, но я не собираюсь никого убивать. — Сорд улыбнулся Ко и добавил. — Или ничего убивать.
— Гален Сорд сделает это, чтобы помочь клану Пендрагон?
— Это мой клан, Мартин. Я должен вернуться и наладить с ним связь.
Мартин задумчиво взглянул на него.
— Плохо прерывать Церемонию. Иногда перемещенные останавливаются на пол-дороге. Превращение не происходит полностью. — От нарисованной им картины половинник содрогнулся.
Рядом с ним оказалась Жа-Нетт, которая принялась почесывать приятеля за ушами:
— Когда утром ты хотел меня оставить, ведь ты не собирался возвращаться в свой анклав?
— Нет, — согласился Мартин.
— Потому что, вернувшись, по-твоим словам, ты был бы помечен смотрителями, верно? Пометили, устроили охоту и съели. Так?
— Драка в Межветрии. Плохо быть с человеком.
— Плохо для перемещенного — может быть, — согласилась Жа-Нетт. — Но вспомни, Мартин: ты ведь как я. Мы оба наполовину люди. Для тебя совсем неплохо быть с людьми. И люди не убьют тебя. — Она раскачивала головой взад-вперед, словно подчеркивая сказанное. — Ну, по крайней мере, те люди, которые окружают тебя сейчас, не причинят тебе вреда. Поэтому помочь нам хорошо. Хорошо помочь Сорду отыскать его клан.
Девочка нашла руки приятеля и с силой сжала их — ее ладонь с трудом могла охватить два пальца Мартина.
— Все будет в порядке, — она нежно взглянула ему в лицо. — Ну поверь мне, маленький братишка. Ведь это тебе говорит твоя маленькая сестренка — помнишь?
Мартин уставился в глаза Жа-Нетт и пожевал губами.
— Маленькая сестренка-половинник, — наконец изрек он. — Маленькая сестренка-половинник права.
Ко почувствовала, как у нее в груди все сжалось. Все это изначально было неправильно — ведь они до сих пор знают слишком мало.
Но остановить Сорда было уже просто невозможно:
— Так где же все-таки состоится Церемония, а, Мартин?
Половинник повернулся к Галену и глубоко вздохнул.
— Американский Музей Естественной Истории, — он четко произнес каждое слово, будто говорил на иностранном языке.
— Не может быть, — сказала Жа-Нетт.
— Точно, — возразил Мартин.
— Но я ходила туда со школьной экскурсией! Это очень оживленное место!
— Смотрители велели собраться на Церемонию туда. Это все, что знает Мартин.
— Церемония состоится через три дня? — уточнил Сорд.
— И три ночи, — добавил Мартин.
Ко очень не понравилось выражение лица Гален:
— Что ты собираешься делать, Сорд?
— Ничего, — ответил Гален. Мелоди терпеть не могла, когда Сорд начинал так улыбаться. — Я только что подумал, насколько был непредусмотрительным, когда, перебираясь в Голубятню, выбросил всю свою светскую одежду.
— Провались ты в тартарары... вечно отклоняешься от темы...
Сорд снова поднялся на ноги, на этот раз осторожно, не забыв при этом поплотнее запахнуться в одеяло.
— Я не отклоняюсь от темы, Мелоди. Прежде всего Мартин расскажет нам, каким образом я сумею заполучить клановое кольцо, а затем мне придется влезть в смокинг.
Ко отметила, что к Сорду вернулся цвет лица, маскируя тени  вокруг глаз и вливая жизнь в его тело. Гален улыбнулся — мигрень окончательно отпустила его, и он, казалось, напрочь позабыл о ней.
— Похоже, друзья, единственное, о чем не сообщил нам Мартин, когда говорил о Церемонии Превращения, так это то, что данное  мероприятие носит строго официальный характер. Я прочитал об этом в газетах. — Увидев вытянувшиеся лица присутствующих, Сорд весело расхохотался.
Но японка не находила ничего смешного во всем происходящем. Мартин обладал мышлением ребенка, и Мелоди была более чем уверена, что он не рассказал им о еще очень многих вещах, причем вещах далеко не второстепенных. И гибельных.

0

13

Глава 12

Ночь позвала его, и он, кинувшись в ее объятия, припустил под звездами, ибо был рожден для этого. Прохладный ночной ветер свистел в ушах Мартина, несущегося на всех четырех конечностях по черепичным крышам, абсолютно бесшумно, дабы не потревожить покой обывателей, живущих под тем, что служило ему дорогой.
Дыхание половинника было размеренным и ритмичным. Он мог пересчитать количество автомобилей и автобусов, проносящихся под ним, руководствуясь лишь доносившимся с улицы запахом выхлопных газов. Он знал, какие дома заселены, какие пусты, и какие служили обиталищем для членов клана Аркадий, который больше не был его кланом.
Мартину было удивительно уже то, что он мог думать так, но справедливость этих мыслей казалась бесспорной. Он родился половинником, и теперь с легкостью расстался с кланом в пользу своей второй, человеческой, ипостаси. Добравшись до провала между крышами, Мартин, ни на мгновение не останавливаясь, в двойном сальто пролетел футов двадцать по воздуху и мягко, по-паучьи, уцепился за то, что напоминало гладкую кирпичную стену.  Однако половинник знал, что кирпичные стены не бывают гладкими и что в них достаточно выступов, чтобы уцепиться тому, кто обладает достаточной силой и ловкостью.
Мартин оценивающе осмотрел стену, словно спортсмен канат, по которому предстоит взбираться, и, когда он достиг крыши, вознесшей его высоко над городом, половинника переполнил такой охотничий восторг, что Мартин не удержался и издал негромкий вой. У него больше не было клана, вот почему он совершенно беспрепятственно мчался этой ночью по крышам, а отсутствие привычного окружения ничуть его не пугало. Ибо сегодня Мартин преследовал призраков для Галена Сорда, наследника Виктора из высшего клана Пендрагон.
Мартин позвал ночь, и принял ее в свои объятия.
— Эй, Мартин, — послышался в ушах голос Ко. — Если это был ты, то лучше помалкивай — мы слышали тебя все время, пока ты добирался до пункта два.
Мартин мотнул головой от звука трансивера, выданного ему японкой. Шарик оказался слишком мал, чтобы надежно закрепиться в ушной раковине Мартина, да и он наотрез отказался помещать его там. Ночью требовался обостренный слух. Без этого невозможно улавливать в темноте все эти шесты и балки, точнее, звук обтекающего их ветра. Поэтому Мелоди прикрепила трансивер Мартину за ухо и вывела его на полную громкость. Последнее раздражало, но Мартин надеялся, что, когда с Галена снимут заклятие, они сумеют переговариваться мысленно. Это, по-крайней мере, будет гораздо удобнее, чем использовать глупое радио, которое приходится постоянно таскать с собой.
— Мартин будет молчать, — пообещал он, чувствуя себя не в своей тарелки о того, что приходится разговаривать с самим собой.
— Только до того момента, пока мы его не схватим, — послышался голос Жа-Нетт. — А потом можешь выть, сколько вздумается — правда, Сорд?
— Не торгуйся, — ответил Гален.
— Что же ты не попросил меня замолчать, как это обычно делаешь?
— Помолчи, Жа-Нетт.
Смех девочки больно отозвался в барабанных перепонках Мартина.
— Ты на месте, Мартин? — осведомился Сорд.
— Скоро, — отозвался Мартин, затем перемахнул через ограждения и помчался по самому краю крыши, в каких-нибудь пятнадцати дюймах от края двадцатиэтажной пропасти. Достигнув противоположной стороны крыши, он остановился, выбирая путь вниз, и решил спуститься на десяток этажей по углу здания, затем перескочить на верхушку дерева, росшего в небольшом палисаднике в ряду таких же деревьев. Все это можно было бы проделать легко и быстро, если бы не одно обстоятельство: этой ночью Ко заставила его одеться.
На некоторое время Мартин застыл, размышляя, как поступить с одеждой, выданной ему японкой — парой тренировочных брюк Сорда и черной парусиновой курткой, к которой Мелоди придала дополнительную панель, при необходимости вешавшуюся на грудь. Куртка была оснащена так же, как и куртки остальных участников операции. Однако половинник понимал, что не сумеет спуститься вниз по стене здания с этими малопонятными штуковинами, топорщившимися во все стороны. Таким образом, напрашивалось самое простое и единственно приемлемое решение: необходимо все снять.
Мартин опрокинулся на спину и в мгновение ока сорвал с себя штаны. Затем занялся "молнией" куртки. Провозившись некоторое время с замком и убедившись в своей неспособности с ним совладать, половинник набрал в легкие побольше воздуха, от чего его грудь неимоверно расширилась, и попросту выдрал "молнию" с мясом. Освободившись от куртки, Мартин почувствовал себя значительно лучше. Единственное, что не давало ему покоя, был трансивер, закрепленный на голове за ухом; от прибора тянулся провод к трансмиттеру и батареям, размещенным в кармане куртки. Мелоди говорила, что очень важно, чтобы все члены группы находились в постоянном контакте друг с другом, поэтому Мартин погрузился в глубокие размышления о том, что же ему предпринять. Обычно подобные промедления во время охоты попросту недопустимы, но у него не было выбора. Наконец, придя к определенному выводу, половинник понял, что вывод этот не так уж плох. Очевидно, сработала моя человеческая половина, подумал он, и ощутил что-то очень похожее на гордость.
Еще минуты две Мартин потратил на то, чтобы извлечь трансмиттер из куртки и повесить себе на грудь при помощи длинной широкой полосы толстой серой ленты, которая, по словам Ко, предназначалась для бесшумного выдавливания стекол в окнах. Обладавший голубой силой половинник не мог понять, почему они решили, что, при необходимости проникнуть сквозь чье-то окно ему понадобится ею воспользоваться, однако, поскольку каждый из участников располагал подобной лентой, он тоже согласился ее взять.
— Как дела, Мартин? — осведомился голос Сорда.
— Куда кого дели? — не понял Мартин. Сорд был умен, половиннику знал об этом, однако не мог изъясняться столь же понятно, как смотрители.
— Ты на месте, Мартин? — пришла ему на помощь Ко.
— Скоро, скоро, — успокоил ее половинник. Затем, освободившись, наконец, полностью от одежды, он скользнул к краю ограждения крыши и принялся спускаться, чрезвычайно  довольный тем, что время принимать решения уже минуло.
Мелоди наблюдала за зданием, которое Мартин определил в качестве их конечной цели. Темные окна слепо глазели на улицу. Возможно, они его упустили, как втайне надеялась Ко.
Сидевшая рядом с ней в фургоне Жа-Нетт глубоко вздохнула.
— Послушай, — не поворачивая головы, обратилась японка к девочка, — когда этот парень появится — если вообще появится — тебе лучше оставаться в фургоне.
— Не выйдет, — тут же безаппеляционно заявила маленькая негритянка.
— Это небезопасно. И это больше не игра.
Жа-Нетт выпрямилась на своем сидении.
— Парень, который должен появиться, будет в человеческом обличьи, Мелоди. Вчетвером мы сумеем с ним управиться. — Она сняла руку Ко с руля и легонько пожала ее. — Кроме того, я не боюсь.
— Я высказала только свое мнение, — ответила японка, пожимая в ответ руку девочки. — Больше года мы крутились вокруг да около, и ничего не происходило. Поэтому сейчас, когда, наконец, что-то сдвинулось с мертвой точки, мы не можем относиться к этому как к какому-то развлечению. Поэтому вполне возможно, что кто-то испугается.
Жа-Нетт улыбнулась, и лицо ее в этот момент было столь чистым и юным, что Ко с трудом подавила в себе желание схватить девочку в охапку и умчаться от Сорда из города на всей скорости, которую только можно выжать из фургона. К несчастью, она прекрасно понимала, что это ничего не даст.
— Мелоди, ты умница, Мартин силен, как никто, Сорд может достать все, что нам необходимо, а я способна погасить любой светильник с расстояния в пятьдесят футов. Мы прекрасная команда, так чего же нам бояться?
Ко взглянула девочке прямо в глаза, испытывая душевную боль от того, что ей предстояло произнести:
— Адриан.
Улыбка исчезла с лица Жа-Нетт.
— Ах, да. Это они сделали его таким, верно?
— И он, пожалуй, один из умнейших людей в мире.
Наступившее молчание прервал голос Сорда, донесшийся из динамика:
— Объект приближается со стороны первой позиции. Ты на месте, Мартин?
Японка напрягла зрение, и в глубине улицы обнаружила одинокую фигуру, двигавшуюся по противоположной стороне от  одного светового круга, отбрасываемого фонарем, до другого.
— Мартин на месте, — доложил Мартин.
— Я буду осторожной, Мелоди, — пообещала Жа-Нетт, следя за силуэтом и скрещивая на груди руки, готовясь использовать свои способности. — Но я часть команды, не забывай. А то, что мы обнаружим, возможно, поможет Адриану.
Не отрывая взгляда от движущейся цели, Ко сняла винтовку, закрепленную между сидениями, с предохранителя, и потянулась к ручке дверцы.
— Это единственная причина, по которой я здесь, — пробормотала она.
Настало время действовать.
Гален Сорд чувствовал себя прекрасно как никогда. Прохлада ночного воздуха буквально электризовала его. Даже плечи болели гораздо меньше, чем еще час назад. Он был близок к решению, и знал это. На этот раз он не проиграет.
Человека, вынырнувшего из-за угла и направлявшегося к дому, где, по словам Мартина, он и жил, звали Сол Кальдер. Он оказался именно таким, каким описал его половинник: пяти с половиной футов роста, с бочкообразной грудью, могучей темной бородой и длинными кустистыми волосами, с раска чивающейся, почти морской, походкой. Если верить Мартину, перемещенный облик Сола был медвежий. Дома, в Голубятне, Форсайт был по горло загружен  работой, анализируя образцы крови, взятой у Мартина и пытаясь сформулировать новую теорию ДНК, способную объяснить феномен перемещения. Но в данный момент наука интересовала Сорда меньше всего. Не думал он также ни о предупреждениях Ко, ни о возрасте Жа-Нетт. Сегодня вечером он был настроен на победу.
Гален ощутил знакомую вибрацию радиобраслета — японка сообщала, что они с Жа-Нетт готовы к действию. Сорд глубоко вздохнул и выбрался из своего "Порше". Чтобы не спугнуть Кальдера,он вытащил из уха шарик трансивера и сунул его в карман. Затем, одернув рабочую куртку, надетую под длинным черным пальто, Гален быстрым шагом двинулся за человеком. Посвященным, тут же поправил он себя. За своим билетом на Церемонию Превращения клана Аркадий.
Посвященный замедлил ход, как только за его спиной раздались шаги Сорда, прозвучавшие особенно громко в пустоте улицы. Кальдер повернулся, и на мгновение Галену показалось, что глаза посвященного вспыхнули, хотя, скорее всего, это было просто отражение уличного фонаря над головой.
— Эй! — крикнул Сорд, и голос его гулким эхом отозвался в лабиринте зданий. — Эй, Аркадий!
Сорд улыбнулся, глядя, как Кальдер замер на полушаге и медленно повернулся. Он нес белый пластиковый пакет с продуктами в обеих руках, но теперь переложил его в левую руку, освободив правую.
Гален приблизился к посвященному, глаза которого полностью скрывались в тени толстых кустистых бровей.
— Нам нужно поговорить, — произнес Сорд.
— Я вас не знаю, — ответил Кальдер неожиданным для его комплекции высоким голосом, в котором явственно чувствовался среднезападный акцент.
— Это большой клан, — сказал Сорд, протягивая руку.
Посвященный машинально повторил жест Галена, однако заколебался, и Сорд буквально физически ощутил напряжение собеседника, готового к действию.
Тогда Гален сжал кулак, и Кальдер несколько успокоился. Костяшки их кулаков соприкоснулись, и на лице посвященного мелькнула мимолетная улыбка — кулак Сорд был сжат сильнее, тем самым признавая более высокий статус за собеседником.
— Адриан Ко, — представился Сорд. — Я впервые в городе, и смотрители порекомендовали мне встретиться с вами.
— Какие смотрители? — хотя в посвященном уже не чувствовалось того напряжения, в его голосе все еще проскальзывали нотки подозрительности.
— Джон и Бренда, — Сорд воспользовался именами, которые назвал ему Мартин.
— И что же вы хотели выяснить?
— Половинник, Мартин, оказался плутом.
Кальдер рассмеялся:
— Половинники плуты от рождения.
— Вы слышали о драке в Межветрии? Мартин находился там с... человеком. Говорил о Церемонии, по словам Дмитрия.
Посвященный переложил пакет с покупками в другую руку и посмотрел куда-то за спину Сорда. Наконец Гален разглядел блеск золота на левой руке Кальдера — клановое кольцо.
— Ну, и какое это имеет отношение ко мне или к вам?
— Мартин теперь помечен.
Это полностью успокоило Кальдера.
— Я уже предупреждал Джона и Бренду два Превращения назад, что этого следовало ожидать.
Он снова огляделся по сторонам, затем кивнул Сорду:
— Пойдем со мной, Адриан. Не стоит говорить о подобных вещах на улице.
— Конечно, — Гален последовал за посвященным. Подойдя ко входу в жилище Кальдера, он с удивлением обнаружил, что дверь незаперта.
— Это разумно? — осведомился Сорд, стараясь выяснить, не кроется ли за этим какое-нибудь заклинание, с которым Мартин не сумел бы справиться. —  Я имею в виду, здесь, наверное, есть соседи?
Кальдер повернулся к Галену и склонил голову, словно обдумывая услышанное.
— Все в порядке, Адриан, — наконец улыбнулся он. — Моя подружка дома. И она в перемещенном обличьи.
С этими словами он толкнул дверь и сделал знак Сорду следовать за собой.
— Я вернулся, дорогая, — крикнул посвященный. — У нас гость.
Сердце у Сорда громко стукнуло, но он усилием воли сумел справиться с охватившим его вдруг волнением и переступил порог дома Кальдера.

— О черт, — вырвалось у Ко при виде того, как Сорд исчезает за дверью дома. В окнах тут еж вспыхнул свет. Японка коснулась трансивера и быстро проговорила:
— Мартин! Ты меня слышишь? Ты не сказал нам, что у Кальдера есть подруга.
Из динамика донесся срывающийся голос Мартина:
— Не предполагалось, что Гален Сорд будет входить в дом. Гален Сорд должен был снять кольцо снаружи. Таков план.
— Теперь этот чертов план сорвался, — снова выругалась Мелоди.
Жа-Нетт крепко прижала руку молодой женщины к груди. Даже в холодную ночь японка предпочитала одежду без рукавов, чтобы легче было двигаться и управляться с винтовкой.
— Что нам делать, Мелоди?
Руки Ко, сжимавшие оружие, были холодны, как лед. Если бы этой ночью Адриан тоже был на связи! Но его работа по сравнительному анализу ДНК в крови Мартина находилась на завершающей стадии, и поэтому ученый предупредил, что он будет находиться вне пределов радиосвязи.
— Минуточку, Жа-Нетт. Дай подумать.
Мозг Мелоди работал, как всегда, быстро и четко. Конечно, Сорд не мог войти в дом с целью оглушить Клаьдера в передней и затем перетащить его в фургон, где уже снять клановое кольцо. Даже Гален не пошел бы на такое, зная, что по другую сторону незапертой двери находится превращенный перемещенный.
— Мартин, — произнесла Ко в микрофон. — Ты знаешь, каким перемещенным обличьем обладает подруга Кальдера?
— Т а г о н и, — ответил Мартин. — У вас нет таких слов. Маленькая, как Мартин, но много клыков.
— Серебро сработает?
— Серебро всегда действует на Аркадий, — отозвался половинник. — Держи его подальше от Мартина.
— Знаю, знаю.
Жа-Нетт нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
— Так мы будем что-то предпринимать, а, Мелоди?
Ко кивнула. Времени на обдумывание совершенного плана  уже не оставалось. Нужно руководствоваться тем, что придет в голову первым.
— Мартин, я собираюсь подойти к двери и позвонить. Надеюсь, Кальдер подойдет к двери, и я окачу его из пульвелизатора. Когда это случится, я крикну, ты ворвешься и выволочешь Сорда. — Ко взглянула на Жа-Нетт. — Я останусь у двери, чтобы отвлечь их внимание. Будешь прикрывать меня с тротуара. И ни шагом ближе. Ясно?
— Так точно, — пообещала негритянка.
— Мартин, внимание — я иду.
Мелоди закинула винтовку за спину стволом вниз, стараясь сделать ее не столь бросающейся в глаза, затем быстро пересекла пустынную улицу, одновременно следя, чтобы Жа-Нетт сохраняла безопасную дистанцию сзади. Взбираясь по каменным ступеням к наружной двери дома Кальдера, японка извлекла из кармана жилета узкий металлический пульвелизатор, наполненный раствором галида серебра с фотоэмульсии. Слишком много для озонового слоя, мимоходом подумала она. Затем, ухватившись з ручку массивного молотка, висевшего у двери, она с силой постучала о привинченную здесь же металлическую плиту.
Дверь оказалась оснащенной коробкой интеркома, и когда в ней глухо щелкнуло, Ко выругалась про себя. Похоже, все это будет не так просто.
— Кто там? — послышался голос Кальдера.
— Мелоди Ко, — японка импровизировала на ходу, стараясь выглядеть как можно убедительнее. — Мне нужно увидеться с братом. Половинник побывал в... редакции "Нью-Йорк Таймс", и они собираются в пятницу вечером прислать в музей фотографа. Позвольте мне войти!
Кальдер пробормотал что-то на непонятном языке, однако Ко уловила, что это проклятие. Затем изнутри донеслись быстрые шаги, и дверь отворилась.
— Быстрее, быстрее, — поторопил тихий голос, но Мелоди никого
не заметила. Затем из темноты вынырнула рука с неправдоподобно длинными пальцами и ухватилась за ручку двери. Рука свешивалась откуда-то сверху и, подняв глаза, Ко обнаружила, что принадлежит она существу, густо поросшему шерстью. Тагони!
Тело существа было небольшим, как у орангутанга, небольшим и крепко сбитым, и оканчивалось четырьмя длинными конечностями, неотличимыми друг от друга. Руки и ноги тагони достигали в длину не менее четырех футов, на их концах во все стороны торчали пальцы, больше напоминавшие какие-то шевелящиеся отростки.
Совершенно идентичные рука и нога существа впились в канат, натянутый под потолком, а две остальные конечности свешивались вниз — одна из них по-прежнему держалась за дверную ручку.
Японка бесстрашно взглянула прямо в глаза чудовищу — самое человечное, что было во всем облике последнего — широко расставленные на приплюснутом лице, окаймленном кольцом редкого черного меха. Существо моргнуло и открыло рот. Ко не знала, что поразило ее больше — ярко подведенные помадой губы тагони или же острые, дюймовой длины, клыки, скрывавшиеся за этими губами.
— Что-то стряслось, дорогуша? — поинтересовалась тагони.
— Ничего, — ответила Мелоди, затем подняла пульвелизатор и выпустила струю серебра прямо в лицо существа.
Вопль боли, вырвавшийся из груди тагони, заглушил крик Мелоди, которым японка дала Мартину сигнал к действию. Небольшое покрытое шерстью тело дернулось к потолку и, быстро перебирая конечностями, существо попыталось скрыться, но Ко бросилась вслед за ним, безжалостно поливая из пульвелизатора.
Неожиданно сзади послышался высокий голос и, резко обернувшись, Мелоди увидела Клаьдера, стоявшего на пороге. Увиденное явно повергло посвященного в состояние шока. Словно из-под земли за его спиной вырос Сорд и неуловимым движением нанес ему удар обеими руками сначала по шее, а затем по ушам. Оглушенный, кальдер рухнул на колени.
Сорд быстро глянул на Ко:
— Хорошая работа. Я уже собрался было... осторожно, сверху!
Но было поздно. Тагони отпустила канат и спрыгнула с потолка прямо на японку. Молодая женщина упала, ощущая на себе тяжесть чудовища, а затем перед ее глазами вдруг возникло лицо тагони. Половина его была испещрена красными пятнами, следами серебряной струи, вздувшимися, словно от жары. Существо выло от боли и ярости. Клыки его щелкали с каким-то металлическим звуком, изо рта стекала толстая струйка слюны.
Ко попыталась отпихнуть чудовище, но тагони оказалось даже тяжелее Мартина. Для того, чтобы освободиться, просто физической силы было явно недостаточно.
— Умри! — прохрипело существо, нацеливаясь на горло Мелоди. Однако Ко, продолжая отпихивать противника от себя, сосредоточилась полностью на том, чтобы извлечь из кармана своего жилета парализующую гранату и взорвать ее за спиной противника. Мозг японки работал, как всегда, холодно и ясно, и она надеялась, что тело тагони защитит ее от взрыва. Если, конечно, ей удастся продержаться те пять секунд, на которые настроен взрыватель.
А затем вдруг торчащая во все стороны шерсть, окаймлявшая лицо тагони, встала дыбом и закрыла изувеченную голову существа, словно лепестками. Уши чудовища стали торчком, болезненно выдираемые из черепа парой транслоцированных рук. Тагони испустило вопль, более громкий, нежели прежде.
— Давай, Жа-Нетт! Давай! — закричала Ко во всю мощь своих легких, вырывая, наконец, гранату из жилета.
Голова тагони принялась дергаться из стороны в сторону, когда маленькие кулачки прошлись по опухшим ожогам. Существо больше не могло терпеть. Оно неожиданно гибким прыжком взвилось в  воздух, упало на пол и мохнатым шаром покатилось по нему, завывая от невидимых ударов и безжалостной серебряной струи.
Словно гимнаст, Мелоди, оттолкнувшись спиной от пола, легко вскочила на ноги, сжимая в руке гранату, и тут же увидела Кальдера, тянувшегося к своей подруге.
— Любимая, — стонал он, — любимая...
В этот момент нога Сорда, описав короткую дугу, с силой ткнулась в бок посвященного, и тот снова рухнул наземь, рыдая, словно ребенок.
На какое-то время в передней воцарилась тишина, а затем снаружи донесся звук рвоты: Жа-Нетт, стоя на коленях, извергала из своего желудка все, что накопилось там за последние четыре часа.
В углу помещения хрипела тагони. Длинная рука существа, уже лишенная меха, коснулась неподвижного тела Кальдера. Тагони захрипела снова, пытаясь что-то сказать, затем тело ее конвульсивно дернулось и замерло. Ко сунула гранату обратно в карман жилета.
— Готова? — спросил Сорд, продолжая стоять у поверженного тела Кальдера.
Вместо ответа японка сорвала с плеча винтовку и ткнула стволом в покрытый мехом шар, бывший недавно живым существом. Реакции не последовало — лицо тагони представляло собой сплошную багровую маску, матово поблескивавшую в электрическом свете.
— Готова, — отозвалась Мелоди. — Анафилактический шок. Адриан оказался прав.
Кальдер застонал и попытался приподнять голову.
— Симона, — прошептал он, — Симона...
По телу его прошла судорога, и он снова умолк.
Сорд склонился над ним, собираясь снять клановое кольцо.
Ко нахмурилась:
— Сорд, прежде, чем ты начнешь потрошить мертвеца, может быть, скажешь, что нам теперь делать? Все оказалось гораздо сложнее, чем предполагалось.
Сорд снял кольцо и принялся внимательно его рассматривать — гладкую золотую ленту шириной в полдюйма.
— Зароем трупы где-нибудь, — наконец отозвался он, поднимаясь и не отрывая взгляда от кольца. — И почему сложнее?
С этими словами Гален сунул добычу в карман куртки.
— Святые угодники, — пробормотала Жа-Нетт, с трудом поднимаясь с колен.
Ко и Сорд повернулись к девочке, но ее дрожащий палец указывал куда-то вглубь дома.
— Не со мной... взгляните.
В темном углу обычного манхеттенского дома тагони претерпевала свое окончательное превращение.
Ко мгновенно выхватила портативный "Олимпус" из кармана жилета, включила вспышку и коротко велела Сорду сделать то же самое. Затем, поднесся аппарат к глазам, принялась снимать в автоматическом режиме, пока не израсходовала всю катушку. Все это время Сорд стоял неподвижно, молча взирая на происходящее.
— Ну давай же, Сорд, — не отрываясь от видоискателя, воскликнула Мелодии. — Адриану это может пригодиться. Жа-Нетт, ну-ка, забери фотоаппарат у Галена.
То и дело озаряемая яркими вспышками  двух фотоаппаратов, тагони шаг за шагом возвращалась в свое человеческое обличье. Вначале укоротились конечности, голова и туловище вытянулись. Ко слышала плеск жидкости, когда кости занимали свое обычное положение под черной кожей, начавшей поблескивать, как только темный мех втянулся в эпидерму.
Остекленевшие глаза существа медленно сдвинулись, череп изменил форму. На черном лице полоса кровавой помады сделалась ярче, рот уменьшился до нормальных человеческим размеров. Когти втянулись и превратились в ногти.
— Как тогда, в Греции, — ни к кому не обращаясь, тихо произнес Гален.
Наконец, превращение завершилось. На полу прихожей лежало обнаженное тело черной женщины. Ее шею охватывала массивная золотая цепь, с которой свисала золотая лента кланового кольца. Ко сделала последний кадр. Вопреки легендам, на неподвижном лице женщины не было последней улыбки облегчения или освобождения — только застывшая гримаса агонизирующей боли.
— Может быть, ее чем-нибудь прикрыть? — голос Жа-Нетт дрожал и срывался.
— Подожди снаружи, — попросил ее Сорд.
— Только не в таком соседстве, — запротестовала Ко. Она прижала девочку к себе, и тут же маленькая ручка крепко обхватила японку за талию. — Запри наружную дверь, Сорд.
— Почему бы нам сейчас не уйти? — осведомился тот. — Кольцо у нас уже есть.
Ко крепче прижала к себе Жа-Нетт:
— В случае, если ты еще этого не заметил, Сорд, хочу обратить твое внимание на отсутствие с нами Мартина.

Потолок во всех комнатах дома Кальдера скрывался за паутиной натянутых под ним канатов; однако, если не принимать последнего во внимание, квартира выглядела вполне заурядно. Кроме кухни.
Сорд первым вошел в неосвещенное помещение, держа наизготовку пульвелизатор с раствором галида серебра. Ко замыкала шествие, поставив Жа-Нетт между собой и Гален с таким расчетом, чтобы девочка с обеих сторон была прикрыта взрослыми. Маленькая негритянка вяло передвигала ноги, и японка подумала, что недавняя транслокационная атака, проведенная ею против тагони, оказалась самым серьезным испытанием способностей Жа-Нетт за последнее время. Форсайт предупредил, что у девочки вот-вот разовьется язва. А какой еще ущерб свою здоровью наносит Жа-Нетт, когда ей приходится транслоцировать — одному богу известно.
— Над задней дверью красное свечение, — бросил через плечо Сорд, протиснувшись сквозь кухонный проем. Ознакомившись с расположением жилища, Ко поняла, что в кухне должен быть выход в маленький внутренний дворик или патио. Для Мартина это был бы оптимальный путь проникнуть сюда, если он вообще появится.
— Есть еще источники света? — поинтересовалась Ко. — Или осколки разбитого стекла?
— Или дети? — добавила Жа-Нетт.
Ко напряглась — об этом она не подумала.
— Н-да, — ответил Сорд. — Сейчас отыщу выключатель... ага, вот он.
Сквозь распахнутую дверь хлынул поток света, как только на потолке вспыхнули едва различимые в густом переплетении канатов плафоны.
— Пусто, — сообщил Гален.
Ко вошла следом за девочкой и увидела Сорда, уставившегося на мерцающий источник света над задней дверью во внутренний дворик. Что-то в красном светильнике было не так — он представлял собой круглую латунную полку диаметро  в несколько дюймов, приколоченную над верхней дверной перемычкой; к диску крепился...
— Это же кристалл! — воскликнул Сорд. — Такой же точно я видел у Танту в Межветрии!
Гален быстро пересек комнату и протянул руку к латунной полке.
— До него не опасно дотрагиваться? — предостерегла его японка. Одной рукой молодая женщина сжимала винтовку, другая покоилась на плече Жа-Нетт.
Сорд приблизил пальцы к кристаллу.
— Никакого тепла не ощущается.
Он коснулся кристалла, и блеск последнего моментально померк.
— Никакого удара или еще чего-нибудь.
С этими словами Гален снял кристалл с полки, и свет камня полностью погас в охватившей его ладони.
Прежде, чем Сорд сумел произнести еще что-то, за дверью послышался грохот, из замочной скважины и дверной ручки вырвалось голубое пламя. Дверь распахнулась, и на пороге появился Мартин.
— Что стряслось, Мартин? — спросил Сорд.
— Мартин, где твоя одежда? — хихикнула Жа-Нетт.
Половинник в каком-то остолбенении огляделся по сторонам, затем склонился над порогом.
— Дверь заговорена. — Он глянул на свои руки. — Попытался голубой силой, но заклятие отшвырнуло Мартина.
Сорд протянул ему красный кристалл, теперь мертвый и темный. Он был небольшим, размером с горошину, и неправильной огранки.
— Это могло быть причиной заклятия? — поинтересовался Гален. — Кристалл располагался вот на этой полке.
Он указал на латунный круг.
Мартин взял кристалл и внимательно его оглядел, даже понюхал.
— Хороших пять "целых", — пробормотал он. — Мартину повезло, иначе Мартин застыл бы до тех пор, пока Сол Кальдер не снял бы заклятия.
Он покачал головой.
— Слишком мощное заклинание. Даже не мягкое. Мартин глупец.
Кристалл перекочевал обратно к Сорду.
— Где Сол Кальдер? — осведомился половинник.
— Лежит связанным в передней, — ответил Гален. — Симона мертва.
Лицо Мартина сделалось зловещим:
— Симона Кальдер приняла человеческое обличье?
— Да, — кивнул Сорд.
— Тогда Симона Кальдер мертва, — торжественно объявил Мартин. — И Гален Сорд должен убить Сола Кальдера.

0

14

Глава 13

Форсайт с неподдельным интересом следил за посмертным превращением Симоны Кальдер, изображение которой в цифровом виде было выведенно на большой экран главной лаборатории Голубятни. Лишь знание того, что Ко самолично подтвердила достоверность сделанных ею же фотографий и собственное знакомство ученого с удивительным миром квантовой физики, где материя и энергия могли появляться буквально из ничего без видимого внешнего воздействия, позволяли его натренированному мозгу, привычному к научному мышлению, воспринимать все видимое им как реальность. Он снова моргнул, и сигнал, рожденный прерванной на мгновение тончайшей лазерной нитью, отраженной от глаза ученого, приказал Крей-Хитачи вывести на экран следующую картинку.
— Жаль, что под рукой не оказалось видеокамеры, — стоя рядом с Адрианом, произнесла Ко, вместе с ученым наблюдая за происходящим на экране.
Два пальца Форсайта быстро забегали по клавиатуре, и механический голос синтезатора произнес:
— Микроскоп. Образцы крови. Тканевые культуры. Осколки костей. Исчезновение массы. Куда девались лишние молекулы? Откуда они появляются, когда превращение происходит в обратном порядке?
Мелоди погладила руку ученого:
— В другой раз, Адриан.
Форсайт взглянул вверх и встретился с ее глазами. Ученый с трудом выдавил кривую улыбку.
— Слишком много для ДНК-анализа, — снова прохрипел синтезатор.
Ко рассмеялась и направилась в мастерскую, где Сорд с Мартином изучали снятое с Кальдера кольцо.
Ученый быстро просмотрел остальные изображения, затем дал команду компьютеру воссоздать промежуточные кадры, чтобы точнее оценить характер изменения формы и массы тела, учитывая постоянную скорость работы обоих фотоаппаратов. С таким количеством массы и энергии, поглощаемой телом в столь короткое время, дополнительное тепло, которое должно было при этом обязательно выделиться, по мнению Форсайта, не могло испариться в ничто. Скорее всего, оно должно было накопиться где-то для последующего постепенного выделения. Однако прежде, чем заняться выводом уравнения, описывающего подобное поведение тепла, необходимо уточнить скорость исчезновения массы тела Симоны Кальдер при ее трансформации из тагони в человека.
На главном экране Крей-Хитачи появилось сообщение, из которого следовало, что результаты указанных расчетов будут представлены Форсайту сразу же после их получения, однако даже примерный срок их завершения указан не был. Адриан вздохнул, моргнул в знак признательности, после чего привел свое кресло в движение и направился в мастерскую.
— Ну что, именно то кольцо, что нужно? — осведомился он, вкатываясь в помещение и останавливаясь рядом с Ко.
— Гладкое снаружи, — отозвался Мартин. — Так что никто ничего не заметит.
— Все надписи расположены на внутренней поверхности кольца, — пояснил Сорд. Отодвинувшись в сторону, он предоставил возможность ученому самому увидеть то, что располагалось в фокусе самосветящегося увеличительного стекла. На Адриана старание Галена произвело впечатление — стало ясно, что, даже если Сорд и не внес в археологию ничего, кроме денег, тем не менее археология научила его профессиональному обращению с необычными экспонатами.
— Письменность знакомая? — поинтересовался ученый, внимательно разглядывая кружочки и волнистые линии, являвшиеся, несомненно, письменными знаками, однако не принадлежавшими ни одному из известных Форсайту языков.
— Если хорошенько зажмуриться, — сказал Сорд, — то возникают некоторые ассоциации с ранне-арабской письменностью. Однако ни один из знаков не похож на те, что я знаю. Они даже не похожи на те буквы, которые мне довелось видеть в семейном альбоме еще тогда, в глубоком детстве.
— А Мартин их прочитать может? — проскрипел синтезатор.
— Знаю только Аркадские буквы, — сообщил половинник.
Кончиком карандаша Сорд указал на срисованную им на лист бумаги надпись:
— От сих до сих, по словам Мартина, идет название клана - "Аркадий". Он считает, что остальная часть надписи содержит семейные имена Кальдера, клановое происхождение и определение его перемещенного обличья.
— Мартин так думает, — уточнил Мартин. — У Мартина нет кольца. Мартин не знает.
Форсайт неодобрительно поджал губы.
— Слишком плохо, — отстучал он.
Сорд недоумевающе уставился на него, и ученый расстроился, что его не поняли. Однако прежде, чем Форсайт коснулся клавишей пульта, намереваясь отстучать объяснение, вперед выступила Ко. Находясь в духовной близости со своим учителем, японка зачастую прекрасно понимала, что именно хотел выразить Адриан.
— Адриан считает, что ты не можешь надеть это кольцо в пятницу, — пояснила она. — Тебя может подвести надпись, или кто-нибудь обнаружит, что кольцо не твое.
Мелоди взглянула на Форсайта:
— Так?
Ученый моргнул в знак согласия. Каждый раз, когда Ко давала ему несколько секунд облегчения в ежеминутной борьбе, буквально прочитывая мысли Форсайта, Адриан чувствовал, как к глазам подступают слезы благодарности. Да, ему хотелось прекратить сражаться. Но теперь, когда группа была столь близка к раскрытию феномена перемещения, самоубийство более не казалось ему необходимой альтернативой. Кто знает, какие подчас совершенно непредвиденные знания могут ожидать их в течение нескольких последующих дней?
— Мартин говорит, что с этим кольцом я вполне спокойно могу находиться там до момента начала собственно Церемонии, — возразил Сорд. — Потом мне, конечно, придется уйти — начнется что-то типа формальной переклички, и я просто не сумею правильно ответить.
— Следовательно, тебе придется сорвать Церемонию до ее начала, — подытожила Ко.
— Так и предполагается. Там явно будут находиться представители параллельных кланов...
— Включая Пендрагон? — вставила Мелоди.
Мартин сжал кулаки, постучал костяшками друг о друга и быстро развел руки в стороны.
— Аркадий и Пендрагон в Совете против.
— Они не очень жалуют друг друга, — перевел Сорд. — Но я рассчитываю, что новость распространится через представителей других кланов. Мартин говорит, что время от времени они собираются вместе.
Гален повернулся к половиннику за подтверждением:
— Собрание — это когда встречаются все династии одного клана. Великое Собрание — когда собирается более одного клана. А Совет — ну, это как Организация Объединенных Наций или еще что-то в этом роде. Представители всех кланов собираются для разрешения разногласий, которые, как правило, все равно остаются . Но только представители — не кланы целиком. Верно?
Мартин кивнул.
— Ну, если они никогда не приходят к согласию, — произнесла Ко, — значит, это точно как Организация Объединенных Наций. Ну, и где же располагается этот Совет?
Мартин пожал плечами:
— Мартин никогда не ходил. Северное побережье? Южное побережье? Мартин не знает.
— То, где мы находимся, посвященные называют Cеверным побережьем, — пояснил Сорд, упреждая вопрос Ко. — Оно включает город Нью-Йорк и Мартин не знает, какую еще территорию.
— Ты показывал ему карту? — быстро спросила Мелоди.
Сорд кивнул, затем повернулся к половиннику:
— Повтори Мелоди, что ты говорил мне о картах, которые я тебе показывал?
Мартин облизнул губы и попытался вспомнить:
— Мартин знает карты. Мартин видел много карт. Мартин разбирается в картах. Гален Сорд показывал свои карты Мартину. Плохие карты. Мартин не знает.
— Не поняла, — растерялась Ко.
— Мартин хорошо ориентируется в городе. Помнишь, как легко он провел нас по довольно-таки запутанному пути к Межветрию? Но, когда я показал ему стандартную карту Нью-Йорка, и отметил, где именно мы находимся, где живет Ко, где располагается дом Кальдера и даже то место, откуда мы с ним попали в Сумеречный Мир, Мартин заявил, что это не то. Так что все, о чем ты говоришь,  не имеет смысла — скорее всего, он привык к совершенно иным картам.
— Мартин, а ты не смог бы изобразить план города, каким ты его знаешь? — спросила японка.
Мартин отвел взгляд, и Ко почувствовала его глубокое смущение:
— Мартин не умеет читать и писать.
— Я уже предлагал ему это, - вздохнул Сорд. — Похоже, там, откуда он прибыл, умение писать и чертить карты одно и то же. Он сделать этого не в состоянии.
— Ох ты, — только и сумела произнести молодая женщина.
Форсайт более не мог скрывать своего разочарования. Он любил Мартина, и, кроме того, у него, как у ученого, был свой интерес к этому существу, но половинник более не являлся их единственным ключом к двери в Первый Мир. Адриан быстро застучал по клавишам, и всем присутствующие обернулись к нему.
— Что с Солом Кальдером? — проскрипел синтезатор.
— На обратном пути в фургоне нам ничего не удалось из него вытрясти, — доложила Ко. — Всю дорогу он рычал на Сорда и призывал на его голову тысячи смертей.
— Сол Кальдер не Первопосвященный, — с видимым облегчением вставил Мартин. — Это хорошо.
— Подруга мертва, — отстучал Форсайт. — Понимаю.
— Я знаю, что ты понимаешь, — Ко ласково взглянула на ученого. — Но Кальдеру ни за что не вырваться из своей камеры.
Адриан почувствовал, как старые, опасные мысли вновь зашевелились в его голове. "Отвлечься!" — приказал себе Адриан.
— Тело обследовали? — задал он вопрос.
Мелоди нахмурилась и скрестила руки на груди:
— Ты позвонил своему адвокату, Сорд?
Гален отрицательно покачал головой:
— Что бы я ему сказал, Мелоди? Думаю, сами разберемся.
— В фургоне мертвая женщина, Сорд. Как ты собираешься с этим управиться?
Сорд молниеносно вскочил со стола, и Форсайт почувствовал легкий укол зависти при виде быстрого движения чужого тела.
— Это не мертвое тело женщины. Это тело мертвого перемещенного в человеческом обличьи. Не думаю, что нам удастся отыскать федеральные или муниципальные законы, касающиеся смерти оборотней. Мы ничего не приобрели при...
— Нет, мы все потеряли! — Ко с такой силой ударила ладонью по столу, что опрокинула стаканчик с карандашами. — Ты еще не имеешь ни малейшего представления о том, во что мы влезли сегодня вечером! Сол Кальдер везде проходил как человек — улавливаешь? Он либо снимал этот дом, либо являлся его владельцем. Он уплачивал налоги. Он ходил за покупками — вспомни хотя бы пакет у него в руках! И, вероятно, по этому адресу ему доставлялась корреспонденция! Может быть, он даже где-нибудь работал!
— К чему ты клонишь, Мелоди?
— К тому, что все произошло слишком неожиданно — в частности, исчезновение Кальдера. Фьюить — и исчез, как по мановению волшебной палочки. Он...
— Не из-за волшебства, — вмешался Мартин. — Колдовство...
— Мартин, не сейчас, — оборвала его японка. — Дело в том, что это Нью-Йорк, в котором исчез человек. Через пару дней к нему домой нагрянет полиция, взломает дверь и обнаружит следы борьбы.
— Ну и что?
— А то, что наш фургон с надписью "Сорд Фаундейшн" сегодня вечером почти два часа проторчал рядом с домом Кальдера. Твой идиотский "Порше" завонял всю улицу, и вообще мы наделали так много шума, сражаясь с подругой Кальдера, что, если никто в тот момент и не вызвал полицию, то, когда фараоны начнут опрашивать соседей, кто-нибудь из них обязательно обо всем вспомнит.
— Это уже позади, — ответил СОрд, и Форсайт с удовлетворением уловил в его голосе раздражение. — Мы здесь, в милях от того места.
— А что, если полиция примется разыскивать черный фургон и черный "Порше" с номером 928FG4, или еще за каким чертом ее занесет сюда к нам? Внизу — похищенная жертва, в бессознательном состоянии, в фургоне мертвое тело, так и лучащееся эманацией преступления. Для полиции не будет иметь никакого значения, кем была эта женщина, Сорд. Для них она будет тем, чем предстанет перед их взором — окровавленным трупом человеческого существа.
— Ну хорошо, хорошо. Я избавлюсь от тела, Мелоди. И куплю новый фургон.
Ко закатила глаза к потолку:
— О, Замечательная идея, Сорд — тогда полиция совершенно ничего не заподозрит!
— Так чего же ты, в конце концов, хочешь? — сдерживаясь из последних сил, как можно спокойнее спросил Гален. — Чтобы я позвонил Транку и сдался властям?
— Нет! Наоборот, я пытаюсь спасти тебя от этого! Давай, используй свою чертову голову и свои чертовы деньги, позвони адвокату и хорошенько подготовься к тому моменту, когда Транк тебя вызовет! — Японка повернулась к нему спиной. — Господи, неудивительно, что они вышибли тебя из клана, Сорд. Ты болван!
Форсайт вдруг осознал, что одним из преимуществ его нынешнего состояния является возможность открыто смеяться. В любом случае внешне это никак не выражалось. А сейчас  ученый хохотал буквально до слез. С одной стороны, он с состраданием отметил два темных круга, появившихся на щеках Ко, но все подавляло удовольствие лицезреть бессильную ярость Сорда, в особенности в адрес того, чье увольнение немедленно лишило бы миллионера услуг Адриана.
Сорд швырнул альбом для рисования на стол и припечатал его сверху стаканчиком для карандашей.
— Ну простите меня, ради бога, мисс Ко, просто мне никогда до этого не приходилось сражаться с тагони, так что, вполне возможно, я не придерживался должного этикета.
— А мне никогда прежде не доводилось никого убивать! — Форсайт услышал, как голос Мелоди сорвался. Молодая женщина быстро повернулась и выбежала из лаборатории, оставив остальных в молчании.
Когда звук шагов Мелоди, спускавшейся по металлическим ступенькам, затих, они услышали скрип открываемых задних дверей фургона, припаркованного на своем обычном месте. Мартин, не поднимая головы, неуклюже пытался собрать рассыпавшиеся карандаши и вложить их обратно в стаканчик.
Спустя некоторое время Сорд повернулся к Форсайту:
— Как ты думаешь, это потому, что ей пришлось... ну, ты меня понимаешь? — На лице Галена вдруг появилось выражение, словно его только что осенила какая-то догадка.
Адриан же был уверен, что это именно так.
— Дай я попробую, — отстучал он, а затем приказал креслу нести его к лифту и к женщине, разделявшей его взгляды и мысли.

Ко стояла у раскрытых дверей фургона, уставившись на укрытую  черным пластиком бесформенную массу, лежавшую на  металлических рейках, предназначенных для крепления кресла  Форсайта. Теперь там лежало мертвое человеческое тело. И не  имело никакого значения, кем на самом деле являлся этот человек  — в данный момент здесь покоился труп Симоны Кальдер, подруги  Сола, которую он называл "любимой".
И убила ее Ко. Мелоди с трудом сдерживала слезы, стараясь  отогнать от себя мысли о том, что находилось перед ней, стараясь  отрешиться от всех звуков ненавистной Голубятни, в которой любая  мелочь напоминала о Сорде. Ей хотелось все бросить и уехать,  чтобы не иметь ничего общего ни с ним, ни с бредовыми идеями  этого маньяка. Но она не могла оставить Форсайта. И Жа-Нетт —  во всяком случае, не Галену Сорду.
— Она пыталась тебя убить, — раздался сзади скрипучий голос  синтезатора. Японка даже не почувствовала, когда он приблизился,  не слыша жужжания его кресла или мягкого поскрипывания колес,  доставивших ученого из лифта, но присутствие Адриана не тяготило  ее. Наоборот, сейчас, как никогда, она нуждалась в друге. И  подсознательно ей хотелось, чтобы кто-нибудь пришел. Даже  Форсайт.
— Я знаю, — не поворачивая головы, безжизненным голосом  отозвалась молодая женщина.
Форсайт подкатился ближе и тоже устремил свой взгляд вглубь  фургона. В полумраке гаража, нарушаемом лишь слабым свечением,  проникавшим сквозь решетку переплетенных металлических сходней и приоткрытых жалюзи, лазерные лучи, выходившие из больших очков  Адриана, делали его глаза похожими на две красные точки.
— Если бы на тебя напал медведь, ты бы его убила? — спросил  синтезатор.
— Сначала я бы попыталась его напугать.
— Но ты бы его убила, если бы пришлось? — механический голос  эхом прокатился по гаражу.
— Если бы пришлось. Однако я не должна была убивать Симону.
Ответ последовал незамедлительно — паузы между словами были  заполнены быстрым клацаньем клавиш, по которым привычно бегали  пальцы ученого.
— Ты знала, что убьешь ее?
— Мартин говорил, что серебро смертельно для любого  перемещенного.
— Серебряные пули, — отстучал Форсайт. — Серебряные клинки. Я не думал, что раствор галида серебра окажет столь сильное воздействие.
— И тем не менее это так, — тяжело вздохнула Ко.
— Тогда почему ты не винишь меня?
Японка прекрасно знала ответ на этот вопрос, но как она могла раскрыть Адриану всю правду? Что она чувствует по отношению к  нему? Раскрой ему правду — и это будет мучить его еще сильнее, чем то состояние, в котором он сейчас находится.
— Тогда почему ты не винишь меня? — настаивал синтезатор.
— Потому что я, а не ты, была там. Потому что я, а не ты, все это натворила, — Мелоди почувствовала, как по ее лицу  покатились злые слезы — она отняла чью-то жизнь.
— На твоем месте я поступил бы точно так же, — отстучал Форсайт.
Ко быстро повернулась к нему и схватила ученого за руку.
— О нет, — воскликнула она, — только не ты, Адриан, только не ты, мой...
— Почему Мелоди плачет? — послышался вдруг голос Мартина.
Японка взглянула на подошедшего, раздраженная его присутствием.  Половинник висел футах в десяти над фургоном, словно акробат на  трапеции, вверх ногами, уцепившись за стальную балку перекрытия.
— Я убила Симону Кальдер, — коротко ответила Ко, больше для  себя, чем для Мартина.
Мартин несколько секунд раскачивался вперед-назад, затем разжал руки, перекувырнулся в воздухе и мягко, почти бесшумно, приземлился точно за спинкой кресла ученого, после чего сунул  голову в фургон и принюхался.
— Симона Кальдер тагони, — сообщил он. — Симона Кальдер Аркадский перемещенный. Аркадский перемещенный убивает людей. Первый раз человек убил Аркадского перемещенного. И остался жив.
— Убивать очень плохо, Мартин — вот в чем все дело.
Некоторое время Мартин задумчиво следил за мерцанием огоньков на небольшом мониторе, прикрепленном к левой ручке кресла Форсайта. Затем, выпятив губу, половинник осведомился:
— Мелоди хотела убить Симону Кальдер?
— Нет, — искренне ответила Ко.
— Мартин понимает, что плохо  х о т е т ь   убивать. Иногда   п р и х о д и т с я   убивать. Вот разница.
— Это не был несчастный случай, Мартин. Убийство личности есть убийство личности. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Мартин протянул руку над спинкой кресла и ласково коснулся локтя молодой женщины.
— Нет, нет. Мелоди неправа.
Он нырнул в фургон, просевший под его весом.
— Симона Кальдер Аркадский перемещенный. — Мартин ухватился за край черного пластикового покрывала. — Перемещенное обличье Симоны Кальдер тагони. — Он взглянул на Ко, вцепившись обеими руками в пластик, глаза его сделались большими и круглыми. — Могущественный Аркадский перемещенный.
Половинник принялся стягивать покрывало на себя.
— Нет, Мартин, не нужно... пожалуйста... я не могу...
— Могущественный   с т а р ы й   Аркадский посвященный, —  торжественно закончил Мартин, одним рывком стягивая пластиковое покрывало, которое взвилось в воздух так легко, словно под ним ничего не лежало.
Ко изумленно отступила на шаг. Она была готова лицезреть безжизненные руки, ноги и остановившийся взгляд убитой ею женщины, и этот взгляд должен был буравить ее, прожигая насквозь.
Но ничего этого не было — ни рук, ни ног, ни взгляда. Тело исчезло. Лишь облачко белой пыли, взметнувшееся от дуновения ветра и тут же растаявшее в воздухе.
— Старый, старый, старый Аркадский перемещенный, — задумчиво пробормотал Мартин, выпуская пластиковое покрывало из рук.
Мелоди резко повернулась к Форсайту, словно ища у того подтверждения увиденному. Рядом с физиком безмолвной статуей застыл Гален Сорд.
Мелоди взглянула на Галена, стараясь отыскать в его глазах понимание. Но единственное, что она увидела, была его рука, на мгновение погрузившаяся в облако белой пыли — все, что осталось от мертвой тагони. Лицо Сорда исказила кривая улыбка.
Мартин вернул японке ощущение своей невиновности. Сорд же  возвратил ей былую ненависть.

0

15

Глава 14

Жа-Нетт услышала знакомое царапанье в дверь спальни и крикнула Мартину, чтобы он заходил. Ее приятель бесшумно вошел, закрыл за собой дверь и опустился на пол рядом с девочкой, крепко упершись ладонями в толстый белый ворсистый ковер.
Маленькая негритянка сидела на краю кровати, устремив задумчивый взгляд в окно, где между двумя громадами соседних домов виднелся кусочек голубого неба. Она вдруг осознала, что, хотя Сорд в последнее время все чаще прибегал к ее услугам, ей редко  доводилось видеть дневное небо. Гален предпочитал ночь. Девочка приглашающе похлопала ладонью по кровати, и Мартин быстренько устроился рядом, уставившись туда же, куда был устремлен ее взгляд.
Некоторое время спустя половинник покачал головой и осведомился:
— Что делает Жа-Нетт?
— Бьет баклуши, — отозвалась девочка.
— Не понял?
— Так говорил мой папа. Сижу и ничего не делаю.
— Внутри тебе легче? — не отрываясь от окна, спросил Мартин.
— Не думаю, что смогу есть бюргеры скоро, но все будет в порядке.
Мартин неожиданно вскинул руку и указал куда-то в небо длинным, увенчанным черным ногтем пальцем:
— Самолет!
Жа-Нетт улыбнулась, заметив серебристую точку, медленно плывущую между домами. На землю опускались сумерки.
— Летал когда-нибудь?
Мартин отрицательно мотнул головой:
— Но хотелось бы.
— Наверное, Сорд возьмет тебя с собой в полет. Мы с ним летали в Лондон, в Сан-Франциско. И он позволил Мелоди сводить меня в Мир Диснея.
Мартин снова покачал головой:
— Мир Диснея как Первый Мир? Второй Мир? Сумеречный Мир? Мартин не знает.
Жа-Нетт рассмеялась.
— Это как большая детская площадка, — пояснила она. Девочка коснулась кончиками пальцев руки приятеля. — Тебе бы там понравилось. Уверена.
— Мелоди возьмет Мартина?
— Конечно. Ей там тоже нравится. Да и Сорд иногда рад хотя бы на время от нас избавиться. — Маленькая негритянка опустила ноги на пол. — Может, включить телевизор? У нас в запасе еще час, или даже немного больше.
— Схватки? — встрепенулся Мартин.
— Завтра вечером, — ответила Жа-Нетт.
Мартин пожал плечами.
— Ладно, поглядим. — Немного подумав, он добавил. — Галену Сорду стоило бы купить видео. Тогда схватки были бы всегда.
Половинник тоже опустил ноги на пол.
— А в Мире Диснея есть схватки?
— Думаю, да, — кивнула Жа-Нетт. — Это именно то, чем ты занимался у себя там, в анклаве? Смотрел видео и мечтал?
— Иногда. Смотрители не часто позволяли Мартину смотреть видео, поэтому Мартин представлял все внутри себя.
— А эти, смотрители — они что-то вроде родителей, да?
Мартин опустил голову и принялся теребить покрывало:
— Жа-Нетт помнит родителей?
— Да — маму с ее черными глазами. Говоришь, она из клана Марратин? Но я больше ничего о ней не знаю.
— Папа человек?
Жа-Нетт зажмурилась, и перед ее мысленным взором всплыло лицо отца — черная, как ночь, кожа, тонкие усики и та особая улыбка, которая, как она думала, предназначалась ей одной.
— Думаю, он исчез, когда мне было шесть лет.
— А куда он ушел?
Девочка открыла глаза и вновь устремила взгляд куда-то за окно, но услужливая память продолжала рисовать картину: четырехлетняя Жа-Нетт, скрестив ноги, сидит рядом с отцом в машине и играет в куклы, заставляя их двигаться, танцевать и драться, не прикасаясь к ним даже пальцем. Она видела лицо отца, наблюдавшего за ней в этот момент, на котором застыла та особая улыбка, и снова ощутила ту любовь, которую, как ей казалось, наполнял этот взгляд, пока не стала понимать жизнь лучше.Вспомнила те игры, в которых участвовал и он, и в которых ее любимые куклы заменялись игрушками отца: игральными костями. Девочке едва исполнилось пять лет, но она уже умела заставлять кости катиться очень естественно и замирать тогда, когда это было необходимо. Отец называл ее своим маленьким ангелом.
— Жа-Нетт знает, куда ушел папа? — откуда-то издалека донесся голос Мартина.
Вегас — вначале они попали в Вегас. Ее отец с толстой пачкой денег, такого количества ей еще не приходилось видеть. А папа говорил своему ангелу, что вдвоем они сумеют сделать эту пачку еще толще, такой большой, что хватит на поиски мамы. Для шестилетней Жа-Нетт, впервые попавшей в залитый огнями казино город, все окружавшее казалось еще замечательнее, чем Рождество.
Но в казино ее не пустили. По крайнее мере, в те, куда хотел попасть ее отец. Служащие казино никак не могли взять в толк, почему он настаивает на ее присутствии в игорных залах, и предлагали ему отвести девочку в детскую комнату, к мультфильмам и мороженому, что Жа-Нетт очень даже нравилось.
Однако, отгородившись от всего остального мира в кабине их спального фургона, папа объяснил дочке, что она должна находиться рядом с ним, когда он играет в кости, чтобы заставлять их останавливаться тогда, когда это нужно.
Наконец, удалось отыскать подходящее место в Рено, и Жа-Нетт теперь часами сидела за столиком ресторана, устремив свой взгляд туда, где, отчетливо видимый на фоне каких-то деревянных столбов и старого колеса от фургона, в десяти футах от нее, у огромного стола, за которым взрослым было позволено играть в кости, стоял ее отец.
Было очень трудно, находясь так далеко, управлять костями, время от времени теряя их из виду. Однажды она заставила перевернуться кость уже после того, как та остановилась, и это привело взрослых в ярость. Но в основном ей удавалось укладывать кости так, как хотелось ее пане, и каждый раз он бросал на нее сквозь спицы колеса взгляд, наполненный любовью — так ей казалось.
Сидя на постели в Голубятне, ощущая тепло, идущее от тяжелого тела Мартина, Жа-Нетт понимала, что вся эта невинность, с которой она вспоминала своего отца, целиком объяснялась ее тогдашним возрастом. Теперь-то она знала, что особая улыбка отца предназначалась отнюдь не ей, а способности к транслокации, унаследованной Жа-Нетт от матери. Она никогда не была папины маленьким ангелом, а просто средством решения всех отцовских проблем.
Жа-Нетт с силой зажмурилась и вновь отчетливо увидела женщину в платье, едва прикрывавшей ее тело, прижимавшуюся к отцовской руке и безудержно смеющуюся, когда он метал кости, а Жа-Нетт вытворяла с ними то, что хотел ее отец. Она увидела другую, особую, улыбку отца, предназначавшуюся этой женщине, и вдруг отчетливо поняла, что он никогда, никогда в жизни не станет искать маму.
Той ночью, лежа без сна на койке в спальном фургоне, девочка изо всех сил прижимала скомканный край одеяла к лицу, вздрагивая от страха каждый раз, когда рядом тормозил другой фургон или автомобиль, и на оконных стеклах на мгновение появлялся и исчезал отблеск фар. Горькие слезы безмолвно скатывались по ее щекам. Слезы по отцу, оставившему ее в одиночестве этой ночью. Слезы по маме, исчезнувшей во мраке.
Отец вернулся на рассвете, когда небо на востоке окрасилось в пурпурный цвет. Его волосы были взъерошены, он шатался и что-то невнятно бормотал, как всегда, когда допоздна засиживался за игральным столом с другими взрослыми. Он наклонился, чтобы поцеловать своего ангела, и в ноздри Жа-Нетт ударил густой запах духов. Женских духов.
Отбросив одеяло в сторону, девочка крепко обхватила папину шею руками, а затем вдруг почувствовала, как ее подняло в воздух, когда Здоровяк потянул отца за шиворот.
Здоровяки вошли в фургон вслед за папой. Их было двое — высоких, необычайно широкоплечих, а их искаженные яростью лица затем долгие годы будут преследовать Жа-Нетт в ночных кошмарах. Здоровяк швырнул девочку на койку, не обращая внимания на ее слезы. Затем они принялись избивать папу, осыпая его плохими словами, потом один из них разодрал на папе пиджак и выгреб из его кармана все деньги.
Отец упал на койку вслед за дочерью. На его усах запеклась кровь, глаза расширились и наполнились слезами. Он умолял своего маленького ангелочка показать Здоровякам то, что она умела. Он умолял ее подтвердить, что это не только его оплошность.
Девочка была напугана, находясь на грани истерики, но все-таки заставила в себе силы заставить танцевать своих кукол, не дотрагиваясь до них. Впервые в жизни демонстрировала она свое искусство посторонним. Из всего, что было сказано той ночью, Жа-Нетт запомнила только одну фразу, навечно врезавшуюся ей в память — фразу, которую один из Здоровяков сказал другому:
— Конрой, нельзя допустить, чтобы подобные ей существовали. Их никогда не было прежде, не будет и впредь.
А потом они увели ее папу навсегда...
— С Жа-Нетт все в порядке? — словно сквозь вату донесся до нее встревоженный голос приятеля.
Девочка открыла глаза. По темнеющей голубизне неба медленно ползла серебристая капля еще одного самолета.
— Я не знаю, куда ушел мой папа, — отозвалась она. Много спустя, повзрослев, Жа-Нетт начала подозревать, что же на самом деле случилось с ее отцом. Но больше всего ее занимала мысль, почему, увидев способности девочки и, без сомнения, зная о существовании ей подобных, Здоровяки тогда не вернулись, чтобы наказать и ее.
— Гален Сорд сейчас как Жа-Нетт папа? — не унимался Мартин.
Жа-Нетт обдумала услышанное и решила, что приятель прав.
— Да, точно, как мой папа, — грустно признала она. В двенадцатилетнем возрасте маленькая негритянка уже прекрасно понимала, что значит быть использованной кем-то другим. Но Сорд, по-крайней мере, был с ней честен. Во всяком случае, он четко дал ей понять, для чего они с Форсайтом взяли ее из приюта незадолго до несчастного случая с Адрианом. Сорд был далек от нее, постоянно занят, и в основном игнорировал девочку, хотя время от времени она ощущала на себе его внимательный взгляд, когда он думал, что Жа-Нетт целиком поглощена своими делами. Гален никогда не задевал ее и, что самое главное, никогда не обманывал. У девочки были серьезные сомнения, что ей когда-нибудь удалось бы его полюбить, но в чем Жа-Нетт была уверена — так это в том, что уважать его она будет всегда. И будет благодарной за то, что он забрал ее из приюта.
— Мелоди как мама Жа-Нетт? — продолжал допытываться Мартин.
— Думаю, да, — кивнула девочка, легонько прикасаясь тыльной стороной ладони к руке Мартина, зная, что этот жест ласки и дружбы ему приятен. Ей нравилось, как он при этом улыбается. — Ты знаешь, мне кажется, ей хотелось бы стать моей мамой. Будто это ее обязанность или что-то еще в этом роде. Но... но когда наступает время учить меня быть хорошей или проверять мои уроки, она иногда теряется. Мне кажется, что Мелоди боится слишком на меня воздействовать.
— Мелоди как сестра?
— Пожалуй, это точнее. — Жа-Нетт обрадовалась, что Мартин помог ей разобраться в ее отношениях с Ко. Девочка улыбнулась. — Мы ведь похожи, верно?
Глаза ее приятеля расширились.
— Нет, — серьезно возразил он. — Жа-Нетт черная. Мелоди нет. У Жа-Нетт волосы длинные, а у Мелоди... их почти нет.
— Ну, а еще что? — шаловливо спросила маленькая негритянка.
— Жа-Нетт шутит?
Девочка протянула руку и нежно коснулась переносицы Мартина.
— Так-так-так, — задумчиво протянула она. Затем, погрузив пыльцы в густую гриву своих волос, Жа-Нетт вдруг поняла, что Мартин только-что подсказал ей совершенно безумную мысль.
— Ну-ка, Мартин, покажи руки!
Половинник послушно протянул девочке обе руки ладонями вверх, и Жа-Нетт не замедлила поместить туда свои ладошки. Ее растопыренные пальцы едва покрывали половину его ладони.
— А что сейчас делает Жа-Нетт? — полюбопытствовал Мартин.
— Какие у тебя замечательно-толстые пальцы. Ты ножницами пользоваться умеешь?
— Предпочитаю себя обкусывать.
— Фьюить, — одним прыжком Жа-Нетт оказалась на ковре и метнулась к платяному шкафу. — А на этот раз мы воспользуемся этим. — Девочка протянула приятелю ножницы.
Мартин в замешательстве уставился на них:
— Сестричка-половинник все еще шутит?
Жа-Нетт накрутила на палец длинную прядь волос и улыбнулась так, как это обычно делала Ко.
— На этот раз нет, братик-половинник, — и вдруг громко и счастливо засмеялась.

— Если ты будешь вертеться, я ничего не смогу сделать, — мрачно изрекла Ко.
Сорд отступил на шаг в сторону и оглядел себя в большом зеркале, висевшем на стене кабинета. Если бы не боль, раздиравшая плечи, он бы, конечно, сумел сам повязать эту чертову бабочку, вместо того, чтобы отдаваться на растерзание неуклюжим попыткам Ко. Но уже сам процесс надевания рубашки оказался столь трудным, что Гален оставил всякую надежду сделать что-нибудь самостоятельно.
— Как-то криво сидит, — пожаловался он, имея в виду бабочку.
Ко выругалась про себя и резко повернула Сорда к себе лицом.
— Наклонись ниже — мне плохо видно. — Она несколько удлинила одно крыло бабочки и туже затянула узел. — Дышать можешь?
— С трудом.
— Плохо, — ее руки отскочили от шеи Сорда, словно кнут от привязанной коровы.
— Так лучше, — Сорд с удовлетворением оглядел себя в зеркале и потянулся к фраку.
— Не спеши, — Мелоди буквально вырвала фрак из его рук. — Мне необходимо тебя оснастить.
Сорд отступил на шаг и всплеснул руками:
— В чем дело?
— Послушай, Гален, — по-моему, именно тебе предстоит отправиться на благотворительный бал в пекло, не так ли? — японка быстро сложила фрак и аккуратно перекинула его через руку. — А, насколько тебе известно, всякие устройства и приборы — это уже моя забота. — С этими словами молодая женщина резко повернулась, намереваясь уйти.
Сорд вполголоса выругался. Если не предпринять что-то сейчас, она явно постарается так нашпиговать его электроникой, что это будет заметно любому болвану.
— Прости, ладно? Я приношу извинения за свое поведение на этой недели. Это как-то поможет?
Ко на мгновение замерла на полпути между кабинетом Сорда и его спальней.
— Нет, — немного поколебавшись, отрезала она, и двинулась дальше.
Сорд последовал за ней по балконному переходу и дальше вниз, в ее мастерскую на третьем уровне, удивляясь, каким образом ему могло прийти в голову мысль, что такой человек, как Ко, мог согласиться с ним работать.
Жа-Нетт он понимал: она ребенок. Сорд говорил ей, что делать, и она либо делала, либо начинала артачиться. В последнем случае Гален попросту накладывал запрет на что-нибудь — например, на возможность просмотра телепередач — и Жа-Нетт быстренько выполняла все, что от нее требовалось. Это были очень простые и вполне понятные взаимоотношения.
Даже на Мартина можно было найти управу. Основной сложностью общения с половинником являлось то, что последний подходил ко всему со своими мерками на уровне инстинкта, и порой становилось необычайно трудно объяснить ему логику тех поступков, которые Мартину предстояло совершить. Но Сорд быстро понял, что, почесав Аркадию шею в районе затылка и одновременно произнеся несколько фраз с просительной интонацией, можно из Мартина вить веревки.
А Форсайт так вообще радовал Сорда. Конечно, Гален не снимал с себя ответственности за то, что случилось с ученым при их первой попытки проникнуть в Первый Мир, но, тем не менее, относительно Адриана у него не возникало никаких сомнений. Форсайта отличал  незаурядный ум, неподдельный энтузиазм и, что скорее всего,  обусловливалось его нынешним состоянием, ученый не относился к
разряду людей, транжирящих слова и время попусту. Сорду всегда  импонировал присущий Адриану рационалистический подход во всем,  ибо такой подход был по духу  близок самому Галену.
Но Мелоди Ко с самого начала была ошибкой. Сорд вспомнил  охватившее его сомнение еще тогда, когда Форсайт впервые  предложил подключить молодую японку к их сумасбродным исследованиям. Адриан утверждал, что она была его самой способной ученицей. Прекрасная экспериментальная подготовка. Солидный теоретический багаж. Любой факультет Манхеттенского технологического института готов предоставить ей место в аспирантуре, как только она выберет интересующее ее направление исследований. Ум, сравнимый с умом нобелевского лауреата, утверждал Форсайт, и Гален, наконец, согласился с ней побеседовать.
Это было роковое решение. Вместо острого ума, готового полностью  отдаться интересующим его исследованиям, перед Сордом оказалась ограниченная, самоуверенная, надменно-недосягаемая личность, эгоистичная до мозга костей. Гален долго не мог понять, каким образом Адриан мог терпеть все ее выходки, да еще настаивать на включение девицы в их группу. Но, в конце концов, Сорд сдался, а когда случилось несчастье с ученым, стало просто невозможным увольнение Ко, поскольку теперь уже сам Гален нуждался в ней по тем же причинам, по которым Форсайт раньше рекомендовал ее. Самым прискорбным было то (и Сорд прекрасно это сознавал), что вряд ли ему удалось бы найти лучшего помощника Форсайту, способного одновременно выполнять функции лаборанта самого Сорда. Кроме того, Галену казалось, что он вот-вот готов полюбить ее.

— Сорд, проснись, — Мелоди вертела Галеном во все стороны. — Руки шире.
Сорд с трудом приподнял руки.
— Плечи болят, — пожаловался он.
— Ты должен быть благодарен за то, что я добралась до них раньше, чем началось заражение, — Ко принялась прилаживать тонкую черную ленту к его спине. — Это антенный ввод. Как только я подцеплю контакты, можешь задвинуть его под каммербанд.
— А батареи? — Сорд нетерпеливо следил за тем, как японка  методично изучает содержимое небольших пластмассовы ящичков, прикрепленных к стене прямо над верстаком. В целом мастерская молодой женщины просто поражала своей чистотой и порядком, словно ее хозяйка здесь никогда ничем не занималась кроме как перекладыванием собранных ею устройств и приборов во все меньшие и меньшие ящички.
— Дойдем и до них.
Сорду очень не понравился тон, каким это было сказано.
— Что-то слабо верится. В течение ближайших двух часов я собираюсь установить контакт с кланами Первого Мира, мои многолетние поиски подходят к завершению, а ты говоришь это так, словно все это настолько обыденно, что ты предпочла бы лучше отправиться спать.
— Я бы действительно предпочла отправиться спать, Сорд. Всю прошлую ночь я готовила для тебя эти чертовы устройства. Правую руку.
Сорд повиновался и вытянул правую руку перед собой. Ко надела на его запястье толстый золотой браслет с часами фирмы "Ролекс" и застегнула металлический крючок. Два едва заметных бежевых проводочка протянулись по руке Сорда вверх. Гален поднес циферблат часов ближе к глазам: второй индикатор был неподвижен.
— Не работает.
— Мне пришлось его отключить, — Ко открыла другой ящичек.
— Ты отключила мой "Ролекс"?
— Успокойся, успокойся.  Включу их снова. Ну-ка, поверни запястье к себе... — японка схватила Галена за руку и вывернула ее к нему запястьем.
— Какого дьявола ты отключила мои часы? — не унимался Сорд. — У нас есть небольшие радиопередатчики. Один из них я бы просто сунул себе в карман...
В руках Ко появился плоский золотой портсигар.
— Вот твое радио, Сорд. — Мелоди положила портсигар в кармашек фрака, аккуратно подвешенного к краю верстака. — Раскрой ладонь.
Японка откупорила небольшой пузырек с узкой кисточкой, приделанной к пробке, и провела две полосы по запястью Галена в направлении ладони. Затем она осторожно уложила оба тонких бежевых проводка на полосы и подула на них. Сорду показалось, что на запястьях у него вдруг появилось две холодных царапины, когда клеящее вещество прихватило проводки к его коже. Взглянув на руку, Гален обнаружил, что проводки заканчиваются круглыми ребристыми бляшками у основания ладони.
— А это еще что такое? — ну точно в стиле Ко — затратить драгоценное время на разработку какой-нибудь ерунды без предварительного согласования с ним.
— У Адриана появилась одна идея, после того, как он провел сравнение результатов медицинского обследования Мартина и Сола Кальдера. Это модифицированное гальваническое устройство, — пояснила Ко, ловко подсоединяя бляшки при помощи клейкой ленты телесного цвета к анкеру часов, полускрытых манжетами сорочки Сорда. — Измеряет электропроводность кожи.
— Для чего? Что это — своеобразный детектор лжи?
— Да, подобное устройство обычно используется именно в этих целях. Однако в данном случае Адриан обнаружил, что тело Сола, как и тело Мартина, обладает повышенной температурой, хотя Сол до сих пор находится в своем человеческом обличьи. У перемещенных метаболизм протекает быстрее, чем у обычных людей. Вследствие этого они обильнее потеют. Чем больше пота на коже, тем выше проводимость — следовательно, разность потенциала между двумя контактами будет выше, что и высветится на индикаторе.
— И? — подбодрил ее Сорд, придирчиво рассматривая изувеченный "Ролекс" и едва заметные проводки на запястье.
— И... Адриан уверен, что, когда ты будешь пожимать руки прочим гостям на этой встрече, кожа их ладоней накоротко замкнет оба контакта, и мы сразу распознаем, кто из них перемещенный, а кто нет.
Гален тихонько присвистнул:
— Великолепно. Но что произойдет, если вдруг я начну резко потеть? Или же пожму руку человеку, оснащенному точно таким же устройством?
— Здесь предусмотрена фильтрация сигнала. Кроме того, чувствительность прибора снижена, а пот у перемещенных, похоже, несколько отличен по составу от человеческого и обладает большей проводимостью. Наверное, он быстрее и испаряется, обеспечивая тем самым ускоренное охлаждение. — Ко на мгновение прервала свою возню с серией небольших черных ящичков размером с портмоне и многозначительно взглянула на Сорда. — Как объяснил мне Мартин, перемещенные не люди.
Сорд кивнул. Он уже чувствовал себя частью того, чему предстояло произойти и чего не дано было познать японке. Наверное, ему стоило бы почаще вспоминать об этом — скорее всего, именно здесь крылась причина присущей Мелоди вспыльчивости. Все происходящее было для нее новым, и Гален понимал, что ему все время стоило бы помнить о том, кем на самом деле являлась молодая женщина.
Всего-навсего человеком.

Ко, резво прыгая через три ступеньки, спускалась в главную лабораторию; оттолкнувшись обеими руками от перил, она одним махом преодолела последний лестничный пролет. Было уже поздно, но никто из группы не сомкнул глаза. Прием начинался через час, а вечернее движение транспорта в эту пятницу было очень оживленным.
Японка быстро прошла к своему шкафчику и, натянув на себя рабочую куртку, принялась быстро рассовывать аккуратно разложенные в гнездах приборы и устройства по многочисленным карманам. Позади послышалось шуршание шин кресла Форсайта.
— Отлично это получилось у тебя со ступеньками, — проскрипел механический голос. — Берешь уроки у Мартина?
— Я несколько задержалась, обучая Сорда управляться со всеми этими новыми приспособлениями. Нам нужно было выехать еще минут десять назад. — Она сунула в карман три пульвелизатора с раствором галида серебра и оглядела лабораторию. — Ты не видел Жа-Нетт и Мартина? Мне они сейчас нужны здесь.
— Сейчас я их вызову, — отозвался синтезатор, и Форсайт быстро ввел команду в систему внутренней связи Голубятни. Мгновение спустя со стороны жилого уровня донесся звонкий голос маленькой негритянки:"Иде-е-ем!", тут же потонувший в вое ее мохнатого приятеля.
— Ну, кажется, все. — Ко застегнула молнию на последнем кармане и извлекла из пирамиды винтовку.
— Нервничаешь? — поинтересовался ученый.
— Да нет, не очень — скорее, любопытно. Думаю, раньше я никогда по-настоящему не верила Сорду. Теперь же, за каких-нибудь двое суток, я столько увидела, что, похоже, у меня просто не остается выбора как только принять все это за чистую монету.
— И потому ты чувствуешь себя несчастной?
Бровь японки изогнулась дугой:
— Если все происходящее правда, профессор Форсайт, то это не делает меня ни счастливой, ни несчастной. Это просто-напросто правда как она есть.
Пальцы Форсайта быстро пробежали по клавиатуре:
— Но ты выглядишь расстроенной.
— Что случится этим вечером? Не знаю. Кто-то потратил кучу сил и средств для того, чтобы убрать Галена Сорда с ведущих ролей в Первом Мире. Сегодня вечером он собирается внести сумятицу в предстоящую встречу, но мне что-то не верится, что это заставит кого-либо вновь широко распахнуть Галену двери. — Ко переломила винтовку и убедилась, что оба ствола пусты. — А я не думаю, что Сорд уже способен сам придержать для себя эти двери открытыми.
— Ты ему говорила об этом? — проскрипел синтезатор.
Мелоди отрицательно покачала головой, одним щелчком загоняя магазин с транквилизирующими стрелками на место. Каждый заряд по своей силе втрое превышал тот, которым был усыплен Мартин  —   японке не хотелось новой рукопашной с перемещенными. — Я ничего не могла сказать ему, Адриан. И ты это знаешь. Не думаю, чтобы кто-нибудь вообще сумел это сделать
Со стороны лестницы послышался звук шагов, и молодая женщина подняла голову. Появился Сорд, и Ко пришлось признать, что, знай она его хуже, в этом фраке он показался бы ей довольно элегантным и привлекательным. Даже не смотря на то, что фрак этот взят напрокат.
— Надеюсь, при входе у них не окажется металлоискателей, — проговорил Гален. — У меня ощущение, словно я наполовину робот.
— Если ты им покажешься подозрительным, они, конечно, могут обыскать тебя на предмет ножа или пистолета, — веско отозвалась Мелоди. — Но все, что они найдут — это твой усилитель слуха, карманную электронную записную книжку, портсигар, фонарик, портативный радиоприемник и... испорченный "Ролекс".
Сорд поднял левую руку, демонстрируя золотую полоску на безымянном пальце:
— Не забудь еще мое клановое кольцо. Кстати, в каком состоянии находится Кальдер?
— Не волнуйся — никуда он не денется, — заверил Форсайт. — Кальдер по-прежнему в своей камере и без сознания.
— Хорошо, — ответил Сорд и взглянул на Ко. — Мы готовы?
Сверху донесся топот ног по лестнице: к быстрому стакатто Жа-Нетт примешивался более плавный бег Мартина, преодолевавшего по две ступеньки за раз.
— Почти, — отозвалась японка. — Все, что нам осталось — это убедить Мартина вновь натянуть на себя одежду... Черт побери!
Мелоди в остолбенении уставилась на вновь прибывших.
На площадке появилась Жа-Нетт в сопровождении Мартина. Девочка широко улыбалась. На ней была обычная вечерняя форма: джинсы, тапочки и ее любимая красная куртка. Из уха едва выглядывал шарик трансивера. Причем Ко могла сказать об этом совершенно определенно, поскольку в данный момент обычно скрытое роскошными локонами ухо девочки было полностью открыто. Голову маленькой негритянки покрывал ежик волос длиной не более восьмой дюйма — почти как у самой Ко.
— Что ты наделала? — воскликнула Мелоди и сама поразилась, насколько глупо прозвучал вопрос — ведь она прекрасно видела,  ч т о  именно сделала Жа-Нетт. И почему.
Девочка сконфузилась, и ее радость улетучилась:
— Мне казалось, тебе это должно понравиться...
— Я... но твоя грива была просто великолепной, Жа-Нетт.
Губы девочки предательски задрожали.
— Твои волосы тоже великолепны.
Ко молча обругала себя за несдержанность и, подойдя к Жа-Нетт, крепко прижала ее к себе:
— Мои волосы не могут служить эталоном красоты, Жа-Нетт. Просто такая прическа очень удобна, когда мне приходится что-нибудь паять. Или носиться с вами по разным жутким местам.
Жа-Нетт отступила на шаг и улыбнулась:
— Что ж, давай носиться вместе.
Мелоди быстро взглянула на Сорда и едва заметно качнула головой, предупреждая его возможное объяснение ребенку того, как глубоко они уже во все это влезли.
Сорд, поколебавшись, шагнул к девочке и неожиданно дружески хлопнул ее по плечу:
— А мне нравится. Хорошо выглядишь!
— Правда? — лицо Жа-Нетт просветлело.
— Мартин стриг, — добавил Мартин, убедившись, что ругать не будут. — Ножницами. Не кусал.
— Отличная работа, — похвалил Гален и, повернувшись к Ко, шевельнул губами:"Нормально?".
— Порядок, — ответила Мелоди. — Теперь давайте перенесем наше шоу на улицу.
Когда все гурьбой двинулись к лифту, Жа-Нетт радостно продекламировала:
— Одной семьей идем на бой!
Она повернулась к Сорду и Ко, и оба вдруг почувствовали всю боль, прозвучавшую в ее неожиданном вопросе:
— Ведь это правда, Сорд? Мы ведь одна семья, верно?
Гален быстро взглянул на Ко, и японка физически ощутила, о чем он думает. Здесь, в компьютерном центре, стоившем несколько миллионов, их было пятеро: выдающийся ученый, прикованный к креслу проклятием из Первого Мира; получеловек, полуоборотень, способный без труда взбираться по отвесным стенам; ребенок, который мог перемещать предметы силой мысли; миллионер, утверждавший, что не является обычным человеком; и сама Ко, всю жизнь считавшая себя серой посредственностью.
— Все правильно, ребенок, — Сорд крепко пожал растопыренную ладошку девочки. — Сейчас девяностые годы, и мы можем стать семьей, если того пожелаем.
Жа-Нетт издала радостный вопль и понеслась по лаборатории, коснувшись по пути рук Мартина и Ко; влетев в лифт, она ласково дотронулась до руки Форсайта.
При выходе из лифта Ко пропустила Мартина вперед и, повернувшись к Сорду, тихо сказала:
— Спасибо, Гален, — в ее голосе звучала неподдельная благодарность.
Сорд замер:
— Пусть сегодня вечером все сработает, ладно?
Ко протянула к нему руку:
— Сработает.
Когда их руки встретились, обоих словно пронзил  электрический разряд. Но они даже не шелохнулись. В течение долгого, очень долгого времени Сорд и Ко молча стояли на верхней ступени крыльца, неотрывно глядя друг на друга, и в их глазах читалось нечто большее, чем просто человеческая теплота.
Снизу донесся голос Жа-Нетт, и они очнулись:
— А Буб сможет пойти с нами?
Сорд зажмурился; на мгновение его лицо исказила гримаса недовольства. Гален нехотя освободил руку Ко из своей ладони.
— Никаких условий, — пробурчал он и, повернувшись, поспешил вниз. — Мне хотелось бы после этой вечеринки остаться единым целым.
И мне тоже, следуя за ним к гаражу, подумала Мелоди. Всем нам хотелось бы, чтобы с тобой ничего не случилось.

0

16

Глава 15

Ночное небо было хмурым, и тяжелые облака, согнанные, казалось, со всего мира бесшабашным осенним ветром, образовали над городом низкий, темный свод. Снизу тучи подсвечивались лучами прожекторов, окружившими вход в музей подобно ледяным колоннам из подземного царства. Вблизи впечатление усиливалось, и Сорд вдруг ощутил себя исследователем, приготовившимся вступить в Затерянный мир.
Миновав длинный ряд таксомоторов и лимузинов, Сорд подвел свой "Порше" к широкому тротуару перед главным входом в  Американский Музей Естественной Истории. Высокий мужчина в длинном сером плаще и широкополой шляпе возник у дверцы автомобиля со стороны водителя и попросил предъявить приглашение. Гален извлек из кармана белый плотный прямоугольник и показал его человеку, но тот, со словами "Позвольте, сэр!", нагнулся ниже и взял приглашение из рук Сорда. Последний нехотя отдал его — белый прямоугольник обошелся ему в десять "круглых". Но человек только поднял палец, и юноша в короткой красной куртке поспешно вручил Сорду разрешение на парковку.
Обладатель широкополой шляпы предупредительно распахнул дверцу машины и, вернув приглашение Галену, объяснил, где тот сможет отыскать свой "Порше" по окончании вечера. Затем он перешел к следующему автомобилю, и Сорд очутился в толпе, направлявшейся к пологим каменным ступеням главного музейного входа.
Поднявшись на площадку, Сорд на мгновение остановился и огляделся по сторонам. Ветер усилился, и шелест длинных знамен, свешивавшихся с громадных колонн фасада, сделался отчетливее. Надписи на английском и французском языках приглашали на 105-й ежегодный бал Общества Св.Линуса. С помощью Форсайта, проявившего завидную выдержку и терпение, Сорду наконец удалось вытянуть из Мартина, что Церемония Превращения происходит примерно раз в семь лет. Последнее означало, что Мартин почти достиг восемнадцатилетнего возраста, и что многие из разодетых в мантии и фраки люди, окружавшие сейчас Сорда, посещали подобные балы на протяжении вот уже семи столетий. Резкий порыв ветра заставил Галена поплотнее запахнуть пальто.
— Что-нибудь не так? — спросила Ко. Ее голос звучал тоньше, чем обычно. В этот вечер Сорд заменил свой привычный трансивер устройством, напоминавшим аппарат для усиления слуха. Роль приемника выполнял золотой портсигар в кармане фрака, а сигнал поступал в наушник через антенну с радиусом действия порядка восемнадцати дюймов. К сожалению, у Сорда не было возможности отвечать, не привлекая всеобщего внимания — со стороны могло показаться, что он разговаривает сам с собой — поэтому он, коснувшись рукой слухового аппарата, повернулся лицом к улице и встал так, чтобы оказаться в поле зрения черного фургона, приткнувшегося к пожарному гидранту на противоположной стороне, и отрицательно покачал головой:"Все в порядке".
— Если понадобится наша помощь, мы рядом, — сообщила Мелоди.
— Покажи им, Сорд! — добавила Жа-Нетт.
— Сорд? Гален Сорд? — неожиданно раздался чей-то голос.
Сорд повернулся к музею и увидел, что кто-то машет ему рукой из небольшой группы приглашенных, залитых светом прожекторов в каком-нибудь десятке футов от него. Черная изящная рука, призывно взметнувшаяся вверх, была украшена дорогим бриллиантовым браслетом, ее пальцы сжимали микрофон. И почти тотчас же Сорд узнал обладательницу этой руки.
— Погасите прожектора, ребята, — услышал он ее голос, и с некоторым удивлением Гален принялся наблюдать за тем, как, проложив себе широкий путь среди других гостей, она подошла к нему, оставив киносъемочную группу за собой.
Сорду пришлось наклониться, чтобы легонько коснуться губами темной щеки, подставленной для поцелуя.
— Кенни, я, признаться, не ожидал...
— Это же моя тема, Гален, — рассмеялась женщина. Телерепортер практически не изменилась с момента их первой мимолетной встречи в доме Маркуса Асквиза на другое утро после смерти адвоката.  Не менялась она и все их последующие встречи. Кенни по-прежнему сочетала в себе напористость с совершенно непередаваемым выражением своего лица, заставлявшим ее зрителей день изо дня выбирать из всей телепрограммы именно ее передачу. Но в этот вечер Кенни Марш была одета совсем по-другому, не так, к чему уже привык Сорд. Выглядела она просто потрясающе, а с бриллиантами, сверкающими на запястье женщины, могли поспорить разве что украшения, охватывавшие стройную длинную шею.
— Ты что же — член Общества Святого Линуса? — поинтересовался Сорд и неожиданно ощутил, что боится услышать ее ответ, в особенности после нескольких месяцев, проведенных вместе.
— Ты что — издеваешься? — надула губки Марш. — Я просто пытаюсь застать очередное преступление в развитии. А ты как? Вернулся к спиритизму?
Сорд неопределенно покачал головой — похоже, легенды о нем до сих пор живы в определенных кругах общества.
Глаза Марш блеснули, и она заговорщицки склонилась к Галену:
— Ты собираешься поэкпериментировать с музейными призраками?
Кенни снова рассмеялась. Сорд вспомнил, что смеялась она всегда, получая радость от вызовов, которые бросала ей судьба, равно как и от различных интриг. Чего-чего, а последних у нее хватало с избытком.
— Так ты по-прежнему во всем этом участвуешь, Гален?
Ее улыбка стала кривой, словно то, о чем она спрашивала, было для нее мучительным.
Сорд мягко ушел от ответа:
— Да так — одно из моих многочисленных увлечений.
Внешность Кенни Марш взбудоражили его чувства. Он вновь ощутил, насколько притягательна для него эта женщина — а ведь казалось, что все это уже в далеком прошлом.
— Слышала, у тебя были какие-то неприятности в Греции. Госдепартаменту даже пришлось поднапрячься, чтобы вернуть тебя в Штаты.
Он уловил профессиональные нотки в ее голосе. Теперь настал его черед смеяться.
— Это выглядит так, словно репортер ищет очередную скандальную историю, — отозвался Сорд.
— Всегда была уверена, что одна из самых скандальных произойдет с тобой, Сорд.
Взглянув женщине прямо в глаза, Гален понял, что она ощущает то же, что и он: удивление и какое-то удовлетворение от того, что старые чувства все еще живы.
— Такой дикий парень, — продолжала Кенни. — Такой из ряда вон выходящий случай. И, наконец, неожиданный интерес к вещам, происходящим в ночное время. Мне кажется, что ты по-прежнему продолжаешь заниматься своими сумасбродными опытами.
— Может быть, у меня и появится для тебя сюжет, — повинуясь внезапному импульсу, ответил Сорд. Ему понравилось, как вспыхнули ее глаза: все-таки он по ней соскучился. — Как насчет обеда на следующей неделе?
— А как насчет ужина? — вопросом на вопрос ответила Марш и, невинно приподняв брови, добавила, —- или завтрака?
— Я позвоню тебе на работу, — поспешно сказал Сорд. Принять ее приглашение, сколь ни велико искушение, означало бы приобретение дополнительных трудностей. Гален с полным основанием считал,  что в течение нескольких последующих недель его жизнь будет довольно беспорядочной, и ему меньше всего хотелось осложнять ее.
— Ладно, — с видимым разочарованием произнесла Марш. — Может быть, твои и мои люди смогли бы встретиться и хорошо провести время.
— Черта лысого, — прошипел трансмиттер в ухе Сорда голосом Ко. Гален совсем выпустил из виду, что все сказанное им или вблизи него транслируется в фургон.
— Рад был снова увидеть тебя, Кенни. Честное слово. — Сорд огляделся и отметил поредевшее число посетителей — большинство приглашенных уже втянулось внутрь. — А теперь мне нужно идти.
Времени у него оставалось в обрез — только до начала самой Церемонии. Потом было бы слишком поздно.
— Мне тоже, — отозвалась Марш. — Мне предстоит освещать все это мероприятие.
Последняя фраза заставила Галена замереть на месте. Неужели клан Аркадий мог допустить на свою Церемонию репортера и съемочную группу?
— Ты... ты член...?
— Какой член? — нахмурилась Марш. — Я репортер. Меня пригласили. Ну, чего уставился? Любой, способный вложить десятиграндовую дотацию в их благотворительный счет, может попасть на этот вечер, Гален. — На ее лицо вернулась улыбка. — Если только ты здесь не для того, чтобы заговаривать демонов. Ты ведь знаешь, что время от времени мне приходилось сталкиваться с Транком. Инспектор посвятил меня в некоторые странные подробности, известные и тебе.
— Транку просто нравится рассказывать невероятные истории, — в голосе Сорда сквозило напряжение. Он видел, что все его увертки лишь раззадоривают Марш. — Ну ладно, мне пора. Поговорим на следующей неделе.
С этими словами Сорд повернулся, чтобы идти.
— Пожми ее чертову руку, Сорд, — буквально прорычал в его ухе трансивер голосом Ко. — Или тебе не интересно?
Гален перевел дыхание. Ну конечно же, Мелоди, как всегда, права — что, если все, чем он занимался, было изначально спровоцировано? Что, если Транк, Марш и все те, кто время от времени ему помогали, каким-то образом связаны с кланами? Это бы объяснило многое. Он вновь повернулся к Марш. Да, ему не хотелось этого делать, но он должен знать наверняка.
— Кенни, — начал Сорд и запнулся, не зная, что предпринять.
— Да? — женщина выжидательно посмотрела на него.
Какого дьявола, подумал Сорд. Он протянул обе руки и поймал ее ладонь. Затем слегка встряхнул ее, словно школьник, удостоверяясь, что двойной контакт на его ладони плотно прижат к коже Марш.
— Я очень рад, что снова встретил тебя, — произнес Гален, чувствуя себя полнейшим идиотом.
— Не читается, — проскрипел в ухе голос Форсайта.
Сорд не сумел скрыть выражения облегчения на своем лице, и мимоходом подумал, что же решила Кенни, увидев это выражение. Затем он поспешно отправился прочь, чтобы присоединиться к собравшимся.

— Если мы и впредь будем заниматься тем же, чем и сейчас, — пожаловалась Жа-Нетт, — то стоило бы предложить Сорду обзавестись фургоном побольше. Ну давай же, Мартин, двигайся...
Ко, сидя за баранкой, проследила за тем, как Сорд, сделав несколько шагов, скрылся за дверью музея. Несколько секунд спустя Марш в сопровождении своей съемочной группы проследовала туда же. Присутствие репортерши беспокоило японку, и она обернулась назад, бросив взгляд в пассажирскую часть фургона.
Без сомнения, фургон был перегружен. Внутри него царила темнота, нарушаемая лишь мерцанием контрольных лампочек на электронном оборудовании, вытянувшемся вдоль правого борта — это мерцание лишь усугубляло впечатление тесноты. Жа-Нетт говорила, что фургон напоминает ей старинную космическую капсулу. Слыша, как девочка называет космическую капсулу "старинно", Ко начинала чувствовать себя очень древней.
— Мартин, для чего клан пригласил на Церемонию телерепортера? Она что — одна из них?
Мартин оторвался от дисплея, который изучал Форсайт. Половинник и Жа-Нетт с трудом умещались на одном сидении, рассчитанном на одного, и тем более, человека. В новых спортивных брюках, свитере и кроссовках фирмы "Фелкро", которые едва налезли на его ноги, в темноте Мартин мог сойти за маленького, но необычайно могучего штангиста. Однако, появись он в людном месте днем, это произвело бы эффект разорвавшейся бомбы, и на него немедленно бы насели телевизионщики. И не только потому, что половинник был бы голым, завись это только от него.
— Телевизионная женщина не Аркадий, — отрезал Мартин, затем, закрыв глаза, зашевелил губами. Ко видела, что он пытается дать ей более подробную информацию — за последние день-два он здорово поднаторел в поставлении более длинных предложений. — Не каждый в Американском Музее Естественной Истории пришел на Церемонию Превращения клана Аркадий. Некоторые в человеческом обличьи. Некоторые просто люди. Смотрители применяют большое слово. Прятать вещи...
— Камуфляж? — предположила Мелоди.
— Да, — с облегчением подтвердил Мартин. — Много перемещенных в человеческом обличьи прячутся среди многих людей. Смотрители очень умны.
— Сколько перемещенных? — быстро спросила Ко, и тут же пожалела об этом.
В глазах Мартина промелькнуло болезненное выражение, из его горла вырвался протяжный звук:"О-о-о". Он попытался улыбнуться Мелоди, но не сумел справиться с собой.
— Мартин хочет сказать множество, но не будет делать этого.
— Все в порядке, Мартин, — мягко произнесла японка. — Ты видел всех, кто поднимался по ступенькам в музей?
Мартин кивнул. Пассажирский салон фургона был оснащен небольшими  поляризованными окошками, зеркальными снаружи.
Прежде, чем задать следующий вопрос, Ко хорошенько его продумала:
— Некоторые из этих людей были людьми, некоторые же человекоподобными перемещенными. Не мог бы ты сказать, состояла ли половина из этих людей на ступеньках из человекоподобных перемещенных? Или больше половины? Или меньше половины?
Мартин устремил взгляд на свои руки и растопырил пальцы. Затем развел руки в стороны, словно деля десять пальцев пополам. На японку его усилия произвели большое впечатление. Мартин кивнул:
— Половина, — он еще раз взглянул в окно и добавил. — Все Аркадские перемещенные вместе покрывают половину лестницы. Почти.
— Ого, — присвистнула Жа-Нетт. — Сколько оборотней!
— На этом вечере порядка восьмисот приглашенных, — задумчиво глядя на здание музея, произнесла Ко. У тротуара выстроились в ряд с полсотни сверкающих лимузинов. Их водители разбились на группки, над которыми к вечернему небу поднимались клубы табачного дыма.
— Похоже, все это очень важно, — произнес механический голос синтезатора.
— Да, похоже, — согласилась Ко и, увидев непонимание в глазах маленькой негритянки, добавила. — Многие из Аркадских перемещенных прибыли сюда из других мест. Думаю, трудновато было бы незаметно собрать четыре сотни человек в одном месте. Поэтому их и прячут среди обычных людей. Вряд-ли кто-нибудь заметит чье-либо исчезновение, если при этом лимузины будут оставаться припаркованными.
Жа-Нетт кивнула:
— Маскировка. Понятно. — Как и Мартин, девочка выглянула в окно. — Но куда же двинутся оборотни после превращения?
— Обратно в анклав, — отозвался Мартин. — Нельзя выходить на улицу в перемещенном обличьи. Таковы правила.
— А как же они вернутся в анклав? — не поняла Ко. — Их заберут крытые фургоны или...
Мартин сделал неопределенный жест рукой:
— Понизу. Другими улицами.
— Ты имеешь в виду туннели?
Половинник кивнул:
— Другие улицы. Другие карты.
— Мартин, а Аркадский анклав далеко отсюда? — все это время, пока Мартин находился с ними, Мелоди не задавала этого вопроса. Она как-то принимала само-собой разумеющимся, что, если уж существует Церемония, то и Аркадские перемещенные должны где-то жить. Но, похоже, жили они по всей планете. Только сейчас до нее дошло, насколько Первый Мир сложнее, чем ей представлялось
ранее, и чем дальше, тем больше молодой женщиной овладевало беспокойство.
— Недалеко, — ответил Мартин. — На других улицах.
— Начинается прием, — прервал их голос Форсайта. — Пора приступать к рукопожатиям.
Ко отложила свой очередной вопрос на потом и коснулась кнопки передатчика:
— Сорд, если что, мы у тебя за спиной.
Мартин обалдело взглянул на нее, но промолчал — он уже достаточно долго пробыл с ними, чтобы не задавать вопросов по поводу человеческой способности коверкать язык.

Переминаясь с ноги на ногу в очереди в фойе, Сорд свел руки вместе и нажал единственную кнопку на передатчике, посылая в ответ сигнал подтверждения. Внешне передатчик выглядел таким образом, что, даже если бы кто-нибудь случайно и обратил на него внимание, то воспринял бы лишь как новую волну в ювелирном деле.
— Подтверждение получено, — мгновенно отреагировала Ко.
Фойе ничем не отличался от ему подобных в других  учреждениях, за исключением разве что невероятного количества дорогих мехов, украшавших прекрасную половину приглашенных.  Подобные шубы являлись реликтом прошлым, более консервативных времен, и уже в те дни, когда Сорд вошел в определенные круги общества, от них практически отказались. Но сегодня, среди гостей Общества Св.Линуса, количество разнообразных мехов было таковым, что Сорду почудилось, будто он на мгновение перенесся в середину пятидесятых годов... Либо же в среду, где ношение звериных шкур имело свой, особый, смысл.
Судя по огромной панели в фойе музея, увешанной цветными фотографиями и рекламными проспектами, Общество Св.Линуса было узаконено еще задолго до рождения Сорда. Фотографии демонстрировали десятки больниц, рассыпанных по всему миру, в основном в малоразвитых странах, и рассказывали о беспрецедентных попытках Общества бороться с тропическими болезнями и прочей напастью. Согласно приведенным тут же графикам, в этом направлении была проделана значительная работа. Как в борьбе с болезнями, так и в сокрытии истинной природы доброй половины ее членов.
Однако которая из этих половин являлась интересующей Сорда, он пока не имел ни малейшего представления. Более трех четвертей приглашенных, руки которых привлекали пристальное внимание Галена, носили простенькие золотые кольца. Все они могли быть либо семейными, либо человекоподобными перемещенными. Похоже, клан сумел довести искусство маскировки до совершенства. Конечно,
подумал Гален — у них просто не было другого выхода, иначе им не удалось бы просуществовать столь долго.
Сорд услышав за спиной деликатное покашливание и сообразил, что подошла его очередь. Первой из длинного ряда устроителей вечера, которой он подал руку, оказалась стареющая женщина с седой копной волос на голове и блестящей кожей лица, свидетельствующей о неоднократных перетяжках.
— Не читается, — проскрипел в ухе голос Форсайта, пока Гален представлялся.
Следующим был супруг женщины, выглядевший особенно низкорослым и кругленьким в тесном фраке.
— Не читается.
Сорд двинулся дальше.
Пожимая руку третьему, Гален бросил быстрый взгляд вдоль шеренги и насчитал в ней порядка тридцати человек. Стоявшие в хвосте шеренги были облачены в платья и фраки, украшенные голубыми и белыми лентами — цветами общества. Сорд решил, что члены клана, скорее всего, должны находиться среди устроителей высшего ранга. Интересно, подумал он, где будет проходить сама Церемония? В каком-нибудь закрытом музейном подвале? Или на крыше? И кто из присутствующих будет принесен в жертву во время Церемонии? Гален вдруг почувствовал, как внутри у него все напряглось.
— Перемещенный, — прошипел синтезатор.
Сорд взглянул прямо в глаза женщине, чью руку только что пожимал. На вид чуть больше двадцати, блондинка со свежей кожей лица, живописно задрапировавшаяся в голубую тунику с целым дождем тафты, низвергающимся с плеч. Блондинка улыбнулась Сорду. Ее зубы и черты бледного лица поражали совершенством.
Сорд представился.
Она ответила с мягким южным акцентом и в свою очередь представила стоявшего рядом с ней мужа. На левой руке блондинки, рядом с богато усыпанным бриллиантами обручальным кольцом, матово поблескивало простенькое золотое колечко, так не вяжущееся со всем остальным великолепием обладательницы.
Ее супруг пожал руку Галену.
— Перемещенный, — информировал синтезатор. Сорд улыбнулся и снова назвал себя. Мужчина ничем особенным не выделялся, как и Сол Кальдер, и тоже носил простое золотое кольцо.
Человек перехватил взгляд Галена, брошенный на кольцо, и в свою очередь взглянул на руку Сорда. Увидев золотую полоску, он чуть сильнее сжал его пальцы и тихо произнес:"Кузен", после чего повернулся, чтобы поприветствовать следующего посетителя.
Сорд прошел пятерку неидентифицированных устроителей и оказался  перед двумя женщинами в официальных сари. Первая обратилась к  нему с мягким британским акцентом, и когда их руки  соприкоснулись, голос Форсайта произнес:"Перемещенный". "Стрелку  почти зашкалило", добавила Ко. Золотого кольца женщина не  носила, но в ее правой ноздре красовался великолепный красный  кристалл. Взглянув на руку Сорда, она улыбнулась и  сказала:"Кузен".
Вторая женщина, приняв руку Сорда, промолчала. Камень в ее  ноздре также отливал кровью. В ухо Галена ворвался голос Мелоди:
— Сорд, прибор опять зашкаливает — этого мы не ожидали. Придется срочно менять калибровку.
Сорд двинулся дальше, приближаясь к последней десятке устроителей, носивших голубые и белые ленты. Он был несколько разочарован — перемещенных ему больше не попадалось, однако  затем предположил, что некоторые из тех, с которыми ему только что довелось встретиться, могли оказаться представителями других кланов: в приборе, разработанном Ко, Сорд не сомневался. И тут же подумал, сколько человек из шеренги устроителей сразу же после приветствия бросятся сообщать другим, что Гален Сорд появился. Или вернулся. С кольцом клана Аркадий на руке.
Сорд еще раз прошелся взглядом по шеренге. Ее замыкали двое, мужчина и женщина. Женщина поражала своей необычностью — примерно возраста Галена, с каскадом пепельно-белых волос, ниспадавших на медную, с золотистым отливом, кожу, казавшуюся раскаленной в мерцании металлически поблескивавшего короткого зеленого платья. Рядом с небольшими ленточками цветов Общества Св.Линуса на высокой груди женщины покоилась великолепная брошь из золота и серебра, однако вправленный в нее камень обладал темно-коричневым, а не красным, оттенком.
В этот момент мужчина, замыкавший шеренгу, поднял голову, и на какое-то мгновение взгляды его и Сорда встретились. У Галена вдруг появилось ощущение, что этого человека он видел раньше — темная кожа, венчик волос над висками — однако мужчина безразлично отвернулся, и Сорд решил, что виной всему фрак: всякий, одетый во фрак, казался знакомым, поскольку в этом случае различие между людьми стиралось.
Гален пожал руку восьмидесятилетнему старику, скрючившемуся в кресле-каталке, на губах которого играла полуулыбка.
— Перемещенный, — пророкотал синтезатор.
Неужели так выглядят все семисотлетние, подумал Сорд, переходя дальше.
За три человека до обладательницы зеленого платья Сорд заметил, что она прислушивается к тому, что говорит ее темнолицый сосед. Женщина кивнула, и собеседник, извинившись, поспешно покинул шеренгу встречающих. Сорд обрадовался, что женщина осталась. Пожав еще две руки, оказавшиеся "чистыми", он, наконец, очутился перед ней.
Женщина была просто великолепна, с изумрудно-зелеными глазами того же оттенка, что и платье, и Сорд немедленно составил ее портрет. Модель возраста восемнадцати-двадцати лет, "Супер", на пути которой встречались лишь нужные люди; в качестве эскорта предпочитает богачей, ее патрон лет на десять старше и вполне способен содержать ее в надлежащем виде. Ну, а профессия девушки вытекает из всего вышеизложенного.
Гален поневоле улыбнулся, назвал себя, а затем переключил свое внимание на скрежет синтезатора в трансивере. Женщина представилась как Морган Лафайет, и их руки встретились.
Сорд задержал ее ладонь в своей несколько дольше, чем обычно, но ни от Форсайта, ни от Ко не поступило никакого сообщения.
— Мне очень жаль, что моему партнеру пришлось срочно удалиться, мистер Сорд, — живо произнесла она. — Надеюсь, вы присоединитесь к нам, когда церемония приема закончится?
Партнер, подумал Сорд. Интересно. Он бросил беглый взгляд на ее руку в поисках кольца. Но единственным украшением, бывшим на собеседнице, оказалась удивительная брошь — переплетенные между собой серебряные и золотые руки держали экзотический коричневый камень.
— С удовольствием, — отозвался Гален. — Принимаю ваше приглашение.
Лафайет кивнула, высвободила свою ладонь из руки Сорда и повернулась к очередному приглашенному. Гален сделал несколько шагов по направлению к бару, и вдруг сообразил, что он вообще не получил  н и к а к о г о  сигнала из фургона. Даже о том, что прибор ничего не зарегистрировал.
Странно, подумал Сорд, присоединяясь к группе посетителей, расположившейся у стойки, но тут же решил, что они просто в этот момент занимались перекалибровкой прибора, о чем предупреждала его Ко. Поправив слуховой аппарат, он заказал выпивку. Похоже, вечер затягивается, а Галену хотелось, чтобы события развивались быстрее.

0

17

Глава 16

Ко резким движением опустила окошко, давая дыму выйти из фургона.
— Все в порядке, Мартин, — сказала она.
Фургон вздрогнул, когда половинник резко зашевелился на свое месте.
— Жа-Нетт, скажи ему, чтобы сидел смирно!
Ко соскользнула с сидения и, с трудом протиснувшись, проследовала в конец фургона, где перед приборной консолью крепилось кресло Форсайта.
— Отлично, — проскрипел синтезатор прежде, чем Мелоди успела открыть рот. — Полетело электропитание.
Японка склонилась над пультом связи. Из-под контрольной панели тонкой струйкой продолжал подниматься сизый дымок.
— Запитка осуществлялась от дополнительных батарей, Адриан. А у них не хватило бы даже мощности что-либо поджечь. По крайней мере, первыми бы выбило прерыватели.
Пальцы Форсайта забегали по клавиатуре синтезатора:
— Последний сигнал не воспринялся.
Молодая женщина почувствовала, как у нее на голове шевельнулись волосы:
— Питание радиопередатчика?
— А откуда же еще это могло взяться? — осведомился синтезатор.— От батарей. Должно быть, прерыватели не сработали.
— О, черт, — мелоди выдернула из кармана куртки трансивер,сунула его в ухо и сосредоточилась на трансмиттере. Это передающее устройство имело автономное питание, поэтому должно было остаться неповрежденным. Оставалась одна проблема: хватит ли мощности передатчика, чтобы преодолеть такие толстые стены?
— Сорд? Ты меня слышишь? Дай подтверждение. От того, с кем  ты здоровался последним, был слишком мощный импульс. Отраженный сигнал прошел прерыватели и воспламенил систему электрозапитки фургона. Если ты меня слышишь — дай подтверждение!
Ко и Жа-Нетт одновременно вдавили кнопки на своих наручных приемниках в надежде почувствовать вибрацию подтверждающего сигнала от Галена. Прошло несколько томительных секунд, но приемник молчал.
— А вдруг он нас не услышал? — спросила Жа-Нетт.
— Тогда нам придется войти вовнутрь, — мрачно изрекла Ко, застегивая куртку. — Другого выхода у нас нет.

— Что это у тебя такое? — осведомилась Кендалл Марш.
Сорд круто развернулся, едва не расплескав свой Перрье, одновременно пытаясь подать Ко подтверждающий сигнал с помощью наручного передатчика. Благодаря слуховому аппарату он слышал почти все, о чем говорила японка, но ее слова то и дело заглушало потрескивание статических разрядов. Гален понимал, что гроза приблизилась, и что участившиеся молнии мешают радиосвязи.
— Что ты имеешь в виду? — пытаясь выиграть время, спросил он.
Марш, не отрываясь, смотрела на гладкий черный металлический браслет, охвативший запястье Галена.
— Простенький медный браслетик от артрита? Или же свидетельство того, что ты только-что освободился от цепей, к которым был прикован?
— Ага — преступник в розыске, — кивнул Сорд. — Подержи-ка.
С этими словами Гален передал женщине бокал и, отвернувшись, сунул два пальца под браслет, посылая сигнал в фургон.
— ... повторяю... последний, с кем... прибор... вышел из строя... поступивший...
Это был голос Мелоди, но Сорд никак не мог уловить смысла сообщения. Гален легонько постучал по слуховому аппарату.
Марш некоторое время молча наблюдала за его действиями, задумчиво покусывая губу.
— Ты ловишь какие-то звуки? — наконец осведомилась она.
— Прошу прощения? — Гален только что услышал, как Ко получило его подтверждение, однако голос Марш перекрыл остальную часть послания.
— Эта вещица у тебя на запястье очень напоминает сотовый передатчик, — понизив голос, произнесла Марш, — а это слуховое устройство похоже на наушник — ведь со слухом у тебя все в порядке.
— Звон в ушах, — ответил Сорд первое, что пришло в голову. — После стрельбы в тире.
— Не вешай мне лапшу на уши, Гален. — Марш взяла его под руку. — Идем, расскажешь тетушке Кендалл, чем ты тут на самом деле занимаешься.
— Пытаюсь немного развлечься, — солгал Сорд. — Давненько уже этим не занимался.
Марш завела Галена за стенд с фотографиями больничных конструкций. В высоком фойе гулко разносился звук танцевальной музыки.
— Не для записи, Сорд, клянусь Нельсоном. Ты здесь по чьему-то заданию?
Сорд покачал головой, пытаясь сосредоточиться на том, что в этот момент говорила Ко.
— Или ты здесь по какой-то своей, особой, причине? — продолжала допытываться Марш. Голос ее понизился до шепота.— Во имя господа, Сорд, это каким-то образом связано с твоей охотой за призраками?
Сорд округлил глаза:
— Я ведь не какой-то там вшивый охотник за привидениями. Я... изучаю необычные явления, ясно? Это мое хобби, и потом, мне разрешили поэкспериментировать здесь.
Гален вновь отвернулся от Марш, стараясь сконцентрировать все  свое внимание на том, что говорила ему Мелоди. Наконец ему это  удалось. Последний, с кем он обменялся рукопожатием, дал столь  мощный импульс сигнала перемещенного, что вся энергосистема  фургона вышла из строя. Но кто именно оказался этим человеком?  Кто-нибудь из посетителей бара? Зеленоглазая женщина из шеренги
устроителей? Гален взглянул на Марш. Когда он передавал ей свой  бокал, их руки соприкоснулись.
— Дай-ка мне твою руку, Кенни, — неожиданно произнес Сорд.  Взяв ладонь женщины в свою, он слегка сдавил ее.
— Что ты делаешь? — хихикнула Марш, не предпринимая никаких  попыток вырваться. — Новый вид безопасного секса? — Она быстро  поцеловала Галена. — Тебе тоже было хорошо, правда, дорогой?
Сорд убрал свою руку, как только Мелоди сообщила об отсутствии  сигнала. Какое-то мгновение Марш рассматривала свою ладонь,  затем схватила правую руку Галена.
— Откуда у тебя эти два крошечных идентификатора, Сорд? — разглядывая его руку, осведомилась женщина. — Ого! — обнаружив два контакта, приклеенных к его ладони, воскликнула она. — Что это у нас здесь?
Кенни закатала рукав его смокинга и увидела, что проводки скрываются в корпусе "Ролекса".
— Это... ну... что-то типа детектора лжи, — принялся импровизировать на ходу Гален. — Пытаюсь захватить ведущее место на экономическом рынке — только и всего.
— Угу. Ты никогда не умел лгать мне, Сорд. Действуешь, как  самый настоящий Джеймс Бонд, и я хочу выяснить, почему. Если пожелаешь, ничего записывать не буду, но выяснить мне все-равно удастся. Ты ведь знаешь, я это умею.
Сорд умолк в затруднении. Это-то он знал прекрасно — если уж Марш что-то задумала, весь мир вокруг будет рушиться, но она с беспредельным упорством будет идти к намеченной цели.
— Долго рассказывать, — предупредил Гален.
— Я благодарный слушатель. Давай, приступай.
— Здесь не совсем подходящее место. — Он выглянул из-за стенда. Большинство приглашенных находились в ротонде, рядом с оркестром. Нужно вернуться туда, к ним, отыскать тех, кто оказался идентифицированным как перемещенные, и проследить, куда они направятся по окончании официальной части приема.
— У тебя неприятности, Сорд? — взгляд Марш сделался серьезным.
— Пока нет, — честно признался Гален. — Но, откровенно говоря, могут появиться у тебя, если свяжешься со мной.
Кенни нахмурилась:
— Ты накачался наркотиков? Знаешь...
— Да ничего подобного! Все вполне законно, ясно? Однако... некоторые вещи не считаются противозаконными лишь потому, что не существует законов, их запрещающих. А теперь, Кенни, тебе лучше оставить меня. Прямо сейчас.
Марш резко сунула бокал в руки Сорду, обрызгав его фрак:
— Иногда ты просто невыносим...
— Мне необходимо быть готовым к...
— А, мистер Сорд, — неожиданно произнес знакомый голос совсем рядом. — Я-то думаю — куда вы исчезли?
Из-за стенда появилась Моргана Лафайет, неотразимая в своем зеленом наряде и, протягивая Галену руку, тепло улыбнулась.
— Мой партнер вернулся, и с нетерпением ожидает знакомства с вами.
Сорд принял руку Лафайет, и глаза Марш сверкнули.
— Вижу, вам действительно нужно быть ко всему готовым, мистер Сорд, — ледяным тоном произнесла она.
— Мне кажется, мы не встречались, мистрис...? — вежливо отозвалась Лафайет.
— Вы правы — не встречались, — с этими словами Марш, криво улыбнувшись, резко повернулась и исчезла в толпе посетителей.
— Ну, ну, — отреагировала Лафайет на уход Кендалл, прислушиваясь к затихающему стуку высоких каблуков по мраморному полу. Затем понимающе улыбнулась Сорду. — Старая приятельница, наверное?
Она произнесла это легко, давая понять, что шутит.
— Точнее, таковой она сейчас является, — ответил Сорд, наблюдая, как Марш растворилась в толпе. И вдруг его что-то словно толкнуло изнутри — именно Лафайет была тем человеком, после пожатия руки которого он не получил никакого сигнала из фургона.
— Идемте? — спросила Лафайет, приглашающим жестом протягивая руку Сорду. — Думаю, вам и моему партнеру будет о чем поговорить.
Сигнал-идентификатор перемещенного, который вывел из строя приборы, подумал Гален, и взял женщину под руку. Похоже, дело начинает приобретать интересный оборот.

Ко протянула Мартину черную вязаную шапочку и попросила поплотнее натянуть ее на уши.
— А то они у тебя слишком торчат, — пояснила она. — Когда выйдешь из фургона, старайся держаться прямо и не вынимать руки из карманов.
— У Мартина нет карманов, — отозвался половинник, послушно натягивая шапочку на жесткие волосы.
— Тогда постарайся, чтобы руки не касались земли, ладно? Нам не нужно привлекать е себе внимания.
— Тогда зачем вообще покидать фургон? — задала вопрос Жа-Нетт.
— Эти маленькие передатчики не работают на таком расстоянии. Станы музея слишком толстые. Поэтому мы обойдем музей и отыщем ту часть, куда перемещенный приведет Сорда и приготовимся при необходимости прийти ему на помощь.
Мартин потряс головой, словно прочищая уши.
— Перемещенный взял Галена Сорда? — недоверчиво переспросил он.
— Да, да, — ответила Ко. — Жа-Нетт, постарайся приладить трансивер Мартину под вязаную шапочку и проверь, будет ли ему слышно. Мне не хочется, чтобы кто-нибудь увидел, как я прилаживаю ему наушники.
Она легонько постучала по своему трансиверу, проверяя, как работает прибор Мартина.
— Что касается меня, — продолжала японка, — то я собираюсь все время находиться на приеме. Женщина, от которой исходил столь мощный радиоимпульс, повела Сорда на встречу со своим "партнером".
— Какая женщина? — спросил Мартин.
— Моргана Лафайет, — удовлетворила его любопытство Мелоди.
Мартин взвыл, словно в него вселился бес.

На выходе из ротонды располагалась небольшая дверь с надписью  "Только для музейных работников". Лафайет провела Сорда через нее, и они очутились в длинном коридоре со множеством  стеклянных матовых дверей по обе стороны.
— Вы уже долго сотрудничаете с Обществом Св.Линуса? — осведомился Сорд, соображая, сколько времени еще продлится состояние неопределенности. Похоже, столько, сколько вздумается Лафайет.
— С самого начала, мистер Сорд, — ответила женщина своим мягким, грудным голосом. — Я была в числе его основателей. — Моргана с улыбкой взглянула на него. — Общество названо так в честь одного из первых католических пап, это вам, наверное, известно. Очаровательный был человек.
В ее голосе проскользнули грустные нотки, словно она лично знала  папу и до сих пор скорбела о нем.
— Вот мы и пришли. Маленькая уединенная комнатка для приемов, вдали от столпотворения. Уверена, вы понимаете, насколько это иногда бывает важно — возможность уединиться.
— Вполне, — откликнулся Сорд, вдруг ощутив некоторое беспокойство. Он никак не рассчитывал установить контакт подобным образом, будучи отрезанным от остальных. Голос Ко в его ухе был не громче жужжания мухи. Гален сомневался, что в фургоне сумеют услышать хоть что-нибудь с его маломощного передатчика.
— После вас, мистер Сорд, — женщина распахнула дверь и гостеприимным жестом пригласила собеседника войти.
Гален шагнул в небольшую комнатку. На первый взгляд она напоминала кабинет для частных приемов: по одну сторону располагался небольшой бар, набор напитков в котором мог удовлетворить самый изысканный вкус; несколько обитых кожей кресел кольцом охватывали низкий столик с подносами. Должно быть, здесь находилось место, куда время от времени удалялись организаторы, утомившись бесконечными встречами. Комната выглядела пустынной, однако неожиданно сзади, из полумрака, послышался голос:
— Малыш Гален.
Мужской голос. Мягкий и ровный. Холодный и угрожающий. Сорду он показался давно знакомым. Резко повернувшись, Гален лицом к лицу столкнулся с обладателем этого голоса.
Человек вышел из темноты. Это был тот самый мужчина из шеренги устроителей, стоявший рядом с Лафайет. Темные глаза, темная кожа, узкий венчик волос над висками.
— Томас! — выдохнул Сорд прежде, чем даже понял, что узнал этого человека. — Томас Роф!
На мгновение лицо человека исказила гримаса сожаления или боли.
— Итак, все это казалось правдой, — произнес Роф и покачал головой. — Не знаю даже, пугаться или восхищаться стойкостью твоей памяти, малыш Гален.
Он щелкнул пальцами правой руки, и что-то проскользнуло между ними. Движение показалось Сорду очень знакомым — чем-то, что много лет назад он должен был бы сделать сам.
— Ах, да, — словно спохватившись, произнес Роф. — Утерянный блеск, сказочные чары — в конце-концов, все это одно и то же, не так ли?
— Ты один из тех, кто изгнал меня, — выдавил из себя Гален. Дыхание у него перехватило, он дрожал — от возбуждения, от испытываемого им сейчас страха вперемежку со вспыхнувшими вдруг с новой силой детскими воспоминаниями. Вот он на коленях у Томаса Рофа. Вот он читает. Старая школа с застывшими в напряженном внимании горгулиями...
Черные глаза Томаса сверкнули.
— Так значит, ты не помнишь всего, — ошеломленно констатировал он. — Брину пришлось всю работу выполнить самому.
— Что тебе известно о моем брате? — в голосе Сорда послышались решительные нотки. Вот оно что! Следовательно, завязка именно в этом.
Похоже, темнолицый растерялся.
— Твоем... брате? И это все, что ты хочешь узнать? Что же — по прошествии стольких лет у тебя больше нет никаких вопросов?
И вопросы потоком хлынули из Сорда. Он молил бога только об одном — чтобы Ко и Форсайт в данный момент его слышали.
— Мои родители. Что случилось с ними? Почему меня отослали? Кто...
Роф поднял руку:
— Я лишь спросил, есть ли у тебя  д р у г и е  вопросы, малыш Гален. Я ведь не сказал, что мне интересно, какие именно?
Сорд прижал ладонь ко лбу, весь дрожа от возбуждения и неожиданного прозрения:
— Кто-то должен на них ответить, Томас. Кто-то должен.
— Ну, так "кто-то" и ответит. —  Роф шагнул вперед и остановился посреди комнаты.
— Назови свой клан, малыш Гален, — неожиданно приказал он.
— Пендрагон.
— Имя твоего отца?
— Я...Я не знаю.
— Какой клан сегодня устроил Церемонию?
— Аркадий.
— Как называется эта Церемония?
— Церемония Превращения Аркадий.
— Какова атрибутика посвященного клана Сейшен?
— Не знаю.
— Как звали твою мать?
— Не знаю.
На мгновение Роф отвел глаза в сторону, словно у него иссякли вопросы, затем вновь вперил огненный взгляд в Сорда.
— Кто убил Маркуса Асквиза?
— Дмитрий Ронин! — гневно выкрикнул Сорд.
Роф шумно выдохнул.
— Значит, ты был в Межветрии тогда, ночью, с этим несчастным половинником из Аркадского клана. Признаться, ты меня поразил.
— Как звали моего отца? — потребовал Сорд.
Губы Томаса растянулись в мрачной ухмылке:
— Его имя, малыш Сорд — одна из тех многих вещей, которые тебе никогда не суждено будет вспомнить.
Прежде, чем Сорд успел возмутиться, Роф вскинул руки и сцепил пальцы в замок. Дверь позади Сорда захлопнулась. Он резко повернулся, однако возле двери никого не оказалось. Женщина — Лафайет — с невозмутимым видом сидела в одном из кресел, закинув ногу на ногу.
Сорд принял боевую стойку, готовясь к отражению возможного нападения со стороны Томаса.
— Я не один, —  предупредил Гален, скользнув пальцами под браслет и посылая сигнал тревоги.
В ответ на это заявление Роф только улыбнулся. Похоже, игра начинала ему нравиться.
— Замечательно. Просто великолепно. Поскольку мы тоже не одни. — Рука Томаса с застывшими, словно у колдуна, пальцами, вновь поднялась. — Скажи мне, малыш Гален, в этом твоем обширном кладези знаний, столь заботливо отомкнутом для тебя Брином, сохранилось ли имя твоего приятеля по старой школе — малыша Сета?
Имя показалось знакомым, но не более. Старая школа, лихорадочно Сорд, старая школа. Что же это может быть такое? Почему он помнит имя, и больше ничего?
— Слишком плохо, — произнес Роф, прерывая все попытки Галена вспомнить. — А вот Сет тебя явно помнит. Не так ли, Сет?
Сорд услышал позади себя звук шагов и буквально прирос к месту. Шаги звучали слишком громко, существо, издававшее их, было явно массивнее человека. Послышалось глубокое, тяжелое дыхание. На
Галена пахнуло жаром, а ноздри назойливо лез запах — запах, слышимый им уже от Буб и Мартина, но намного, намного хуже.
— Привет, Гален, — произнес глубокий, без малейших признаков эмоции, голос.
Сорд медленно повернулся. Ему пришлось задрать голову, чтобы на высоте семи футов увидеть улыбку Сета, открывшую взору ряд длинных и острых клыков.
— С возвращением, — сказал оборотень.

0

18

Глава 17

Ночь окатила холодом стриженную макушку Жа-Нетт, и девочка мимоходом отметила, что не отказалась бы от такой же шапочки, которая сейчас была на Мартине. Однако маленькая негритянка даже и не подумала жаловаться. Ко выглядела очень встревоженной после того, как Мартин взвыл, услышав имя женщины, в обществе которой сейчас находился Сорд. Ее звали не Моргана Лафайет. По словам Мартина, настоящим ее именем было Моргана ЛаВей, и она являлась Виктором клана Аркадий.  Последнее возводило женщину в разряд наимогущественнейшего перемещенного клана — его предводителя.
— Не беги, Жа-Нетт, — резко скомандовала Мелоди. — Не нужно привлекать к себе внимания.
Девочка замедлила шаг и, в свою очередь, потянула за руку Мартина, усмиряя его быстрый темп; и, хотя он играючи мог поднять ее и пронести по улицам со скоростью, превышавшей скорость перемещения большинства автомобилей в черте города, половинник молча подчинился. Как и Жа-Нетт, он полностью отдал себя в руки Ко.
Жа-Нетт оглянулась на Мелоди, следовавшую в нескольких футах сзади, и продолжила свой путь по тротуару, проходившему вдоль северной стены музея параллельно 81-й улице в направлении служебной автостоянки, где, по расчетам японки, должен был находиться служебный вход. Девочка предпочла бы, чтобы японка прихватила с собой винтовку с парализующими стрелками, но женщина возразила, что это тоже может привлечь к ним внимание. По мнению Жа-Нетт, в данный момент, как никогда, ей самой требовалось внимание, но она не жаловалась. Во всяком случае, не сейчас.
— С Адрианом все будет в порядке? — поинтересовалась маленькая негритянка, когда они приблизились к воротам в низкой черной стальной ограде, охватывавшей всю территорию музея. Если с Ко что-нибудь стрясется, Адриан не сможет вести фургон. Сорд и ученый как-то обсуждали возможность модификации второго фургона с тем, чтобы им мог управлять Форсайт, однако последний предложил отложить решение этого вопроса до разработки микросхем повышенного быстродействия. Жа-Нетт не всегда понимала их дискуссии на компьютерную тематику, однако теперь она знала, что в данный момент жизнь Форсайта зависит от их благополучного возвращения точно так же, как и жизнь Сорда от того, успеют ли они вовремя прийти ему на помощь.
— С ним все будет в порядке, — отозвалась Ко. — Спустимся-ка по этой дорожке.
Японка указала на узкую полоску асфальта, бегущую параллельно въезду. Девочка проследовала по ней, напряженно вглядываясь в крыло музейного здания. Через некоторое время она заметила небольшую приоткрытую дверь, сквозь которую пробивался свет. Обнаружила она и еще кое-что.
— Там полицейский! — такой же огромный, как и те Здоровяки, подумала Жа-Нетт, разглядывая длинный плащ и черную дубинку, угрожающе свешивавшуюся с пояса стража порядка.
— Отлично, — прошептала Ко. — Он знает, что его видят, поэтому у него и мысли не возникнет о том, будто мы попытаемся проникнуть внутрь. Так что подойдем прямо  к нему, не привлекая внимания.
Снова внимание, подумала девочка. Находиться все время настороже. Пожалуй, даже слишком долго. А где уверенность в том, что Моргана даст Сорду такую же отсрочку?
— Ну, и что мы будем делать  п о т о м? — осведомилась она, шагая по дорожке между Ко и Мартином.
— Предоставь это мне, — отрезала Ко. В ее голосе появились металлические нотки, словно склепывавшие речь, а Жа-Нетт прекрасно знала, что это означает — японка находилась в том состоянии духа, когда беспокоить по пустякам ее не следовало.
— Да, мэм, — покорно согласилась маленькая неритянка. Однако ей казалось, что все могло бы пройти гораздо лучше, сумей она хоть немного привлечь чье-то внимание.

Связанный по рукам и ногам, с повязкой на глазах, Сорд был прикручен к креслу. В голосе еще гудело от удара, которым наградил его оборотень. Затаив дыхание, он прислушивался к тому, как Сет острыми когтями обрывал его слуховой аппарат. Затем настала очередь фрака — после того, как из всех кармашков и петелек были извлечены приборы, он был изодран в клочья. Гален почувствовал, как сильные пальцы разгибают браслет локатора, и шумно выдохнул, когда устройство с силой содрали с его запястья. Теперь Сорд был полностью отрезан от своих и предоставлен собственной судьбе.
Женщина и Роф по-прежнему находились в комнате — Гален чувствовал это, хотя никто из них за это время не проронил ни звука. Похоже, оборотень в раздражении принялся расхаживать туда-обратно. Сорд на задумался, что же могло так взъярить оборотня, и у него мороз пополз по коже.
Сет... Имя звучало очень знакомо, затрагивая какие-то скрытые под слоем беспамятства струны. Знал ли он Сета прежде, в своей предыдущей жизни? Был ли он в действительности знаком с оборотнем?
В звук тяжелых шагов Сета вплелся скрип открываемой двери. По отсутствию стеклянного позвякивания Гален понял, что это не дверь, ведущая в коридор. Должно быть, в комнате находилась еще одна дверь, решил он. Та, через которую сюда попал Сет. Тайная дверь для тайных вещей. Наверное, вдруг ни с того ни с сего подумал Сорд, перемещенные занимают в музее высокие административные должности.
— Если  это правда, — неожиданно произнес ясным голосом Роф, — то герр Шлаузен вырастил жабры. Могу я в этом убедиться?
В ответ раздалось грозное рычание. Затем Гален ощутил, как над ним склонилось нечто огромное, в чем не было ничего человеческого. Тело обдало жаром, в ноздри ворвался пьянящий цветочный аромат летнего дня, настолько сильный, что у него перехватило дыхание, и словно пелена забытья сдернулась с памяти
Сорда.
Сет...

Мама взяла его с собой к Сету, поскольку Галена беспокоила болезнь друга.
Сет был старше Галена всего на несколько лет, и они часто играли в старой школе — боролись, толкались и пытались дразнить горгулий. Это продолжалось до того самого дня, когда Сет не вернулся назад...
— Теперь он совсем другой, малыш Гален, — предупредила мама. — Его сущность уже не похожа на твою. И ему предстоит жить другой жизнью.
Однако Сет оставался другом Галена, и ребенок продолжал то и дело приставать с расспросами. Поэтому мама и согласилась отвести его к Сету. Мальчик не знал, когда это произойдет и куда именно они пойдут, но в конце-концов долгожданный день наступил, и Гален понял, что маме нужно было попросту дождаться отъезда отца и Рофа из анклава. А затем мама провела его через сад к одной из Дверей, и... и они оказались в совершенно незнакомом месте. Даже будучи ребенком, Гален осознал, что место это могло находиться где угодно.
Сад вокруг дома Сета здорово отличался от сада имения Сордов. В нем не было цветов, лишь деревья да кустарник, а один раз Гален споткнулся о затаившийся в траве камень, и маме пришлось сильно дернуть его за руку, чтобы мальчик не упал. Рука болела, и Гален удивился, причем сейчас он точно помнил, что изумило его тогда больше всего: почему родители Сета не воспользуются услугами садовника, чей кристалл мог бы в мгновение ока убрать из сада любую опасность.
Для детского глаза Сорда дом Сета показался ему огромным. Здание было окрашено в мягкие коричневые тона и испещрено резьбой, напоминавшей переплетенные ветви. Сорд провел ладонью по идеально гладкой стене дома и еще раз подивился, почему, использовав столь могущественный кристалл для постройки такого дома, его не применили для очистки сада от мусора.
— Сет другой, — ответила ему на это мама.
Их встретил тролль, чьи глаза и толстые добродушные губы заискрились  в улыбке уважения к матери Сорда. Гален заметил двух женщин, беседовавших между собой на языке Межветрия, которого он еще не знал. Женщины смеялись, и мальчик знал, что это благодаря маме — вокруг нее всегда царила  атмосфера покоя и радости. Тролль сделал знак следовать за ним и повел их длинным коридором, а затем вверх, по лестнице, которая, как показалось Галену, едва ли предназначалась для гостей. Ноги тролля были ненамного длиннее его собственных, тем не менее мальчику пришлось попотеть, чтобы не отстать.
Поднявшись наверх, они очутились перед  резной деревянной дверью, по форме напоминавшей арку. У дверей в позе ожидания застыл старик. Галену показалось, что он был рассержен. Глаза старика, в которых сверкал бойцовский огонь, живо напомнили мальчику глаза дяди Александера, и эти глаза вспыхивали, когда их обладатель беседовал с матерью, словно с трудом сдерживаясь.
— Мне все равно, что сказал Роф, — твердо произнесла мать Галена. — Мальчики друзья, и это нужно учитывать. В любом случае воин должен уметь отделять зерна от плевел.
— У него нет сущности, — возразил старый воин. — Он не поймет.
— Он мой сын, — в голосе матери зазвучали горделивые нотки. — И это его право.
Глаза старика на мгновение вспыхнули, но тут же потускнели. Голова воина склонилась в знак уважения, как это совсем недавно сделал тролль.
— Как пожелаете, госпожа.
А затем они вошли в комнату Сета.
Едва дверь начала открываться, как Гален ощутил вонь, и сердце его застучало сильнее — он решил, что его друг при смерти, если еще не скончался.
— Не волнуйся, он теперь просто совсем другой, — успокоила его мама. — Сет прошел свое первое Превращение, и уже не тот, каким ты его помнишь.
Во всяком случае, на детскую комната походила мало — Гален был в этом совершенно уверен. Мерцающие фасетки мягко скользили у самого потолка, наполняя помещение неровным зеленым светом, точь-в-точь солнечные лучи, проникающие сквозь густую листву. Пол был в несколько слоев застлан груботканными матами. Мебель казалась какой-то недоделанной и больше походила на полосу препятствий, чем на шкафы и комоды. А запах вызывал в памяти компостные ямы на заднем дворе имения Сордов, содержимое которых садовники использовали для подкормки цветов.
Гален услышал глухое ворчание, напоминавшее собачье. Наверное, чтобы отвлечь Сета от мрачных мыслей, связанных с болезнью, ему подарили щенка или даже Луч, решил Сорд.
— Сет? — позвал он. Его голос прозвучал неожиданно глухо, словно он находился не в замкнутом помещении, а на лесной поляне.
— Гален? — раздалось в ответ, и Сорд осознал, что рычание стихло, как только было произнесено его имя.
Сет лежал позади мебельной баррикады на подранной груде свернутых подушек и ошметьев паласа, покрывавшего в этом месте пол. Гален снова позвал его, в то время, как рука малыша выскользнула из маминой ладони, и Сет выпрямился, приветствуя приятеля.
Это был Сет, и в то же время это был не Сет.
Он изменился.
Новая внешность приятеля буквально ошеломила Сорда. Ни о чем подобном он до сих пор не слышал, и никто не предупредил его. Существо, сидевшее перед ним, все еще обладало глазами Сета — зелеными, широко расставленными. Но кожа приятеля полностью скрывалась под толстым слоем серебристого меха, а руки и ноги удлинились настолько, что казались деформированными, в результате чего тело утратило свою первоначальную форму. Лицо Сета тоже изменилось — теперь оно казалось вытянутым. Рот выступил вперед, превратившись в рыло, увенчанное блестящей шишечкой носа, под которым сверкали острые зубы. Но голос существа по-прежнему оставался голосом Сета. Голосом приятеля Галена.
— Привет, Гален, — Сет говорил медленно, словно пытаясь задержать дыхание. Затем он приподнялся, оторвав тело от своей лежанки. То, что раньше было его руками, теперь покрывал мех; пальцы заканчивались длинными черными когтями. Их покрывало что-то ржавое, такое же темное и мокрое, как и пятно вокруг носа и рта.
— Что с тобой стряслось? — спросил Гален. Он знал о перемещенных и видел их, беседовавших с его отцом и матерью. Но никогда прежде ему не доводилось сталкиваться с ними там близко.
— Я уже взрослый, — с гордостью произнес Сет. — Мне уже девяносто месяцев.
Он улыбнулся Галену, обнажив острые клыки, и снова улегся на место.
— Я превратился.
Гален шагнул вперед на негнущихся ногах. Пол был подран и местами вздувался.
— Ты собираешься вернуться в старую школу? — спросил мальчик.
— Позже, — отозвался Сет. Он склонил голову и лизнул одну руку. Его язык, ставший теперь намного длиннее, чем прежде, окрасился в алый цвет.
— Когда позже?
— Когда я закончу. — Язык скрылся за клыками.
— Покончишь с чем? — не понял Гален.
— Вот с этим, — Сет повернул голову в сторону и схватил что-то в зубы.
Это была детская рука.
Гален отшатнулся и едва не упал на маму. Сет рычал и тряс руку до тех пор, пока она не отлетела в сторону, оставив у него в зубах кусок окровавленной плоти. Голова Сета задралась вверх, заработали челюсти, затем он сглотнул.
Галена охватила дрожь.
— Это их жизнь, малыш Гален. Ты должен понять, —  прошептала мама.
Сет потянулся носом к остаткам руки и обнюхал ее со всех сторон. Затем взглянул на Галена и снова принюхался. В его глазах появилось изумление. Казалось, еще немного — и они выскочат из орбит. Сет резко поднялся на всех четырех.
— Ты пахнешь... как-то не так, — нерешительно начал Сет.
— Нам пора, Гален, — сказала мама.
— Почему, мама?
Сет сделал шаг вперед, затем сел на задние лапы и потряс передними в воздухе. Сейчас в нем было не менее пяти футов — почти на два фута больше, чем при их последней встрече с Галеном.
— Ты пахнешь... — снова произнес Сет.
— Быстрее, Гален, быстрее, — мама уже почти волокла его.
— ЧЕЛОВЕК! — взревел Сет. Он мгновенно сжался для прыжка, разум исчез из его взгляда.
Гален взвизгнул. Мать резко дернула его к себе и, развернувшись, прикрыла сына своим телом.
Но удара так и не последовало.
Перед Галеном и его матерью, словно из-под земли, вырос старый воин. Его глаза горели огнем схватки, в правой руке, воздетой к небу, лучился кристалл величиной с кулак.
Гален осторожно выглянул из-под маминого плеча. Сет так и застыл, сжавшись для прыжка, и его зловещая фигура купалась в сиянии Рабочего Кристалла.
— Какое еще доказательство правоты Рофа вам требуется? — обращаясь к матери Сорда, осведомился старый воин. — Если даже такой ребенок, как Сет, сумел определить, что он не наш.
Остальное запомнилось плохо: бегство из комнаты, из дома, через сад к Двери, и слезы тролля, прощавшегося с матерью...
Единственное, что врезалось в память от встречи с Сетом после Превращения — это когда, уже оказавшись в спасительной тишине собственного сада, прижавшись к руке матери, мальчик спросил ее тонким, срывающимся от испуга голосом:
— А я тоже изменюсь, мама?
На мгновение ее лицо исказила гримаса — то ли боли, испытываемой ею, то ли замешательства, то ли жажды мщения. Но это продолжалось всего мгновение, а затем она упала рядом с ним на колени, крепко прижала руки сына к своей груди и, когда мама заговорила, в ее голосе чувствовалось едва сдерживаемое рыдание:
— Со временем, боюсь, тебе придется измениться...

Волна цветочного аромата схлынула, и Сорд снова вдохнул в себя застоявшийся воздух комнаты. Неожиданно он ощутил прикосновение пальцев к повязке на его глазах, и через мгновение снова мог
видеть. Перед ним стояла женщина в зеленом, позади нее виднелся  Роф. Сорд повернул голову, желая увидеть Сета, и обнаружил его у  двери, ведущей в коридор. Затем он почувствовал движение с  другой стороны и глянул туда как раз в тот момент, когда длинная  тонкая фигура в голубом исчезла за приоткрывшейся панелью в  стене.  Дмитрий, решил Гален, хотя лица существа он разглядеть  не успел.  Панель с легким щелчком закрылась, и комната вновь  приобрела свой первоначальный вид. Мало-помалу приходя в себя, Сорд задумался над тем, что с ним произошло и при чем тут цветочный аромат.
— Ты не помнишь Дверей? — спросила женщина.
Гален повернулся к ней и почувствовал, как онемели прикрученные к креслу руки.
— Они всегда были в саду, — ответил он, неожиданно вспоминая все. — Двери вели к другим...домам. Другим анклавам.
— Видал? — обращаясь к Рофу, приподняла бровь Моргана. — Детская память. Кому-то удалось вклиниться в работу герра  Шлаузена, однако, кто бы это ни был, большего он сделать не сумел.
— За исключением половинника, — отозвался Томас.
Сет шевельнулся на своем посту у дверей. Его когти громко проскрежетали по паркету.
— Нужно было избавиться от Мартина давно, — прорычал он. — Говорил я Джону и Бренде...
— Ну вылитый отец, — улыбнулась женщина Сорду. — А меня ты помнишь, Гален?
Пристально глядя ему в глаза, она продолжила:
— Жаль. Забудь то, о чем я говорила тебе на приеме. Мое имя в Первом Мире действительно Моргана, но происхожу я из семейства ЛаВей. Пути моей семьи и твоего клана пересекались на протяжении многих лет. — Она засмеялась, увидев, как изменилось выражение лица Сорда. — Да-да, по крайней мере, ты помнишь человеческие легенды. Жаль только, что это всего лишь легенды. Людям хотелось бы верить, что я была Лучом, а ты был рожден, чтобы править с мечом в камне.
— Ты перемещенная, — ответил Сорд: прибор Форсайта не оставлял на этот счет никаких сомнений.
Сет склонился над ним, и смрадное дыхание оборотня окатило лицо Сорда.
— Моя мать — Виктор клана Аркадий! А я ее наследник. — Он зарычал. — Мне следовало разодрать тебе глотку еще тогда, много лет назад. Плоть ребенка так сладка...
Гален вызывающе глянул на оборотня:
— А я наследник Виктора клана Пендрагон!
— Надо же, — повернулась Моргана к Рофу. — Брин-таки успел.
— Это не шутки, — оборвал ее Томас. Сорд с удовлетворением отметил, что темнолицый человек обеспокоен. Если только он был человеком. Гален попытался вспомнить, как выглядел Роф тогда, в его детские годы, но ничего на ум не приходило, кроме того, что Томас всегда путешествовал с отцом Галена.
— Многое изменилось с тех пор, как ты нас покинул, — произнес Роф, задумчиво теребя верхнюю губу пальцем. — Наследник Виктора Пендрагона оказался без сущности. Что в результате трагического случая, таинственного исчезновения привело линию Виктора к...э...безвременному исчезновению.
— Кто сейчас управляет Пендрагоном? — спросил Сорд, пытаясь воспользоваться неожиданным откровением Рофа. Кто бы ни стоял во главе клана, он должен быть посвященным, к которому можно будет обратиться за помощью.
— Пока у клана нет Виктора, — отозвался Роф. — Однако, если ты собираешься подать петицию, то можешь обратиться прямо ко мне, поскольку я являюсь Регентом клана. Не хочешь? Кроме того, с другой стороны, по вердикту Совета — если это название тебе о чем-то говорит — Сет является новым наследником Виктора Пендрагона.
— Но ведь Сет перемещенный, а не Первопосвященный.
— Браво, малыш Гален — в проницательности тебе не откажешь. Но за годы положение кланов изменилось. Например, задолго до Великой Войны с низшими кланами Аркадий был всего-навсего гильдией гранильщиков кристаллов, а взгляни теперь на них сегодня.
— Может, довольно терять время? — вмешалась Моргана. — Мы выяснили все, что хотели. А рассвет, — она взглянула на изящные золотые часики, охватывавшие ее запястье, — уже через каких-нибудь шесть часов.
— Нет, здесь чувствуется не только рука Брина, — возразил Роф. — И не только половинника.
— Тогда чья — Асквиза? — спросила Моргана. — Вспомни встречу той ночью. У него оставалось время позвонить, прежде чем Дмитрий... — Она вновь повернулась к Сорду. — Ты разговаривал с Маркусом Асквизом в ту ночь, когда он умер, а, Гален?
Сорд отрицательно покачал головой. Моргана, нахмурившись, взглянула на Рофа.
— Марджорибенкс?
Темнолицый сморщился, как от боли:
— Она человек, Моргана, и ничего не знает.
Гален постарался, чтобы его лицо выглядело по-прежнему невозмутимым. Роф использовал НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ; это означало, что мисс Марджорибенкс, партнер Асквиза и юрист, учредившая наследный фонд Сорда, все еще жива.
— Ну, тогда остается еще раз воспользоваться услугами герра Шлаузена, — констатировала Моргана.
— Мы знаем, как его найти? — осведомился Роф.
— Дмитрий знает. Двери можно продлить во времени.
— А если Совет узнает, что мы снова впутали в это дело колдуна? Ведь с Кристаллом работает он один.
— А что нам еще остается? — всплеснула руками Моргана. — Выбить признание вот из этого?
Она указала на Сорда.
Сет, повернувшись к Рофу, воздел кверху когтистую лапу, прежде чем темнолицый заговорил.
— Можно было бы сделать это под присягой! — прорычал оборотень.
Роф потер рукой блестящую лысину. Затем пересек комнату и сел в кресло, рядом с Галеном, который, напряженно прислушиваясь, пытался как-то упорядочить столь неожиданно нахлынувшие на него
воспоминания.
— Знаю, что у тебя возникли тысячи вопросов, Гален. Однако главное заключается в том, что ты всего-навсего пешка, не принадлежащая Первому Миру. Ты никогда к нему не принадлежал. Некоторые посвященные предпочли бы, чтобы Гален Сорд умер, — Сет грубо рассмеялся, и Роф царапнул его гневным взглядом, — но, как советник твоего отца, я выбрал другой, менее... радикальный способ твоего устранения.
— Изгнание, — горько пробормотал Сорд.
— Постарайся рассмотреть это не с точки зрения потери своей семьи, а с точки зрения сохранения своей жизни. — Томас соединил указательные пальцы. — И лейтмотивом всего этого является то, что сегодня не твоя игра. Ты лишь пешка. Тебя подставили. Кто-то использует тебя против... нас.
— Зачем? В особенности если я не отношусь к вашему миру.
Роф пожал плечами и отдернул пиджак.
— Трудно сказать, Гален. Ты, наверное, не помнишь, насколько озабочены были родители в твои детские годы? Да нет, конечно, где уж тебе помнить... Ну, это не столь уж важно. Но некоторые из... участников нашей игры вовлекались в нее столетиями. И царившая при этом атмосфера враждебности намного превосходила ту, с которой тебе приходилось сталкиваться во Втором Мире.
— Мои родители мертвы, не так ли? — спросил Сорд, и тут же добавил про себя с неожиданной грустью — вернее, убиты, если руководствоваться тем, о чем только что поведал Роф.
Прежде чем ответить, Томас долго молчал, уставившись в пол. Когда он снова поднял голову, взгляд его казался искренним.
— Поверь, Гален — в Первом Мире есть кое-что похуже смерти.
— Ты понапрасну теряешь время, Томас, — предупредила Рофа Моргана.
— Дайте я им займусь, — тут же вмешался Сет. — Используем его для Церемонии.
Но Роф резким жестом приказал матери и сыну умолкнуть.
— Теперь ты понял, что имелось в виду? — обращаясь к Сорду, произнес он. — И это то, с чем мне постоянно приходится иметь дело.
— А почему тебе, собственно? — в голосе Гален прозвучал вызов. — Почему бы не позволить мне вернуться и самому заняться всем этим?
Роф рассмеялся — горько и искренне.
— Эх, если бы я только мог, Гален. Если бы только мог. Но эти времена давно уже канули в Лету. Возможно, однажды на тебе и остановили свой выбор, но судьбе было угодно распорядиться по-иному. Для тебя нет места в нашем мире.
— Но ты так и не сказал, почему!
— Старые причины более неважны, — ответил Роф, делая неопределенный жест рукой. — Что же до новых причин, то, как только Сет станет Виктором Пендрагона, клановые линии Аркадий и Пендрагона сольются. — Томас свел пальцы воедино. — В прошлом у обоих кланов были... некоторые разногласия...
— Противостояние в Совете, — спокойно уточнил Сорд.
Роф быстро взглянул на Моргану.
— Теперь тебе ясно, что я имел в виду? — затем снова перевел взгляд на Сорда. — Как ты только что заметил, на протяжении многих и многих поколений два клана противостояли один другому в Совете. Но Сет объединит их, и это обеспечит прочный мир в Первом Мире.
— Занятно, — отозвался Сорд, желая не столько показать свою осведомленность, сколько позлить темнолицего. — А я вот слышал, что Первый Мир стоит на пороге войны...
Томас быстро выпрямился:
— Ты и это назовешь простым совпадением, а, Моргана?
Женщина подошла к Томасу и легонько коснулась пальцами его щеки.
— Вот-вот начнется Церемония, Томас. В такое время слухи о войне витают в воздухе. Но затем, когда Мир удостоверится в том, что превращения из человека в перемещенного уравновешивают обратный процесс — превращение перемещенного в человека — все снова утихнет. Ты же знаешь, что представляет из себя Межветрие.
— За исключением тех случаев, когда равновесия не наступает, — возразил Роф, отталкивая руку Морганы. — И он знает. Он знает.
Томас повернулся к Сорду: щеки его пылали, глаза метали молнии.
— Тебя откопал клан Сейшен? Именно они снабдили тебя всей этой информацией?
Сейшен, Сейшен, повторил про себя Сорд, пытаясь вспомнить, почему это имя кажется ему знакомым. Ну конечно же! Этим словом Танту обозвала тогда Мартина, отчего половинник и взбеленился. Так, нужно каким-то образом использовать эту информацию. Во что бы то ни стало.
Сорд с презрением посмотрел на Рофа, одновременно вызывая в памяти то странное слово из Первого Мира, которым обычно пользовался Мартин.
— Даже за все золото мира я не стал бы иметь дело с этими мерзопроклятыми клыкастыми половинниками, — насмешливо процедил он.
— Я так и знал, — выдохнул темнолицый. — Я так и знал, что это не случайно.
Он подскочил к Сорду, сгреб его за ворот, приподнял вместе с креслом и с силой швырнул о стену.
Кресло приземлилось на ножки, но от сильного удара на мгновение у Галена перехватило дыхание. Пока пленник пытался судорожно вздохнуть, Роф смел со своего пути низенький столик и снова набросился на него.
Рука Томаса стиснула шею Сорда:
— Кто послал тебя, ты, околдованный ублюдок? Кто?
Гален беззвучно открывал и закрывал рот. Он увидел, как свободная рука темнолицего нырнула во внутренний карман фрака и извлекла оттуда тускло-красный кристалл размером с фалангу пальца. Продолжая сжимать шею жертвы, Роф сунул кристалл Галену прямо в лицо. Вокруг открытой ладони Томаса заплясали голубые искры, вот они впились в кристалл, отчего последний ярко запылал.
— Да ты понимаешь, что я сейчас с тобой сделаю? — яростно прошипел Томас в ухо Галену. — Ты понимаешь?
Ответить Сорд не мог. Кровь гулко отдавала в висках, шея немилосердно болела, легкие готовы были разорваться. Гален зажмурился, но это не помогло — свечение кристалла не исчезло, оно ослепляло, заполняя собою все вокруг...
— Ничего, — вдруг послышался отчетливый голос Морганы. — Ничего ты с ним не сделаешь.
Сорд открыл глаза. Рука Морганы скользнула к руке Томаса, легко подхватила кристалл и убрала его с ладони темнолицего. Хватка вокруг шеи Сорда ослабла. Гневное выражение на лице Рофа постепенно улетучивалось.
— Ты же все прекрасно понимаешь, — добавила женщина.
Темнолицый выпустил шею пленника, выпрямился и поправил фрак. ЛаВей протянула ему кристалл:
— А теперь отключи его.
Роф послушно взял кристалл, покатал его между пальцев, и сияние исчезло. Словно пистолет в кобуру, он снова сунул камень во внутренний карман своего фрака.
— Вот так-то лучше, — заметила Моргана и похлопала Томаса по груди. Затем повернулась к Сорду. — А теперь, малыш Гален, тобой займусь я... по своей методике.
Сет взвыл.

0

19

Глава 18

— Я вам могу чем-то помочь? — вежливо осведомился рослый полицейский, оглядывая примыкавшую к музею автостоянку.
— Нет, благодарю вас, — с улыбкой отозвалась Ко, приближаясь к нему, не сбавляя шага. — Вот просто пришла с детишками забрать нашего папу.
Благодарение богу, что уже стало достаточно темно, и полицейский не может достаточно подробно осмотреть ее "детей, подумала Мелоди. Если Жа-Нетт и могла бы сойти за приемную дочь японки, то Мартину пришлось бы предъявлять удостоверение, выданное ему в каком-нибудь зоопарке.
— Тогда позвольте взглянуть на ваш пропуск, мэм, — произнес страж порядка. На его широком лице играла добродушная полуулыбка, но Ко видела, что он внимательно присматривается к Мартину, безуспешно пытавшемуся спрятаться за маленькой негритянкой.
— Да-да, конечно, — Мелоди полезла во внутренний карман куртки. — Где-то тут он был, — добавила она, стараясь отвлечь внимание "копа" от половинника.
— А он тоже с вами? — спросил полицейский, указывая дубинкой на половинника.
— Ну конечно! — откликнулась Ко, прицелившись из тазера полицейскому в шею, что в темноте было довольно-таки непросто. Но японка не хотела рисковать — под униформой мог находиться бронежилет, и тогда выстрел пропал бы впустую.
Сжатая пружина с силой выбросила стрелу, полицейский поперхнулся и навзничь рухнул на землю. Мелоди знала, что он попытается дотянуться рукой до вонзившегося в него жала, за которым тянулось два провод прямиком в гнездо ее куртку, где размещались батареи, однако разряд в 100 000 вольт тут же предотвратил для лежавшего любую попытку шевельнуться. Столь высокое напряжение вместе с тем сочеталось с малой силой тока, поэтому каких-либо последствий у жертвы не наблюдалось. По мнению Ко, тазер представлял собой совершенное оружие — но лишь когда дело касалось людей.
Ко поманила Мартина пальцем и указала на промежуток между двумя припаркованными рядом автомобилями, в то же время внимательно следя за служебным входом. Мартин подхватил бесчувственное тело подмышки и легко перенес его в указанное место. Японка коснулась клавиши сброса на пульте батарей, перезарядила тазер и, подсоединив очередную стрелку к батареям, почти бегом нагнала Жа-Нетт и Мартина. Похоже, что пока они находились в безопасности.
— Свяжи-ка его и заткни ему рот, — распорядилась Ко, опускаясь на корточки рядом с Жа-Нетт за старинным "Гранд Ам". — Только поосторожнее с петлями — не затягивай их туго, Мартин.
— Мартин знает, — пробурчал половинник, извлекая из кармана надетой поверх свитера куртки два мотка белого нейлонового тросика.
Неожиданно рука лежавшего взметнулась вверх и нанесла мощный удар Мартину в подбородок. Затем полицейский сел прямо и зарычал. Слетевшая с его головы фуражка открыла длинную гриву волос; в сгустившихся сумерках тускло блеснули клыки.
Жа-Нетт вскочила и скрестила руки перед собой.
Ко мгновенно перекатилась назад через голову, избегая удара ноги перемещенного, одновременно пытаясь достать пульвелизатор с серебряной эмульсией. Оборотень поднялся на ноги, вырвал стрелу из шеи и с размаху швырнул ее об землю. Рыкнув на Мелоди, он впечатал стрелу пяткой в асфальт. Но, прежде чем полицейский успел сделать еще движение, с земли взлетела его фуражка и, крутанувшись в воздухе, наделась прямо оборотню на морду, лишая его обзора.
Перемещенный замешкался и натолкнулся спиной на лимузин. Он взвыл от боли, когда нога Мартина со всей силы въехала ему по колену; не удержав равновесия, полицейский рухнул на землю. Когда ему, наконец, удалось справиться с транслоцированной фуражкой, на него налетела Ко, исступленно поливая противника серебряной аэрозолью.
Существо каталось по земле, безуспешно пытаясь прикрыть руками глаза от смертоносной струи. Там, куда попадала аэрозоль, кожа сморщивалась и облезала. А затем рука Мартина железной хваткой сдавила поверженному горло, прерывая визг боли. Когда же тело перемещенного, наконец, застыло, фуражка снова взвилась в воздух и точно накрыло лицо поверженного.
Японка перевела дух и взглянула на Жа-Нетт как раз в тот момент, когда девочка разводила скрещенные руки в стороны.
— Не теряй зря силы.
— Я весь день ничего не ела, — с гордостью отозвалась Жа-Нетт. — Ты видишь? Я уже научилась.
— Умница, — сказала Ко, затем, увидев изменившееся выражение лица маленькой негритянки, круто повернулась лицом ко входу и осторожно выглянула из-за машины. Из освещенного прямоугольника служебного входа выскочили три темных, приземистых фигуры и растворились в темноте.
— Похоже, мы наконец привлекли чье-то внимание, — заметила Жа-Нетт.

В прозрачных голубых глазах Дмитрия, прижавшего Галена Сорда к стене, то и дело мелькали искры. Тонкие белые, лишенные плоти, губы скелета растянулись в кошмарной ухмылке, обнажая длинные кривые зубы. Другую руку чудовище держало в нескольких дюймах от лица жертвы, время от времени громко щелкая двухдюймовыми ногтями.
— Что он из себя представляет? — прохрипел Сорд, пытаясь ослабить захват чудовища.
Моргана, стоя посреди комнаты рядом с Рофом, недовольно надула губы:
— Даже нам это неизвестно. Кроме того, как ты успел заметить, Дмитрий не из разговорчивых.
Сет засмеялся.
— Однако он обладает уникальной голубой силой, — добавил Роф, неторопливо появляясь в поле зрения Сорда. — Думаю, тебе приходилось сталкиваться с результатами его работы — Маркус Асквиз, например.
— Как? — Гален закашлялся. Оторвав свой взгляд от совершенно неуместного в такой обстановке серебряного распятия на шее Дмитрия, он поднял глаза на обтянутый мертвенно-бледной кожей череп. Скелет медленно опустил пергаментные веки, а когда поднял он, его глаза приобрели непроницаемо-черный оттенок. Однако буквально спустя мгновение в них снова замерцали искры, а цвет опять изменился на бездонно-голубой.
— Да и так уж важно знать, как он это делает? — осведомился Роф. — Вполне достаточно того, что он в состоянии делать это. В конце-концов, его способности — всего лишь природный дар. Хотя нет, возможно, природа этой силы совсем иная — ближе к тому, что появилось теперь в твоих воспоминаниях, Гален.
— Он также обладает способностью использовать цветы, — добавила Моргана. — Хотя, как мне кажется, здесь колдовством и не пахнет.
— И тем не менее, похоже, цветы на тебя не действуют, Гален, — задумчиво произнес Томас.
— Ты так и не сообщил нам то, о чем бы мы хотели, чтобы ты вспомнил, — подхватила Моргана. — О тех, кто помогал тебе сегодня вечером.
— Или кому помогал ты. — Роф приблизился к Сорду.
Сорд вспомнил резкий цветочный аромат, когда у него на глазах была повязка. Этот запах заставил его вспомнить их детскую встречу с Сетом. Похоже, это относилось к тем методам допроса, которые на нем испробовал Дмитрий. Гален порадовался, что оказался не столь восприимчивым к подобным воздействиям, как того бы хотелось перемещенным.
— Так что, как видишь, Гален, цветы нам не помогли, — словно прочитав его мысли, заметила Моргана.
Роф улыбнулся:
— Да, пожалуй, тут мы оказались не в выигрыше.
Рука морганы обвила плечи темнолицего:
— Тогда пришло время воспользоваться чем-то более... человеческим, что ли.
— Да, — согласно кивнул Томас. — Пытками.
Ко жестом отослала Мартина к передней части машины, за которой они прятались, затем рукой указала Жа-Нетт, где той надлежит стоять. Негритянка, вытянув скрещенные урки перед собой, принялась раскачиваться и негромко напевать, накапливая заряд.
Затем Мелоди вскочила и что есть духу помчалась к центральной части автостоянки. Сейчас здесь было припарковано машин пятьдесят, и единственным незанятым местом оказалась центральная секция. Нужно отвлечь внимание противника, иначе и Жа-Нетт, и Мартин, и она сама рисковали попасть в засаду.
Слева послышались торопливые шаги. Резко повернувшись в этом неправлении, японка упала на одно колено. То, что стремительно приближалось к ней, обладало четырьмя ногами, из пасти потоком стекала слюна, в момент прыжка на передних лапах появились когти.
— Три! — выкрикнула Ко.
В последнюю секунду Мелоди нырнула вниз и перекатилась вправо. Существо буквально повисло в воздухе. Неожиданно левая часть его морды исказилось, словно схваченная невидимыми руками. Существо взвизгнуло и завалилось на бок. Прежде, чем оно успело подняться, рядом с ним оказалась Ко, и, яростно поливая морду чудовища из пульвелизатора, всадило ему в брюхо пластиковый кастет, утыканный серебряными иглами.
Оборотень дернулся назад и забился в конвульсиях. Ударившись о землю, он исступленно принялся кататься по ней, пытаясь избавиться от кастета. Мелоди одним прыжком оказалась вне пределов досягаемости когтей противника, и неожиданно руку японки пронзила острая боль, когда второй оборотень, вынырнув из темноты, нанес ей мощный удар. Удар оглушил японку, взор ее помутился. Она почувствовала, как ее лицо уперлось в шершавый асфальт автостоянки. Сознания женщина не потеряла, двигаться, хотя и с трудом, она вроде бы могла. В глазах снова потемнело. Удар в голову, мелькнула мысль, нужно собраться. Затем она вдруг почувствовала, что ее резко подняло в воздух; стальная хватка сдавила заднюю часть шеи. Сотни жгучий лезвий пронзили спину, и она взвизгнула, скорее от удивления, чем от боли.
А потом ночной воздух прорезал вой Мартина, и то, что держало Мелоди, неожиданно ослабило хватку. Японка рухнула на тротуар. Над ней слышалось исступленное рычание и увесистые удары. Повернув голову, молодая женщина различила две фигуры, сцепившиеся в схватке. Одной из них был Мартин.
Всего несколько секунд понадобилось Ко, чтобы приподняться на локтях и коленях и сунуть руку в карман за другим игольчатым кастетом. Спина протестующе взорвалась болью, руки дрожали, но остановиться она уже не могла.
— Мартин! — заорала Мелоди, вскакивая на ноги и, держа кастет над головой, бросилась к сражающимся.
Фигуры вдруг замерли.
— Мартин!? — "Невозможно", безмолвно закричала Ко. Она не могла опоздать.
Одно из тел оторвалось от другого, поднялось на ноги и шагнуло в полосу света. Мартин. Грудь его тяжело вздымалась, подбородок потемнел от крови — чужой крови.
Жа-Нетт подбежала к приятелю и обняла его. Взглянув в лицо половинника, он а увидела кровь на его клыках, но промолчала.
Мартин оглянулся на тело, неподвижно распростершееся у тротуара.
По мнению Ко, существо больше всего напоминало пуму с грудной клеткой странной формы. Глотка чудовища была разодрана, из нее ритмично выплескивалась кровь.
Половинник повернулся к Мелоди и устремил взгляд ей в глаза. Японка с удивлением отметила, что из глаз Мартина ушло выражение невежества, оставив лишь тысячелетнюю мудрость, мудрость, постичь которую ей было бы просто не по силам.
— Не хотел, — хрипло пояснил Мартин. — Был вынужден. Это разница.
— Я понимаю, — отозвалась Мелоди. Существо, в которое она всадила кастет, перемещалось в свое человеческое обличье — обнаженную молодую женщину.
— Было еще одно... — начала Ко, и поймала себя на том, во что бы никогда в жизни не поверила — она на какое-то время отвлеклась и ослабила бдительность.
— Запиши на мой счет, — странно повзрослевшим голосом ответил Жа-Нетт.
Мартин крепко прижал девочку к себе.
— Жа-Нетт хорошо поохотилась. Маленькая сестренка.
Девочка оглянулась на служебный вход.
— Похоже, кто-то закрыл дверь изнутри и, скорее всего, запер ее.
— И даже наложил заклятие, — добавил Мартин. — Голубая сила не сработает.
Ко извлекла из кармана куртки небольшой пластиковый заряд.
— Ничего, — мрачно изрекла она. — У меня есть ключ.

Моргана положила руку на плечо Дмитрия, и Сорд подумал, насколько резко обладательница этой руки контрастирует со скелетом.
— Дмитрия, — начала она. — Томас и я собираемся задать Галену  несколько вопросов. Если он не станет отвечать или будет давать неверные ответы, будешь вырезать небольшие участки его... сейчас подумаем чего... ага, лица.
— Глаза оставим напоследок, — согласно кивнул Роф.
— Вопрос первый, Гален, — начала Моргана. — Кто обеспечил тебе поддержку и снабдил тебя твоим... оборудованием?
Глаза Сорда замерли на сверкающих когтях Дмитрия.
—  Фонд Сорда — он содержит всех моих людей.
Гален быстро взглянул на Рофа; темнолицый кивнул Моргане. 
— Слишком плохо, Дмитрий, — продолжила она. — Вопрос номер два: кто посоветовал тебе появиться здесь сегодня вечером?
— Никто мне не советовал. Наоборот — меня не хотели отпускать. — Он поперхнулся и попытался восстановить дыхание.
— Ну, наконец-то мы чего-то достигли, — довольно произнесла Моргана. — Кто  же не хотел тебя пускать?
Сорд издал хрипящий звук в бесплодной попытке втянуть в себя воздух.
— Дмитрий, — в голосе Рофа прозвучал упрек. — Пожалуйста, дай возможность Галену хотя бы коснуться ногами пола.
Дмитрий нахмурился, но ослабил хватку, позволив Сорду соскользнуть на пол. Гален вздохнул полной грудью.
— Благодарю вас, — произнес он слабым голосом и, позволив своей голове свободно свеситься, принялся подсчитывать период колебания серебряного креста на тяжелой серебряной цепи, находившегося теперь на уровне его глаз.
— Видишь, Гален, — бархатным тоном начал Роф, — мы можем не только наказывать, но и поощрять. Помни об этом все время. Ну, так кто же отговаривал тебя от похода сюда?
— Мелоди Ко, — честно признался Сорд.
Дмитрий снова ослабил хватку, и Сорд понял, что его догадка верна: существо каким-то образом чувствовало, когда Гален лжет. Следовательно, Роф и Моргана целиком зависели от Дмитрия, без помощи которого они не знали, насколько близко подобрались к разгадке.
— Очень хорошо, — сказала Моргана, — эта, по имени Мелоди, она кто — тролль?
— Нет, — ответил Сорд, налегая шеей на ладонь скелета. Продолжая отвечать в том же духе, можно попытаться еще больше ослабить хватку скелета. Серебряный крест продолжал покачиваться. Ближе, дальше. Вперед, назад.
В голосе Рофа появился едва уловимый гневный оттенок:
— Мы здесь не играем, Гален. Ну-ка, отвечай, к какой категории посвященных относится эта Мелоди Ко. Из какого она клана?
— Она человек, не посвященный. Не думаю, что у нее есть клан.
Роф подошел ближе:
— Тогда она должна работать на кого-то, кто связан с кланом.
Далекий взрыв потряс комнату, и стекла в в двери зазвенели. Роф оглянулся через плечо и некоторое время наблюдал, как Сет открывал дверь и выглядывал в коридор. Повернувшись к Сорду, Томас поверх высохшей руки скелета в упор взглянул на пленника:
— Итак, на кого работает эта Мелоди Ко?
— Я плачу ей из Фонда Сорда, но она также обо всем сообщает Адриану Форсайту. — Гален пытался справиться с охватившей его слабостью. Похоже, взорвалось одно из хитроумных устройств Ко. Однако Дмитрий, должно быть, ощутил изменение в помыслах жертвы, ибо костистые пальцы снова сдавили шею Галена, а Дмитрий повернулся и взглянул на Рофа.
— Ага, — улыбнулся Томас. — Ты чего-то не договариваешь.
— Там что-то происходит, — прорычал Сет, возвращаясь в комнату. — Пойду проверю.
— Только держись подальше от ротонды, — посоветовала ему Моргана.
— Да,да, — отмахнулся оборотень и, цокая когтями, выскользнул в коридор.
Однако темнолицый ни на что не отвлекался.
— Дмитрий, покажи Галену, что ты обычно делаешь с теми, кто пытается что-то утаить.
Сорд почувствовал, как корпус чудовища сдвинулся с места.Взглянув на улыбающийся череп, он успел заметить острый коготь, направленный ему в лицо. Край когтя царапнул левую щеку Сорда, и Гален ощутил, как это прикосновение буквально разорвало его изнутри, ощутил леденящий холод, пронзивший его насквозь, когда коготь, проникнув сквозь плоть, уперся в кость.
Гален вскрикнул от боли. Дмитрий довольно засопел. Его грудь затряслась в беззвучном хохоте, тело под мягкой голубой тканью подранной рубахи заходило ходуном. Скелет отдернул коготь,окрасившийся в алый цвет.
Сорд почувствовал, как кровь стекает ему на шею.
— Плохо, что здесь нет Ориона, — разглядывая рану Галена, произнесла Моргана.
— Не шути с этим, — зашипел на нее Роф. Затем, схватив израненное лицо Сорда, он грубо сжал его, заставляя пленника смотреть ему прямо в глаза. — Настало время подвести итоги, парень. Двадцать лет ты провел в мире, напоминавшем детскую площадку для игр в сравнении с тем, с чем тебе предстояло столкнуться здесь. Добро пожаловать в настоящий мир, Гален Сорд. В Первый Мир.
Моргана улыбнулась из-за плеча Рофа:
— Который  окажется для тебя последним.

Ко вела их сквозь дымовую завесу, оставшуюся после взрыва. Несколько ближайших к служебному входу газосветных ламп лопнуло, но остальные давали достаточно света. Быстро оглядевшись, Мелоди ничего угрожающего не обнаружила. Слева от нее широкие ступеньки поднимались вверх. Сообразуясь с уклоном земли вокруг музея, лестница должна вести на главный этаж. Следовательно, в данный момент они находились в подвальном коридоре. От Сорда не поступало никаких сигналов, и японка поняла, что он схвачен.
—  Куда они могли деть Сорда, Мартин?
— Сейчас. — Мартин принюхался. — И вверху, и прямо много перемещенных.
— А его могли затащить на Церемонию?
— Для Церемонии слишком рано, — пояснил половинник.
Ко напряженно раздумывала. Если Церемония еще не началась, то большинство перемещенных должны по-прежнему находиться наверху. Но был ли среди них Сорд? Или его захватчики решили убрать пленника подальше? Однако вряд ли они осмелились бы покинуть охраняемую территорию.
— Наверх, — решительно распорядилась Мелоди. — Здесь он находился менее часа назад. Думаю, он наверху, с остальными.
Мартин, не споря, бросился к лестнице.
— Много, много перемещенных, — повторял он, взбираясь по ступенькам.
Ко замешкалась внизу, а половинник уже поворачивал на следующий лестничный пролет. Мелоди протянула руку следовавшей за ней Жа-Нетт.
— Маневр номер три ты провела просто блестяще, — одобрительно сказала японка.
Девочка пожала протянутую ладонь:
— Делаешь вид, что сдвигаешься вправо, а транслоцируешь влево.
— Тебе не кажется, что пора вызывать подкрепление? — неожиданно спросила Ко.
— Чего-чего? — не поняла Жа-Нетт, затем, проследив за взглядом наставницы, увидела небольшую красную панель на стене у нижней ступеньки. — Ну конечно же!
— Время привлечь всеобщее внимание, — в голосе Мелоди зазвучали металлические нотки, и она бросилась вверх по лестнице, к Мартину, который, перегнувшись через перила, махал рукой, давая понять, что путь свободен. Жа-Нетт задержалась и повернулась лицом к панели. Легкий кивок головой — и расположенная в трех футах от маленькой негритянки кнопка пожарной тревоги вдруг сама-собой вдавилась до упора.
— Отлично! — стараясь перекрыть вой сирены, воскликнула девочка и понеслась вверх, чтобы присоединиться к своим друзьям.

— Они все люди? — в голосе Рофа сквозило недоверие. — Все  они?
Сорд поднес руку к порезу на своем лице. Голова, казалось,  распухла, превысив по размерам череп Дмитрия, и продолжала расти  с каждым ударом сердца.
— За исключением Мартина, — слабым голосом отозвался он. Притворяться уже нужды не было — ему действительно стало плохо. 
— Но ведь он всего-навсего половинник! — запротестовала  Моргана.
— Точно так, — Гален выплюнул сгусток крови, накопившийся во  рту. — Спросите Дмитрия.
— Двадцать лет в изгнании, — схватился за голову Томас, — и  этот парень без малейшего признака Сущности подошел почти  вплотную к тому, чтобы за одну ночь все разрушить.
— Но он не сумел, Томас, не сумел, — Моргана похлопала Рофа по  плечу. — Это всего лишь игра случая.
— Или Брина, — горько отозвался темнолицый.
— Где мой брат? — требовательно спросил Сорд. Он понимал, что  в его положении задавать вопросы неестественно, но сдерживаться  больше не мог. Его не собирались допускать к Первому  Миру.  Гален знал, что так продолжалось довольно долго, и был уже готов  к тому, чтобы сегодняшнее посещение тоже вписать в длинный  список своих неудачных попыток установления контакта. Но если бы  контакт состоялся, то где-то в глубине души Сорд надеялся  получить приглашение вернуться, словно его изгнание оказалось  лишь своеобразным сказочным испытанием, которое он выдержал с  честью. Но того, с чем ему пришлось столкнуться, он никак не  ожидал: Первый Мир оказался столь же неустойчивым, опасным и  жестоким, как и его собственный.
О чем он думал все эти годы? Что руководило им в его безумствах  с кристаллами, оборотнями и существами, напоминавшими ходячих  мертвецов? Сорд коснулся рукой своей щеки и ощутил тепло крови,  увидел ее на своих пальцах. Свою настоящую кровь, кровь своей  жизни.
Здесь не было места фантазиям. И выхода тоже не было. Время  легенд осталось в прошлом. Это более не казалось романтическим  поиском своего начала: на карту ставилась его жизнь.
Гален почувствовал взгляд Рофа и, подняв голову, встретил его.  Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Первым не  выдержал Роф и отвел глаза в сторону. Сорд понадеялся, что  выражение, мелькнувшее на лице Томаса, было вызвано страхом.
— Если бы я знал, где твой  б р а т , Гален, то он был бы уже  здесь, с Дмитрием, а ты по-прежнему оставался бы одним из счастливейших баранов Второго Мира. — Роф резко оглянулся на дверь, раздраженный возвращением Сета.
— Хорош болтать, — Моргана снова посмотрела на часы. — Что   будем с ним делать? И с его друзьями-людьми?
Роф вопросительно взглянул на нее:
— Ну, полагаю, мы должны...
Неожиданно его слова были прерваны воем пожарной сирены.
— Ну, какого... Это еще что такое? — сердито воскликнула  Моргана, поворачиваясь к входной двери.
Сорд облегченно улыбнулся, ибо она наконец задала вопрос, на  который он был бы не против ответить.

0

20

Глава 19

Терпение Форсайта лопнуло. Без коммуникационного оборудования фургона он становился не только парализованным, но слепым и глухим. В его распоряжении оставался лишь небольшой трансивер, благодаря которому он знал, что творится снаружи, но в тот момент, когда Ко, Жа-Нетт и Мартин вошли в музей, связь с ними  прервалась —  так же, как незадолго до этого с Галеном. Но тут взвыла пожарная сирена, и ученый понял, что Ко несколько отступила от тщательно разработанного им плана. Без специального оборудования, с помощью которого он мог бы руководить ее действиями, Форсайт был бесполезен. Похоже, настало время лично вступить в игру.
Механизмы, приводившие в движение задние дверцы фургона, аппарель и посадочную платформу, имели отдельный источник питания и все еще действовали. Адриан трижды моргнул, и компьютер принялся выполнять привычную последовательность операций по разгрузке, с той лишь разницей, что на этот раз фургон находился далеко за пределами Голубятни.
Кресло развернулось, сквозь распахнутые дверцы Форсайт с облегчением ощутил свежесть ночного бриза, наполненного неминуемостью грозы. Даже будучи насыщенным испарениями и выхлопными газами, городской воздух нес в себе ощущение свободы.
Пришли в движение червячные буксиры, втащившие кресла на спускаемую платформу, и ученый, переключив управление на себя, по аппарели неторопливо съехал на улицу.
В памяти компьютера содержалась карта Голубятни, так что в пределах штаб-квартиры Форсайту необходимо было лишь указать место, куда он желал попасть, и компьютер сам выбирал наиболее удобный маршрут. Адриану приходилось следить только за тем, чтобы кресло случайно не переехало Буб или не влетело в одно из тех нагромождений всякой всячины, которые обычно оставлял за собой Сорд. Но здесь, на тротуаре, рядом с четырехрядной автомагистралью, на противоположной стороне которой находился музей, полный перемещенных... Губы Форсайта дрогнули в улыбке. Что ж, он всегда мечтал об этом. Настало время действовать, и ученому было совершенно наплевать, какой окажется цена. Слишком долго он находился в роли пассивного участника.
Адриан по-особому моргнул, что дало ему полный контроль над креслом, затем коснулся пальцами сенсорного джойстика. Время от времени из трансивера доносились едва различимые на фоне атмосферных разрядов отдельные слова, произнесенные кем-нибудь из группы Ко, поэтому ученый не имел ни малейшего представления о том, что с ними происходит. Но ничего — еще несколько минут, и он к ним присоединится.
Дождавшись просвета в нескончаемом потоке машин, Форсайт моргнул, и кресло, выжимая максимальную для него скорость три мили в час, покатило через дорогу, замедлив движение лишь у противоположного бордюра. Затем, приподнявшись на упорах, кресло легко взобралось на тротуар; при этом положение Форсайта относительно земли не изменилось.
Он повернул направо и в сотне футов от себя увидел сбившихся в кучу у громоздких трейлеров работников автостоянки и водителей в ливреях, растерянно взиравших на толпу строго одетых мужчин и женщин, которые поспешно покидали музей через центральный вход. Служебный вход, которым воспользовалась Ко, находился гораздо дальше, с северной стороны.
Форсайт развернул кресло на 360 градусов, чтобы оценить обстановку. Издалека донесся нарастающий гудок пожарной машины, и Адриан понял, что нужно действовать быстро. Его кресло было оборудовано несколькими сюрпризами, которые, как ему казалось, могли бы оказаться полезными против перемещенных, однако против пожарных применять эти устройства ученому не хотелось. Разве что в случае крайней необходимости.
Из-за дальнего угла здания вынырнул красный мигающий огонек пожарной машины, и в толпе посетителей, собравшихся у музея, прокатился недоуменный ропот. Адриан принял решение, и кресло на полной скорости понесло его навстречу разворачивающейся схватке.

Не успела Моргана сделать и шага по направлению к двери, как последняя распахнулась, и на пороге появился Сет.
— Враг! — прорычал оборотень. — Четверо со стороны служебного входа.
— Сейшен? — задумчиво произнесла Моргана. — Так скоро?
— Они бы не рискнули включить пожарную тревогу, — возразил Роф. Он повернулся к Сорду, шею которого по-прежнему сжимала рука Дмитрия. — Должно быть, это его дружки. Его  л ю д и.
Сет гневно вскинул голову.
— Четверо  м е р т в е ц о в. Четверо. Люди не убивают перемещенных.
Темнолицый не обратил на него никакого внимания:
— Сколько на данный момент членов клана спустилось из ротонды?
Моргана взглянула на часы:
— Ну, к настоящему времени, согласно графика... порядка сотни, я думаю.
— Сет, всех, кто спустится сюда, направляй прямиком в переход. Остальным придется эвакуироваться вместе с людьми. Если пожарные уберутся до рассвета, они могут попытаться вернуться назад.
— Сотни будет недостаточно! — запротестовала Моргана. — Нам нужны  в с е!
Однако Роф был неумолим:
— Просто нам придется атаковать быстрее, чем предполагалось изначально. Учитывая бессилие Пендрагона, у нас сохраняется преимущество.
Женщина яростно взглянула на него:
— Это безумие, Томас. Всего лишь сотня. А у Сейшен, я уверена, сейчас Орион.
Роф схватил Моргану за плечо, словно собираясь встряхнуть ее и привести в чувство:
— Тогда у нас будет Диандра, — процедил он, — и преимущество окажется на нашей стороне.
— Диандра? — прошептала Моргана и повернулась к Сорду, — но...
Тут зарычал Сет, устремив на темнолицего пристальный взгляд отливавших зеленым глаз; его черные губы начали приподниматься. Томас поспешно убрал руку с плеча матери оборотня, и последний снова застыл.
— Ну, чего ждешь? — рявкнул на него Роф. — Давай за остальными!
Сет повернулся к Моргане за подтверждением.
— Да, иди, — сказала она. — И будь осторожен. Это вполне может оказаться уловкой Сейшен.
Оборотень покинул комнату, стеклянная дверь которой мелодично позванивала в такт разливавшейся сирене. Женщина вновь повернулась к Рофу.
— Что будем делать с Галеном?
Томас некоторое время размышлял, затем указал на стену.
— Дверь. Нам придется взять его с собой.
Дмитрий застонал от разочарования и обернулся к Рофу. Сорд взглянул на стену и увидел, как на ней появился очерченный тонкими линиями прямоугольник, панель внутри которого вдруг начала мерцать. Гален вспомнил Двери. Если Рабочий Кристалл окажется достаточно мощным, то нельзя заранее предугадать, где именно окажется обратная сторона входа. Он не мог рисковать — настало время действовать.
— Понимаю, Дмитрий, понимаю, — произнес темнолицый. — Но у нес нет возможности закончить все сейчас.
Скелет отпустил шею Сорда. Пора, подумал Гален и, падая на колени, вцепился обеими руками в серебряное распятие. Тяжелая цепь выдержала, и Сорд отскочил в сторону, опрокинув по дороге кресло. Его рука крепко сжимала сорванный серебряный крест.
Дмитрий издал звук, напоминавший визг обжегшегося котенка. Он завертелся, не замечая Сорда, его когти беспорядочно защелкали вокруг собственной шеи. Из глаз чудовища исчезли серебряные искры, и глазные впадины сейчас были наполнены непроницаемой, твердой чернотой. Скелет замер, слепо шаря руками перед собой.
— Отдай это ему сейчас же! — завопил Роф. — Ты не соображаешь, что творишь!
Сорд потряс головой, чтобы в ней немного прояснилось. Перед глазами плавали темные пятна. Царапина на щеке принялась кровоточить с новой силой. К тому же вдруг начали болеть раны, нанесенные ему Дмитрием во время их первой встречи в Межветрии.
— Да нет, я знаю, что делаю, — возразил он. Услышав его голос, скелет застыл и медленно повернулся к нему лицом.
— Дмитрий, — позвал его Гален. — Хочешь получить свой крест? Вот он, здесь, у меня. — Он постучал распятием по спинке кресла. Дмитрий замяукал и качнулся вперед, шаря руками перед собой.
— Плохо, — стонал он. — Плохо, плохо.
— Ну, иди, возьми его! — что есть мочи заорал Сорд и, размахнувшись, швырнул крест в мерцающий прямоугольник на стене. Не встретив никакого сопротивления, распятие пролетело сквозь него и исчезло. — Вот он, за Дверью! За дальней Дверью!
— Нет, Дмитрий, — прокричал Роф, — не делай этого!
Но скелет. приблизившись к стене, шагнул в нее, и прямоугольник снова замерцал. Сорд молниеносно оказался рядом и повел рукой, едва не касаясь стены, начиная за пределами серой тонкой линии, парящей на месте. Прямоугольник съежился, словно мыльный пузырь, и серые линии растаяли. Откуда-то изнутри, из-за стены, донеслось жалобное поскуливание Дмитрия. Затем все стихло.
— Ты, животное! — взвизгнула Моргана. — Ты понимаешь, что ты наделал?!
— Я сотворил одностороннюю Дверь, — с благоговением произнес Сорд, когда это понятие вдруг молнией вырвалось их небытия его детских воспоминаний.
Пальцы Рофа окутало голубое сияние:
— Это будет последним, что ты сделал в своей жизни, — прошипел темнолицый.
В этот момент входная дверь разлетелась на тысячу осколков, и Сорд улыбнулся, когда темная фигура ворвалась в комнату. Его собственный оборотень наконец отыскал Галена.
Это был Мартин.

Ко увидела, как Мартин, затормозив у стеклянной непрозрачной двери, мгновение прислушивался, а затем, отойдя на два шага, с разбегу проломил ее, не удосужившись проверить, отперта она или нет. Однако через секунду японка поняла, что он вынужден был поступить именно так.
Лысый мужчина во фраке и женщина в блестящем зеленом платье были зажаты между Мартином и Сордом. Лицо Гален заливала кровь, на левой щеке виднелся глубокий разрез, но глаза были ясными. Это означало, что Мелоди все свое внимание могла обратить на темнолицего, из рук которого исходила эманация голубой силы.
— Мелоди, — стараясь перекричать все еще воющую сирену, позвал Сорд. — Если Роф шевельнется, убей его!
Темнолицый замер. Приказ Сорда был откровенным блефом, поскольку у японки не было оружия, способного убить сразу, за исключением нескольких пластиковых зарядов; поэтому она навела на Рофа тазер, словно это было какое-то новое, неизвестное ему оружие. Глаза Томаса сосредоточились на тазере — похоже, он старался понять, что же это такое. Судя по-всему, темнолицый принял оружие всерьез, и Ко облегченно вздохнула.
— Перемещенный? — напряженным голосом спросила Мелоди.
— Женщина — это та, сигнал от которой вывел из строя всю нашу электросеть, — пояснил Сорд, отодвигаясь с линии прицела Ко.
— У вас есть приборы, с помощью которых вы можете обнаружить перемещенного в человеческом обличьи? — изумился Роф.
Но Гален, проигнорировав вопрос, продолжал осторожно, по-над стенкой, пробираться к Мартину и Ко. В этот момент в дверях появилась Жа-Нетт, почти бездыханная от быстрой гонки.
— Жа-Нетт, — обратился к девочке Сорд. — У этого человека в кармане красный кристалл. Пошарь у него по карманам м извлеки все, что найдешь.
На лице Томаса промелькнула улыбка, и он взглянул на Моргану:
— О да, конечно, пожалуйста, девочка. Подойди, проверь мои карманы.
У него явно созрел какой-то план.
— Ну, попытайся еще раз, Роф, — сказал Сорд, когда Жа-Нетт, скрестив руки перед собой, принялась раскачиваться, негромко напевая.
Почувствовав, как его обшаривают невидимые руки, Томас нахмурился.
— Марратинская сучка, — сплюнул он по направлению к девочке, но тут же умолк, увидев, как Мелоди вновь наставила на него оружие.
— Мартин, я так рада снова увидеть тебя, — повернувшись к половиннику, неожиданно сказала Моргана.
Мартин отступил на шаг, и Сорд с изумлением увидел, как в ответ на ее слова он склонился в поклоне.
— Вижу, тебе нравится охота, малыш, — в голосе Морганы не было и намека на страх или гнев.
Мартин принялся обеими руками стирать кровь с подбородка, по-прежнему избегая взгляда женщины.
— Человечья кровь? — осведомилась Моргана. — Я знаю, она тебе по вкусу.
Половинник, упорно глядя себе под ноги, пробурчал что-то невразумительное.
— Что ты сказал, Мартин? Твой Виктор тебя не расслышал.
Мартин повторил громче:
— Мартин наполовину человек.
— Это они тебе сказали? — Моргана развела руками. — И ты им поверил? Ты отказываешься от наследства своего отца? Наследства Астара, Мартин? Ну-ка, посмотри на меня.
Голова Мартина резко вскинулась вверх, и он уставился в глаза Морганы, притягивающие, словно магнитом.
— Кровь Превращения струится в тебе, верно, Мартин? — монотонно и в то же время обольстительно продолжала женщина. — Кровь охоты. Ты чуешь ее, не так ли? Ты отведал ее вкус.
— Ну хватит, — оборвал ее Сорд. Ко очень не понравился остановившийся, какой-то остекленевший взгляд половинника.
— Олан ю йэ йананий йэ аррту, Мирчтин! — прошипела Моргана. — Олан ю йэ йаний Аркадич!
— Не-е-ет! — отчаянно завопил Мартин.
— Я сказал хватит! — взревел Сорд и кинулся к Моргане.
Мартин, скорчившись на полу, зажимал уши ладонями и, всхлипывая, невнятно бормотал что-то на том же языке, который использовала Моргана.
Сорд вцепился в Моргану и оттащил ее от половинника. В ответ Моргана лишь рассмеялась. Этот смех усилился, когда Мартин попытался перехватить руку Галена.
— Прежде, чем взойдет солнце, он отведает твоей крови, — язвительно заметила Моргана, обращаясь к Сорду.
— Пожалуйста, Гален Сорд. Моргана ЛаВей Виктор. Не трогать. Не трогать.
Гален нехотя убрал руки и, не оборачиваясь, негромко спросил:
— Когда мы будем уходить, ты пойдешь с нами, Мартин?
Мартин застонал.
Гален повторил:
— Когда мы будем уходить, Мартин, ты пойдешь со  м н о й?
— Мартин, ты должен это сделать! — умоляюще воскликнула  Жа-Нетт, не сводя глаз с Рофа и не прерывая своего дела. — Ты  ведь мой брат, и ты должен быть с нами!
Мартин отшатнулся от Сорда:
— Иду с Жа-Нетт. Не с Галеном Сордом.
Вновь послышался смех Морганы:
— Я поняла, что ты задумал, Мартин — дети вкуснее и слаще.
Ко так и не решила, было ли это сказано лишь для того, чтобы  скрыть разочарование от утраты власти над половинником, или же  потому, что Моргана знала Мартина намного лучше, чем любой из  них. В данный момент это не имело значения — главным было то,  что Мартин уйдет с ними. Мелоди продолжала держать Рофа под прицелом своего тазера, наблюдая за тем, как девочка завершает свою работу, освобождая карманы темнолицего от кристаллов. Интересно, подумала японка, для чего они могли понадобиться Сорду и почему эти камешки столь важны для него.
— Что мне теперь со всем этим делать? — осведомилась маленькая негритянка, покончив с Томасом. Гален в сопровождении Мартина подошел к ней. С десяток кристаллов плавали перед Рофом в окутывавшем их облаке, достаточно удаленном от темнолицего, дабы предупредить любую его попытку дотянуться до них.
— У него в карманах я нашла еще бумажник и еще кое-какую мелочь, — сообщила Жа-Нетт. — Все это я сгрузила на пол.
Сорд одной рукой сгреб кристаллы. Ко успела заметить, что камни обладали разными размерами, хотя ни один по величине не превышал горошины. Некоторые из них были огранены, другие напоминали необработанные драгоценные камни, и все различались по цвету — от бледно-розового до кроваво-красного.
Роф повернулся к Сорду, и столько ненависти было в его глазах, что японка вздрогнула.
— Будь ты проклят, Гален, — глядя, как кристаллы покорно ложатся на раскрытую ладонь Сорда, злобно прошипел Томас. — На них можно было бы разбогатеть.
Гален ссыпал камни в карман:
— Тогда я передам их Обществу Св.Линуса.
— Ха, — с отвращением сказал Роф. — Теперь они обесценены.
Мелоди не поняла, что имелось в виду, но уточнять не стала.
— Какова ситуация в здании? — спросил у нее Сорд.
— Коридор был чист до самой лестницы, затем на один пролет вниз и вплоть до северного служебного входа, — сообщила Ко. — Мы включили пожарную сигнализацию, так что пожарные будут здесь с минуты на минуту.
— Отлично сработано, — стараясь не двигать раненной щекой, похвалил Сорд. — Остался, по-крайней мере, еще один полновесный оборотень, который пытается провести перемещенных в человеческом обличьи вниз по лестнице. Они что-то такое упоминали о переходе к месту проведения самой Церемонии.
— Другие улицы, — вдруг произнес Мартин. — Они идут на другие улицы.
— Молчи! — выдохнула Моргана, и половинник вновь опустил голову.
— Я знаю, что ты задумал, Сорд, но нам не стоит идти за перемещенными, — вмешалась японка. Ей уже довелось близко познакомиться с оборотнями, и спина до сих пор болела. Не стоит сегодня снова сталкиваться с ними.
— Не думаю, что у нас есть выбор, — возразил Сорд. — Мартин, может ли Церемония состояться без участия в ней Виктора?
— Да, может, — поспешно откликнулась Моргана.
— Не так поздно, — добавил половинник.
Моргана метнула на него убийственный взгляд, и ее голос прозвучал неожиданно глубоко — в нем было нечто скрежещущее и нечеловеческое:
— Тебе конец, половинник!
Мартин отвел взгляд в сторону, из его груди вырвался долгий вздох:"О-о-о..."
— С нами ты в безопасности, Мартин, — сказала Ко. — На автостоянке мы славно потрудились.
— Мартин теперь добыча, — в голосе половинника звучало глубокое отчаяние. — Мартин теперь добыча.
— Все в порядке. — Сорд выглянул в коридор. — Она не сумеет никому ничего сообщить — оба они пойдут с нами.
— Ты с ума сошел, — почти спокойно произнес Томас. — Тебе не удастся и на метр удалиться от музея.
— Я сожру твое сердце, — свистящим шепотом пообещала Моргана.
Сорд натянуто улыбнулся:
— Похоже, мы не сходимся во мнениях. Жа-Нетт, свяжи им руки. 
— Хорошо, — девочка извлекла из-под красной курточки два нейлоновых  шнурка. Ко вынудила Рофа вытянуть вперед плотно  прижатые друг к другу кисти рук; Жа-Нетт при помощи транслокации набросила на них петлю, подвинула ее к запястьям и затянула так, что руки у Томаса посинели. Ту же процедуру она проделала и с Морганой, хотя Мартин вынести этого не мог и отвернулся. Из ленты, которую Сорд выудил из куртки Мартина, Гален соорудил кляпы для обоих, после чего изложил свой план: выбраться из музея через тот же северный служебный ход, где Сорд, Жа-Нетт и Мартин останутся сторожить пленников, пока Ко сбегает за фургоном и пригонит его туда вместе с Форсайтом, после чего все грузятся и уезжают как можно быстрее.
— А вдруг мы нарвемся на пожарника? — спросила японка.
— Обезвредишь его, — сухо ответил Сорд, кивая на зажатый в ее руке тазер.
Черт, подумала Мелоди. Не нужно было даже смотреть на Рофа,  чтобы понять, что темнолицый уловил уловил неосторожно брошенное Галеном слово и теперь наверняка знал о безвредности этого оружия. Значит, он попытается что-то предпринять.
— Ладно, — Сорд быстро обежал взглядом коридор и скомандовал. — Пошли!
Их вел Мартин, беспрестанно принюхиваясь. За ним следовала Жа-Нетт, затем Роф и Моргана, конвоируемые японкой. Сорд замыкал шествие, то и дело оглядываясь через плечо.
— Где же пожарные? — в голосе Ко сквозило неподдельное  удивление: до сих пор в подвал никто не спустился.
— Наверное, убеждаются, все ли гости покинули ротонду, — предположил Сорд. — Здесь где-то должен находиться центральный пожарный пульт, который, не обнаружив огня, сообщил им, что тревога ложная. Поэтому они вряд ли станут торопиться.
— Похоже, нам все-таки удастся отсюда выбраться, — с облегчением заметила Ко. Она и не предполагала, что все окажется так просто.
— Похоже на то, — согласился Гален. — А когда мы доставим эту парочку в Голубятню, мне нужно будет многое тебе сказать.
— И что мы будем делать потом? — тазер японки по-прежнему упирался Рофу в спину.
— Не знаю, — отозвался Сорд, и Мелоди поразила искренность, прозвучавшая в его голосе. — Все обстоит совсем не так, как я  думал прежде.
— Рада, что ты наконец это признал, Гален. Так что надежда на то, что ты не совсем пропащий, тоже имеется.
— Для кого-то может и имеется, — измученным тоном произнес он. Так вот откуда такая искренность в его голосе, подумала японка.
Когда они достигли верхней площадки лестницы, Мартин сделал им знак замолчать. Перегнувшись через перила, половинник некоторое время принюхивался, затем перемахнул через них и беззвучно опустился на пол.
Несколько секунд спустя Ко увидела, что Мартин призывно машет им рукой. Отсюда, с лестничной площадки, хорошо просматривался служебный ход — дверь, сорванная взрывом, по-прежнему лежала у порога. Судя по-всему, сюда еще не добрались.
Снаружи лило как из ведра. Гроза бушевала вовсю, и японка подумала, как повлияет дождь на обоняние половинника.
— Дай-ка мне лучше пистолет, — попросил Сорд, и она протянула ему тазер.
— Держи Жа-Нетт от них подальше, — шепнула Ко Галену. — Сегодня она потратила много энергии — гораздо больше, чем обычно.
— Не волнуйся, — Сорд сунул батареи тазера в карман джинсов и сжал плечо Мелоди. — Давай быстрее.
Ко огляделась по сторонам. Сорд загнал Томаса и Моргану в угол, образованный лестничным пролетом и стеной здания. Сюда не проникало ни лучика света, поэтому их нельзя было обнаружить издалека. Жа-Нетт с Мартином расположились на газоне футах в десяти от автостоянки, откуда хорошо просматривались подходы к музею. Гален, наоборот, находился на освещенном месте, прикрывая телом тазер так, чтобы его не было заметно с проезжей части улицы. Пока что все находились в безопасности, и нужно было продержаться в таком положении еще минут пять.
Японка быстрым шагом двинулась через автостоянку к по направлению к шоссе. Тела убитых перемещенных, принявших в момент смерти свое человеческое обличье, исчезли, на их месте громоздились размываемые водой и грязью кучки белого порошка. Прохладные струи, бившие с неба, охладили жар ран молодой женщины, сняли онемение, вызванное схваткой и непрекращающимся воем пожарной сирены. Легко и беспрепятственно Мелоди достигла проезжей части — приятно было думать о безопасной тесноте фургона и о скорой встрече с Форсайтом.
Им это удалось. Черт возьми, ведь удалось же! Ко радостно засмеялась, подставляя губы холодным каплям. Победа, билась у нее в голове одна мысль. Победа.
И в этот момент на Мелоди навалился оборотень.

0


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Литературные переводы » Белокуров Д.Э. "Хроники Галена Сорда: Перемещенный"