Зажигалки у него нету. Некурящий он Он молодой и глупый горожанин
Еще вспомнит
Но тут веселее: а что этой зажигалкой поджигать? Дров на острове нет

Женька пришел в себя, сидя на земле, посреди этой дурацкой цветущей травы и издающим какие-то завывающие икающие звуки. Куртка на груди была перемазан содержимым желудка. Руки тоже. Как и когда он оказался тут  - он не помнил. Сколько времени прошло – тоже. Его трясло.
А перед ним в нескольких метрах стоял… трактор. Нет, не так: ТРАКТОР. Здоровенный гусеничный монстр, каких он раньше никогда не видел: гусеницы в рост человека, капот не только впереди но и сзади, кабина посередине и где-то черт знает как высоко. И пронзительно голубого цвета. Новехонький, без единой царапины… Это, видимо, и было то самое голубое пятно, которое он заметил с гребня… И зачем сюда бежал? Видимо, чисто подсознательно – очень хотелось хоть чем-то отгородиться от увиденного кошмара.
Посидев еще немного и продолжая вздрагивать от непроходящей икоты, Женька встал на подрагивающих ногах. А че встал? Так сидеть задницей на мокрой земле некомфортно стало. Подошел к бульдозеру – а встав, увидел впереди у него мощный отвал, закрепленный на не менее мощных балках вдоль гусениц – протянул руку, чтобы дернуть дверную ручку. Увидел опять рвотные потеки. И стал, наконец, немного соображать. Где-то должна была быть вода… Пока ходил – видел ручьи, значит и здесь где-нибудь должна быть. Опять же земля мокрая… Минут через пятнадцать поисков удалось обнаружить большую лужу, отмыть руки и рукава. Но для куртки уже чистой воды не осталось и поиски пришлось продолжить, пока в километре примерно он не набрел на сбегающий по склону ручеек. Ну хоть что-то. Долго оттирал с себя позорные пятна ледяной водой. Заодно и умылся. Когда закончил, клацая зубами, то почти уже совсем стал нормально соображать. Даже икота отпустила…
Оглядевшись, Женька понял, что уже вечер: вокруг явно потемнело. А чего дальше? Вольно или невольно, но он побрел к все так же продолжавшему нелепо синеть посреди долины катерпиллеру. Вспомнил про ручеек и решил отчего-то, что важно проследить, куда тот течет. Вернулся, пошел вдоль слабо журчащей струи, метров через пятьсот уперся в небольшое озерцо с прозрачной и неглубокой водой. Во всяком случае у берега. Зачем искал – и сам толком не понял. Ну нашел… И тут его словно нарочно, шибануло: в зарослях на том берегу что-то внезапно зашуршало, травяная стена раздвинулась и к озеру вышел пингвин. Не особо большой – с метр… Не обращая внимания на Женьку, как ни в чем ни бывало, прошлепал по воде, потом плюхнулся на пузо и поплыл. Нырнул. Вынырнул, запрокинув голову и глотая пойманную рыбу. Совсем даже не маленькую. Женька только тут отмер от испуга.
- Мать твою! – в сердцах сказал он ни в чем не виноватой птице, развернулся и пошел к бульдозеру. Что делать дальше, он не представлял, но становилось отчетливо холодней. А в мокрой куртке так и тем более. Даже  если здесь и весна – так совсем даже не курорт…
Подходя, он внимательней осмотрел трактор. Уже вменяемым взглядом. И с удивлением обнаружил на носу старомодно округлого капота вычурный гербовой щит с не менее вычурно на нем выстроенными буквами «ЧТЗ». Вот те раз… Не американский. А Женька думал, что у нас таких и нет. А вот!.. Дополнительно на боку капота обнаружилась рельефная вытянутая лэйба с надписью «ДЭТ-250» Как-то даже стало спокойней. Непонятно даже, отчего. Но родная техника ободряла. Хотя, казалось бы, какой с того толк?..
Дотянуться до дверной ручки с земли не получилось (и как он думал это сделать в первый-то раз?) Пришлось карабкаться по гусенице и балке бульдозерного отвала. Залез. Дернул дверцу – открылась.
Внутри было пусто. Рычаги. Два сиденья. Больше ничего. Но Женька и тому обрадовался. Втиснулся внутрь, плюхнулся на дерматиновую сидушку, захлопнул дверцу. Стало тихо. Женька не выдержал и прижал ладони к лицу. Так и сидел сколько-то, пока в глазах не замельтешили разноцветные пятна. Ничего не изменилось. Было все так же паскудно и холодно. Хотя, кажется, в защищенной от ветра кабине все же теплей…
- Где я, так-перетак?!
В замкнутом пространстве голос ударил по ушам. Отдался под черепом. И Женька сообразил, что голова у него раскалывается. Надо было что-то делать – но что?!