Некая кобыла с изящным романтическим именем Сонька была упомянута. И впереди еще чуток будет.
А что до Комсомольского озера, то родители уже члены ВКП(б), понимаешь. Вот в Чирчикстрое мать Нины участвовала, но никакой фактуры по этому эпизоду у меня нет. Впрочем, вот про озеро чуть-чуть есть. Как раз в заключительном фрагменте 4-й главы:

Глава 4. Школьные и другие уроки

4.4.

Только что перенесенная болезнь нисколько не убавила в ней прыти. Вместе с мальчишками Нина устраивала налеты на близлежащие сады за незрелыми еще фруктами – яблоками, урюком, персиками… Только тутовник к этому времени уже поспел. Эта детская привычка въелась в нее настолько сильно, что даже в зрелом возрасте, давно уже приобретя вкус к самым спелым, сочным, ароматным персикам она нет-нет, да и хваталась за совсем еще зеленые, прямо-таки хрустящие плоды. Разумеется, столь активное поедание неспелых фруктов очень быстро влекло за собой расплату – все налетчики начинали маяться животом. Однако и против этой напасти имелось противоядие. Нина не раз вспоминала совет старого узбека: «Джида доктор, джида понос йок!» (бухарская джида – садовая форма лоха остролистного; ее плоды обладают вяжущим действием и помогают при желудочно-кишечных расстройствах).
Но, конечно, любимым развлечением у всей местной ребятни было купание на Комсомольском озере. В 1939 году усилиями комсомольцев Ташкента старые котлованы для стройматериалов были превращены в большое искусственное озеро с зелеными островками, лодочной станцией, вышкой для прыжков в воду. Наполнявшееся из арыка Бурджар, озеро прогревалось лучше, чем арыки, несущие весьма прохладную воду, и поэтому купаться там было гораздо приятнее.
– Ни-и-и-нка! – раздается из-за дувала протяжный крик. – Айда на Комсомольское!
– Сейчас! Иду-у! – и она вихрем вылетает из дома. Платье привычно сложено и заброшено под крыльцо, на улице собирается большая компания, и вот, в сопровождении жившей у семьи Коноваловых во дворе свиньи Фатимы, ребята отправляются купаться.
Свинья по кличке Фатима, или просто Фатька, была весьма примечательным животным. Она очень любила плавать, с отчаянным визгом прыгая вслед за мальчишками с берега Комсомольского озера. Кроме того, Фатька была до крайности чистоплотной: стоило ей запылиться или извозиться в грязи, как она тут же направлялась к ближайшему арыку, хаусу или водозаборной колонке, и поднимала истошный визг, требуя ее немедленно вымыть.
Большую часть окрестных ребятишек и парней постарше нельзя было отнести к законопослушной части населения Ташкента. Многие из них так или иначе соприкасалось с преступной средой. Именно к своему знакомому Артуру девочка обратилась тогда, когда у ее тети Даши на одной из соседних улиц выхватили ридикюль. На другой день Артур пришел на двор Коноваловых и вручил Нине злополучный ридикюль:
– На, держи! И скажи своей тетке, чтобы она по тем улицам ходить поостереглась, – предупредил он. – А то в следующий раз может и хуже обернуться. Тут-то все свои, а с тамошними у нас сложно…
У Артура и его приятелей девочка научилась очень полезному для вчерашней второклассницы искусству бросать финку в цель – и за лезвие, и с ладони. В то же время никакого касательства к противоправным затеям знакомых парней Нина иметь не желала, да ей, собственно этого не предлагали, догадываясь о возможном ответе.
Независимая и отчаянная натура то и дело толкала ее на рискованные предприятия. Однажды она отправилась в Старый город повидать одну из своих одноклассниц, совершенно не зная дороги – а в этом запутанном лабиринте было мудрено найти нужный дом, располагая, как она, только адресом. Через некоторое время Нина поняла, что заплутала. Оглядываясь по сторонам она уж было совсем собралась спрашивать дорогу, как вдруг почувствовала, что ее хватают за косы и немилосердно вздергивают в воздух.
Ехавший рядом на арбе немолодой узбек (Нине так он вообще показался стариком), прельстившись, видимо, на загорелую черноволосую молоденькую девчонку, чуть не голышом, в одних трусиках, без всякого сопровождения идущую по улице, прямо за косы затащил ее к себе в арбу и перехватил за руку. Вот уж такого бесцеремонного обращения девчонка стерпеть никак не могла. Реакция ее была стремительной: заметив стоящий на арбе открытый мешок с кунжутным семенем, она тут же полную горсть запустила в глаза узбеку. Тот непроизвольно вскинул руки к лицу, отпустив на мгновение Нину, и она, не мешкая, соскочила на землю.
По счастью, продвигаясь по Старому городу, она инстинктивно придерживалась линии трамвая, и смогла броситься к проезжавшему мимо вагончику, оседлав «колбасу» (так в просторечии именовали сцепное устройство). Конечно, на ближайшем перекрестке ее освистал милиционер, вагоновожатый остановил трамвай, и Нине пришлось объясняться. Она поведала о своих приключениях, и как только выяснилось, что ее бабушку, у которой она живет, зовет Елизавета Климовна Коновалова, вагоновожатый тут же переменил отношение.
– Как же, Коновалову-то все у нас в депо знают! – воскликнул он. – Доставим тебя, внучка, домой, в лучшем виде, не сомневайся. Только ты уж бабушку больше не пугай, не дело это – шастать такой девочке одной по Старому городу.
Вагоновожатый сам затем пересадил ее со своего трамвая под одиннадцатым номером на номер первый, наказав своему коллеге доставить девочку к самому дому.
Ничем больше особо примечательным 1940 год не запомнился.

Отредактировано Запасной (11-01-2013 20:46:33)