Выкладываю продолжение 11-й главы:

Глава 11. Вроцлав

11.2.

Однако когда генерал Речницкий вновь появился в особняке, привести этот замысел в исполнение оказалось затруднительно – он был окружен множеством людей в военной форме, и сразу взял дочь в оборот:
– Немедленно выезжаем!
– Ладно, – промолвила Нина.
– Не ладно, а так точно! – поправил ее отец. – Учись отвечать по-военному! Хотя нет, отставить. Отвечать надо «Tak jest!». Тебе надо сразу учиться не только говорить, но и думать по-польски!
– Так точно, есть! – ответила Нина, слегка сбитая с толку этими разноречивыми распоряжениями, чем вызвала дружный смех окружающих.
Машина отца, в сопровождении еще нескольких машин с военнослужащими отвезла их на аэродром, где они погрузились в маленький самолетик, приземлившийся на каком-то обширном поле. У края поля их снова ждал автомобиль, они куда-то ехали, затем отец тащил ее за собой за руку через лес, битком набитый советскими солдатами, ворча под нос – «вот навязали на мою голову охранничка…».
Этот лес, как потом узнала Нина, находился в районе Беловежской Пущи. Там проводилась операция по изъятию документов, коллекции художественных ценностей и ювелирных изделий из нацистского тайника. Тайник был оборудован в одном из многочисленных охотничьих домиков Германа Геринга, находившемся в глубине леса и не обозначенном на карте. Этот домик, несмотря на то, что война закончилась больше полугода назад, все еще охранялся специальной группой нацистов.
Нина вместе с отцом вышла к большой поляне в лесу, на которой располагался охотничий домик. В этот момент в воздухе появились самолеты, обрушившие на маленький пятачок бомбы. Нина оказалась среди грохота и воя, свиста пуль и осколков. Она, как привязанная, следовала за отцом, пока тот не толкнул ее в свежую воронку от бомбы, сунув в руку гранату:
– Тут и сиди, – приказал он. – В одну воронку два раза обычно не попадает…
После бомбежки на перепаханную взрывами поляну стали высаживаться парашютисты. Нине запомнилась их необычная форма – они были одеты в новенькие глухие цельные комбинезоны с капюшонами-шапочками (часть из них была в комбинезонах черного цвета, часть – защитного, и часть – цвета хаки), и на них были защитные очки. Потом Нине сказали, что это были англичане (то ли SAS, то ли просто парашютно-десантное подразделение, то ли коммандос, то ли кто еще…).
В бой вступила советская часть. По поляне, куда высадились парашютисты, ударила артиллерия и минометы. Из леса появилось несколько легких танков, но в ходе боя они все были подбиты…
Нине казалось, что ожесточенный трехсторонний бой длился вечность. Потом отец ей объяснил, что бой шел всего лишь около получаса. В виду явного численного превосходства поле боя осталось за советскими войсками, и документы, частью порванные и обожженные, и коллекции, немало пострадавшие во время боя, были изъяты.
Когда грохот затих, Нине помогли выбраться из воронки. Поле боя было перепахано взрывами, вокруг валялось множество изуродованных трупов. Когда Нина проходила мимо дерева, с веток ей прямо на голову свалились чьи-то внутренности. К такого рода «деталям», по прежней работе в госпитале, ей было не привыкать – она просто стряхнула их и пошла дальше. Мужики, шедшие рядом, были удивлены таким хладнокровием, но умело скрыли свое смущение за шуточками:
– Гляди-ка ты, все ей нипочем!
– Вот теперь, считай, прошла настоящее боевое крещение!
– Ага, требухой!
В захваченном домике Нине запомнились лосиные рога, сброшенные на пол и разломанные взрывом ровно пополам, и сидевшая между ними большая болотная жаба, так же заброшенная сюда взрывом. Она взяла жабу на руки – та не заквакала, а захрипела. Нина стала ее гладить по голове и попробовала отнести к располагавшемуся неподалеку не то прудику, не то болотцу. Болотце было полностью перепахано взрывами бомб…
После дела генерал Речницкий вместе с офицерами со своей дочкой отправились отмечать его успешное окончание в ресторане. Поскольку отец обладал способностью пить, почти не пьянея, он продолжал сохранять самоконтроль даже тогда, когда все остальные офицеры уже перепились в стельку. Он стал повторять Нине уже известные ей наставления:
– Твооя задача – следить, чтобы в меня никто не выстрелил.
Девочка, оглядев помещение, решила, что вряд ли среди перепившихся офицеров остался хоть кто-нибудь, способный стрелять. На ее же результаты в стрельбе алкоголь – во всяком случае, одна выпитая бутылка шампанского – нисколько не влиял.
Когда Нина вновь попала домой, и увиделась с отцом утром на кухне, она уже немного отошла от душившей ее обиды и оставила свое намерение застрелить его. Но вот желание выяснить, что же все-таки происходит в его семейных делах, ее не покидало.
– Нам надо поговорить, – заявила она.
– Сейчас, подожди минутку, – ответил ей отец и вышел из кухни. Вскоре Нина услышала шум отъезжающего автомобиля. Отец просто сел в машину и уехал, уходя от тяжелого разговора.
Обида вспыхнула с новой силой и тогда Нина решила, не откладывая, сама застрелиться из своего небольшого служебного пистолета. Девочка без колебаний сунула ствол в рот и нажала на спусковой крючок.

Отредактировано Запасной (13-02-2013 20:54:17)