Продолжение 18-й главы:

Глава 18. Боевые будни

18.2.

При боевых выходах в лес Нине постоянно приходилось терпеть всяческие неудобства. Ее ППШ, который она очень уважала за сильный бой и большой запас патронов, был очень тяжел, а его здоровенные дисковые магазины, которые приходилось подвешивать к поясу, при ходьбе или беге болтались, с завидной регулярностью ударяя по бедрам. Правда, ребята покрепче из числа ее товарищей по боевке, частенько выручали девушку, таская за ней ППШ.
Другой проблемой была форма. Обычно ребята с дельницы прекрасно обходились и без всякой формы, но на боевые задания, куда они отправлялись в качестве отряда ORMO, надо были идти соответственно обмундированными. Про обмундирование, конечно, громко сказано – вся форменная одежка зедвуэмовцев сводилась к рубахе армейского образца обыкновенного защитного цвета, да к красному галстуку.
Боевые столкновения в лесах частенько вынуждали бросаться на землю и передвигаться под пулями только переползанием, продираясь сквозь колючие кусты и натыкаясь на упавшие сучья. Галстук при этом только мешал, цепляясь за что попало, и Нина сразу же ослабляла его и запихивала через ворот рубахи за пазуху. Понятно, что форма страдала от такого обращения. Иной раз за один день рубаха принимала такой вид, что показаться в ней на людях было уже невозможно.
Что же делать? Не оставлять же товарищей в лохмотьях? Разумеется, нет! И Нина обратилась за помощью к командующему войсками Люблинского военного округа:
– Папа! У ребят с дельницы с формой дела совсем плохи. Поизносилась вся, пока мы по лесам бандитов гоняли, а новую взять негде. Ты нам не поможешь?
Ну, как же не помочь любимой дочери? Вскоре ребята уже разгружали грузовик с вещевым имуществом. Однако выезды по тревоге шли один за другим, и новые рубахи совсем скоро приобретали такой же непотребный вид, какой недавно имели старые…
Когда девушка обратилась за помощью к отцу в третий раз, он резко сказал:
– Все, хватит! Я ради вас воинское имущество постоянно списывать не могу. Склады в округе не бездонные, и за каждую тряпку еще отчитываться придется!
– А что же делать? – огорчилась дочка.
– Ты у меня уже взрослая. Думай сама! – ответил Якуб.
Знакомых генералов в Варшаве было немало, но это были знакомые генерала Речницкого. Ради его дочки они вряд ли будут напрягаться, изыскивая возможность пожертвовать десятками комплектов формы. Скорее всего, все они дадут тот же ответ, что она только что услышала от папы. Что же тогда остается? Надо пойти к Владиславу Конрадовичу, посоветоваться.
Полковника Андруевича Нина встретила у здания военной прокуратуры Варшавского гарнизона.
– Привет, Янка! Давай, рассказывай, что у тебя за дела. Только быстро, а то у меня через пятнадцать минут заседание, – предупредил полковник. После того, как девушка поведала ему о проблемах своих товарищей, он ненадолго задумался, а потом кротко бросил:
– Сейчас ничего обещать не буду. Перезвони завтра после обеда.
Когда Нина на следующий день набрала служебный номер полковника, и услышала его ответ, он был еще более немногословным:
– Подъезжай. Есть решение.
Владислав Конрадович обрисовал девушке ситуацию:
– Имеется возможность пропихнуть заказ для ORMO за счет средств Министерства общественной безопасности в рамках общего заказа обмундирования для милиции. От вас нужен расчет общей потребности для Варшавского контингента ORMO с разбивкой по размерам и желательный график поступления, – взял быка за рога Андуруевич. – Только учти: все это на следующий год. А сейчас я по своим каналам на одной швейной фабричке для твоих товарищей заказ пристрою. Сотни три комплектов они сошьют, в порядке шефской помощи. Должок за ними… – совсем тихонько пробормотал он последнюю фразу.
– Сошьют? – переспросила Нина. – Вот здорово! Можно, мы им еще и маленькие размеры закажем? А то ни на меня, ни на Ромку рубахи с армейских складов не подходят – у них размеры на нас не рассчитаны.
– Конечно, можно, – улыбнулся Владислав. – Не все ли им равно, какие размеры шить?
Как только была решена эта проблема, появились другие, и одна из них тоже была связана с одеждой, хотя и совсем по другому поводу. Началось все с очередного появления у школы-интерната студебекера с Казиком за рулем. В Люблине, после ужина, отец ввел ее в курс дела:
– Задача простая: надо встретить у границы нашу связную. Есть подозрения, что на польской стороне к ней может приклеиться нежелательный хвост. Тебе предстоит отвлечь этот хвост и увести его за собой. Для этого вам со связной нужно будет поменяться одеждой, так, чтобы издали вас легко было бы перепутать. Ясно?
– Все поняла, – кивнула Нина.
– Вот, смотри карту. Точка встречи – в Августовских лесах, у восточного окончания Августовского канала, близ границы, недалеко от селения Рыголь. Казик тебя подбросит к самому селу, где-то за километр высадит, а дальше – на своих двоих. Дорога идет чрез село, так что придется крюк сделать лесом по просекам. Здесь, на восточной окраине села, начинается проселочек, – генерал провел кончиком карандаша по карте, – он сначала идет на север, но через сотню метров есть развилка. Другой проселок пойдет направо, мимо маленького круглого озерка в лес, почти точно на восток, к границе. Километра три по этой дорожке протопаешь, и будет перекресток. Там и остановись. Пристроишься у обочины дороги и будешь ждать. Другая дорога идет точно поперек. Учти, что как раз ней, буквально в нескольких десятках шагов, направо, по пути к мосту через речку Шламица, стоит хуторок. Вот тут, – он снова ткнул в карту карандашом, – не выходя с опушки к мосту. Поэтому поглядывай по сторонам – лишних глаз нам не надо. Связная должна выйти на перекресток около двух часов ночи. Сейчас лето, темнеет поздно, а ей еще через «окно» на границе надо пройти с нашей стороны. Это километров пять отмахать – по болоту, а потом по лесу. Запоминай пароль и отзыв…
Разобравшись с заданием, генерал заметил:
– Ну, что, спасть еще рано, – и вопросительно глянул на Нину. – Ты как, не против, с картами повозиться?
Дождавшись утвердительного кивка, Речницкий достал из ящика письменного стола несколько карт Генерального Штаба и коробку цветных карандашей «Тактика».
– Так, прошлый раз мы с тобой разбирали форсирование Днепра. Тогда сегодня я тебе покажу, что значит «вскрыть плацдарм». Обстановка после форсирования сложилась такая: вот тут, тут и тут располагались полки нашей дивизии, – красный карандаш порхал по карте, нанося условные обозначения. – Дивизионная артиллерия занимала позиции здесь и здесь, а гаубичный дивизион был еще за Днепром. Немцы имели здесь такие силы, – Якуб взял синий карандаш и быстро изобразил несколько значков на карте. – На плацдарме мы закрепились, атаки немцев отбили. Что делать дальше? – он ткнул пальцем в направлении дочери.
– Как что? Наступать! – уверенно заявила она.
– Верно. А можем мы наступать с теми силами, с которыми едва удерживаем плацдарм, отбиваясь от немцев, изо всех сил старающихся скинуть нас в Днепр?
Нина задумалась…

Начало 19-й главы:

Глава 19. Веселые каникулы

19.1.

Поездка в Люблин в самом конце мая, накануне летних каникул, преподнесла приятный сюрприз: гараж штаба VII военного округа получил два служебных автомобиля Chevrolet Fleetmaster 1946 года, один из которых предназначался командующему. А то ведь непорядок – своя машина у генерала есть, а служебной не имеется. Мимо такого подарка Нина пройти не могла, и выпросила у папы разрешение первой опробовать новинку, опередив Казика и Янека.
Нина, едва лишь получила сияющий темно-синей эмалью автомобиль в гараже, сразу же пробовать, что можно выжать из новенького шевроле, по уже приобретенной привычке гонять на максимальных скоростях. Результат оказался закономерен: управляя незнакомой машиной, к которой она еще не успела приноровиться, на предельной скорости не сумела точно вписаться в поворот и помяла крыло. Перед такими мелочами девушка отступать не привыкла. Она быстренько вернулась в гараж и, пустила в ход все свое красноречие:
– Сейчас уже вечер, второй шевроле точно никому до утра не понадобится. Да вы сами говорили, что за ним никто еще и не приходил! Так что можно снять с него крыло и переставить на мою машину. А к утру вы помятое крыло успеете поправить и покрасить, так что снятое можно будет вернуть на место. Риска никакого, тем более, что за срочную работу я хорошо заплачу, – и в подтверждение Нина зашелестела пачкой злотых, вынутой из сумочки.
Последний аргумент оказался решающим. Единственная проблема заключалась в том, что второй шевроле был не синего, а черного цвета. К счастью, дело было вечером, и когда лихая гонщица подала автомобиль к особняку командующего округом, генерал в сумерках не обратил внимания на разницу в оттенках корпуса машины и одного из крыльев. На следующее утро Нине пришлось преодолеть свою нелюбовь к ранним подъемам, и вскочить пораньше, чтобы успеть сгонять в гараж, вернуть на место черное крыло и заменить его на отремонтированное и заново покрашенное темно-синее. К обычному часу утреннего подъема шевроле стоял у подъезда особняка практически в первозданном виде, так что происшествие обошлось без последствий.
С этого времени девушке пришлось исколесить немало дорого не только на личном студебекере, но и на служебном шевроле. Иногда, если к тому вынуждала оперативная необходимость, и брать с собой Казика и Янека было нельзя, Нина едва ли не сутками не вылезала из-за баранки. Как бы ей ни нравились гонять на предельных скоростях, многочасовые поездки были очень утомительны. А на польских дорогах в те времена никак нельзя было снижать внимание – и не только из-за обычной опасности дорожных происшествий.
Заменяя отцу личного шофера, ей частенько приходилось вырываться из засад и уходить из-под обстрела на лесных участках шоссе. Зрелище дерева, валящегося поперек дороги под самым носом у машины, девушке приходилось наблюдать отнюдь не один раз. Тогда оставалось жать на тормоз и лихорадочно крутить баранку, пытаясь сбросить скорость и развернуться. Бронированный корпус и пуленепробиваемые стекла, конечно, спасали от автоматных пуль (хотя не всегда она выезжала на студебекере, а шевроле не имел бронирования), но гранаты и пулеметные очереди могли доставить серьезные неприятности. Именно поэтому ее нервировал развевающийся на радиаторе шевроле официальный красно-белый флажок. На ее взгляд, это была только лишняя приманка для бандитов, да к тому же его мельтешение отвлекало внимание от дороги, что было особенно опасно при сильной усталости. Так что, выезжая за город, она всегда спешила снять этот флажок.
Летом, с наступлением каникул, выезды стали особенно частыми, поскольку были сопряжены не только со служебными делами. На охоту выезжали довольно редко. К удовольствию Нины, ее отец, хотя и любил теплую генеральско-офицерскую компанию, все же не имел пристрастия к охоте с загонщиками. Ему не нравилось стрелять в волков, оленей или косуль, которых выгоняли на охотников егеря. В охоте Якуба влек риск и азарт единоборства, поэтому, например, он любил выйти на кабана с одним кинжалом. Но если генерал Речницкий уважал не все виды охоты, то вот рыбалку он любил, и время от времени, когда позволяла служба, вырывался на Мазурские озера.
В сезон на Мазурах, представлявших собой россыпь озер разного размера и глубины, связанных между собой сложной сетью речек, проток и каналов, великолепно ловился угорь, весьма почитаемый многими деликатес, особенно в копченом и маринованном виде. И вот Якуб на небольшой лодочке, взяв с собой дочку, отправился на одну из заток озера Ожиш, чтобы наловить угря. Генерал держал в руках удочку, а вот Нине держать удочку было лень. Чтобы не отвлекаться, она просто намотала леску с крючком и наживкой на руку, а сама стала спокойно нежиться на солнышке, расслаблено созерцая окрестности. В конце концов, следить за окружающей обстановкой входило в ее служебные обязанности.
По закону подлости именно на ее крючок угорь не замедлил попасться, да такой здоровенный, что его рывок повалил Нину в воду, заодно опрокинув лодку. Генерал стал в первую очередь выуживать угря (в котором оказалось полтора метра длины), а его дочка преспокойно начала тонуть… В конце концов отец ее выловил и откачал, но воды она успела нахлебаться изрядно.
На Мазурские озера она нередко выезжала в компании своих подружек, беря с собой то Люсю Хвалей, то Томку Купшу. Янек с Казиком, Нина, да еще адъютант отца, неизменно сопровождавший их в поездках – место оставалось только еще для одного пассажира.
Авантюрный характер, невзирая на отсутствие способности плавать, нередко толкал Нину к рискованному поведению на воде. С Тамарой Купшей она отправилась в надувной лодочке без весел собирать водяные лилии. Разумеется, они все время старались держаться у самого берега, что позволяло им вполне успешно передвигаться, хватаясь за росший у берега тростник или подгребая руками. Единственное, что возмещало им отсутствие весел – одна ракетка для пинг-понга, неизвестно по какому случаю завалявшаяся на дне лодки. Однажды неожиданно над Ожишем поднялся довольно сильный ветер и надувное плавсредство стало относить от берега. Подруги не сразу обратили внимание на опасность своего положения. Отсутствие весел в этой ситуации, однако, было еще не самое страшное – вдобавок ко всему посредине озерка лодка стала стравливать воздух. Плавать же, как уже было сказано, Нина была не в состоянии.
Ее подруга Томка, которая как раз вполне умела плавать, подняла истошный визг, и стала метаться в лодке, грозя перевернуть ее еще до того, как та сдуется. Нине стоило немалых трудов как-то успокоить ее. В конце концов она просто прикрикнула:
– Сиди на месте, дура! А не то дам сейчас по шее и выкину за борт!
В способности Нины накостылять кому угодно ее подружка не сомневалась и как-то сразу успокоилась. После чего начались упражнения в гребле при помощи ракетки для настольного тенниса. Сидевшие на берегу люди поначалу не обращали внимания на крики девушек, пытавшихся привлечь к себе внимание – отнесло их далековато, шум ветра заглушал слова, все были заняты своими делами, да и никакой видимой опасности не наблюдалось. Подруги сумели из последних сил кое-как подгрести против ветра поближе к берегу, и когда лодка совсем уже стала пускать пузыри, их все же заметили и выудили из воды как раз тогда, когда Нина уже собиралась уйти под воду с головой…
С наступлением весны, а за ним и лета перемены произошли так же в личной жизни Нины. Если раньше у нее хватало поклонников из числа молодых офицеров, желавших на всякий случай завязать знакомство с девицей, отец которой был ни кто иной, как сам «пан довудца» (господин командующий), то теперь объявились претенденты, начавшие последовательно и настойчиво стараться завоевать ее благосклонность. Их нисколько не смущало, что объекту их притязаний недавно исполнилось всего лишь пятнадцать лет. Первым среди них был поручник Локай из штаба округа – лощеный красавчик из родовитой семьи потомственных офицеров, любимец женского общества, всегда окруженный вниманием поклонниц. Ухаживать он умел весьма галантно, и демонстрировал столь пылкие чувства, выглядевшие так искренне, что девушке как-то неудобно было его осаживать.
В конце концов, все эти устремления, которые никак не задевали сердце Нины, стали ей надоедать. И когда Нина попыталась во время ужина в ресторане по какому-то торжественному случаю, наконец, максимально тактично объяснить поручнику, что его изъявления чувств не находят у нее отклика, и все его хлопоты останутся напрасны, офицер, раздосадованный неудачей своего предприятия, сорвался:
– Чувств? – с сарказмом переспросил Локай. – Каких еще чувств? Матка бозка Ченстоховска, – он всплеснул руками, – ну какие могут быть у меня чувства к девице со столь невзрачной внешностью? Не будь у тебя отец командующим… – подвыпивший поручник понял, что сболтнул лишнего, в злости сделал резкий жест, отвернулся и быстро вышел из зала. Вот так и выяснилось, что целью его ухаживаний было банальное стремление сделать карьеру, женившись на дочке командующего округом. Этот разговор, ясное дело, оставил у Нины крайне неприятный осадок, вызвав, помимо всего прочего, чересчур критическое восприятие достоинств собственной внешности.
А поручник Локай, к слову сказать, все же добился служебного роста, но другим способом – сделавшись осведомителем какой-то из советских спецслужб, чьи представители без труда завербовали этого проныру и карьериста.