Я, собственно, так к делу и отношусь.
Можно было сделать роман более коротким, опереть его на пружину интриги, обрезав все, что на раскручивание этой пружины не работает, и тогда даже польские декорации не так "отпугивали" бы. Но я намеренно жертвую целостностью сюжета и сосредоточением действия вокруг ключевой интриги, чтобы создать более объемные образы и более широкую панораму обстоятельств, в которых они живут и развиваются. Другое дело, что замах может не вполне соответствовать литературным способностям, но тут уж - "не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет". Хотя эта сентенция и не влияет на количество читателей.
У меня есть мысль по окончании романа выложить черновой вариант на СИ (готовый - не хочу), не на предмет обсуждения - здешним экспертам доверяю куда как больше - а в качестве теста на посещаемость в рамках более широкой аудитории.

Отредактировано Запасной (27-05-2013 17:55:58)

Продолжение 23-й главы (обратите внимание - ее название изменилось):

Глава 23. Поездки в Прагу

23.2.

Дождливый ноябрь сменился сухим и слегка морозным декабрем. В воскресенье, 21 декабря боевка Мокотовской дельницы ZWM в полном составе выехала в лесок под Варшавой – на очередную тренировку. Но, поскольку день был не совсем обычный, то и закончился он необычно. Как же было не отметить день рождения товарища Сталина? Заодно не помешает и согреться на декабрьском морозце.
Появились на свет кружки – эмалированные и алюминиевые, забулькала жидкость во флягах, обтянутых сукном. В руки Нине тоже дали немаленьких размеров кружку. Буль-буль-буль… Прозрачная жидкость с характерным запахом наполнила емкость до краев.
– За здоровье товарища Сталина – до дна! Ура-а-а! – поднял свою кружку Лешек, приглашая всех остальных присоединиться к тосту.
Да, хватануть за раз четверть литра водки – такого опыта у нее за плечами еще не было. А, где наша не пропадала! Отказаться выпить за здоровье Сталина девушке и в голову не приходило. Одним махом она запрокинула голову и плеснула в рот содержимое кружки…
Мама дорогая! Это же не водка! Это чистый спирт!
Дыхание перехватило, из глаз непроизвольно брызнули слезы, а глотка пылала, как от огня. Даже ее устойчивость к алкоголю, уже проверенная на немалом количестве шампанского, здесь помогла мало. Нина, что называется, «поплыла». Из последних сил, собрав волю в кулак, она как-то еще ухитрялась сохранить координацию движений, и способность воспринимать обстановку вокруг. С трудом, но удалось, наконец, продышаться, и вытереть непрошенные слезы.
Ну, товарищи, ну, удружили! Ждете, что генеральская дочка раскиснет от этой дозы? А вот фиг вам, не дождетесь! И Нина приветливо улыбнулась в ответ на пристальные взгляды обступивших ее ребят.
– Ну, ты даешь… – с некоторым разочарованием протянул Лешек.
– Niestety? («увы», «к сожалению») – ехидно прищурившись, отозвалась девушка. Стоявший рядом Антек сбил на затылок свою гимназическую фуражку с небольшим лакированным козырьком, и, засмущавшись, протянул маринованный огручик:
– На, заешь.
Маринованные огурцы, особенно в польском исполнении, Нина терпеть не могла, предпочитая им соленые, но тут выбирать не приходилось, и она быстренько схрумкала противно-сладковатый от маринада пупырчатый плод. Ладно, можно и потерпеть. Главное, чтобы отец не обратил внимания. Ей же завтра с утра ехать в Познань, а затем, со всем семейством, – в Еленю Гуру, на рождественские каникулы. Прямо оттуда предстоит еще и поездка в Прагу – на тамошнюю рождественскую ярмарку. Янке загорелось непременно закупиться чешским хрусталем и бижутерией, а на ярмарке все это можно приобрести подешевле. Хотя отец долго отнекивался от этой поездки, но жена в конце концов переупрямила и вытянула из него согласие.
Якуб подошел к организации поездки, как всегда, по-армейски обстоятельно: два автомата (для себя и для Казика) и ящик гранат позволяли, в случае чего, отбиться от возможной засады на дорогах. К счастью, все это вооружение не пригодилось – до горного курорта добрались без всяких происшествий. Но вот путь от Елени Гуры до Праги оказался совсем не безопасным, хотя и в этом случае оружие в ход пускать не пришлось.
Красивы зимой Судеты, опоясанные темнеющими полосами хвойных лесов. Между хвойными зарослями белоснежными покрывалами лежат луга, сверкают под зимним солнцем крутые безлесные склоны, да белеют вдали несколько вершин, где уже не растут деревья. Уже миновали Шклярску Порембу, поднялись по серпантину на перевал, пересекли чехословацкую границу, и теперь, солидно урча мотором, «Студебекер» понемногу спускался вниз по узкому шоссе, проложенному по горному склону вдоль прихотливо вьющейся речки.
Нина вела машину осторожно, несмотря на свою любовь к скорости, – отец не одобрял лихих гонок, да и и состояние дороги не слишком благоприятствовало скоростной езде. Казик, мирно подремывавший рядом с Ниной на переднем сиденье, вдруг закричал:
– Do skaly! (К скале!)
Поскольку Нина сразу не сообразила, в чем дело, капрал сам вцепился в руль, крутанул его, и надавил ногой на ногу девушки, лежавшую на педали газа. Машина притиснулась к самому скальному склону и помчалась вперед, едва не обдирая бок о неровности каменной стены. Поздно! Сверху неукротимым белым потоком на них обрушилась снежная лавина. Казик до войны работал некоторое время спасателем в горах, и он за шумом мотора сумел угадать звук сорвавшейся лавины еще до того, как она накрыла их. Поэтому ему посчастливилось вовремя отвести автомобиль от края дороги и теперь лавина не могла снести тяжеленную бронированную машину с обрыва.
Янина принялась громко причитать и рыдать, но генерал Речницкий в в кратких недвусмысленных выражениях объяснил жене:
– Не ори! Вытащат нас отсюда! А будешь орать, стукну тебя так, что все оставшееся время до прихода спасателей проваляешься молча.
После столь энергичного разъяснения рыдания Янки прекратились, а Якуб… заснул. Поспать как следует ему удавалось редко, обычно он спал четыре часа в сутки, а тут такой случай – никто, в общем, не мешает, делать нечего, жена пошумела и успокоилась... Грех не воспользоваться такой возможностью.
В машине, накрытой снежным одеялом, не хватало воздуха, стало труднее дышать, и Нину тоже стало клонить в сон. Через некоторое время Казик воскликнул:
– Нас уже ищут! Слышите, собаки?
Нина открыла глаза, прислушалась, никаких собак не услышала, и провалилась в сон уже окончательно (а потом Казик рассказывал всем о ее необычайном хладнокровии и выдержке в этой критической ситуации). Вскоре техника, посланная расчищать дорогу, откопала из-под снега автомобиль генерала, и они продолжили путь в Прагу.
В чешской столице в конец перенервничавшей Янке пришлось вызвать врача, и после укола ее оставили отлеживаться в отеле. А за хрусталем на ярмарку пришлось отправиться Нине вместе с отцом.

У меня есть. Одна запятая пропущена, и в двух местах - близкие повторы.