Домик на самой окраине….
Пройдут годы, десятилетия. Город разрастется. Вырастут большие каменные дома. Проложат широкие красивые улицы с асфальтом и липами-тополями. Чистенькие тротуары заполнят прохожие.  По мостовым широким потоком понесутся красивые и не очень автомобили. Свет витрин и бетонных столбов осветит ночную темноту.
Но, если вы уйдете влево на один двор – появится обычная сельская улочка. Частные дома, огороженные где сеткой –рабицей, где ровным крашенным в неяркий цвет штакетником. Узенькая проезжая часть на ширину одной машины. Битый асфальт. Тишина. Чистые обочины, аккуратные открытые дворы. Даже местные собаки, кажется, гавкают в полголоса. Широкие кирпичные плечи младших братьев-кварталов крепостной стеной отрезают кусочек старой застройки от городских шумов и стремительных изменений двадцатого века. На такой или подобной улочке жила знакомая девушка-проводник поезда и прапорщик из техслужбы части. Для Западной Беларуси они не уникальны эти осколки старых времен. Без труда их можно отыскать и в Слониме, и Минске. Есть они в Б.

Первый Брестский переулок возник в начале двадцатого века. Строились рабочие-железнодорожники, мастера-ремесленники, унтера уланского полка, евреи-ремесленники….
В тридцатом году учитель истории Ицхак Пинсон получил кредит и построил здесь маленький домик. Родились сын Самуил и дочь Милочка. Дети росли. И всё чаще папа тяжело вздыхал, оглядывая маленькие комнаты – появятся невестка и зять, внуки: надо бы расширить дом, но где брать деньги? Скромное жалованье учителя и маленькие гонорары от заметок в еврейских изданиях – всё, чем располагала семья.
Потом пришли Советы. И вопрос отпал сам собой. Еврейское население увеличилось вдвое. Среди своих, евреев  размножились уроды, которые в поисках личного благополучия несли горе другим – писали доносы.
Вот по такому анонимному письму был обвинен и Ицхак: пропаганда национализма. Нельзя учить детей в субботу – разве это преступление, а не вековая традиция маленького народа? Зачем менять многовековой традиционный идиш на просоветский иврит?
В конце июне эти вопросы мучили Ицхака уже не в родной Беларуси, а в далекой холодной Вычегде, где вся семья ютилась в бараке,  вместе с десятками других ссыльных…

Юрась – «могутный хлопчик», как его дразнили в вёске, вытер тыльной стороной руки кровь с разбитого носа и с ненавистью посмотрел вслед братьям Яремичам.
« Паскуды! Каб вас пабіу бог ад галавы да ног! Каб на вас згуба прыйшла!»
В голове крутились и иные более злые ругательства, но он сдержал себя. Всё-таки братья Надзейки, к которой он хоть завтра готов был свататься.

Старший среди них похвалил «рубаку» :
– Могутный хлопец! Вон, какую гору врагов истребил! Подрастет нам на смену придет!
Улыбки стали шире, смех громче. Раздалась команда и лес услышал знаменитые уланские «журавейки»:

  Грязные до черноты и огрубевшие до полной нечувствительности босые ноги стремительно несли домой обладателя мальчишечьего богатства: четырех гильз, двух пуговиц с орлами и уланской кокарды.
А в недалекой вёске его ждало ещё одно приобретение: прозвище «могутный хлопец».   Дзяучынкі, собиравшие неподалеку ягоды, стали невольными свидетелями встречи и раззвонили о ней всем, имевшим желание слушать.

Юрась поднялся на ноги, отряхнул от пыли свои лучшие штаны и, потирая ноющие ребра, поковылял до хаты.
«Ну, ничого, потерплю ещё чуток. Через пару месяцев призыв. Попрошусь в уланы. Дослужусь до унтера. Жалованье, обмундирование, еда за казенный счет – не жизнь, сказка. Буду снимать квартиру  – вот тогда дядька Станислав уже точно отдаст за мяне Надзейку. Никудой ему не деться. А пока  придется потерпеть…».
Откуда мог знать полешук из деревеньки среди болот, насколько  несбыточны его мечты?
Да он выпросился-таки у офицера на призывном пункте в уланы. И что? Стать унтер-офицером рядовой мог только после окончания школы подофицеров, куда брали крепких ребят с хорошим образованием на польском языке. Юрась же был неграмотен, как и четверть его сверстников в родном Полесском воеводстве.
– В обоз! Помощником кашевара! – распоряжение полкового начальника прозвучало приговором.
Так Юрась Канецкий начал службу в меновитом  Двадцать третьем полку Гродненских улан в Поставах.
Может кому из «городских» служба и была в тягость, но не вясковцу Юрасю.  Хотя удивляло многое. Вот хотя бы взять часы. Они были не только на стенке в хате-казарме, но и у некоторых сослуживцев. А у офицеров так у всех поголовно.
Вставали не с рассветом, а по музыкальной «побудке»  трубача в четыре тридцать.
Кормили тоже по времени и тоже по сигналу горна всегда горячим. Уход за лошадями? Вот делов-то! С малых лет привычная и необременительная работа. А какие горы навоза на свои поля вывозили в качестве удобрений местные имения и фольварки – обзавидуешься!
Повара-кашевары трудились как бы ни больше всех. Встать раньше, растопить плиту вскипятить чай, сварить кашу к пяти пятнадцати. Потом готовить обед, ужин. Офицерам и унтерам готовили особо.
В первое время было тяжело. Спать, спать хотелось всегда и везде. Но приходилось и  на кухне работать, и солдатскую науку осваивать: кашевар считался, прежде всего, уланом, а потому привлекался на большинство занятий.
Канецкого научили стрелять, окапываться, маскироваться, защищаться самому и защищать коней от химических атак…. Больше всего ему нравились выезды на маневры и учения. Конечно, жить в светлой с «центральным отоплением» и уборной-«канализацией» казарме не то, что в вёске с колодцем во дворе. Всё же что-то такое было в жизни среди леса или луга. Словно они меняли людей, становившихся иными: Юрась не мог подобрать умных слов, чтобы описать свои ощущения.
Под конец полутора лет, срока обязательной службы, он узнал, что может остаться на сверхсрочную. Жалованье небольшое, хотя если не роскошествовать, то можно и жильё снять, и семью создать.
Через год коханая Надзейка родила ему сына, через год второго.  Жили скудно. Родня из вёски помогала продуктами. А он им помогал договориться со снабженцами полка, закупающими сено, овощи, мясо. Сильным подспорьем была и аренда земли под огород.

Если смысл иностранного слова "коханая", в целом, понятен, то с некоторыми другими моментами всё чуть сложнее...

Нет перевода прямой речи на русский язык.

В мыслях персонажа, изложенных в авторском тексте, также имеются слова на другом языке.

И здесь иностранное слово в авторском тексте...

Высказал данные замечания, так как в Правилах форума сказано:

Отредактировано Иванов (03-10-2013 01:10:27)

Переделывал , но поздно вечером и просмотрел. Спасибо. Буду исправлять.