Кто-то из этих специалистов, если вовремя сообразил, мог и уйти. Например, добраться до генконсульства РФ в Хьюстоне, ну или попробовать в Мексику (например ехать до Сан-Диего, а там на обычном городском трамвае до конечной, и 500 метров до границы пешком). Как пишут российские туристы - для пересечения мексиканской границы достаточно действующей визы США.

Отредактировано Игорь К. (21-03-2013 00:24:46)

Толич, почему я и вспомнил о Куру. Погуглил, но не нашёл, есть ли там ЦУП. Если есть (а по идее должен быть), то он достаточно независим от французского, да и французы - не пиндосы.
С Куру любопытно другое - ЕМНИП после Куру наши спецы год сидят в карантине от всякой тропической заразы. То есть там не изнеженные, пусть талантливые и опытные операторы, а энтузиасты, либо "за длинным рублём". Может любопытный эпизод выйти, но я не потяну. Проблема для меня то, что они, скорее всего молоды, а "чужая душа - потомки..."(с).

Уважаемый коллега, вопрос даже не в том, смог бы, или нет? С ХХ-го съезда нам в подкорку стараются вбить "шарашки", лагеря, "штрафбат" и тому подобный дичайший бред. Для оценки Сталинских времен выдвигаются  примеры дефицита, начавшиеся после 1956 года. Как в своё время сказал Черномырдин? "Какую партию не создадим, всё КПСС получается"(с). Вот и в данном случае, в Хьюстон, вероятнее всего едут лояльные Лунтику.

Выкладываю все написанное по 29  числу. Прошу при тапковании указывать номер поста.
29/06/2010 г.

Где-то в Йемене.
Экипаж самолета Ан-12 «Летающий хохол»

- Смотри внимательно, как бы эти «друзья» чего-нибудь не сперли. Не нравятся мне их рожи, - пошутил Микола-одессит, выглядывая в открытый люк.
Борттехник, устанавливавший лесенку-трап, засмеялся и тут же осекся.
- Чтоб я этого больше не слышал, - грозно заметил Величко, - особенно от тебя, Микола. Тут каждый, кто постарше, у нас в Союзе в свое время учился и по-русски говорит не хуже нас с тобой, а может и лучше, - и, подумав, добавил. – Да и на ридной мове теж. Если друг не врал, то их как раз в Крыму готовили. Так что тщательнее и внимательнее. Ляпнешь чего-нибудь не так и все, прощай гость.
Все трое переглянулись и синхронно кивнули. Чем дальше, тем больше этот рейс не нравился экипажу. Пожалуй, если бы подошедший кубинец тогда объяснил суть контракта более подробно, они бы отказались. Но в баре возможность заработать почти без риска, да еще получить «подлинные документы», показалась столь заманчивой, что они согласились не раздумывая. Теперь же большинству казалось, что предыдущий африканский рейс с грузом «агрономов и сельскохозяйственными орудиями» был просто разминкой. Особенно с учетом полета в Йемен, о положении в котором они ничего хорошего не слышали. Но было поздно, особенно с учетом представителя заказчика на борту, «белка попала в колесо», оставалось только «бежать», то есть лететь.
Константин попросил Бронштейна привести сидящего в гермоотсеке Родригеса, а сам неторопливо спустился по трапу и, пока группа встречающих подходила к самолету, осмотрелся вокруг.
Аэродром и лагерь размещались в долине между невысоких, но довольно крутых, гор. Взлетно-посадочная полоса была расположена очень грамотно. Прикрытая с боков горами, сама полоса была удобной для взлета и посадки по двум ущельям в горной цепи. Прищурившись, Величко посмотрел на ближайший перевал. Там явно поблескивало какое-то орудие. «Удобные подходы прикрыты зенитками, а может и переносными ракетными комплексами. Арабы, - иронически подумал он – даже замаскироваться как следует не смогли». Взглянув ниже, он обнаружил у подножия гор целый палаточный городок. Рядом различалось что-то вроде полосы препятствий, а чуть дальше, к горам, находилось натуральное стрельбище, от которого доносился звук одиночных выстрелов.
«Натуральный военный лагерь», - пропуская вперед Родригеса, подвел итоги Константин.
Приняли их радушно. Предводитель, высокий пожилой араб с характерным шрамом на лице, поздоровался с каждым за руку и заговорил с Родригесом на русском языке почти без акцента. Выяснилось, что груз будет примерно через два часа, а пока хозяева приглашают экипаж на обед.
Ели что-то вроде плова из риса - типичное угощение для этих мест, с бараниной, черносливом, жирный, горячий, приготовленное на открытом огне по всем правилам. Местные – из общего блюда, руками, как положено по обычаю, а гостям положили в тарелки и принесли вилки. Запивали чаем и морсом, похожим на легкое вино. После обильной еды гостям предложили отдохнуть от жары в оснащенной кондиционером палатке. Поспать удалось почти два часа. Прибыли грузовики и экипаж, быстренько ополоснувшись под самодельным душем и одевшись, отправился к борту. У «борта», охраняемого двумя парами арабов с «калашами», их уже ждали. Два седельных тягача стояли у хвоста самолета, на трейлерах лежали ящики, окрашенные в родной армейский зеленый цвет. Рядом с тягачами притулился небольшой грузовичок, кузов которого был забит небольшими ящиками того же цвета.
- Песец, - выругался Микола-одессит, опуская грузовую аппарель, – И как мы это все грузить будем?
- Не волнуйтесь, вам помогут, - заверил его непонятным образом появившийся откуда-то, словно материализовавшийся из воздуха Родригес. И действительно – погрузка прошла быстро, подъехавшие еще на паре грузовиков арабы работали как трудоголики. Контейнера втянули в грузовой отсек с помощью лебедки, подставленных лаг и какой-то «матери», как на русском, так и по-арабски. Вместились они впритык. Тут же «горячие арабские парни», словно муравьи, потащили из маленького грузовичка небольшие ящики и под руководством (чаще всего буквальным – показывая рукой) Бронштейна, распихивали их по отсеку.
Не успели они забросать в самолет половину грузов, как к стоящему у грузовика и наблюдающему за погрузкой старшему подъехал мотоциклист и что-то сообщил. Главный поманил к себе Родригеса и крикнул какую-то фразу своим парням. Из-за нее они заметались, словно укушенные пчелами. А Родригес, переговорив со старейшиной, быстро забрался по трапу на борт и, заскочив в кабину, потребовал запускать движки.
- Где данные для штурмана? – потребовал Куделько.
- Взлетим, набирай пять тысяч и получишь по рации. Да запускай же! Мас рапидо! – от волнения кубинец перешел на родной язык.
Запуск, прогрев, быстрый подъем аппарели… Грузовики, освобожденные от тяжести, быстро исчезли где-то вдали, за палатками лагеря, оставив только след из медленно опадающей пыли. Махнув провожающим рукой, Куделько вырулил машину на взлетку и, погоняв двигатели, под поторапливающие возгласы Родригеса, начал разбег.  Тяжело груженный самолет разбегался, казалось, бесконечно долго, словно не желая покидать гостеприимную землю. Наконец машина, медленно оторвавшись от земли, начала набирать высоту. Величко, смачно выругавшись в СПУ, пояснил:
- Похоже, там какие-то уроды к нашим хозяевам пожаловали. Аж на трех бронетранспортерах, не считая десятка армейских грузовиков.
- Понял. Не мешай, – Антон слишком занят управлением, чтобы отвлекаться по сторонам.
Самолет проскочил ущелье и, набирая высоту, занял продиктованный по рации эшелон над Красным морем. Штурман диктует курс вдоль границ Саудовской Аравии.
- Потом садимся в …, дозаправка и …, - на несколько секунд штурман замолчал, заставляя экипаж вслушиваться в звучащие помехами наушники, - летим на Кавказ, командир…

г. Батуми.
Кахабер Вашакидзе, старший лейтенант ПВ СССР. Лиза Евсеева, гражданка РФ.

- Товарищ старший лейтенант!
- Что ж ты так орешь, Ломидзе? – Кахабер привычно повертел пальцев в ухе. – Оглохнешь с тобой!
- Я же с гор, товарищ старший лейтенант! – не удивившись, пояснил рядовой. - У нас все так говорят.
- Вот почему бараны тупые! – сделал закономерный вывод Каха. - От постоянного крика у них мозги вскипают. Ладно, что там случилось?
- Милиционеры девушек привезли. Красивые!
- Кто, милиционеры?
- Нет, товарищ старший лейтенант! Девушки! То есть одна красивая, а другая маленькая! Но тоже красивая! Будет. Когда вырастет.
- Ладно, боец, свободен! Титорчуку позвони. А лучше, Тучкова оповести.
- Есть, товарищ старший лейтенант!
Каха отправился в свою комнату. Именно в свою. Выделенную под служебный кабинет и превращающуюся в спальню путем раскатывания матраса. Такого же, как и в милиции...
У крыльца заставы стояла милицейская «эмка» с прикрученной сверху байдаркой. В собранном виде. Упрямые оказались милиционеры.
В кабинете сидели исключительно знакомые лица. Старшина Умприании и обе задержанные.
- Гамарджоба, товарищ старшина, - по-грузински сказал Вашакидзе, - не боишься в одиночку шпионок возить?
- Гагимарджос, товарищ старший лейтенант, - ответил сван и махнул рукой, - какие из девочек шпионки? Дурак твой сержант!
- Он не мой дурак, он - капитана Тучкова дурак! – и перейдя на русский, обратился к задержанным. – Присаживайтесь, Елизавета Андреевна. И ты, Даш, садись, – и снова повернулся к старшине. – Байдарку, гляжу, с божьей помощью собрали.
- Не с Божьей, а с моей, - рассмеялась девушка. - Сами бы до Нового года корячились.
Кахабер взглянул на нее внимательнее. Мда… Вчера Евсеева показалась красивой. Сегодня, успев привести себя в порядок, девушка была ослепительна. Так, что хотелось встать на колени, прокашляться, и завести речь. Или… «Так, Каха! Держи-ка, гормоны в узде! Русские говорят: «Хороша Маша, да не наша». К Лизам это тоже относится...»
- Товарищ старший лейтенант, - отвлек его старшина, - Вы бы мне сопроводиловку подписали, да ребят прикомандировали, вещички выгрузить. И поеду я.
- Из дежурки Ломидзе возьми. Скажешь, я просил, - ответил Вашакидзе, подписывая бумагу.
Сильна, однако, задержанная! Часа три прошло, как проснулась, а старшина милиции, причем, огромных размеров сван, уже за ней вещи носит! Интересно, а Титорчука за сколько укротит? На себя Каха даже не рассчитывал. Нет, закон не нарушит, конечно. Но насчет переноски вещей… Считай, уже согласен!
Перевел взгляд на ребенка. А младшая Евсеева похлеще мамы будет. Взгляд, что твой локатор. Обшаривает кабинет, словно в поисках точки приложения слабых детских силенок. В смысле, что хозяину на голову свалить. Или показалось? Мистика какая-то...
Помяни черта! Запыхавшийся Титорчук влетел в комнату, чуть не сбив стул с ребенком.
- Звиняйте, товаришу старший лейтенант!
- Проходите, товарищ сержант. Раз все в сборе, давайте знакомиться. Старший лейтенант пограничных войск СССР Кахабер Вашакидзе. Это сержант госбезопасности СССР Петро Титорук. Ваше имя и фамилия?
- Но Вы же знаете? – удивленно вскинула глаза девушка. «Ресницы… Не о том ты думаешь, старлей!»
- Порядок есть порядок. Представьтесь, пожалуйста.
- Лиза, - ответила задержанная, потупив глазки.
- А полностью?
Опять выстрел глазами. Какой выстрел! Артиллерийский залп! Не сидел бы на стуле – с ног бы сбила!
- Евсеева Елизавета Андреевна.
- Год и место рождения?
- Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый. Ярославль.
- Девочку как зовут, и кем Вам является?
- Моя дочь, Евсеева Дарья Егоровна, две тысячи третьего года рождения. Родилась в Москве. Мы там с мужем учились. Товарищ Кахабер, мне надо мужа найти!
- Подождите, Елизавета Андреевна! - не выдержал такого наступления пограничник.
- Можно Лиза! - якобы стыдливо потупилась девушка.
- Хорошо, Елизавета Андреевна. Подождите с мужем. Сначала расскажите, как Вы попали на территорию Советского Союза?
- На байдарке приплыла.
Титорчук заскрипел зубами. Словно почувствовав исходящую от сержанта опасность, девушка перевела взгляд на него. Обалдеть, подействовало! Титорчук так и застыл с дурацким лицом.
- Откуда приплыли?
- Из Трабзона.
Лиза сделала паузу и вдруг затараторила:
- Ой, вы знаете, это так интересно, мы плыли, плыли, а там такие волны, а берег весь в скалах, а потом пещера, а там так темно, мы устали, и руки стерли, а…
- Стоп! – заорал Титорчук, получил новую порцию снарядов и немного сбавил тон. – Отвечайте на вопросы. Вы легально пересекли границу СССР?
- Не знаю.
- Как это не знаете? – опешил Титорчук. – Пограничный контроль проходили?
- Нет.
- Гражданство СССР у Вас есть?
- Нет… пока.
- У Вас найдены денежные средства в валюте иностранных государств. Откуда они?
- С карточки сняла.
- Где?
- В Трабзоне, в офисе банка. Там чек есть, я их названия не выговариваю.
- Что Вы собирались делать с валютой?
- Поменять на деньги, имеющие хождение в месте моего пребывания, - ответила Лиза, и, глядя в лицо сержанту, с обворожительной улыбкой добавила, - в соответствии с законами той страны, в которой нахожусь.
«А ведь она не такая простушка, как пыталась казаться вначале, - подумал Каха, - защищается, и толково. Пересечение границы отрицать глупо. А с валютой выкрутилась».
- Вы предлагали людям на пляже купить у Вас валюту и плавсредство.
- Я всего лишь спросила их, где можно это сделать по закону, - девушка снова мило улыбнулась, - возможно, меня неправильно поняли, но это не моя вина.
«А ведь это тоже игра. Теперь играет в опытного юриста. А законов не знает, потому и обходит все вопросы».
- Когда Вы были завербованы разведкой Турции? – резким голосом неожиданно спросил Титорчук.
Девушка преобразилась. Возможно, и это была игра, но… Так сыграть?! Да и бессмысленно, вроде.
- Ах, разведкой Турции… - протянула она, повернувшись к Титорчуку, - дело мне шьешь, урод?! Выслужиться на мне решил?! – с каждой фразой голос повышался, переходя на крик. - А ты сидел с ребенком в чужой стране без денег?! Тебе предлагали эвакуацию в Болгарию за постель?! Ты на байдарке в шторм ходил?! По тебе из пулемета стреляли?! Сдери себе кожу с ладоней, а потом сделай вот так!
Сержант не успел даже дернуться. Девичья рука взметнулась вверх и врезала Титорчуку по щеке. Удар был смягчен бинтами, но голова сержанта резко мотнулась в сторону. И тут же обратно. От второй пощечины. А девушка продолжала орать:
- Вот теперь, шей! Сажай, сука! Правду про вас писали! И про гэбню вашу! И про Сталина с Берией! Зря я, дура, не верила! Сажай, урод! За твою разбитую рожу и сесть не жалко!
Она вдруг рухнула обратно на стул и зарыдала, уронив голову на руки.
Зато вскочила дочка. Крохотная девчушка встала в стойку, отдаленно напоминающую что-то восточное, и заявила:
- Только троньте маму! Убивать буду! Меня папа учил!
- Даша, сядь на стул, - спокойно произнес Кахабер. – Никто твою маму не трогает. Это она товарища сержанта побила.
Девочка недоверчиво посмотрела на него, потом на Титорчука, и осталась на месте.
- Я постою.
- Тю, скаженная, - проворчал сержант, ощупывая нижнюю челюсть. – Рокив на двадцать пять языком дурным намолола. А стукнула, получается, зовсим забесплатно.
- Ну и сажай! Ну и пожалуйста! – донеслось сквозь рыдания. – Егор вернется, он вам устроит! Он вашу шарагу по камушку разнесет! Пожалеете, что на свет родились!
Каха налил в стакан воды:
- Даша, дай маме попить.
Девочка несколько секунд подумала, но стакан взяла и поднесла Лизе.
- Мам…
Та пила, мелко стуча зубами о край. Вытерла бинтом слезы. Гордо вздернула подбородок:
- Ну чего не сажаете? Зовите своих горилл!
- Нету здесь горилл, и нигде нету, - ответил Вашакидзе. – Недоработка. Успокоились? А теперь, если хотите, чтобы мы нашли Вашего мужа, расскажите всё, что с Вами случилось. И почему Вы уверены, что он в Советском Союзе?
Рассказывала девушка долго, путаясь и сбиваясь, но достаточно подробно. Про Турцию и «чертов отдых», про Алевтину Федоровну, доярку из Свердловской области, про пропавшие билеты, исчезновение связи, неработающее консульство, мороженое для Дашутки, продажу вещей, турка старичка - прокатчика, подарившего байдарку и объяснившего дорогу, про Тольяттинскую гонку, про мужа, идущего по Китайскому Памиру и обязательно сообразившего вернуться в СССР, про двухсоткилометровый морской переход, ночевку на острове, шторм, несостоявшийся оверкиль, погоню, пулеметную очередь, слепое торканье в подземном туннеле, болящие руки, последние километры… Она сбивалась, отвлекалась, уводила рассказ в сторону, возвращалась обратно. А когда прозвучало последнее: «Вот!», сержант Титорчук встал и направился к двери, бросив на ходу:
- Пиду, запрос дам. На Егора Евсеева. Заодно отправлю Ломидзе за мороженым, - и уже из-за двери донеслось его недовольное бурчание. – Сразу сказать не могла? Обовъязково морду бить? Вона в мене, може, теж не казенная!

Отредактировано Логинов (23-03-2013 12:17:12)

В небе ФРГ, Польши, CCCР.
Федька Брусникин, тинейджер, пилот-любитель

Четыре небольших самолетика дружной стайкой двигались в восточном направлении. Машины были похожи, как капли воды. Неудивительно, одна и та же модель, один год выпуска. Даже владелец один. Пилоты, конечно, разные, как и раскраска. Впрочем, три самолета были раскрашены однотипно: неяркая расцветка темных тонов и выделяющиеся кресты на крыльях. Четвертый, окрашенный в ярко-красные и ослепительно белые тона, не нес никаких знаков различия, кроме положенных по закону.
- Не повезло тебе, Фриц! – раздался голос из рации. – Не досталось фирменного! Вот по нам сразу видно, летим «нах дер остен». В СССР, как когда-то наши деды!
- Ничего страшного, - отозвался пилот, - кому-то ж должно было не хватить.
Его собеседник расхохотался и, не отключая связи начал орать несвязную песню, которую, похоже, считал гимном люфтваффе. Фриц отключил передачу, приглушил громкость приемника и сказал девушке, сидевшей рядом:
- Похоже, у Ганса от радости выключились остатки мозгов.
- У него их и не было никогда. Это же надо, радоваться нацистским крестам на крыльях! А если русские решат, что всё вернулось, и начнут палить?
- Ты заметила, что в Варшаве заправлялась куча народа. И расцветка у всех, как у Ганса.
- Ага! Похоже, во всех аэроклубах планируются съемки фильмов про вторую мировую.
- Не знаю, насчет фильмов, но мне это не нравится. Как-то всё… странно. Как специально сделали. И даже не спрашивали, куда летим. Словно их предупредили.
- Не-а, не специально! Никто же не знал, кто конкретно полетит. И в каких клубах будут самолеты брать. А в аэропортах мы всем давно надоели, вот и не спрашивают.
- Да ладно, просмотрел форум, и все понятно. Кто и куда. Вот только успеть всех владельцев уговорить перекрасить самолеты…
Фриц помотал головой. Сомнения зародил еще механик в аэроклубе. Отто был уже немолод и повидал всякого. А еще почему-то хорошо относился к Фрицу.
- Послушай, Фридрих, - сказал он. - Вчера вдруг поступило распоряжение срочно перекрасить самолеты. Говорят, собираются снимать кино о войне, а после вашего полета – не успеют.
- И что? Пусть снимают.
- Это очень странно, мальчик. Герр Брюннер лично отдал этот приказ, а не передал через Альберта, как делает это всегда.
- Что, хозяин соизволил оторвать от дивана свою жирную задницу?
Отто поморщился от такой непочтительности, но продолжил:
- Да. Но если это настолько важно, то почему он разрешил ваш вылет? Очень странно. Я не успел перекрасить один самолет. Лети на нем. Это та машина, на которой ты обычно летаешь.
Фрицу не слишком хотелось выделяться, но что-то в голосе механика подсказало: совет надо послушать. Тем более, собрался лететь не один. В полете же уверенность в правильности поступка только окрепла. Слишком много невероятных совпадений.
- Внимание, камрады, - раздался в наушниках голос Ганса, - пересекаем государственную границу. Дальше под крылом только вражеская земля.
Фриц грубо выругался. Его спутница надулась, хотя обычно на такие выражения не реагировала. Ну, почти не реагировала, если по-честному. Привыкла, что Фриц не ругается, в отличие от большинства знакомых тинейджеров.
- Извини, - сказал парень, - просто других слов не найти. Надо свалить от этого придурка. Заявить такое в эфир! Если русские влепят ему пару очередей в хвост, будут правы.
- Но он старший в нашей группе.
- С чего это? Никто его не назначал, к тому же здесь не армия. Тем более, у нас другая цель. Посмотри карту, нам не пора забирать левее?
Девушка перевела взгляд на планшет, лежащий у нее на коленях:
- Да можно.
Фриц включил передатчик:
- Камрады, у меня что-то с элеронами.
Посыпались предположения о возможных причинах и советы, как можно выйти из положения. И те, и другие частью серьёзные, частью шутливые.
- Не помогает. Попробую сесть на то поле на востоке. Если сумею починить – догоню.
- Фриц, - съязвил Ганс, - тебя наверно, сбили русские зенитчики! Ты слишком выделяешься на общем фоне.
- Тогда меня возьмут в плен, - отшутился Фриц, - и будут поить «русиш водка» вместо «сыворотки правды».
Красно-белый самолет сбросил скорость и пошел вниз, уклоняясь влево. Но вместо того, чтобы сесть, пролетел над полем и снова начал набирать высоту, уходя на юго-восток.
Сел Фриц только через час. На почти точно таком же лугу, как и собирался. Разве что на самом краю располагалась небольшая деревушка. Пилот открыл дверцу, выпрыгнул наружу, с удовольствием потянулся и помог выбраться из кабины девушке, прячущей под банданой разноцветные лохмы.
- Ну что, Танька? – спросил Федька Брусникин. – Пойдем, глянем на родину Ургросcфатера?..

г. Смоленск.
Кирилл и Иван Неустроевы.

- Нет, Ванька! Ну как ты здесь живешь? А? - Кирилл в упор уставился на прадеда. – Ну как?
Иван оторвал мутный взор от столешницы:
- Кирюха! Не гунди! Хорошо живу! Как все живут, вот! Ты это, наливай, контра проклятая!
- Что «хорошо», что «хорошо»?! - кипятился Кирилл. – Компьютера нет! Видака нет! Даже говняного телевизора, пусть черно-белого - и того нет! Горячей воды нет! Газовая колонка, и та сломана! Втроем в одной комнате! Ты когда с Ленкой любовью занимаешься, Серега что, трубу на паровозе изображает?
- А мне по барабану, - упрямо произнес Иван, опрокидывая стакан. – Мне твой «кампутир» не нужен! Вот! Ты эти буржуйские штучки брось! Я хто? Я совейский проли… пролю… пролетарият я, понятно! Рабочий класс!
- Точно, и тебе нечего терять, кроме своих цепей!
- Нечего, - согласился Иван – Ты прав.
Разговор шел уже третий день. Пьянка и разговор. В четверг у Неустроева-старшего был выходной. На следующие три дня взял отгулы. Или как там это называлось. Кирилл толком не понял. В связи с приездом из будущего правнука. Прабабушка с десятилетним дедом уехали на море, и никто не мешал мужицкому досугу. И агитации.
Вот только объект не поддавался. Не брали Ивана ни красочное описание благ мира будущего, ни красивые фотки, собранные в ноутбуке, ни матерный отзыв о его, Ванькином, существовании. Всё, чего удалось добиться Кириллу, так постоянного обращения к себе - «контра проклятая».
- Мне терять нечего! – декларировал «пролетарий». – Зато получу я весь мир! Так товарищ Ленин сказал. Или товарищ Троцкий, когда еще был товарищем…
Иван поднял большой палец вверх и шепотом просипел:
- Только об этом тс-с-с! Товарищ Троцкий нам совсем не товарищ! Это сам товарищ Сталин сказал!
Кирилл попытался вернуть предка на грешную землю. Пока тот совсем не запутался в товарищах.
- Я тебе что предлагаю, а, Вань? Ты послушай!
Иван согласно мотнул головой:
- Говори, контра проклятая!
- Никто тебя не заставляет бежать из страны навечно. Я что предлагаю? Съезди, посмотри, как люди живут. Не понравишься – вернешься.
- Зачем?
- Шоб було!
Ванька посмотрел на Кирилла сквозь стакан.
- А меня выпустят?
- Ты же свободный человек! – поддел Кирилл. – Пролетарий! Кто тебя остановит?
- Никто! А обратно впустят?
- Ты же сво…
- Э! – перебил потомка Иван. – У нас милиция не лаптем щи хлебает! Это тебе не ваша продажная девка капитализма!
- Кто? – вылупился от неожиданности Кирилл.
- Полиция ваша! – пояснил прадед. – Слушай, контра проклятая, а чего я на тебя до сих пор милицию не вызвал?
- Я твой правнук!
- А, ну да! Точно… Тогда наливай!..