Москва, Курский вокзал.
Егор и Лиза Евсеевы, граждане СССР

- Странно! Почему на Курский? – удивился Санек. – Всегда на Казанский приезжали! Площадь перешел и на Ярославском, - он украдкой вздохнул. – Почти дома…
- Так это в наше время, – откликнулся Лешка. - Здесь всё по-другому. Да, Наташ?
- Не знаю, никогда не была в Москве.
- Парни, мы едем литерным! – разъяснил Влад. - Куда захотят, туда и подадут. Откуда лучше отправлять, туда и направляют. Понимать же надо. - И выразительно постучал пальцем по лбу зажмурившегося от неожиданности Лешке.
В купе заглянул Сергей. Не заходя внутрь, сказал:
- Готовы, ребята? – и, опережая дружный кивок. - Пошли!
Как это обычно и бывает, все двинулись одновременно. В небольшом тамбуре сразу стало тесно. Никто, конечно, не возмущался. Но проводник понимающе изогнул бровь и, не дожидаясь полной остановки начал открывать дверь...
Поезд встречали. И неслабо встречали. На перроне, их ждала группа человек из десяти, все в форме наркомата внутренних дел, во главе с капитаном ГБ. Вели себя чекисты крайне уважительно. Стало ясно, что они больше почетный эскорт, совмещенный с охраной, чем конвой. Наметанный глаз Усольцева заметил еще пару десятков ребят в штатском, плотно перекрывавших территорию. После ничем не примечательной процедуры знакомства ожидаемый порядок действий был нарушен. Капитан, отводя глаза, поинтересовался:
- Товарищи не могли бы вы подождать полчаса? Нам надо встретить еще один поезд.
Все только пожали плечами. Тоже, блин, проблему нашел! Раз надо, подождем. Можно подумать, мы имеем хотя бы совещательный голос. Однако, чекист еще не закончил:
- Товарищ Евсеев, - теперь он обращался только к Егору, - Вас не затруднит поучаствовать во встрече…
- Лиза?! – идиотом надо быть, чтобы не понять! – Что же вы молчали? Что с ними?!
- Так я и говорю, - улыбнулся чекист. - С вашей женой и дочерью всё в порядке. Просто… Во избежание, так сказать, сложностей...
- Не тяни, капитан, - бесцеремонно вмешался Лешка, - рассказывай, что там Лизка натворила, что ее всё НКВД боится? Черное море на байдарке переплыла или кому-то из ваших морду набила?
Капитан растерялся окончательно. Потом обреченно махнул рукой.
- Значит, правда! И то, и другое. И еще кое-что. Честно говоря, не очень верил. Но раз уже и вы в курсе...
- Да не в курсе мы, - успокоил Лешка. – Просто Лизка – она такая. Она может. Рассказывай по порядку.
- В общем, по поступившей информации, Елизавета Андреевна ограбила турецкую гостиницу и два банка, отбилась от бандитов, оставив за собой не то семь, не то десять трупов. В шторм переплыла Черное море. Избила нашего сотрудника. Или дочка избила… Не суть… В общем, чем раньше вы, товарищ Евсеев, окажетесь рядом с этим стихийным бедствием, тем лучше.
Егор ошалело молчал. Зато Лешка, настроение которого резко поднялось, изгалялся вовсю.
- Ну, море переплыть это Лизок запросто. На раз-два! Идиоту какому по морде съездить – тем более, это и Дашке по силам. Бандюганов недоношенных разогнать вдвоем - тоже не проблема. За банки и гостиницу - значит, очень надо было. А вот насчет трупов, это ты капитан, хватанул! Не будет Лизонька никого убивать. Она девушка нежная, это занятие не любит. Так справится. В общем, пошли встречать!
- Идти никуда не надо, - пояснил сотрудник госбезопасности. - Поезд подадут к этой же платформе. Собственно, уже подают. Иначе, мы бы давно бежали на другой путь.
- Что ей грозит? – задал Егор наиболее важный в данный момент вопрос.
Капитан усмехнулся:
- Ничего вашей жене не грозит. Сотрудник признал свою вину в инциденте. Турция требовала выдачи. НКИД ноту игнорировал. Говорят, сам товарищ Сталин сказал: «Такие кадры могут решить всё!» В общем, как и с Вами. В распоряжение НИИЧаВо.
- В распоряжение чего-чего? – не понял Санек.
Капитан пожал плечами:
- Новый наркомат. Иновременных инноваций…
Он замялся, видимо забыв дальнейшую расшифровку.
- Чародейства и волшебства, - закончил Лешка. – Вполне подходящее название для дурдома, куда собирают таких, как мы! Эти кадры могут такого нарешать!.. Егор! Ты куда?!
А Егор уже бежал вдоль остановившегося поезда навстречу радостно орущей «Папа!» Дашке. Нет, уже стоял, держа дочку на левой руке, а правой обнимая уткнувшуюся ему в грудь плачущую жену.
Лиза тихонько всхлипывала и негромко бормотала:
- Я знала! Знала! Знала, что ты меня никогда не бросишь! Обязательно найдешь, что бы ни случилось! Знала!
Дашка, уцепившись правой рукой за папину шею, левой гладила маму по голове, приговаривая:
- Мам, не плачь. Вот же папа здесь. Не плачь, мам!
Лиза всхлипнула еще раз, подняла голову и еле слышно шепнула Егору:
- Я из Турции такое платье привезла! Закачаешься!
И счастливо рассмеялась.

г. Ленинград. СКБ-1 Кировского завода.
А.М. Люлька, главный конструктор.

В небольшом выделенном для испытаний помещении, на срочно изготовленном специальном станке размещался, сверкая металлическим блеском гладко обработанного корпуса, сигарообразный двигатель. Его сопло уставилось в проделанную в стене дыру, соединенную с помощью свежесложенного из кирпичей дымохода с трубой котельной.  Внизу, под станком, на подставке из деревянных брусьев, приклепанных к полу, стоял электромотор. К нему от щитка у двери тянулись провода, прикрытые на всякий случай металлическим кожухом.  Архип Михайлович, стоя за щитом из танковой брони, прикрывавшим место наблюдателей, подал сигнал. Стоящий у щитка электрик перебросил рубильник и двигатель стал вращаться на малых оборотах. По сигналу Люльки он же включил следующую скорость. Одновременно Эдуард Лусс открыл кран, подавая топливо в двигатель, и щелкнул переключатель, включая электрическое зажигание. Скорость вращения увеличилась. Электромотор выключили, но двигатель с ревом продолжал набирать обороты. Из-за вырывающихся языков пламени защитный кожух электромотора накалился докрасна. Из сопла, как из жерла гигантской паяльной лампы, с сильным гудящим звуком вылетала голубовато-оранжевая струя пламени, скрываясь в дыре дымохода. Все смотрели как зачарованные на этот раскаленный вихрь.  Рев двигателя усилился, переходя в оглушающий грохот. Все вокруг дрожало, как в лихорадке, звенели стекла. Вдруг потоком сорвало защитный кожух и обмотка электромотора загорелась. Двигатель сразу остановили, отключив топливо. Горящую изоляцию быстро погасили — огнетушителей было приготовлено много…
Радостные испытатели вышли во двор. Многие ковыряли пальцами в ушах, потряхивали головой, отгоняя стоящий в ушах звон.
- Архип Михайлович, получилось?! – подъехавший к домику директор Кировского завода Зальцман смотрел выжидающе. Еще бы, поговаривали о каких-то неприятностях, которые у него начались после События. Некоторые уверяли даже, что его вот-вот арестуют. Но пока все оставалось по-прежнему, хотя в заводоуправлении ждали комиссию из Наркомата Госконтроля. Похоже поэтому не обращавший особого внимания на конструкторов директор сегодня лично приехал проверить результаты экстренной работы двигателистов.
- Да, Исаак Моисеевич, получилось, - в голосе конструктора радости не было. Совсем.
- Отлично! – залучился улыбкой директор. – Сейчас же едем, доложим наверх об успехе испытания.
- Какой успех, товарищ Зальцман? – обиженно споросил Люлька. – Мы получили игрушку, которую надо еще доводить и доводить. А вы хотите сразу хвастаться?
- Почему бы и нет, - серьезно ответил Зальцман. – Мы доказали, что способны быстро освоить то, на что у остального мира ушло семьдесят лет.  И двинуться вперед.
- Преувеличиваете, Исаак Моисеевич, - ответил устало Люлька, - мы только начали догонять весь остальной мир. Только начали. Надо научиться «чувствовать» абсолютно новую технику, предугадывать возможные дефекты, понимать физику происходящих в двигателе процессов.
- Но у нас будет вся возможная информация! – возразил Зальцман.
- Информация без опыта – ничто. Инженерное знание, воплощенное в готовом изделии, покоится на сумме опыта от неудачных вариантов, дефектов, ошибок и прочего, подчас не содержащегося ни в одном документе. Поэтому и хочу предостеречь вас от излишнего оптимизма. Впереди пока только работа…

Подмосковье. «НИИЧаВо».
Ефим Осипович Фридлендер, нарком «НИИЧаВо»

- Товарищи! – нарком оглядел зал.
Собралась большая часть наркомата. Если быть точным, в просторном зале присутствовали все граждане СССР, родившиеся во второй половине двадцатого века. Иновременцы, неперемещенцы и тому подобное. Терминов придумали много, но с одним удобным и универсальным словом для обозначения людей из разных временных эпох пока еще не определились. Ни для «предков», ни для «потомков». Придумают ли, еще вопрос.
Пройдет несколько месяцев, может, несколько лет, и это понятие станет просто не нужным. Союз перейдет на всеобщую систему летосчисления. Паспортистки недрогнувшей рукой будут заполнять новую графу «год рождения», не обращая внимания на несоответствие разницы между написанной цифрой и реальным возрастом гражданина. Впрочем, паспортисток и раньше не особо беспокоили несоответствия. Но и куда более образованные товарищи, составляя биографии выдающихся деятелей современности, не погрешат истиной, сообщая следующее: «…родился в 1938 году, в 2024 году, в возрасте семнадцати лет…». Биографии, конечно, будут писать позже, но это уже детали. Всё новое раньше или позже становится привычным. «Предки» надежно перемешаются с «потомками». А лет через семьдесят, и ни тех, ни других не станет даже формально. Сейчас же они еще не едины. И от этого появляются проблемы, которые приходится решать в узком кругу. Вот и сегодня в конференц-зале НИИЧаВо нет ни одного «предка». Даже вездесущая Ирка не проникла. Собственно, Фима сам ее попросил и объяснил, в чем дело. А умница Ирка согласилась. Проблему, стоящую на повестке дня «потомки» должны решить сами.
- Товарищи, - повторил Фридлендер. – Мы собрались, на первый взгляд, по несерьезному поводу. Но только на первый взгляд. Так получилось, что мы, люди двадцать первого века оказались в стране, переброшенной из середины двадцатого. Кто в этом виноват — мы так и не узнаем. Но, сами понимаете, что это совсем не главное. Важнее другое. Каждый из нас мог выбрать, жить на Родине, или уехать в другие, современные нам страны, с привычным положением дел, со знакомой жизнью. И каждый из нас выбор сделал. Здесь сегодня только те, кто выбрал Советский Союз. У каждого свои причины выбора. У кого-то высокие и благородные. У кого-то совершенно житейские. Возможно, у кого-то и весьма некрасивые. Но все мы вернулись в СССР и собираемся здесь жить! И надеемся, что наша помощь поможет нашей Родине, на семьдесят лет отставшей от всего мира. Но кроме нас, здесь живут и другие люди. Которых, кстати, намного больше, чем нас. Те люди, которые жили здесь раньше. Которых мы зовем «предками», и это правда, ибо предки каждого из нас в их числе. Люди, которым мы пришли помогать!
Фима сделал вынужденную паузу. Привычки готовить речи заранее, у него не было. Тем более, никогда не читал по бумажке. Живой разговор найдет более удобный путь к сердцу, нежели казенные фразы, которые и сам выступающий не может запомнить. А то, что иногда приходится останавливаться, чтобы собраться с мыслями – не страшно. Зато ни один, самый каверзный вопрос не застанет врасплох, не выйдет за пределы обозначенного русла. Ведь его нет.
- Мы только начали работу, но уже сейчас, в самом начале пути, обнаружилась серьезная проблема. Если сказать одним словом, то имя ей «снобизм». Наш снобизм! Мы почему-то решили, что любой из нас изначально лучше, умнее и толковее тех, кто пришел из сорок первого!
Фима вновь замолчал. На этот раз совершенно умышленно, чтобы была возможность вклиниться и выкрикнуть с места возражение. Нарком даже предполагал, кто именно купится на столь дешевый ход. Да что предполагал, был уверен процентов на девяносто. Трудно ошибаться, зная заранее. Ну, а Дима Селин, конечно же не подвел!
- Так оно так и есть! – воскликнул с места «очень полезный фрукт». – Васька вчера кнопку «Эскейп» на клавиатуре полчаса искал! Я по часам засек!
- Тогда скажите мне, товарищ Селин, - ехидно уточнил Фима, - сколько времени потребуется лично вам, чтобы найти суппорт у винторезного станка?
Такого вопроса «фрукт» не ожидал:
- Так я это… не слесарь…
- На токарных станках работают токари, а не слесаря. Так вот, найти суппорт намного проще, чем кнопку «Эскейп». И Василий Абашев, который на этих станках чудеса творит, имеет не меньшее право считать тупым вас, чем вы его, - Фима чуть повысил голос. – Но он так не считает. Вовсе не потому, что Вы лучше. А потому, что Василий Абашев умеет уважать людей, а Вы – нет. Если бы дело было в одном Дмитрии, - теперь Фридлендер обращался ко всей аудитории, - не стоило бы и огород городить. К сожалению, в той или иной степени подобное отношение появилось у многих. Потому я не буду приводить конкретных случаев. Даже скажу Диме спасибо за его готовность демонстрировать общие ошибки на собственном примере. Я хочу лишь очертить проблему, а бороться каждый будет сам. Поскольку бороться придется с собой. А борьба с собой — самая трудная!
Нарком отхлебнул воды из стакана и продолжил:
- Я сейчас буду говорить громкие и пафосные слова. Надеюсь, вы простите мне пафос. Не потому, что я народный комиссар. А потому, что это правда! Что за люди - те, что окружают нас? Это те самые люди, что переломили хребет фашизму. Те, которые построили большую, сильную, уважаемую в мире страну. Они умеют переносить любые трудности. Кто-то может сказать, что они этого еще не сделали. Да. Но мы-то знаем, они это сделают. Они могут это сделать. А теперь я спрошу вас. А мы на это способны? – он обвел взглядом зал.
- Конечно!.. – выкрикнул Селин.
- Помолчи, клоун, - одернул крикуна Мишарин, юрист из Новосибирска. - Ефим Осипович, на этот вопрос невозможно дать ответ. Вот так сразу взять и заявить о нашей способности или неспособности...
- К сожалению, Александр Владимирович, можно. Ибо ответ этот неутешительный. Не способны. Всё, что мы смогли, это прохлопать страну, построенную нашими предками. Вот этими самыми, которых мы считаем тупыми, неумелыми, наивными и бестолковыми.
- Ефим Осипович! – воскликнул Мишарин. – Это некорректно! В девяностом нам было по двадцать-тридцать лет, и нас старательно накачивали фигнёй, вроде Говорухинской «Россия, которую мы потеряли» и песен Талькова. А многих вообще еще не было! Сейчас совсем другое дело. Сейчас нас «ништяками» в виде жвачки и джинсов не купишь!
- Вы так считаете? – усмехнулся Фридлендер. – А скажите, какого черта мы жили в Российской Федерации, а не в Советском Союзе? Не в девяностые, а в две тысячи десятом?
- Заново создать страну намного сложнее, чем ее развалить, - не сдавался юрист.
- Серьезно? У наших предков с момента окончания гражданской войны за спиной девятнадцать лет. И у нас с момента развала Союза – девятнадцать. А результаты сравним? Как Вы считаете, если сейчас на место населения СССР перенести население Российской Федерации. Всё, целиком, что мы получим через год?
Мишарин задумался. Наконец, сказал:
- Россию две тысячи десять мы получим. Вернее, две тысячи одиннадцать... Вы правы, Ефим Осипович. Даже если вместо Путина и Медведева будут Сталин и Берия.
- Вот об этом я и веду речь. Нас сейчас не купишь джинсами и жвачкой. Согласен. Мы подорожали. Теперь нас купят интернетом и айфонами. Не всех. Очень надеюсь, что собравшихся в этом зале – нет. Но даже если так, все равно мы слабее «предков». Или кто-то думает, что им не предлагались свои «ништяки», когда ставился изначальный выбор? Можете не сомневаться, предлагали. Но результаты все видели.
Фима опять сделал паузу.
- Мы все тоже сделали выбор! Отказались от сытой и обеспеченной жизни в мире двадцать первого века. Пошли жить в коммуналки и общежития. Некоторым пришлось прорваться через барьеры, поставленные врагами СССР за кордоном. Сейчас сюда везут ребят, перешедших через Памирские горы и девушку, переплывшую на байдарке Черное море… - он переждал шум, вызванный известием.  - Всем нам за это честь и хвала! Но изначальным гражданам СССР тоже есть чем гордиться. А никакие наши достижения не идут в сравнение с их подвигами на войне. Они достойны нашего уважения в куда большей мере, чем мы их. Да, они менее образованы, чем мы. В чем-то наивны. Но это временно. Очень скоро «предки» нас во всем догонят. А наша задача помочь им сделать это быстрее. И самим научиться у них не продаваться за «ништяки». Думать не только о себе. Не попадаться на песни и книжки. Перестать быть стадом. Научиться строить, а не ломать. Научиться быть людьми.
Нарком обвел взглядом притихший зал.
- Я не жду громких выражений согласия. И тихих тоже. И пафосных речей с биением себя кулаком в грудь тоже не надо. Всё, что я хочу, это чтобы каждый про себя обдумал то, о чем мы сегодня говорили. И сделал выводы. Собственные. Вот и все, наверное.

Москва. Кабинет т. Сталина.
И. В. Сталин, секретарь ЦК ВКП (б), Председатель СНК СССР

Он подождал, пока дверь закроется и только после этого встал. Мягко ступая по ковру, обошел стол, прошелся по кабинету. Задержавшись около большой карты мира, занимавшей почти полностью одну из стен, он оглядел ее. Новенькая, только вчера повешенная карта отражала ситуацию едва ли не лучше любых слов. Окрашенные в различные оттенки голубого, светло-зеленого и синего страны Евросоюза, зеленая туша САСШ в Америке, японские Курилы и Южный Сахалин, на которые уже нацелились американцы, планируя разместить там свои базы. И, наконец, темно-голубой анклав Восточной Пруссии с Мемелем. И там тоже американцы. Вместе с немцами. Рядом с Литвой. Литвой, в которой вовсю еще стреляли недовольные националисты. И которую нужно было чистить и чистить. Вместе со всей Прибалтикой. Если же добавить сюда еще и внутренние, невидимые для наблюдателей споры в «монолитных рядах» советского общества…
В общем, легко не было и не будет. И все же он смотрел на карту, на огромные просторы страны, занимающей одну шестую суши с оптимизмом. Бывало и хуже. Вспоминались самые тяжелые времена Гражданской, разруха двадцатых, подковерные схватки тридцать седьмого, тридцать восьмой, когда будущее страны висело на тонком волоске и во многом зависело  от ума и организаторских способностей одного человека. Человека, которому он поверил и который оправдал это доверие. Оправдал и продолжает оправдывать, неся вторую по тяжести ношу в государственных делах. И будет нести, как бы ни интриговали против него остальные. Жаль только, что он по своему складу характера именно второе лицо, а не первое. Не вождь, отнюдь не вождь. И в преемники не годится однозначно.
Он вернулся к столу, осторожно тронул рукой клавишу «мыши». На экране появился список, который он уже видел и который хотел посмотреть еще раз. Список вооружений, имеющихся у страны. Неперенесенных кораблей и самолетов, переданных и передаваемых корейскими и кубинскими друзьями. Тех, что готовы, по первым сведениям, передать в аренду китайцы и  Венесуэла. И среди них список атомных подводных кораблей нового флота СССР. Флота, который надо было создавать заново. «Ракетные подводные крейсера стратегического назначения… Название длинное, но верно отражающее значение этих подлодок. Три, всего три штуки. Столько же, сколько было линкоров, – он помнил весь список наизусть, поэтому не стал перечитывать его снова, просто посмотрел и отвернулся. Одними штыками мир не установишь.  Армия и флот, это все не самое главное. Главное в экономике, в тех самых заводах и фабриках, которые составляют основу любого государства, без которых самая могучая армия – всего лишь химера.
Поэтому он закрыл этот список и открыл другой, с текстом заключенного с израильтянами экономического договора. Концессии, внешнеторговая деятельность, воссоединение семей – хитрые евреи не упустили ни одной выгодной позиции. Но договор был взаимовыгоден. По крайней мере в этих условиях. Если бы партнеров такого уровня было несколько, некоторые пункты можно было бы и оспорить. Но пока пришли только израильтяне. Есть еще и финны, но те скорее посредники. Да и не очень-то он верил в экономическое могущество этого лимитрофа. Умом понимал, что за семьдесят лет многое изменилось, но… не верил. А остальные… Остальные раздумывают, прикидывают и решают. Кроме китайцев. Но тех, есть мнение, надо держать немного в стороне. Называются коммунистами, но своего явно не упустят. Не зря Вышинский крутится, как рыба на сковородке. Но ничего, он мужик умный, лишнего не пропустит. Воспоминания о переговорах с Вышинском перевели мысли на другие переговоры. С самой непредсказуемой нацией Европы. Вот уж кто практически не изменился за эти годы. Уехавший сегодня днем в Стокгольм, где должны были продолжиться встречи с поляками, Молотов так и заметил:  «Над ними время не властно и министр иностранных дел сегодняшней Польши кажется двоюродным братом Бека ». Ничего, худые переговоры лучше доброй войны. А войны как раз и не будет. Польский Президент оказался, на удивление, вполне адекватным политиком. А остальные, развевавшие кусок на наши земли и богатства так и не смогли договорится, как их делить. К тому же главной державе современного мира, САСШ отнюдь не хотелось усиления никого из его друзей-соперников. И они это высказали, пусть и неявно.
Он кивнул, подтверждая самому себе свои мысли: «Только так и никак иначе. Экономика, пусть она и основа любой формации, вооруженные силы – все это важно. Но без идеологии, без правильных целей, без нормального руководства никакая экономика, никакие штыки не спасут страну от разгрома. Та же Франция сорокового года – наглядный пример того, как можно разбить самую мощную страну, население которой не имеет нужного идеологического настроя. Или Союз этого мира. Потерянные идеологические ориентиры, привели к разложению правящей партии, к дезориентации народа и к распаду страны, откату к самым диким временам капиталистической эксплуатации, к разрушению экономики. И не допустить такого в нашей истории – самая главная и важная задача. Стать идеологически независимыми и самодостаточными не менее важно, чем стать независимыми экономически. Идеологическая независимость… - эта формулировка ему определенно понравилась. - Можно в некоторой степени позавидовать ситуации, когда страна может позволить себе плевать на мировое общественное мнение. Ведь что такое нынешнее общественное мнение, если присмотреться внимательно? Негодование тех, кто считает себя самым культурным и цивилизованным. Дескать, когда бомбили югославские, иракские и афганские города, то это делалось для их же пользы, для приобщения их населения к демократии. Но мы этого понимать не хотим и не будем. Так что пусть поджимают губы дальше. А мы уж как-нибудь это переживем. Главное, чтобы наш народ и потом, в будущем, не увлекся сладкоголосым пением этих «сирен демократии». Эту ошибку надо учесть. Без теории нам смерть». Он опять встал и прошелся по кабинету, формулируя про себя ближайшие задачи в идеологической сфере. Применить опыт Кубы, Кореи, собственные, отложенные за текущими делами и заняться дальнейшим развитием теории. Навести порядок в сфере образования. Пожалуй, по возвращении перебросить туда Вышинского. Самому тоже надо будет внимательней изучить, что там происходит.  Особенно в подготовке педагогов. Воспитание молодого поколения должно быть доверено самым образованным и самым надежным людям. И достаточно получающим, чтобы не думать о прозе жизни. УЗОО и прочие предложения по развитию гениев принимаем, но кроме того надо подтягивать и общий уровень всего образования. Он вздохнул, представив, каких денег это будет стоить. «Проверить возможность перераспределения бюджета, сократив часть военных расходов? Надо Звереву дать срочное поручение. И Вознесенскому. Но о нем надо подумать, не завалит ли порученное. А теорией заняться самому. Написать об основе всего общества – экономике».
Он уселся за боковой стол, взял бумагу и написал на ней заголовок: «Экономические проблемы социализма и наши задачи». Нанес несколько тезисов и отложил лист в сторону, напомнив себе, что необходимо озадачить секретариат подбором сведений по этой теме.
Поднялся и тут же услышал зуммер стоящего на столе телефона. Подошел, поднял трубку.
- Товарищ Сталин, - Поскребышев старался говорить невозмутимо, но он почувствовал необычный тон его голоса. Тем более, что новый телефон передавал его намного лучше старого. – Товарищ Сталин, к вам товарищ Меркулов со срочным докладом.
- Что такое? – удивился он.
- Товарищ… - Поскребышев очень странно произнес это слово, - Вознесенский сбежал в Финляндию.
- Вот как? – теперь удивления в его голосе не было, только ледяное спокойствие. «Интересно, откуда утечка?» - Пригласите товарища Меркулова в кабинет…

В военной, в которой я прослужил 21 год летчики всегда пользовались либо шлемофоном либо гермошлемом. Но исправил на гарнитуру.

Отредактировано Логинов (24-03-2013 14:34:07)

Кроме вас никого не возмутила. И тут вы не правы- он не опускает людей, а показывает разницу между ними и их предками.

Прошло 9 дней. И работа как вы могли бы заметить, называется по другому. А то, что основа всего = экономика ни одному марксисту объяснять не надо.
Идея - это хорошо, но без фундамента идея ничего не стоит.