Добежал до Интернет-кафе и выкладываю следующий фрагмент 25-й главы:

Глава 25. Dar Pomorza

25.2.

Перед отъездом у 2-го секретаря британского посольства в Варшаве состоялась еще одна беседа с шефом. Генерал поделился своими сомнениями:
– Вашу линию в операции «Затея» мы определили. Но для меня пока остается неясным, на что надеются эти шляхетные паны, планируя переворот?
«Дипломат» немного промедлил с ответом. Сказать правду? Но не пойдет ли тогда сэр Стюарт на попятный? Приукрасить положение вещей? Но тогда он будет первым козлом отпущения в случае чего. Нет уж, лучше предупредить возможные неприятности заранее:
– Честно говоря, сэр, меня смущает несколько несерьезное отношение этих панов к делу. Например, в качестве вариантов нейтрализации Северной группы войск русских они рассматривают два. Первый: сразу заявить о своей полной лояльности Москве и даже сохранить в правительстве некоторых коммунистов. Очевидная глупость: Москва не позволит водить себя за нос, и неминуемую кару удастся отсрочить в лучшем случае лишь на несколько часов. Второй вариант: договориться с американцами, чтобы те по их сигналу сбросили атомные бомбы на основные пункты дислокации советских войск,   второй секретарь немного помялся, а затем добавил:   установить, о чем они договорились или не договорились с американцами, пока не удалось. Собственно, это ведь не мой уровень…
Генерал Миниз редко выглядел настолько утратившим свою обычную невозмутимость:
– Они что, сумасшедшие? Готовы превратить собственную страну в атомный полигон? И потом, это же третья мировая война! При определенных условиях она возможна, но это должны быть условия, выгодные нам. Ввязываться же в нее по команде каких-то там поляков – это полный абсурд! Или они, как в 1939-м, продолжают думать, что мы будем таскать для них каштаны из огня? Впрочем, надеюсь, что американцы тоже не станут совать голову в это дело ради шляхетской спеси. И вряд ли они пообещали что-либо определенное. А атомные бомбы имеются только у них, – глава Секретной разведывательной службы быстро взял себя в руки и на глазах обретал прежнюю невозмутимость.
– Все верно, но что мы скажем этим воякам, корчащим из себя аристократов? – решил уточнить для себя линию поведения 2-й секретарь.
– Намекните, что мы договоримся с американцами, и атомная бомбардировка будет, – без промедления ответил шеф MI-6. – Но лишь при условии, что поляки сумеют предварительно нанести хороший удар по советской системе ПВО. Советы, конечно, разделаются с этим военным бунтом, но он будет стоить больших жертв. Представляете, каково будет положение Советов в Польше, да и их международное реноме, после кровавой расправы над национальным восстанием под лозунгами независимости? – сэр Стюарт удовлетворенно улыбнулся, но тут же вновь стал серьезным. – Вы уверены, что генерала Речницкого удастся сохранить, независимо от исхода этой авантюры?
– У меня сложилось впечатление, что он прекрасно понимает, сколь ничтожны шансы заговора на успех, и не торопится подставлять свою голову, – заверил Стюарта Мензиса его подчиненный. – Однако и вовсе выходить из дела он не намерен, поскольку в нем – его единственный шанс закрепиться в среде родовитой шляхты.
– Объясните ему вполне недвусмысленно, что его главный шанс – доверительные отношения с нами. А от всяких заговоров ему следует держаться как можно дальше. Мы не можем рисковать столь ценным источником, – с нажимом произнес «Си», ставя точку в беседе.
А Яков Речницкий в это время был занят схожими проблемами. Он обсуждал с Иван Иванычем в Москве, какую именно правдивую информацию он может передать своим контактам в британской (и не только…) разведке.
– Товарищ генерал! Вот здесь я очертил круг тех сведений, которыми на данный может располагать агентура британцев среди высшего офицерства Войска Польского, и которые она способна передать в SIS. Но если я буду просто дублировать эти данные, то их разведка быстро разочаруется в таком информаторе, – Яков уже не первый раз вел беседы на эту тему со своим начальством, и предчувствовал неизбежные проволочки, загодя поднимавшие в нем раздражение. До чего неповоротлива любая бюрократия! Пока в высших инстанциях утрясут и согласуют, что передавать можно, а что нельзя, теряется куча времени. – Необходимо им и косточки вкусные время от времени подбрасывать. Да и дублирующую информацию лучше украсить какими-нибудь деталями, придающим ей оттенок новизны и свежести.
– Погоди, не горячись, – Иван Иваныч был нарочито невозмутим. – Во-первых, для американцев, французов и немцев даже и простое повторение сведений тех агентов, что завербованы британской разведкой, уже будет достаточно вкусным блюдом. А вот Стюарту Мензису (Иван Иваныч произносил фамилию шефа SIS именно так, по правилам) мы кое-что свеженькое подкинем. И эту дезу мы не станем согласовывать ни с Генеральным Штабом, ни с МИДом, ни даже с Комитетом информации. Правда, польская безпека может быть в претензии, но мы их просто не будем огорчать лишний раз. Пусть спят спокойно…
– Это что же за данные такие, которые ни с кем согласовывать не надо? – с подозрением поинтересовался Речницкий. – Имеют ли они хоть какую-то цену? И не спалюсь ли я на этакой дезе?
– Ну, ты меня за мальчика-то не держи, – малость показал обиду Иван Иваныч. – Информацию будешь давать вполне достоверную. А деза там будет вкраплена непроверяемая. Тут мне смежники списочек подкинули… – генерал открыл папку и достал из нее листочек, – ознакомься. Это отряды WiN, которые якобы частично уцелели, так как свернули активность и «легли на дно».
– Говорю же тебе – спалюсь я на этих фальшивых боевках! – Яков не скрывал своего раздражения.
– Не спалишься. Во-первых, хрен кто проверит, повязали мы всех, или кто-то уцелел, затихарился и отсиживается до поры. Во-вторых, в ряде случаев смежники оставили для приманки двух-трех реальных подпольщиков на свободе. Ну, и их люди за повстанцев могут сыграть. И, в-третьих, ты эту информацию подашь как непроверенную. Вроде как есть у тебя подозрения, что вот такие-то и такие-то боевки мы добили не до конца, и аналогичными сомнениями по другим боевкам делились неофициальным порядком некоторые твои коллеги. – Иван Иваныч помедлил, затем, видимо, решившись на что-то, пояснил:
– Пойми, приказ идет сверху. У смежников на эти отряды-призраки свои большие виды. Через какое-то время эти приманки, так сказать, материализуются, и сами будут искать контактов с англичанами и американцами. Но это уже не твоя игра. Что же касается нашей с тобой игры… – Иван Иваныч раскрыл другую папку и вытащил из нее еще один листочек. – Тут список реально действующих подпольных отрядов. Эту информацию ты тоже подкинешь и англичанам, и американцам, особо напирая на то, что сведения точные и проверенные. В этом списке не только остатки WiN, но и гораздо более опасные автономные группы, внутрь которых у нас до сих пор ходу нет, и накрыть которые никак реально не удается. Но и со стороны мы к ним никого без нашего контроля не подпустим. Мы эти группы плотно опекаем, так что любые шевеления вокруг них мимо нас пройти не должны. И, сдается мне, что к ним на связь пойдут с Запада более серьезные кадры.
Яков вполне разделял высказанное утверждение, поскольку сам и подкинул недавно начальству эту идею.
– Списки запомнил? – внезапным вопросом закончил инструктаж генерал.
– Запомнил, – твердо ответил Речницкий. Еще бы не запомнить! Большую часть перечисленных сведений он же сам и собирал.
– Тогда – вперед! Удачи! – Иван Иваныч протянул Речницкому руку на прощание.
Поезд нес Якова в Варшаву, за новым назначением. Предстояло сдавать дела в Познаньском округе и принимать Поморский, да еще семью из Познани в Быдгощ перевозить, обустраиваться на новом месте.
После визита в Министерство национальной обороны Якуба Речницки посетила мысль, заставившая его усмехнуться: «Похоже, превращаюсь в кочующего командующего. Только подтяну округ до более или менее приличного уровня, завоюю переходящее знамя, – как тут же следует перевод. Так сказать, на усиление».

Отредактировано Запасной (20-08-2013 21:55:05)

Все было. Куда-то потерялось при копировании файла. В новой выкладке "Жерновов" то же самое. Буду разбираться, что там чудит.

Отпуск отгулял, продолжаю выкладку:

Глава 25. Dar Pomorza

25.4.

В конце июня в Гданьске началась главная церемония по случаю всепольского празднования Дня Моря. Торжества проходили на высшем уровне: в Гданьск прибыл Президент Польской республики Болеслав Берут в сопровождении вице-министра национальной обороны генерала Мариана Спыхальского. Якуб Речницкий, как командующий войсками Поморского округа, вместе с высокими гостями принимал участие в праздновании. Митинг, парад, и еще множество всяких официальных церемоний.
Нина наблюдала за всеми этими мероприятиями со стороны, из публики. Но ближе к вечеру, когда торжественная часть была закончена, и начались не менее официальные, но несколько менее парадные развлечения, Нина почтила своим присутствием прием, который город Гданьск давал в честь Президента. Впрочем, настоящим центром внимания на этом приеме оказался вовсе не Болеслав Берут, а генерал Спыхальский. Точнее говоря, Мариан Спыхальский сделался центром внимания присутствовавших на приеме женщин. Стройный, улыбчивый, довольно еще молодой генерал дивизии сводил с ума дамское общество своей галантностью и напористой манерой ухаживать. Впрочем, здесь он мог бы обойтись и без демонстрации своих способностей к неотразимому натиску на женский пол – многие дамы были готовы подраться за право стать объектом притязаний со стороны столь импозантного мужчины.
Дочь генерала Речницки нисколько не разделяла этого повального увлечения, и вскоре предпочла покинуть прием в компании нескольких молодых польских и советских офицеров, договорившись с ними на следующий день отправиться в Сопот. Один из кавалеров вызвался проводить ее до отеля, где она остановилась, и девушка с облегчением скинула ему на руки легкий плащик, который прихватила с собой – день был очень ветреный, но к ночи ветер успокоился, и в плаще уже не было нужды. Нина никак не могла взять в толк, почему провожатый всю дорогу пытается накинуть этот плащ ей на плечи.
– Да прекрати ты! И без него жарко! – девушка раз за разом сбрасывал плащ с плеч, но кавалер с непонятным упорством через короткое время начинал невнятно бормотать что-то вроде «Пани, позвольте накинуть на вас плащ…» и повторял свои попытки снова и снова.
– Ты что, сдурел? – не выдержала Нина, когда они уже подходили к отелю. – Тебе же ясно было сказано – жарко!
Молодой подпоручник, мялся, краснел, отводил глаза в сторону, но стоически молчал, даже не мямля ничего в свое оправдание. Девушке это порядком надоело.
– Дай сюда плащ! – и с этими словами она решительно выдернула из рук странного кавалера этот предмет одежды.
Уже в номере, когда она сняла свое белое бальное платье, причина такого поведения ее спутника стала понятна. На белой ткани сзади, на три ладони ниже талии, алело пятнышко крови. А подпоручник стоически пытался уберечь даму от неловкой ситуации, не решаясь ни словом намекнуть на причину этой неловкости. «Надо же!»   хмыкнула Нина. Этот эпизод ее скорее развеселил, чем расстроил. – «А я надеялась, что уже все прошло…».
На следующий день к вечеру компания, как и договорились, переместилась в Сопот. Когда молодые люди успели уже немало выпить, бравые офицеры решили устроить соревнования по стрельбе, отправившись по берегу бухты подальше от людных пляжей. К удивлению участников импровизированного первенства, лучший результат с большим отрывом продемонстрировала Нина, выиграв поставленный на кон ящик шампанского. Разумеется, шампанское было тут же откупорено и использовано по назначению, после чего вся компания отправилась купаться. Волнение на море было довольно заметным, и у Нины хватило сообразительности на всякий случай нацепить на себя пробковый пояс, памятуя о том, что нормально плавать ей не дает врожденный дефект вестибулярного аппарата.
Отплыв на некоторое расстояние от берега, девушка обнаружила, что никак не может подгрести обратно. Парни шумно дурачились в воде и на ее крики не обратили никакого внимания. На Гданьский залив уже давно упала ночь, и потому, когда паны офицеры обнаружили, наконец, пропажу дамы, в ночной темноте уже невозможно было разглядеть, куда она подевалась.
Течение несло ее все дальше и дальше в море, и вскоре лишь отдельные огоньки на горизонте говорили о том, что где-то вдали имеется твердая земля. А так вокруг простирались лишь темные волны, почти не отличимые от черного ночного неба. Вода, к счастью, была сравнительно теплой – для Балтики, разумеется, – но время шло, и Нина стала заметно мерзнуть. Не добавил ей приятных ощущений и косяк мелкой рыбешки, в который она попала.
Тем временем весть о том, что дочь генерала Речницки унесло в море, дошла, наконец, и до самого генерала. По его приказу были направлены на поиски все имеющиеся в его распоряжении средства. Тревожное сообщение достигло и военно-морских соединений, и частей пограничной стражи. Однако прошел час, другой, а поиски оставались безуспешными.
Ночная мгла над морем уже стала сменяться серыми предрассветными сумерками, когда почти совсем окоченевшая Нина услышала неподалеку шум мотора, а потом оказалась в луче прожектора сторожевого катера пограничной охраны. Мотор сбавил обороты, затем катер застопорил ход, на воду была спущена надувная лодочка и вскоре незадачливую кандидатку в русалки подняли на борт судна.
– Вы нарушили режим пограничной зоны. Предъявите документы! – строгим голосом потребовал молоденький командир катера, преисполненный сознания важности своей миссии. Откуда у девушки, одетой в один лишь купальник и пробковый пояс, могут оказаться документы, он совершенно не задумывался. Нина же замерзла настолько, что не смогла даже толком рассмеяться – ее колотила дрожь и зубы стучали друг о друга. Положение спас старый боцман:
– Переодеть в сухое и растереть спиртом, –  заявил он как о чем-то само собой разумеющемся, и молодой командир как-то весь стушевался, предоставляя возможность действовать более опытному члену команды. Девушку оттащили вниз, в каюту, растерли спиртом, натянули на нее тельняшку, которая по своим размерам вполне могла сойти ей за платье, завернули в теплое одеяло, и через некоторое время она почувствовала, что вроде бы возвращается к жизни.

Отредактировано Запасной (20-08-2013 21:45:53)