Продолжение:

Глава 37. Последнее задание

37.3.

Успешное выполнение задания принесло Нине два просвета на погоны и одну звездочку, покрупнее прежних. Но задание это было последним. По окончании тяжелейшего рейда девушка была отправлена на медкомиссию, после прохождения которой, по состоянию здоровья была уволена в отставку в звании майора, с правом ношения оружия, и с белым билетом. Ей было тогда, в 1952 году, всего двадцать лет. Однако еще долгое время после отставки, когда с ней пытался познакомиться какой-нибудь неизвестный ей человек, самой первой ее реакцией была попытка просчитать: а зачем он хочет выйти со мной на контакт? Что ему нужно?.. И это была не просто инерция службы и не пустячная предосторожность. В первой половине пятидесятых, по меньшей мере, один раз она получила из своей прежней конторы предупреждение, что в Москве возможно появление людей, которым поручена ее ликвидация…
Еще до лечения в психиатрической клинике выяснилось, что по состоянию здоровья Нина не может продолжать учебу в 1-м медицинском. Однако один из профессоров Первого меда, работавший еще и в МГУ, положил глаз на талантливую студентку, и собирался стать ее научным руководителем. Василий Васильевич организовал перевод девушки в университет, причем каким-то образом сумел зачислить ее сразу на третий курс. Осенью 1952 года, после того, как закончились все отчеты, допросы и прочие формальности, связанные с прошедшим рейдом, Нина начала учебу на биолого-почвенном факультете МГУ имени М.В.Ломоносова.
Стипендия, при генеральской зарплате отца, ей была не положена, а заработать ее за хорошую учебу можно было на новом мете только после первой сессии. Обращаться к отцу за помощью не хотелось – Нина до щепетильности ценила свою самостоятельность. Но на что тогда жить? Недолго думая, девушка продала свою шикарную толстенную косу почти до колен. Хорошо, что вскоре генерал Речницкий сам сообразил перевести ей деньги, и не надо было думать, на что жить, когда средства от продажи волос иссякнут.
Чтобы наверстать знания за пропущенный курс, новая студентка университета экстерном досдавала недостающие дисциплины. Помимо учебы, она занималась и научной работой в сфере микробиологии, в том числе участвовала в секретных разработках, связанных с бактериологическим оружием, которыми занимался ее научный руководитель.
Василий Васильевич привлекал ее также к патологоанатомическим экспертизам, используя выявившиеся еще во время учебы в 1-м медицинском ее способности к хирургии и отсутствие реакции отторжения на работу с трупами. Несколько раз она выезжала с ним на эксгумации, которые обычно проводились ночью.
Во время одной из таких ночных эксгумаций на кладбище группа экспертов и работников прокуратуры подсвечивала карманными фонариками захоронение, раскапываемое могильщиками, недовольными ночной работой в стылую и мокрую ноябрьскую погоду. Вдруг по этой группе зашарил луч света, устремившийся к ним из темноты:
– Руки в гору! – крикнул чей-то хриплый голос. – Бросай стволы! – и, видимо, для придания этим словам убедительности, грохнул пистолетный выстрел.
Рука Нины уже выдергивала из кармана пальто «Лилипут», и его негромкий хлопок, сопровождавшийся слабенькой вспышкой, отозвался вскриком, показавшим, что пуля, пущенная на слух, нашла свою цель. А хлопки игрушечного пистолетика уже отвечали на грохот стволов значительно более внушительного калибра. Перестрелка длилась всего несколько секунд, и над кладбищем установилась тишина, нарушаемая лишь шумом ветра и тихим, почти шепотом, матерком могильщиков, одного из которых зацепила пуля.
Хотя оба сотрудник прокуратуры, надзиравших над эксгумацией, были вооружены, отпор нападавшим дала одна лишь Нина, не расстававшаяся тогда со своим наградным оружием. Стреляла она явно лучше бандитов, и когда с теми было покончено, первое, что заинтересовало прокурорских работников:
– А откуда это у вас оружие?
Девушку, даже независимо от имевшегося у нее разрешения на пистолет, было трудно смутить подобным вопросом.
– Для начала давайте разберемся, почему вы не воспользовались своим? – язвительно ответил она вопросом на вопрос. – Ждали, когда нас всех перестреляют? И почему-то ни одного из вас бандиты не тронули. Может быть, вы с ними заодно, а?
– Да что ты себе позволяешь, девчонка! – возмутился один из прокурорских. – Отвечай: где взял пистолет?
Нина не выдержала, и продемонстрировала чиновникам от прокуратуры свое владение богатствами русской ненормативной лексики, после чего сунула под нос малость опешившим чинушам свои документы. Это проняло их еще глубже. Те ведомства, что находились под патронажем секретаря ЦК товарищ Берии, умели внушить к себе уважение.
К концу 1952 года на Ленинградском шоссе, среди малоэтажных деревянных домиков, напротив нового здания МАДИ, был сдан жилой дом, который окрестные жители именовали МИДовским. В этом доме Нина Коновалова получила в собственное безраздельное пользование редкое по тем временам отдельное жилье – однокомнатную квартиру с большим подсобным помещением, где устроила себе библиотеку. Ее квартира сделалась регулярным пристанищем для всех ее друзей и подруг, которых она заодно и подкармливала.

Продолжение:

Глава 38. Московские будни

38.1.

Принявший участие в судьбе талантливой студентки Василий Васильевич, ставший ее научным руководителем, отличался и другими достоинствами. Проучившись на биолого-почвенном факультете МГУ несколько недель, Нина заметила, что профессор старается не пропускать ни одной юбки, методично беря в осаду одну студентку за другой. До нее же очередь дошла ближе к концу семестра, видимо, потому, что ее внешность не вписывалась в тогдашние каноны красоты, да и сама девушка отнюдь не стремилась к тому, чтобы обращать на себя внимание, блистать и покорять мужские сердца.
Приступая к делу, Василий Васильевич не мелочился. В один прекрасный день после занятий Нина услышала от него:
– Вы позволите пригласить вас отужинать в ресторане?
Девушка не стала отказываться, но, уже подходя к гардеробу, заметила:
– Мне надо будет заскочить домой, переодеться.
Профессор, бросив снисходительный взгляд на ее простенькое платье, в котором она обычно ходила в университет, согласился:
– Да, не мешало бы.
Некоторые отклонения от привычного сценария наметились, когда Нина поймала на Моховой такси, усадила в него своего научного руководителя, а по прибытии на место, опередив Василия Васильевича, самостоятельно расплатилась с шофером. Новый дом, в котором квартировала студентка, заставил в душе профессора шевельнуться червячок сомнения. Усадив его на кухне и угостив чашечкой кофе, она отправилась переодеваться.
На скорую руку, но притом весьма умело уложенная высокая прическа, длинное вечернее платье из темно-бордового бархата, меховое манто и рассыпающие искры бриллиантовые серьги в ушах заставили Василия Васильевича крепко задуматься. А когда студентка подвела его к шикарному автомобилю, черная эмаль корпуса которого выгодно оттеняла красный сафьян обивки сидений, и уселась за руль, сомнения навалились на него с новой силой.
– Позвольте, я сама приглашу вас в ресторан по своему выбору, – не столько спрашивая, сколько утверждая, заявила между тем Нина под звук взвизгнувших при резком старте с места колес. Произнесено это было таким тоном, что научный руководитель сразу догадался – это предложение из числа тех, возможность оспорить которые даже не рассматривается.
Автомобиль пронесся по Ленинградскому проспекту, улице Горького, свернул на Бульварное кольцо и вскоре оказался у ресторана «Прага».
– Сюда же вечером не попасть, – в некотором недоумении промолвил профессор. Он прекрасно знал, что «Прага» давно и прочно оккупирована московским высшим светом, так что «с улицы» туда не проникнешь, разве что днем, если повезет.
– Эту проблему мы решим, – несколько туманно объяснила студентка, уже выбираясь из машины.
Подойдя к дежурившему у входа солидному швейцару с окладистой бородой, она поинтересовалась:
– Прохор Семенович, для меня столик найдется? – мимолетный жест, и в ладонь швейцара перекочевала десятка (тогда аппетиты работников сферы обслуживания даже в самых престижных местах были еще весьма скромными).
– Конечно, дочка! Проходи! – и вмиг сделавшийся доброжелательным прежде неприступный страж широким жестом распахнул дверь.
– Это со мной, – бросила Нина, потянув за собой окончательно убитого Василия Васильевича.
Последовавшая несколько позже попытка проявить самостоятельность и расплатиться за роскошный ужин была студенткой твердо пресечена. Все, казалось бы, его уже больше нечем поразить. Но последний удар он получил, когда после ужина был приглашен домой на чашечку кофе с пирожными, коробочка с которыми была приобретена тут же в ресторане.
Попивая кофе со свежайшими эклерами, Василий Васильевич никак не мог сообразить – а что же последует дальше? А дальше его повели знакомиться с библиотекой, куда Нина успела собрать с букинистических развалов массу интереснейших книг, в том числе несколько прижизненных изданий классиков русской литературы XIX века. Профессор взял в руки одну из таких книг, полистал, затем углубился в чтение, и не замечал, как летит время. Когда же он спохватился и посмотрел на часы…
– Боже мой, скоро час! – прошептал он. – Я же не успею к метро до закрытия…
Девушка, стоя у него над плечом, с улыбкой спросила:
– Зачитались? – и тут же предложила:
– Если интересно, можете продолжать. У меня на кухне есть диванчик, я вам постелю там, так что сумеете выспаться перед занятиями. А утром я вас подвезу в университет, чтобы можно было поспать чуть подольше.
После этого ее отношения с Василием Васильевичем окончательно перешли в разряд уважительно-дружеских.
Однако жизнь Нины вертелась не только вокруг университета. И положение отца, и круг знакомств, приобретенный в Польше, в котором было немало представителей генералитета, сам собою вводил ее в высший свет. Довелось ей побывать и на праздничных приемах в Кремле, на одном из которых, в ноябре 1952 года, она второй раз в жизни видела Сталина. Иосиф Виссарионович выглядел весьма неважно – серый, осунувшийся, с отчетливо проступившими оспинами на лице. Его серый китель, при ближайшем рассмотрении, имел не слишком опрятное состояние – похоже, вождь уже не обращал на это внимания.
Был на этом приеме и член Президиума ЦК КПСС, заместитель Председателя Совета Министров СССР Лаврентий Павлович Берия. Появившись в зале по окончании торжественной части, Берия жадно набросился на еду – вероятно, не успел пообедать. Взгляд его был совершенно обычным, безо всякого гипнотического воздействия (о котором уже тогда потихоньку шушукались). Так что никакого демонического впечатления на Нину он не произвел, Впрочем, вполне возможно, что в кабинете на Лубянке взгляд Берии мог оказывать совсем другое действие на собеседника.
Нина тогда близко соприкасалась и с обществом советской «золотой молодежи», однако она быстро стала сторониться гулянок, которые устраивали кремлевские сынки – Василий Сталин, младший сын Кагановича, сын Чкалова (тогда – слушатель Военно-Воздушной академии имени Жуковского)… Изо всей это компании Нина впоследствии с сожалением вспоминала лишь о судьбе Василия Сталина. Веселый парень, «душа общества», которого спаивали его прихлебатели, он пользовался неизменным успехом у девушек, льнувших к нему отнюдь не только потому, что он был сын вождя.