***

Среди молодой поросли разглядел несколько травок, которые раньше не примечал. Одну из них принял за лук – белые мягкие корешки так и таяли во рту – изголодавшийся по витаминам организм требовал ещё и еще. К тому же обидно было, что побеги такие мелкие и бледные, но их поиску и поеданию Петя каждый день уделял час днём и час вечером. Не забыл и перенести несколько этих растений на свой «огород», для памяти оградив камушками первую грядку. Веничную траву посеял и ещё два вида злаков, которые для себя назвал пшеницей и овсом – остальными он постепенно перестал интересоваться. Траву со съедобными листьями разыскать не сумел. Или не узнал маленькую, или она всходит позднее. Зато собранные осенью семена трав, имеющих довольно толстые вполне жующиеся корни, высадил. Не помногу, по паре-тройке квадратных метров. С этих участков выдергал все другие растения, чтобы не мешали и не отбирали жизненные соки у его питомцев.
Погода была изменчива – дождливые и солнечные дни сменяли друг друга, как им заблагорассудится. Жары не было, наоборот случались довольно свежие дни, но общее настроение – природа оживляется… хотя, особо-то она и не засыпала. Так, перекемарила чуток после засухи, напилась дождевой водички и… появились дикие куры.
Первый раз он заметил, как Тузик гонится за крупной нелетающей птицей примерно дней через двадцать после зимнего солнцестояния, выпавшего на ясный денёк, позволивший без труда измерить самую длинную в году полуденную тень. Так вот, на бегу стало заметно, что псина немного прихрамывает. Вернее… трудно объяснить, но бежала она с каким-то припаданием в одну сторону. Быстро, кстати, бежала, но добычу упустила – та ушла по прямой, банально воспользовавшись более высокими скоростными качествами.
Собака давно уже держалась поблизости от него, хотя, со времени прекращения засухи ничего ей от Пети было не нужно. Часто пряталась от дождя в его жилище, а иногда, не показывалась по несколько дней. Если дверь была заперта – уходила под крышу. старого убежища или оставалась снаружи. На грозный окрик или угрожающее движение отбегала, но недалеко, только, чтобы не оставаться в пределах зоны досягаемости.
Так вот, оставшись без добычи она спокойно приблизилась к человеку, тяжело дыша и вывесив длянный язык. А потом потрусила следом.
Курица, отбежав на приличное расстояние, тоже остановилась, осмотрелась и принялась ковыряться в земле, самим фактом своего присутствия напоминая о пользе мяса для молодого растущего организма. А если её потушить в горшке под крышкой да с лучком…! И сетка у него с собой. Вот ещё бы пёс ещё забежал с другой стороны, да шуганул птицу в его сторону!
- Тузик! Ну-ка, тварь бессловесная, ступай в обход, а потом гони курицу на меня.
Пёс так и остался сидеть на попе ровно, загнанно поводя боками и вывесив язык чуть ли не до земли. Вообще-то с речами Петя обращается к нему не впервые – если всегда молчать, можно вообще разучиться разговаривать. И, чего у собаки не отнять, это великого внимания и терпения – всё выслушивает, не перебивая. Правда, никаких команд это создание не выполняет. Даже на зов не идёт. Разве что на звучание своей клички повернёт иной раз голову. А иной и нет. Правда, любит бегать за брошенной полкой – стеблем прошлогодней травы, конечно. При этом не то, чтобы отдать – даже принести её никогда не соглашается – убежит и грызёт, пока не надоест.
Хм. А ведь есть некоторый шанс на успех, если повезёт.

***

У последней из давно поставленных на возвышениях пирамидок огляделся, наметил на западе следующую вершину бугра – самую дальнюю, до которой дотягивается взгляд, и потопал дальше. Добравшись до намеченной цели, убедился, что оставленное за спиной знаковое сооружение отсюда виднеется далеко на востоке, и принялся собирать новое – среди тутошних спусков и подъёмов недолго заплутать, а терять обратную дорогу он не намеревался. В конце концов, там есть крыша над головой, вода и он знает, как найти прокорм – может быть придётся снова прийти в эти края.
Так и шел на запад, делая остановки расставляя вехи. Иногда, если встречалась подходящая дичь, они с Тузиком охотились и устраивали большой мясной ужин. Пейзаж вокруг не менялся, источников воды не встречалось, также, как и деревьёв или кустов. Всё та же бугристая равнина, на которой каменистые участки перемежаются травянистыми. Знакомые растения, грызуны, ящерицы, дикие куры трёх видов и множество мелких пичуг, ловящих насекомых. А в вышине парит старый знакомый орёл.
Только дней через десять несколько изменился рельеф – спуски сделались более длинными, а подъёмы стали пологими и короткими – местность понижалась. Вперёд стало видно дальше, чем назад и, наконец-то, встретился первый кустик. Маленький, колючий, с узкими листиками, он вызывал к себе острое сочувствие, настолько хилым выглядел. Понятно – пройдёт полмесяца, и трава затенит его, отберёт из окружающей почвы всю влагу – понятно, почему он торопится, поспешно завершив цветение и завязав с полдюжины крошечных зелёных ягодок.
Ставить вехи теперь стало хлопотней – они требовались чаще и собрать для них камни приходилось дольше – свободные от растительности участки постепенно пропадали из виду. Трава выглядела более сочной… а тут и деревце встретилось – его суховатый кривой ствол, несущий на самом верху несколько зеленеющих веточек, Петя оставил в покое, хотя руки так и чесались поработать – сделать себе приличный посох.
Тузик, вольно бегавший по округе, на какое-то время и вовсе пропал из виду, а потом вымчался навстречу – за ним гнался волк. Не сказать, что какой-то ужасно большой, но заметно крупнее товарища по охоте. И пёс явно рассчитывал на защиту человека. Вот тут Петя и пожалел, что не обзавёлся палкой. У него, если честно, и нет ничего из толкового оружия, кроме свёрнутой в трубку циновки, которую ухватил в левую руку, и ножа, зажатого в правой.
Напружинил ноги, чуть наклонился и приготовился к встрече с опасностью, но испуганная его позой собака отвернула вправо и проскочила слева.  Попытка дотянуться до преследователя циновкой завершилась промахом – не попал он в волка в стремительном выпаде, а нож так и остался в правой руке, отведённой в замахе в противоположную сторону.
Пёс и волк помчались дальше и быстро скрылись из виду. Вот и всё – нет больше попутчика. И больше не будет. От этой мысли сделалось тоскливо. Вздохнув, Петя отыскал возвышенное место и принялся за возведение очередной пирамиды.