***

Надо сказать, за три месяца Петиного отсутствия ничего особенного в усадьбе не произошло — обычным порядком проходили заготовки провизии. Со временем, оттого, что многое стало привычным, собственно работы уже не занимали много времени. Даже охота превратилось в не слишком обременительное занятие — парни Гыра чуть ли в лицо знали зверушек, живущих с лесах холмов. А стада, бродящие по равнинам изучили наперечёт. Даже могут заранее угадать, какое куда двинется. В этих условиях правильно разложенная сеть позволяет без особых хлопот добыть сколько угодно мяса.
Зёрен веничной травы вообще можно собрать сколько угодно. Фруктов в сезон, а длится он более полугода, хоть завались. Особенно с учётом плантаций, на которых высажена уйма полезностей. Два десятка сортов только крупных плодов. Посадки же сои — да с одних только них можно полностью прокормиться. И вдобавок к этому теперь в двух неделях пути на лодке вверх по течению открывается простор озера, где водится много вкусной рыбы. Поставить там избушку на сваях, поселить пожилых мужчин — и, хоть заешься.
Нет, ерунду пишут в книжках про древний мир — чтобы голодать, живя в нём, нужно сильно постараться. В смысле — не пропитанием быть озабоченным, а чем-то совершенно другим. Хотя, если действовать в одиночку или совсем малой группой, вроде семьи из пулудюжины человек, половина которых или слишком мала, или чересчур стара — то да. Придётся пахать не разгибаясь, как, собственно, и было с Петей поначалу, пока не собрался вокруг него тутошний пиекантропский народ.
Вот, если бы он имел некую цель, для достижения которой требовалось бы кормить и одевать кучу народу, воплощающего его великий замыел — тогда легко возникли бы перебои в снабжении.... Сейчас, после яичницы под мерное покачивание лодки, плывущей к усадьбе, в голову приходят философские мысли. Или это так действует на разум впечатление от столь быстро расширившегося мира. Раздавшегося в стороны и снова замкнувшегося, сделавшись больше.
От незнакомого чувства — чувства собственного величия - просто в зобу дыхание спёрло — Петя не в первый раз подумал о том, что он нынче закладывает основу будущей цивилизации. А что это, вообще-то, такое? Цивилизация. Если он не ошибается, прежде всего — это куча народу. И вся эта куча как-то взаимодействует друг с другом — все что-то делают этакое, нужное другим. И зачем, спрашивается? Зачем делать это самое, полезное для кого-то? Разумеется, в расчёте на то, что и тебе совершённое добро вернётся трудом другого. Это очевидно в семье или маленьких группах, таких, как у них сейчас. Где можно понужнуть лодыря или не трудно научить неумеху. Но вот, скажем, в той цивилизации, в которой он вырос, там ничего подобного не получится — народу очень много, за каждым не уследишь. Там в качестве регулятора полезности членов общества работают деньги. Ну, по идее, должны работать.
Только они ведь — не очки, которые набирают в процессе деятельности, а средство обмена товарами... зараза, и в школе у них про это мало было, и сам он про такие моменты ничего не читал. А ведь наверняка и своих деток в племени нарастёт, и пришлые опять напристают — и никакой даже самой отеческой заботы уже не хватит, чтобы эту массу народу как-то организовать. Разделить на группы, сориентировать на разные направления. Это он уже начал, а теперь займётся вопросом более предметно и осмысленно.
Так вот, думая мудрые мысли, Петя скользнул взглядом по тропе, что ведёт к реке от построенной их с Граппой руками пещеры. А там вскорости и усадьба показалась на низменном левом берегу. Тут всё как обычно, только незнакомая печь вытянулась длинной колбасой около керамического навеса, и два мальчишки шуруют в ней длинной кочергой. Интересно, из чего сделали? Заторопился поглядеть на это чудо... но никакого чуда не случилось — за время его отлучки никто никакого железа не выплавил. Из золота согнули инструмент — плавить это металл они начали давно и отливать из него продолговатые узкие бруски умеют многие — из них потом выковывают шила-прожигалки. В данном случае просто сделали совсем большой брусок и выстучали из него инструмент истопника — орудовать в такой глубокой топке деревянной палкой несподручно.
- Пэта! Посмотри, какую мы сделали обжиговую печь, - горделиво напыжился заводила этой компании по имени Тын. - Мы её не остужаем, а двигаем через неё горшки кочергой — их потом оттуда, сзади можно по одному доставать, когда они уже совсем обожгутся.
- Ну, вы даёте! И что, вот так вдвоём с Кыном и управляетесь с нею?
- Нет, ночью другие работают. А сейчас все уехали за дровами — их приходится возить издалека, потому что весь валежник, что был поблизости, уже собрали.