Когда шум мотора затих вдали, Чак выбрался из своего укрытия. Вроде его не заметили. Он тщательно отряхнул брюки и рубашку, оглядел пустую тёмную улицу и не спеша, гуляющей походкой направился к центру Цветного.
Он сам не понимал, почему, а вернее, зачем шляется вечерами по Цветному кварталу, обязательно прочёсывая Новую улицу, но особо об этом не задумывался. А… а просто так! И сегодня бы прошёл бы мимо и пошёл дальше, по барам да по бабам, но увидел тёмно-синий «ферри» – свою машину и… и не смог уйти.
Из-за плотных штор ни силуэтов, ни голосов не разобрать, совсем вплотную не подойдёшь: слишком велик риск, но… за три дома ближайшая стройка, а вот оттуда можно и проследить. Сидел, сидел и высидел. Дождался. Оба были. Зачем? Кой чёрт их сюда принёс, какие-такие дела у них с Ларри? Ну, работает он на них, так Слайдеры тоже работают, поганец этот со своей – пузо до глаз – вон, наискосок от Ларри, так к нему не пошли, а здесь целый вечер просидели. А какого хрена? Зачем это ему? А ни за чем. Просто интересно. И… и вдруг пригодится. Когда-нибудь и для чего-нибудь. С беляками надо ухо востро держать, а то мало ли что…
Разговор Ларри с женой он расслышал хорошо. Ну, Ларри и дурак, сам длинный, а мозгов… как у воробья, что под лошадиными копытами навоз клюёт. Сытно да тепло, а переступит лошадь – так раздавит и не заметит, что там под подковой хрустнуло. «Фредди всегда прямо говорит»! Нашёл… откровенного. Как же! Чёрт, а не беляк, который месяц под дулом держит, и трепыхнуться даже не подумай. Был Ларри работягой-придурком, таким и по гроб жизни останется.
Чак ещё раз огляделся по сторонам и уже спокойно пошёл домой. Поздно уже баб ловить, завтра с утра на маршрут. Только проспи, так Бредли такой вычет впаяет, что мало не будет.

Когда они выехали с Новой улицы, Фредди вздохнул.
– Да-а. Ну, всего ждал, но не такого.
– Угу, – Джонатан искоса посмотрел на него. – Тогда тебя тоже так кормили?
– Сравнил! Как я понимаю, сегодня был супер-люкс. Но рыба-а… обалдеть, Джонни! Ты раньше такое ел?
– Еврейскую кухню? Где, Фредди? Мысль о ресторане, кстати, неплоха, но где найти повара?
– Всех перестрелять нельзя, – философским тоном заметил Фредди. – Кто-то да уцелеет. Будем искать?
– Наткнёмся – используем. А специально искать… слишком много условий, Фредди.
– Понял, – кивнул Фредди. – А чего ты на морковку так налегал? В кролики решил податься?
– Ты её тоже наворачивал, аж уши дрожали, – так же по-ковбойски ответил Джонатан. – Как это её назвали?
– Цимес, – ответил Фредди и ухмыльнулся. – Не запоминай, больше его тебе негде просить.
– Ла-адно тебе, – рассмеялся Джонатан. – У неё как раз много не выпросишь.
– Ларри мягкий, ему как раз такая и нужна для равновесия. Вытряхивайся, Джонни, я её в гараж отгоню.
Джонатан кивнул и вышел из машины. Фредди высадил его за квартал от их квартиры. На ночь у каждого были свои планы. Скорчившуюся у недостроенного дома фигуру оба заметили и узнали, но разговаривать об этом сочли лишним.

*   *   *

1999; 25.02.2015

Как обычно по дороге в школу он пообедал в трактире с соловьями. И уже подходя к Культурному Центру встретился с Тёмкой. А на ступеньках стоял и курил Андрей. И остальные… Да, все пришли. И все сегодня в светлых новых рубашках, хороших брюках и ботинках. К удивлению Эркина, некоторые были с цветами.
– Ага, – встретил его Андрей. – Вот и ладушки. Деньги есть?
– Сколько надо? – ответил вопросом Эркин.
– Раньше не подумали, так теперь переплачивать будем, – Андрей вытащил из кармана горсть мелочи. – И как я забыл?!
– На что деньги-то? – повторил Эркин.
– На цветы. На экзамен с цветами положено.
– Понял, – кивнул Эркин и достал из бумажника пятирублёвку. – Давай, малец, по-быстрому. Держи.
Артём кивнул, взял деньги и убежал.
– Ты сколько дал? – Подошёл к ним Аржанов.
– Потом рассчитаем и скинемся, – отмахнулся Андрей.
Подошли и остальные из их класса. Трофимов, услышав о цветах, с досадой крякнул.
– И как я забыл?! Я ж учился!
– Не ты один! – зло усмехнулся Андрей.
Из других классов уже потянулись внутрь, а они стояли и ждали. Наконец подбежал Артём с большим букетом роз всех оттенков от снежно-белой до почти чёрной, как запёкшаяся кровь.
– Во!
– Ты во «Флору», что ли. бегал? – засмеялся кто-то.
А Андрей, оглядывая букет, строго спросил:
– Сколько доложил?
– Полтора рубля, – отдышался Артём. – Они по полтиннику.
– Ни хрена себе! – ахнул Кузнецов.
– Так, а нас сколько? – спокойно спросил Тим.
– Тринадцать, – ответил Эркин. – Как раз по полтиннику с каждого.
– Разберёмся, – кивнул Андрей. – И пошли. Ещё банку надо найти.
– Пойду у уборщиц попрошу, – сразу предложил Иванов.
– Давай, – кивнул Карпов.
Они как раз успели найти даже не банку, а небольшое ведёрко, но новенькое и блестящее, так что вполне за вазу сойдёт, и поставить букет на учительский стол, когда зазвенел звонок.
– По местам! – скомандовал Андрей.
Войдя в класс, Полина Степановна ахнула.
– Какая красота! Спасибо вам, большое спасибо, – и тут же стала серьёзной. – А теперь сели по одному.
Их тринадцать, а столов пятнадцать, так что расселись легко. Полина Степановна раздала им по двойному листку в линейку с бледно-фиолетовым штампом в левом верхнем углу.
– Отсчитали пять линеек сверху и на шестой пишем…
Эркин послушно склонился над листком. Он даже уже не волновался, холодное оцепенение всё плотнее окутывало его.
– … и внизу сегодняшнюю дату. Да, на нижней линейке посередине. Двадцать девятое цифрами июля и опять цифрами сто двадцать второго года.
Стукнула дверь. Эркин вздрогнул и поднял голову. Вошли Калерия Витальевна и… Громовой Камень?!
– Мы готовы, – улыбнулась вошедшим Полина Степановна.
Так это комиссия! – догадался Эркин. Об этом много толковали. Что экзамен – это не обычная контрольная там или диктант, там комиссия будет, три человека. Он посмотрел на Громового Камня, встретился с ним глазами, и Громовой Камень улыбнулся ему. Эркин ответил улыбкой, и ему вдруг стало легче. Он перевёл дыхание, аккуратно разгладил ладонью листок и приготовился писать.
– Заголовок. Ясный день.
Ну, всё. Поехали.
Полина Степановна диктовала очень чётко, не быстрее и не медленнее обычного. Громовой Камень понял это сразу. Он сидел и разглядывал склонённые над листками головы. На столе ведомость, ну-ка… Да, сплошь русские имена и фамилии, а сидят… бледнолицых четверо, три негра, пятеро непонятно смуглых, мулаты, наверное, или, как он слышал, трёхкровки. И один индеец. И только у индейца сохранено имя, остальные все сменили, видимо, переезжая границу. Почему? Ведь прошлое человека – это он сам. Да, его в армии называли Гришей, по-русски, как привычнее, да и короче, но его имя – Громовой Камень, так он записан во всех документах, просто на русском языке в переводе. И те трое, что работают на заводе, встречался он с ними как-то в городе, поговорили, они же сохраняют имена, и даже одежду наперекор всем косым и удивлённым взглядам. А эти? Почему? Стыдятся своего прошлого? Но человек не виноват, не всегда виноват в своей судьбе.
Громовой Камень заставил себя оторваться от пишущих и посмотрел на Полину Степановну. Да, и она волнуется. За четыре месяца из неграмотных, не знающих русского языка, а многие говорят всё ещё с акцентом, перемешивают русские и английские слова, и таких подготовить к экзамену… А текст без подставок и послаблений, точно за начальную школу.
Взгляд Громового Камня не смущал, а даже как-то успокаивал Эркина. Да и втянулся он быстро. Текст сложный, но проще последнего диктанта. Все слова понятны.
Андрей писал быстро, но спокойно. На четвёрку-то он всегда напишет, но и проверять всегда надо. Пока всё спокойно: ни одного слова, где бы пришлось задуматься.
Прикусив изнутри губу, но привычно сохраняя неподвижное лицо, Тим старательно проверял каждое слово. Не расслабляться. Первый промах опасен, второй – смертелен.
Напряжённо сведя брови, Артём перечитывал текст. В этом слове он не уверен, но… так камушек или камышек? Как проверить? Камень? Совсем не то. Камыш? Ладно, как написал – так написал. Одна ошибка – это не двойка.
– Закончили? – Полина Степановна положила на стол лист с текстом диктанта и улыбнулась. – Сдавайте работы.
Напряжённая тишина сменилась вздохами, все заёрзали, расправляя затёкшие от напряжения тела, отклеивая прилипшие к спинам рубашки. Полина Степановна собрала работы.
– Результаты будут вывешены завтра.
Калерия Валерьевна и Громовой Камень встали. Посчитав это сигналом, встали и остальные.
– Не шумите в коридоре, – попросила Полина Степановна. – Идут экзамены. До свиданья.
– До свиданья… до свиданья, – вразнобой негромко попрощались ученики, выходя из класса.
В коридоре было тихо. Ну да, остальные пишут дольше, у тех средняя школа, там сложнее. И остановились покурить только на крыльце.
– Да-а, – выдохнул кто-то.
Его поддержали такими же неопределёнными вздохами. Немного поговорили, кто какое слово как написал. Тим, всё выслушав, удовлетворённо кивнул, Артём понурился, а Андрей довольно ухмыльнулся и вытащил сигареты.
– Так, мужики, давайте с деньгами решать. Считай, Эркин.
– Сразу и на два следующих скинемся, – предложил Эркин.
С ним согласились. И тут же решили, что покупать будет Артём: ему во «Флоре» как своему дешевле продадут, зачем переплачивать там, где по закону можно сэкономить.
Решили, что по рублю с каждого. Тогда, значит, если Мороз и Тёмка не сдают, и им что сверх вложили вернуть, тогда остаётся… Наконец разобрались, Артём спрятал деньги в нагрудный карман рубашки и застегнул пуговку.
– Замётано. Так розы брать?
– Сам смотри.
– Чтоб красиво было.
– Ну…
– До завтра.
– До завтрева.
– Бывайте.
И разошлись.
Как всегда, Эркин, Андрей и Тим шли вместе. Не по дружбе, а по соседству. Хотя… вражды у них тоже нет и быть не может: не из-за чего.
– Я боялся, сложнее будет.
– Нет, – Андрей лихим щелчком отправляет окурок в урну. – На экзамене сложнее обычного не дают. Незачем же.
– Смотря какой экзамен, – хмыкнул Тим.
Эркин кивнул. Оба вспомнили одно и то же: свою учёбу ещё там. Не разговаривая об этом, они оба понимали, что при всём различии их обоих… искалечили. Вот ведь как. Ни здоровья, ни силы не занимать, а… калеки.
Эркин тряхнул головой, отгоняя эти мысли, непрошенные и ненужные. Искоса поглядел на Тима и понял, что тот думает о том же.
– Ладно. Теперь что, математика?
– Не проблема, – сразу отозвался Тим.
Андрей кивнул, но без особой уверенности. С математикой у него хорошо, конечно, но не так, как с русским или с историей.

Как и говорил Андрей, в среду все пришли смотреть результаты.
Эркин протолкался к списку их класса. Нашёл себя и Андрея. Пять? И у Андрея пять! Здорово. А у Артёма? Четыре. А у Тима? Пять?! Ну-у… Он уже спокойно перечитал список их класса. Двоек нет, у двоих тройки. Ну, они бы ещё больше списывали. Живут вместе и вот устроились. Один делает русский, другой математику и списывают потом. Думают: всех перехитрили. А посадили по одному, и всё, с пеклись. А пятёрки ещё у кого? Трофимов? Ну, так он и раньше учился. И… и всё? Всё. У остальных четвёрки.
Он выбрался из толпы и перевёл дыхание. А потом сразу столкнулся с Тимом.
– Видел?
– Ага, – небрежно ответил Тим. – А ты?
– Так же, – с чуть заметной насмешкой ответил Эркин.
Они уже шли к выходу, когда их окликнули.
– Мужики, вы из «В»?
– Ну да, – обернулся Эркин.
Тим настороженно кивнул.
В принципе они их знали, эти двое из «А», остальные из «Б».
– Такое дело, мужики, – начал высокий рыжеволосый парень из «А». – Всё равно как выпускной у нас, отметить надо. Вы как? Присоединяетесь или свой делать будете?
– Выпускной – это что? – спокойно спросил Эркин.
– Ты что? – удивлённо посмотрел на него рыжий. – Совсем тёмный?
– С этим потом разберёмся, – по-прежнему спокойно ответил Эркин, поймав краем глаза кивок Тима. – А я про выпускной спрашиваю.
К ним подошли ещё из их класса и из других. И в общем разговоре выяснилось, что выпускной навроде вечеринки, а, чтобы не помешали, и чтоб от души… и чтоб чужие не примазывались… за город умотать… как на маёвке, что ль? …а что, дело… самовар там прихватить… это сколько самоваров надо? …а нас сколько… в складчину… само собой… бабы напекут… баб не надо… это кто как хочет… ты ещё пискуна своего прихвати… ага, пелёнки с подгузниками ему менять… ладно, не по делу заводитесь… учителей позвать… а как же, всех позовём… автобус тогда нужен… ну, голова!... кто может, мужики?
– Я попробую, – сказал Тим и, видя, что все ждут объяснений, продолжил: – Я на автокомбинате работаю. Шофёром. Попробую договориться.
– Замётано, – кивнул рыжий. – Большой автобус проси, знаешь…
– Знаю, – усмехнулся Тим и твёрдо, исключая дальнейшие расспросы, повторил: – Попробую.
Решили в субботу, пока будут ждать бумаг об окончании, сказали же, что сразу и выдадут, вот тогда и договориться: кто, чего и как, и стали расходиться.
Тим ушёл в магазин, а Эркина уже у дома нагнал Андрей.
– Подождать не мог?
– А откуда я знал, когда ты будешь? – ответил Эркин вопросом и улыбнулся. – Про выпускной слышал?
– Шумели там. Тим, что ли, автобус ведёт?
– А кто ж ещё. Он же шофёр.
– Шофёр он классный, – кивнул Андрей.
Они поднялись по лестнице в уже наполненный голосами и хлопаньем дверей коридор.
Жени ещё не было. Алиса отправились гулять, а Эркин с Андреем стали готовить обед. Женя оставила им целую инструкцию, но сверяться с ней почти не пришлось.
– Выпускной – это хорошо, – Андрей критически оглядел кастрюлю с супом. – Не маловато будет?
– Всегда же хватало. Ты чего так мелко режешь?
– Чтоб прожарилась. Я с корочкой люблю.
– Как ты режешь, так одна корочка и будет.
Работали они дружно, и к приходу Жени всё было готово.
И уже за обедом рассказали об отметках и об идее выпускного.
– Конечно, идите, – Женя подлила Андрею супа. – Эркин, а тебе?
– Нет, спасибо, Женя.
– Хорошо. Алиса, не чавкай. Я что-нибудь спеку.
– Завтра решим, кто чего и как, – Андрей локтем отпихнул Эркина и встал, собирая посуду.
Алиса засмеялась и полезла из-за стола.
– Я тоже хочу.
– Дорасти сначала до посуды, – осадил её Андрей.
А Женя утешила:
– Капусту достань.
– Ага-ага, – радостно закивала Алиса, ныряя в подоконный шкафчик.
Жареная картошка приятно хрустела на зубах.
– Во! – торжествовал Андрей. – Я же говорил. Картошка с корочкой должна быть.
После обеда Алиса опять убежала на улицу, заявив:
– А я до Эрика выспалась.
Но Женя особо и не спорила. Все дети теперь гуляли допоздна, ну, пока домой не загонят. Ночи совсем короткие, даже штор теперь в спальне не задёргивали, ложились и вставали на свету. Занятый учёбой, Эркин даже не соображал: нравится ему это или нет. И сегодня, наскоро убрав в кухне, они с Андреем сели за учебники.
– Ты уже весь задачник перерешал.
Эркин вздохнул.
– Примеры-то я решу, а вот задачу…
– Решишь, – махнул рукой Андрей. – Так что…
– А ты историю в который раз читаешь? – ехидно спросил Эркин.
– Мало ли что…
– И у меня… мало ли что, – упрямо ответил Эркин.
Их спор прекратила Женя, попросив сходить за Алисой. Поздно уже. Эркин сразу же отложил учебник и встал. Помедлив с секунду, сел на диване Андрей.
– Давай-ка я с тобой, братик. Мозги проветрю.
– Правильно, – кивнула Женя. – Прогуляйтесь заодно.
– Слушаюсь, мэм, – молодецки гаркнул Андрей.
На улице было ещё совсем светло, из окон и с лоджий звали детей. Зина вела Катю за руку, выговаривая Диму.
– Это что ж, я за тобой бегать должна, вот скажу отцу…
Алиса, увидев Эркина и Андрея, сама подбежала к ним.
– Ну, нет, ну, ещё немножечко, – и тут же, сообразив, зачастила: – А я с вами, вот, погуляю.
– Ладно, – рассмеялся Андрей. – Давай, что ли, пройдёмся.
– Ма-ам! – радостно завопила Алиса, задрав голову к стоящей на кухонной лоджии Жене. – Мама, мы погуляем ещё, да? Все вместе! Спускайся к нам!
Эркин и Андрей замахали ей, и Женя, смеясь, кивнула и крикнула:
– Я сейчас.
В самом деле, такая хорошая погода, отчего ж не прогуляться перед сном. Женя торопливо сбросила халатик, натянула купленное уже здесь платье с короткими рукавами-фонариками, быстро переобулась и, захлопнув дверь, побежала вниз, зажав в кулачке ключи.
Они все вместе пошли вдоль оврага, дурачились, играли в салочки, и Алиса так набегалась, что обратно Эркин нёс её на руках, а она так и заснула, положив голову ему на плечо. И хотя солнце уже ушло за горизонт, небо оставалось светло-синим, и было тихо особой, не слыханной ими раньше тишиной.
– Вот это? – шёпот ом спросил Андрей. – Это и есть белые ночи?
Эркин осторожно, чтобы не потревожить Алису, пожал плечами, а Женя вздохнула.
– Наверное, Андрюша. Но как же хорошо.
– Да, – убеждённо сказал Эркин. – Лучше не бывает.

Как всегда, они рассказали Жене об экзамене, поужинали и хотели опять засесть за учебники, но Женя решительно запротестовала:
– Нет, вы устали, и вам всё равно сейчас ничего в голову не полезет, идите прогуляйтесь и спать.
– Ну, Женя… – начал Андрей.
– Я что, экзаменов не сдавала?! – перебила его Женя. – Побольше твоего! Так что, слушайся и не спорь.
– Слушаюсь, мэм, – склонился перед ней в шутливом полупоклоне Андрей. – Пошли, братик.
– И я с вами! – загорелась Алиса.
Но её не пустили.
– Нет, пусть и от тебя отдохнут. Ты лучше мне помоги.
Разумеется, спорить с Женей Эркин и не собирался. Да и в самом деле, отчего не пройтись, голову проветрить.
Выйдя из дома, они молча сразу повернули к оврагу и спустились к воде. Здесь было заметно темнее и сыро. Наклонившись над прозрачным и таким быстрым, что камушки на дне казались шевелящимися, ручьём, они умылись, напились из пригоршней и, не поднимаясь наверх, пошли рядом с ручьём по оврагу.
– Ничего, братик, – наконец заговорил Андрей. – Выжили, так проживём.
– Да, – Эркин тряхнул головой. – У тебя на работе как? Нормально?
– Полный порядок, – ухмыльнулся Андрей. – А что?
– Да, понимаешь, Тим, он же тоже там работает?
– Ну да. А что? – повторил Андрей уже иным тоном.
– Да он чего-то сегодня, после экзамена когда ждали, расспрашивать стал.
– О чём? – очень спокойно, даже с ленцой в голосе спросил Андрей.
– Да когда мы встретились. Я сказал, что прошлой весной. А он уточняет, – Эркин стал смешивать русские и английские слова, – до или после заварухи. Ты что, сцепился с ним из-за чего?
– Да нет, – пожал плечами Андрей. – Не из-за чего нам сцепляться. А и сцепимся, так невеликая он птица, накостыляю.
– Не храбрись, – ответил Эркин на шауни и продолжил уже только на английском. – Он телохранителем был, и оружие с собой привёз. Не знаю уж как, но через границу протащил.
– Откуда знаешь? – глаза Андрея холодно блестели в сумерках.
– Про оружие? – Эркин усмехнулся. – Дим ребятне хвастал, а Алиска всё дома и выложила. Да и в лагере… трудно что скрыть. Он и не скрывал, так и ходил в своей куртке. Как у того, в мышеловке, помнишь?
– Помню, – кивнул Андрей и вдруг остановился, будто налетев на невидимую преграду. – Ах ты, чёрт, дьявольщина, – он зло и одновременно как-то беспомощно выругался по-лагерному.
– Ты что? Андрей? – Эркин взял его за плечо и повторил: – Ты что?
– Я ж… я ж в майке сегодня работал, ну, как все, а он как раз мимо шёл, я, дурак, пень хреновый, ещё поздоровался с ним. Увидел, значит, ах ты… – Андрей захлебнулся лагерной руганью.
Эркин сжал его плечо, слегка встряхнул.
– Мы вместе, Андрей, ну…
Андре вздохом перевёл дыхание.
– Да, брат, – и так же положил руку на плечо Эркина. – Да, значит, так… – и замолчал, будто поперхнувшись
Постояв так, они пошли дальше по-прежнему вдоль ручья.
– Садиться неохота, – негромко сказал Андрей. – Не смогу я опять за решётку. И пацана его сиротить не хочется, – Андрей заговорил по-русски.
– Думаешь… и так замолчит?
– Не знаю, Эркин. Ты с ним в лагере был, говоришь. Как он там?
– Нормально, – пожал плечами Эркин. – Не подличал. Но там и нужды в том не было.
– В том-то и дело. А так? Я ж вспомнил всё, Эркин. Меня в лагере никто не опознал, я ж и врачей проходил, и в бане мылся, и никто, понимаешь, никто… а он сразу, глаз набит, они ж… их привозили, и они… хуже охранюг были. Я тогда, ну, в мышеловке, не вспомнил, не хотел я тогда помнить, вот и не опознал, а то бы тот не ушёл. А сейчас… я же всё, понимаешь, всё помню.
– Они что? – глухо спросил Эркин. – И на вас тренировались?
– Чего? – потрясённо переспросил Андрей. – Ты… ты что, Эркин?
– Да вот, – Эркин перешёл на английский. – Их на нас тренировали, на перегоревших и просроченных. Он сам мне об этом сказал.
– Та-ак, – кивнул Андрей. – А вот теперь всё понятно, – и по-английски: – Сошлась колода. Ну, что будем делать, брат?
– Про меня он молчал, – твёрдо ответил Эркин.
Андрей хмыкнул в ответ. И шёл теперь молча, явно что-то обдумывая. Эркин так же молча шёл рядом.
– Ладно, – наконец тряхнул головой Андрей. – Ладно, нашёл.
– Что? – заинтересованно спросил Эркин.
Убивать Тима ему очень не хотелось, и, если Андрей нашёл другой выход, то будет здоровско.
– Попробую. Его по-сухому заткнуть, ну, без мокроты.
– Понял, – кивнул Эркин. – А как?
– Сделаю, расскажу, – и улыбнулся. – Не боись, всё будет аккуратненько. Давай домой, что ли?
– Давай, – согласился Эркин.
Они поднялись по уже пологому склону наверх и пошли обратно. Здесь было заметно светлее, да и луна подсвечивала. «Беженский корабль», белый в лунном свете с тёмными окнами – все уже спят – наплывал на них.
– Жене… – они уже подходили к своему подъезду. – Жене не надо знать об этом, ладно?
– Да, – с удивившей Андрея лёгкостью, даже готовностью согласился Эркин.
Он поймал удивлённый взгляд Андрея, но промолчал. Конечно, Жене об этом знать незачем. Как о питомниках, о Мышеловке, о его встрече с Полди в Атланте. И зря Андрей удивляется: это соврать Жене он не может, а промолчать… Да и не спросит его Женя ни о чём таком.
Когда они вошли в дом, Женя сразу разлила чай на вечернюю «разговорную» чашку. Но пили молча, даже Андрей не шутил и не балагурил.
– Идите спать, – решительно сказала Женя, собирая посуду. – Завтра будет новый день.
Эркин кивнул и тяжело встал из-за стола. Он в самом деле очень устал. Кажется, он ещё сказал Андрею: «Спокойной ночи», – а может, это было уже во сне, но ответных слов Андрея он не услышал.