Проводив Эркина, Женя взялась за обед. Сегодня Алисе придётся обедать одной. А вчера полдня ушло на подготовку к первому рабочему дню. Отпарила свой костюмчик, нашла и почистила туфли… так, а Алиску пора будить. Ну вот, так когда надо, её не поднимешь, а в субботу…
…Они решили спать до светла, вернее, она просто не завела будильник, и было так тихо, так спокойно. Она слышала ровное сонное дыхание Эркина, он совсем рядом, только руку протяни, но пусть спит. И тут… тут к ним в спальню явилась Алиса и с ходу полезла под одеяло между ними, забарахталась, сворачиваясь клубком. Она даже не сразу поняла, а Эркина как током подбросило. Он вскочил, отбросив одеяло, посмотрел на неё и удивлённую его броском Алису «дикими» глазами и вылетел из спальни. А она не знала, что делать: то ли смеяться, то ли ругать Алиску, то ли бежать успокаивать Эркина.
– Мам, а чего это он? – спросила Алиса между двумя кувырками.
– Ты его разбудила, – ответила она, вставая.
– Ну, так уже утро, – возразила Алиса. – А вы всё спите и спите.
– Сегодня выходной.
Она надела халатик – комнату заливал серо-голубой рассветный светлеющий сумрак – подобрала старые штаны и тенниску Эркина, которые он носил дома, и пошла его разыскивать. Она уже поняла, чего он так испугался. Смешно, конечно, но раз он так переживает из-за этого... Хотя… может, он и прав, Алиска уже не маленькая.
– Эркин, – она постучала в дверь ванной. – Ты здесь?
Ей ответил только плеск воды, но она вошла. Эркин мылся в душе. Она положила его одежду на ящик для грязного белья и попросила не задерживаться. У них ещё масса дел. К столу он явился уже спокойно. И в субботу же вечером приделал на все двери крючки. Так что в воскресенье, когда Алиска стала к ним ломиться, он просто встал, оделся, впустил Алису и пошёл мыться. А вообще-то…
– Алиса, вставай!
– Ну, ма-а-ам… ну, ещё немножечко…
– Вставай, я на работу опоздаю, – рассердилась Женя.
Привычная команда подняла Алису. Женя накормила её завтраком, показала, где что стоит для обеда, и стала одеваться.
– А плиту не трогай.
– Знаю, – кивнула Алиса. – А Эрик на работе?
– Да.
Женя уже хотела сказать, чтобы, когда он придёт, они бы поели, но вспомнила, что Эркин после работы пойдёт покупать краску и клей для обоев. Так что ещё неизвестно, кто раньше домой успеет. Вчера к ним заходили Виктор и Антон, ходили с Эркином по квартире, смотрели, прикидывали, как сказал Антон, «фронт работ» и обещали помочь с ремонтом. А она потом с Эркином сидела на кухне, и они допоздна считали и записывали чего и сколько надо купить к ремонту. Вот когда деньги полетят…
Женя замотала платок, поцеловала Алису в щёку, взяла сумочку и сумку с туфлями.
– Всё, маленькая, я на работу. Будь умницей.
На улице уже светло. Как хорошо! В темноте она на работу ещё не ходила, было бы даже страшно. А сегодня тем более нельзя опоздать. Первый же день! Лазарь Тимофеевич Лыткарин. Интересно, какой он? На каких машинках придётся работать? С кем будет в одной комнате? Одни вопросы. А ответы…
Народу на улице не так уж много, но почти все идут в одном с ней направлении. Попутчики. Неужели весь город работает на заводе? А вот уже и забор. Её проходная номер один. Вот и она. И люди, поток людей, поднимающихся по ступенькам, достающих на ходу пропуска. И Женя, прижимая к себе сумочку, достала пропуск. И уже перед ней военный рядом с турникетом-вертушкой. Быстрый взгляд на пропуск, на её лицо. И улыбка. Женя улыбнулась в ответ. Коридор, ещё коридор… и второй рубеж? Женя отдала табельный номер и услышала, что машбюро на втором этаже. Женя взбежала по серо-белым с влажными следами ступеням. Ещё коридор? Сколько же здесь всего?! Но вот и чёрная с белыми буквами табличка: «Машбюро-1». Женя глубоко вздохнула и открыла дверь.

ВВГ
Да, наверное так будет лучше. Подумаю.

Зазвенел звонок, и Женя удивлённо посмотрела на сидевшую рядом сухощавую и вроде немолодую Ольгу.
– Что это?
– Обед, – улыбнулась та, – мы тут, как в школе, по звонку.
Работу прерывали на полуслове, вставали, толпились у зеркала на дверце шкафа, причёсываясь, оправляя платья и кофточки… Встала и Женя. Вот сейчас и её осмотрят уже внимательно. Ну, что ж, этот костюмчик её никогда не подводил, а новая кофточка и старые туфли вполне на уровне.
– Женя, – окликнула её Вера, – в столовую идёшь?
– Платок накинь, – посоветовала ей полная Тоня. – Прохватит в переходе.
Как и остальные, Женя накинула на плечи платок и взяла кошелёк с деньгами. И в общей шумной толпе пошла в столовую. Тоня совсем по-свойски взяла её под руку. Она была высокая, чуть ли не на голову выше Жени, осанистая, и не шла, а плыла, выпятив грудь и закинув голову с уложенными в такой же высокий и пышный узел золотистыми волосами.
– Ничего, Женя, завод крепкий, – рассказывала она, – заработки хорошие. Сверхурочные всегда оплатят. Ларя, знаешь, как за этим следит.
– Да уж, – кивнула Галя с большим родимым пятном во всю щёку. – Мы за ним, как за каменной стеной.
– А то нет? – маленькая, как и Вера, но сухонькая – не худая, а именно сухонькая – с сединой в волосах Алевтина шла впереди под руку с Верой и говорила через плечо, не оборачиваясь. – Когда для дела что надо, он ничего не пожалеет.
– И никого, – кивнула Ольга.
– А без этого нельзя, – возразила Галина.
По дороге в столовую Женя узнала ещё массу интересного о работе заводоуправления и прочем, и прочем. Эркин вчера вечером, помявшись, предупредил её о прописке, чтобы её не обманули, как его. Но… – Женя улыбнулась – но здесь о прописке даже не упоминали. Может, это только в рабочих бригадах?
Просторная чистая столовая напомнила ей лагерную и, в общем, понравилась. И выбор был вполне приличным, и цены… доступные. В рубль укладывался полноценный сытный обед. И, конечно, горячий обед лучше перекусывания в ближайших кафе. И вкуснее.
Обратно возвращались не спеша, болтая о неизбежных женских пустяках. Костюмчик Жени в целом одобрили, вот только что жакет в талию, особо ничего не подденешь… А стоит ли поддевать, в комнате-то тепло, это на улицу, под пальто надо.
В их комнате Женя, как все, сняла и засунула в рукав пальто свой платок и села за стол. Но, пока не прозвенел звонок, к работе никто не приступал.
– А пальто уже здесь покупала?
– Да, и сапоги.
– А в Алабаме теплее?
– Намного.
Прозвенел звонок, и все взялись за работу, продолжая разговор.
– Ну, так как в Алабаме, Женя?
– С чем, с зимой? – Женя улыбнулась. – Там зимой дожди, в основном. А снег больше четырёх дней, ну, недели, самое большее, не лежит.
– Ну, тоже неплохо, на тёплой одежде сэкономишь.
– Да, – засмеялась Женя, – уезжали когда, я уверена была, что уж тёплого-то, ну, одежды, у нас достаточно. И с Новозыбкова покупаем, покупаем и покупаем.
– Покупать – не тратить, – улыбнулась Ольга. – А с квартирой как?
– Хорошо, – Женя достала листы и сделала новую закладку. – Квартира хорошая, тёплая, ремонт, правда, нужен, небольшой, обои там, ну и тому подобное, а так всё хорошо.
– Муж-то хоть руки прикладывает? – спросила Тоня.
– Ещё бы! – Женя печатала уже совершенно свободно, тем более, что последний лист получался совсем коротким.
– Это хорошо. А то, – Тоня заговорила сладким, преувеличенно ласковым сочувствующим тоном, – а то бывают такие мужья, что только ложку в руках держать умеют.
– А у тебя и такого нет, – спокойно, видимо этому диалогу было уже много если не лет, то месяцев, ответила Вера.
– А чем плохой, так лучше никакой!
Женя задумчиво кивнула, вынула закладку и стала считывать текст. Больше двух ошибок на лист – и всё заново. Первый лист… одна ошибка, терпимо, зачистим, забьём и вот так, второй лист… Женя уже не слушала ничьих разговоров. Сверка текста, когда не уверена в своей работе, всегда отнимала у неё всё внимание…
Ну вот, всё в порядке. На двух листах по одной ошибке, а остальные – всё чисто. Вторые листы… сделаны. Теперь сколоть в два экземпляра и надо сдать. Женя выпрямилась.
– А… а Лыткарин где?
– Закончила? – удивилась Вера. – Ну, ты молодец. Я, помню, свой пробный два дня делала.
– Следующая дверь по коридору, – сказала Ольга.
– Как вышла направо, – уточнила Татьяна.
– Ага, спасибо.
Женя встала, мельком глянув в зеркало, поправила волосы, взяла отпечатанный текст, черновик и копирку и вышла.

Отредактировано Зубатка (12-11-2013 11:09:44)