Фруктовый магазин Кривича в Торговых Рядах считался лучшим в Загорье. Говорили, что и в Ижорске такого выбора нет. И всё свежее, как сейчас с ветки сорвано.
После заснеженной холодной улицы здесь было особенно тепло и пахло совсем необыкновенно. На полках и прилавке в коробках и корзинах громоздились яблоки, груши, апельсины, сливы и… Алиса вертела головой, разглядывая все эти вкусности.
Она так задумалась над важнейшим вопросом о том, чего бы ей выбрать, ведь если она попросит что-то одно, то Эрик ей обязательно это купит, но одно, а здесь столько всего разного, что очнулась только, когда позвали:
– Алиса, идём.
– Ой, – удивилась Алиса. – Эрик, уже всё?
– Да, – рассмеялся Эркин и… протянул ей апельсин. – держи.
Апельсин был маленький и оранжево-красный, как зимнее солнце. Алиса таких ещё не видела.
– Это королёк, – сказал продавец, такой же загорелый и черноусый, как восседавший в углу за высокой конторкой сам Кривич. – На здоровье.
– Спасибо, – с машинальной вежливостью сказала Алиса, разглядывая апельсин, и подняла на Эркина глаза. – До дома, да? Но я его сама понесу.
– Неси, – кивнул Эркин.
И на улице Алиса, против обыкновения, не держалась за его руку, а шла рядом, шёпотом разговаривая с апельсином
Эркин бережно нёс рогожный с верёвочными ручками пакет, куда ему уложили кульки и коробочки с покупками. Специально укладывали так, что если до завтрашнего вечера не раскрывать и держать в тепле, но не возле плиты, то, когда достанешь, будут, как свежесорванные. Дорого, конечно, но будет не хуже, чем тогда, в Бифпите, на королевском ужине.
Шли не спеша, и к дому подошли уже в сумерках. Приветливо светились цветные от штор или абажуров окна, снег разметён в ещё маленькие даже не холмики, а бугорки будущих сугробов. Прохожих нет, скамеечки у берёз пусты: не лето и не праздник. Эркин открыл дверь, и они вошли в светлый и тёплый подъезд, поднялись на свой этаж. В коридоре зазывали по домам последних играющих, и похвастаться необыкновенным апельсином Алисе не пришлось.
Эркин достал ключи и открыл дверь. Домашние обычные запахи и звуки, и – Эркин быстро поглядел на вешалку: чужого пальто нет, а куртка Андрея на месте – и весело крикнул:
– А вот и мы!
Из кухни вышла Женя, а из кладовки – Андрей.
– Эркин, как хорошо, Алиса…
– Мам, это королёк…
– Женя, до завтра пускай так в комнате и стоит…
– Ага, ну, племяшка…
– Сейчас обедать…
Всё сразу, всё вперемешку, и вот всё убрано, руки вымыты, стол накрыт, и все за столом. Женя с нескрываемым гордым удовольствием оглядела стол и едоков.
– Андрюша, ещё салата возьми.
– Мгм. Спасибо, Женя, обалдеть, как вкусно.
Женя улыбнулась: ну, Андрею всё всегда по вкусу, но и Эркин ест с удовольствием, и Алиса.
Эркин встал за кастрюлей с супом.
– Андрей, глубокие поставь.
– В момент. Племяшка, тебе самую большую.
– Фигушки! – возмутилась Алиса. – Себе бери, у тебя рот больше и глотка глубже!
Андрей покраснел и набычился, но Эркин мягко коснулся его плеча, ставя на стол кастрюлю, а Алисе сказал:
– Все тарелки одинаковые. Я тебе сам налью.
– Ага, ага! – обрадовалась Алиса.
Эрик ей всегда так наливает, что ничего не остаётся и больше не хочется. Она это уже и маме объясняла, и сейчас повторила.
– Ну, тогда и мне налей, – заставил себя улыбнуться Андрей.
Эркин посмотрел на Женю.
– Всем налью, да?
– Конечно, Эркин, – улыбнулась Женя. – Раз это у тебя так хорошо получается.
Эркин разлил суп по тарелкам и убрал кастрюлю на плиту. Ещё на одну тарелку точно хватит. Андрей покосился на него, на кастрюлю и промолчал.
На второе было тушёное мясо с картошкой. Раскладывала Женя, но и Эркин, и Андрей заметили, что она оставила ещё на одну порцию. Оба поняли для кого это, и оба промолчали. Против обыкновения добавки сегодня не предлагали. И не спрашивали.
После компота Алиса, рассказавшая уже о всех своих сегодняшних подвигах и достижениях на занятиях, спросила:
–Мам, а ещё конфету можно?
– Слишком жирно компот с конфетой, – ответил за Женю Андрей и встал. – Женя, спасибо, очень вкусно, я к себе.
– В «Холостяжник» или в гости? – спросила Алиса, протягивая Эркину апельсин. – Эрик, очисти мне.
– А тебе какое дело?! – совсем неожиданно огрызнулся Андрей, выходя из кухни.
Алиса удивлённо посмотрела ему вслед, потом на Эркина и Женю.
– Мам, Эрик, чего это он?
– А ты не задавай глупых вопросов, – Женя стала собирать со стола посуду.
Эркин очистил апельсин и отдал его Алисе.
– На дольки сама разбирай.
– Ага.
Алиса осторожно, стараясь не порвать тоненькую плёнку, разделила апельсин на дольки и стала их считать. Эркин встал помочь Жене. Чего Андрей дёргается – понятно: вечер уже, темно, а Бурлакова всё ещё нет. И что это только к лучшему, тоже не скажешь, Андрею-то Бурлаков родной, даже кровный, отец. И Алисе ничего не объяснишь.
Алиса наконец закончила подсчёты и решительно слезла со стула.
– Мама, Эрик, вот вам по две дольки, а мне и Андрюхе по три, я мириться пошла.
И вышла из кухни.
Женя рассмеялась, и сразу улыбнулся Эркин.
Прежде, чем войти к Андрею, Алиса постучалась. На всякий случай.
– И чего? – спросил из-за двери хмурый, но не сердитый голос.
Алиса толкнула дверь и вошла.
– Андрюха, это я. Давай мириться, я апельсин принесла, это королёк.
Лежавший на диване навзничь, Андрей с интересом посмотрел на Алису и сел.
– Ну, раз так, давай.
Алиса села рядом с ним, они сцепились мизинцами и сказали формулу примирения, не уточняя, на что же Андрей обиделся. Чему тот был в душе рад: ну, не объяснять же малявке, что за шутки про глубокую глотку самое малое – это кровью умыться, рано ей ещё про такое слушать. И про остальное, хоть и не такое страшное, тоже говорить неохота.
К удивлению Алисы, Андрей съел только одну дольку, а от остальных отказался.
– Тебе не вкусно?
– Давай, племяшка, наворачивай, раз пофартило.
– Фарт – дело ненадёжное, – кивнула Алиса, засовывая в рот дольку.
– А ты откуда знаешь? – поинтересовался Андрей.
– Все говорят, – пожала плечами Алиса.
Андрей кивнул, явно думая о своём. Алиса доела апельсин и молча сидела рядом.
– Андрюха, а почему? – вдруг спросила она.
– Что? – вздрогнул Андрей. – Ты о чём?
– Ну, фарт. Почему он ненадёжен?
– А! – Андрей усмехнулся. – Кончается он быстро. Вот он есть, и нет его. Как ветром сдуло.
– Ага, – кивнула Алиса, – понятно. Андрюха, а во что играть будем? Ну, мы же помирились, давай играть
Андрей тряхнул шевелюрой.
– Ладно, уговорила. Давай в лото.
– Ура-а! – завопила Алиса, срываясь с места и вылетая из комнаты. – Эрик, мама, давайте в лото играть!
Женя с Эркином как раз закончили ревизию закупленного и заготовленного на завтра и обсуждение завтрака и обеда: праздник начнётся вечером, а утром и днём тоже есть надо. И предложение сыграть в лото оказалось вовремя.
Сели в большой комнате. А то сделать, обставить и не пользоваться – совсем глупо. Алиса принесла коробку с картами, мешочком с цифровыми бочонками и разноцветными закрывашками. Играть решили на конфеты, и Женя выдала каждому по десятку карамелек. Как все проиграешь, так и вылетаешь, кто останется последним – тот и чемпион!
– Карта по конфете, – уточнила Алиса, усаживаясь за стол.
– Уследишь за тремя? – спросила Женя, раздавая карты.
Алиса задумалась. Играть на три карты – это и риск проиграть сразу три конфеты, но и выиграешь скорее, одна-то из трёх точно быстрее закроется.
– Давай, племяшка, – рассмеялся Андрей. – рискуй. Фарт рисковых любит.
Алиса с сомнением посмотрела на него, на Эркина и покачала головой.
– Играть наверняка надо, – сказала она очень серьёзно. – Две карты, мам.
– Держи, – улыбнулась Женя.
Раздавали карты и вытаскивали номера по очереди. Время шло весело и неощутимо. У Жени осталась всего одна карамелька, и Эркин, чтобы она смогла продолжать игру, незаметно подсунул ей три своих, Андрей попытался стащить у Алисы конфеты, но был застукан и оштрафован на две карамельки: одну пострадавшей и одну в общий банк… Мешочек с бочонками дважды обошёл стол, и Алиса стала путать цифры, когда Женя посмотрела на часы, ахнула и побежала ставить чайник, крикнув:
– Заканчивайте сами!
– Мам! – ахнула Алиса. – У тебя две «квартиры», а ты…
– Я за неё сыграю, – успокоил Алису Эркин. – Кричи, Андрей.
– Ага, – Андрей вытащил очередной бочонок. – Три-ноль.
– Это же тридцать, – возмутилась Алиса. – Не жухай!
Но закончился кон мирно. Выиграл Андрей. Он сгрёб свой выигрыш и подмигнул Алисе.
– Айда, племяшка. Пропьём, прогуляем…
– Опять наиграем, – подхватила Алиса, спрыгивая со стула. – Айда.
Эркин молча собирал разбросанные по столу карты и закрывашки. И Алиса уже от двери оглянулась и вернулась к нему, чтобы помочь. Андрей хмыкнул и присоединился к ним.
Когда всё сложили, и Алиса бегом унесла коробку с лото к себе, встал и Эркин, взяв свои и Женины карамельки.
– Пошли чай пить.
– Угу, – кивнул Андрей. – Думаешь… – и оборвал себя, не дал вырваться этим страшным словам: «не приедет».
Эркин мягко коснулся его плеча и повторил:
– Пошли.
– Да, – Андрей тряхнул шевелюрой и встал. – Пошли, брат.
Они вышли из комнаты, не выключив свет.
На кухне их ожидал уже накрытый для чаепития стол, и Алиса вертелась на своём стуле, выясняя, а нельзя ли и конфет, и печенья, и чтоб его ещё вареньем помазали.
– Может, тебе ещё и пряников?! – возмутилась наконец Женя.
– И берёзовой каши на десерт, – подхватил Андрей.
Алиса обиделась, но ничего сказать не успела, потому что чай ей уже налили, а Андрей стал делить выигрыш, и обижаться стало невыгодно.
Спокойно выпили первую чашку, и Женя уже поглядывала на Алису: не пора ли её укладывать спать. Андрей сидел спокойно и даже улыбался, но и Эркин, и Женя видели, что это так, поверху, и понимали, из-за чего он нервничает. И ничем не показывали своего понимания. Обычный субботний вечер, обычное чаепитие. Завтра праздник, а сегодня – предпраздничный отдых.

Женя уже несколько раз выразительно смотрела на Алису, но та старательно не замечала и не понимала, разглаживая и сортируя фантики. Андрей вдруг пустился в длинные рассуждения о футболе, рассказывая Эркину о правилах и прочем. Статью о чемпионате России, что армейцы опять всех обставили, Эркин тоже читал, не всё, правда, понял и теперь охотно просвещался. Женя ещё раз грозно посмотрела на Алису и махнула рукой: пусть сидит, завтра всё равно воскресенье, так может, если поздно ляжет, то даст утром поспать и не будет ломиться в спальню.
Звонок в дверь был таким неожиданным, что они все даже как-то не сразу обратили на него внимание. И первой сорвалась со стула и побежала в прихожую Алиса, за ней Женя, встал и вышел Эркин, а Андрей остался сидеть. А… а вдруг это кто из соседей… так, на огонёк заглянул.
Обычно Алисе не разрешали самой открывать дверь, и обычно она слушалась, но сегодня… здесь и мама, и Эрик, и ждут гостей, так что… она в своём праве. И Алиса уверенно взялась за замок.
Эркин и Женя не успели вмешаться, как она повернула шпенёк и после двойного щелчка распахнула дверь. За дверью стояли большая картонная коробка, кожаный, вдвое больше Андрюхиного, портфель с двумя замками, большая странная сумка и высокий старик в тёмном пальто и в странной – Алиса таких ещё не видела – тёмной шляпе.
– Ой, – сказала Алиса. – Здравствуйте.
– Здравствуй, – улыбнулся ей старик.
– Ой! – ахнула Женя. – Игорь Александрович! Здравствуйте! Как доехали? Заходите, Алиса, не мешай, Андрюша, Игорь Александрович, вы с дороги, сейчас я поставлю, разогрею, Эркин, да, сюда поставь, вы раздевайтесь, ой, я мигом…
Эркин, Андрей, Алиса, Бурлаков – их всех завертело и закружило в этом вихре. Женя никому не давала ни опомниться, ни сообразить. Коробку затащили в кладовку, портфель и портплед отнесли в маленькую комнату, Бурлакова усадили в кухне за стол и стали кормить обедом и поить чаем. Андрею не удалось и слова вставить, Эркин сам молчал, Алиса суетилась, счастливая, что о её сне точно забыли.
– Большое спасибо, Женя. Очень вкусно.
– Давайте, я вам ещё налью.
– Налей ему, Женя, оголодал он в дороге, – наконец сумел вклиниться Андрей.
И тут же получил под столом пинок от Эркина. Андрей покосился на него, сглотнул невысказанное и спросил уже другим тоном.
– Ну, чего ты так поздно? Обещал же, в субботу.
– А я и приехал в субботу, – Бурлаков подмигнул Алисе. – Двенадцати ещё нет.
– Ага, Андрюха, – тут же воспользовалась моментом Алиса. – Получил?!
– С тобой, племяшка, весь расчёт впереди, – пообещал Андрей.
– Алиса, сейчас спать пойдёшь, – Женя поставила перед Бурлаковым тарелку с картошкой и мясом. – Игорь Александрович, и огурцов, да? Алиса, достань.
Алиса радостно нырнула под окно.
Эркин молча, с вежливой улыбкой, наблюдал за Бурлаковым и хлопотавшей вокруг него Женей. Что ж, если Жене это нравится, и если это сохранит Андрея, то он, конечно, подыграет и сделает всё, чтобы Бурлаков остался доволен. Зря Андрей дёргается и трепыхается, сам же зазвал и…
Чай пили уже все, даже Алисе налили. И дали «кусальных» конфет, чтобы занялась своим и не мешала.
– Как хорошо, что вы приехали, – Женя улыбнулась Бурлакову.
– Я тоже рад, – ответно улыбнулся Бурлаков.
Только сейчас он почувствовал, что здорово промёрз в автобусе и устал, и сейчас холод и усталость выходят из него. Уютная кухня, дружная весёлая семья, горячий чай… что ещё нужно для счастья?
Андрей недоверчиво следил за Бурлаковым. В самом деле рад? Или так… приличия соблюдает? Ладно, раскрутим, размотаем, сделаем… по-нашему будет, как мы решили.
Алиса сосредоточенно занималась своими конфетами, разложив их вокруг чашки и откусывая то от одной, то от другой.
Эркин посмотрел на Женю, и, когда она улыбнулась ему, его лицо немного смягчилось. И, заметив это, успокоился и Андрей. Теперь надо, чтобы и Эркин признал профессора, а то братик с характером, в любой момент взбрыкнёт, и упрямый, если решит чего, то своротить его – ой-ё-ёй как повкалывать и покрутиться придётся.
Тишина и спокойствие, и уютное бульканье кипящего на маленьком огне чайника, ветер и снег за стёклами, а здесь весёлые в цветах и колосьях занавески, и бабочки на абажуре – здесь лето. Бурлаков допил и поставил чашку.
– Спасибо, Женечка, но больше не надо.
Эркин быстро искоса посмотрел на Женю: как ей такое обращение – и, увидев её улыбку, тоже улыбнулся.
– На здоровье, Игорь Александрович, – Женя ещё раз улыбнулась и посмотрела на дочь: – Алиса, тебе спать не пора?
– Я ещё не закончила, – ответила Алиса, не отрываясь от конфет.
Андрей негромко коротко рассмеялся, словно прочищая горло.
– Как добирался? На перекладных?
– Да, – кивнул Бурлаков. – пришлось кружным путём с пересадками, – но тон его был весёлым, исключающим сочувствие, будто сложность и утомительность дороги доставляли ему удовольствие.
– А что, самолётом нельзя? – помедлив, спросил Эркин. – Ну, до Сосняков.
– Прямого рейса на Сосняки из Царьграда нет, – объяснил Бурлаков. – Вышло бы только дольше.
– И чего говорят, что авиация самый быстрый транспорт, – хмыкнул Андрей.
– Летит он быстро, – кивнул Бурлаков, – да нужного рейса долго ждать. Особенно, когда его нет.
– Это, – Эркин свёл брови, припоминая, и вдруг перешёл на английский. – Это как чёрная кошка в тёмной комнате? Так?
– Так, – ответил тоже по-английски Бурлаков.
А Андрей недоумевающе спросил на английском?
– Чего? Я не понял, ты о чём?
Эркин хмуро улыбнулся.
– Слышал когда-то. Трудно найти чёрную кошку в тёмной комнате, когда её там нет.
– Здоровско! – засмеялся Андрей.
– Это очень древнее изречение, – улыбнулся Бурлаков. – А где ты это слышал?
Эркин опустил ресницы, пряча взгляд, но лицо его оставалось спокойным, а голос ровным.
– Давно. Я мальчишкой совсем был, – и замолчал, явно оборвав себя.
Андрей открыл было рот, но тут же сообразил и густо покраснел. Недоумевающе посмотрела на Эркина Женя. Нахмурился, догадываясь, Бурлаков. Наступило неловкое молчание.
Разрядила его Алиса. Она уже управилась с конфетами и, лёжа щекой на столе, снизу вверх рассматривала абажур, стараясь не заснуть.
– А чего вы все по-английски? – спросила она. – Сегодня русский день.
– Да, – сразу ответил по-русски Эркин и встал. – Давай спать, Алиса, поздно уже.
– Ой, – спохватилась Женя. – В самом деле. Алиса…
– Иду, – вздохнула Алиса, сползая со стула, и у двери обернулась: – Дедушка, а ты завтра будешь?
– Буду, – улыбнулся ей Бурлаков.
– Значит, подарки завтра, – глубокомысленно кивнула Алиса и вышла.
Женя покачала головой, а Андрей рассмеялся. Улыбнулся и Бурлаков. Эркин подошёл к плите и взял чайник.
– Кому горячего? Андрей?
– Давай, – кивнул Андрей, залпом допивая чай.
– А… вам? – обратился Эркин к Бурлакову.
– Спасибо, конечно, – кивнул Бурлаков.
Женя вышла посмотреть, как справилась с вечерними ритуалами и улеглась Алиса, а Эркин налил всем свежего чая, налил и Жене. И, глядя на Андрея, вдруг тихо сказал по-английски:
– Это в питомнике надзиратели об уме индейском говорили.
– Я понял, – кивнул Андрей и тут же поправил себя: – Догадался.
Бурлаков молча и очень внимательно смотрел на них. Эркин прислушался к чему-то и улыбнулся.
– Я сейчас, – сказал он по-русски и вышел из кухни.
Андрей посмотрел на Бурлакова, неопределённо хмыкнул. Бурлаков с улыбкой ждал продолжения, но Андрей молчал, разглядывая свою чашку.
Вошла Женя, а секунды две спустя Эркин.
– Угомонилась? – усмехнулся Андрей.
– Да, – Женя села на своё место, взяла чашку. – Спасибо, Эркин. Игорь Александрович, вы с дороги, устали… Андрюша вам сказал, что… праздновать будем вечером?
– И на всю ночь, – подхватил Андрей и закончил по-английски: – Чтоб небо загорелось.
Эркин мягко улыбнулся и кивнул.
– Согласен, – весело сказал Бурлаков.
– Андрюша, – Женя смотрела на него с лукавой требовательностью. – Так сколько народу будет?
– Готовь на десятерых, Женя, – Андрей ловко подмигнул сразу всем, залпом допил чай и встал. – Если что лишнее останется, я доем. Давайте на боковую. Я себе в гостиной постелю. Женя, согласна?
– Да, конечно, Андрюша, – Женя порывисто вскочила. – Сейчас всё сделаем. Эркин…
И снова вихрь дел, распоряжений, бесшумной, чтобы не разбудить Алису, беготни по квартире.
Оказавшись в маленькой комнате перед уже застеленном на ночь диваном, Бурлаков перевёл дыхание и огляделся. Вот… вот оно, здесь живёт Серёжа. Большой письменный стол с двумя тумбами, рядом стоят два портфеля, больше школьных, «студенческие», традиционная «стенка» шкафов, в книжном… да, книг немного, но явно стоят не для красоты, а читаются, у изголовья торшер, несколько стульев, на стене над диваном небольшая литография – весенний пейзаж, у дивана на полу узкий коврик… да, надо ложиться спать, завтра – большой день, хотя сегодня был не меньший.
Бурлаков открыл шкаф… да, вещей у мальчика, мягко говоря, немного… или держит всё на своей квартире… или просто освободили ему, как гостю, место…. Ну, что ж, последнее больше всего похоже на правду, иначе зачем оставлены пустые плечики, вернее, приготовлены. Он открыл портплед и повесил парадный костюм. Совсем не помялся, всё-таки портплед – гениальное изобретение, если им умело пользоваться, но пусть отвисится. Рубашки… на бельевых полках… явно перекладывали, освобождая… да, для него. Бурлаков сглотнул комок, раскладывая рубашки и бельё.
Когда он, уже в пижаме, пошёл в ванную, в квартире было по-ночному темно и тихо. Зная, что в гостиной спят, он не стал включать свет, а просто оставлял за собой приоткрытые двери. И этих щелей ему хватило, чтоб ни на что не наткнуться и не зашуметь.
И вернулся он так же тихо, уже закрывая двери и невероятным усилием заставив себя пройти, проскользнуть мимо неясной, закутанной в одеяло фигуры на диване в гостиной. Не остановился посмотреть на мальчика, послушать его дыхание. И – слава богу – не разбудил.
От постельного белья еле ощутимо и очень приятно пахло морозной свежестью. Бурлаков лёг и натянул одеяло на плечи. Ну, всё, день окончен, он добрался, всё благополучно и не просто хорошо, а даже отлично.
Сквозь сон Андрей слышал, как Бурлаков дважды прошёл мимо него, но не шевелился и даже не просыпался толком. Всё, что в его силах было, он сделал, теперь… теперь лишь бы Фредди и Джонатан приехали. А Эркин чего-то недоволен, чуть не сорвался, а с чего? Если он профессора боится, то зря, ни хрена им профессор не сделает. Да и… незачем профессору трепыхаться, незачем… мысли путались, уплывали, и он уже спал, сразу и улыбаясь, и хмурясь во сне.

2000; 16.10.2015

За завтраком и решили, что раз всё веселье будет вечером, то…
– А подарки когда? – вмешалась Алиса. – Тоже вечером?
– Алиса! – ахнула Женя.
– Ну, мам, – искренне возмутилась Алиса. – Я же для тебя стараюсь! И Эрика. У вас же праздник.
– А что? – Андрей подмигнул Эркину и по-английски: – Резонно.
Эркин с улыбкой пожал плечами.
– А что? – поддержал Андрея Бурлаков. – Вполне логично. Радость откладывать не стоит.
– Ну… – Женя растерянно переводила взгляд с одного на другого. – Ну… ну, если так…
– Так, так! – завопила Алиса, срываясь со стула. – Ну, пошлите, ну, давайте…
– Не пошлите, а пошли, – поправила её Женя, вставая. – Я думаю, в большой комнате будет удобнее.
– Ага, ага! – прыгала Алиса. – Дедушка, а ты чего привёз, оно так в кладовке и стоит.
– Да, – встал и Эркин. – Пошли в кладовку, Андрей, перенесём всё.
И опять суета и беготня. В большую комнату перетащили привезённую Бурлаковым коробку, принесли всякие свёртки и коробочки.
– Ну вот, – удовлетворённо выдохнула Алиса. – Вот, мам, видишь, сколько всего. А с чего начнём?
– С тебя, – сразу сказал Андрей. – А то забыла, небось, и на других теперь переводишь.
– А вот и фигушки тебе! – гордо ответила Алиса. – Вот, мама, Эрик, это я сама нарисовала!
Рисунок – цветы вокруг слова «Поздравляю», всё яркое, разноцветное и без единой ошибки – рассмотрели, восхитились, расцеловали Алису.
– Вот! – Алиса посмотрела на Андрея. – Я ничего не забыла. Это ты забыл!
– Фигушки тебе! – тряхнул шевелюрой Андрей. – Эркин, Женя, я вас поздравляю, желаю всего, сразу и надолго, и чтоб жизнь у вас была долгая, согласная и счастливая, и вот вам от меня.
И развернул… большую шкатулку, блестящую чёрным лаком и красно-золотым узором: жар-птицы среди ветвей с ягодами и цветами.
– Ой! – ахнула Женя. – Какая прелесть, Андрюша, спасибо.
– Ты её открой, Женя, – Андрей хитро подмигивал всем сразу двумя глазами.
Женя послушно открыла и завизжала, как Алиса, даже ещё громче. Внутри шкатулка была разгорожена на ячейки: для бус, для колец, для брошек и… и мало ли что ещё можно туда положить.
Насладившись общим восторгом, Андрей взялся за следующий свёрток.
– И вот ещё.
– Книга? – удивился Эркин.
Но это был альбом для фотографий в кожаной тёмно-красной с золотым тиснением обложке.
– И ещё! – Андрей торжественно развернул свой главный – как он считал – подарок: картину.
Букет полевых цветов в кувшине. Нежные, приглушенные краски, бумага словно просвечивала сквозь них. Эркин смотрел и не мог понять. Это же просто цветы, просто… рисунок, почему же ему так… хорошо. Он с трудом отвёл взгляд, увидел встревоженные глаза Андрея и улыбнулся своей «настоящей» улыбкой. Андрей немедленно расплылся в ответной улыбке, и Эркин, бережно положив картину на стол, шагнул к нему и обнял.
– Спасибо, спасибо, брат.
– Ну… ну, ты того, – Андрей вдруг растерял все заготовленные слова.
Эта картина ему сразу глянулась, и он, не раздумывая, выложил за неё полторы сотни, но боялся: понравится ли Эркину. Понравилось!
Потом Андрея целовала Женя.
– Дедушка, – Алиса дёрнула Бурлакова за рукав. – А твои подарки когда?
– Тсс, – шёпотом ответил он ей. – Не мешай.
– А, – понимающе кивнула Алиса. – Сейчас они друг друга дарить будут.
Так и было. Флакон духов и большая нарядная коробка маникюрного набора, белая шёлковая рубашка с застроченными складками на груди, яркий блестящий галстук и вязаный, как у Андрея, но не пёстрый, а гладко-серый жилет на пуговицах.

Когда вся «черновая» работа была, по мнению Жени, сделана, а на плите поспевал простенький «промежуточный» обед, Андрея и Эркина отправили передохнуть и вообще…
– Ва-аще, так ва-аще, Женя, – согласился Андрей.
Эркин рассмеялся, мягким шлепком по спине выпроваживая брата из кухни и выходя следом.
Из комнаты Алисы доносилось такое веселье, что Эркин с Андреем, разумеется, заглянули к ней.
Там вовсю шла игра в слова. Ну, как из одного длинного слова сделать много-много маленьких, и чтобы буквы такие же, и у кого больше получится, и чтоб ни имён, ни…
– И на что играете? – перебил её скороговорку Андрей.
– На интерес, – улыбнулся Бурлаков.
– Я ещё учусь, – объяснила Алиса. – Дедушка, а цирка у тебя нет.
– Хорошее слово, – одобрил Бурлаков. – Молодчина.
Конечно, Андрей не утерпел.
– А ну-ка и мы с вами.
– Ага-ага, – обрадовалась Алиса– Эрик, ты сюда садись.
Алиса соскочила со стула, подбежала к Эркину и, взяв того за руку, потащила к столу.
– Ну, Эрик, ну, давай.
– А меня, значит, не зовёшь, – хмыкнул Андрей, отодвигая от стены стол, чтобы все смогли уместиться, не теснясь.
– А ты везде первым пролезешь, – отпарировала Алиса, усаживаясь рядом с Эркином. – Тебя баба Шура пострелом зовёт.
– Кем-кем? – весело удивился Бурлаков.
– Ну, пострел, он везде поспел, – объяснила Алиса.
Покрасневший Андрей хмуро спросил:
– Мы играем, или как?
Эркину играть с профессором, да ещё в такую игру – он про неё впервые слышит, а тот, понятное дело, дока, профессор ведь, не работяга – не хотелось, но благовидного предлога, чтобы отказаться, не мог найти. Он вздохнул и пододвинул к себе один из разбросанных по столу чистых тетрадных листков в линейку, взял карандаш.
Бурлаков, улыбаясь, оглядел приготовившихся игроков и назвал слово. Празднование. Андрей сосредоточенно прикусил губу, свёл брови Эркин, высунула от напряжения кончик языка Алиса.
Бурлаков быстро исписал свой лист и теперь смотрел, как пишут они. Эркин и Алечка старательно выписывают, Эркин даже скорее вырисовывает буквы, а Серёжа со свободной быстротой.
– Во! – Алиса гордо выпрямилась. – Я всё!
– И я всё, – Андрей быстро дописал последнее слово.
Эркин молча положил карандаш. Стали сверять получившиеся слова. Бурлаков читал своё, а они все вычёркивали совпадающие. А потом Андрей и Алиса сверили свои списки. И у Андрея осталось одно своё слово, а у Алисы два.
В комнату заглянула Женя, и Алиса встретила её радостным воплем.
– Мам! Я Андрюху обыграла! На целое слово, вот!
Женя быстро поглядела на Эркина и улыбнулась.
– А у меня обед готов, вот!
– Пожрать я завсегда готов, – встал Андрей. – Ничего, племяшка, я ещё отыграюсь.
Встал и Эркин, незаметно скомкав и сунув в карман свой листок: ему пришлось все свои слова вычеркнуть. Хоть и на интерес играли, а проигрывать всё равно обидно.
На кухне уже всё было готово. Дружно расселись за столом, и Женя с гордым удовольствием оглядев свою семью, разложила по тарелкам салат, самый простенький, просто овощи из банок с подсолнечным маслом.
Все проголодались и ели с аппетитом. И бульон с фрикадельками – из остатков фарша для пирожков, и тушёная с тем же фаршем картошка, и компот – яблочный, из своей банки – всё понравилось, всё прошло на ура. И Женя облегчённо перевела дыхание. Все сыты – всё хорошо.
Доев компот, Эркин посмотрел на часы.
– Женя, спасибо, пора.
– Конечно, – Женя улыбнулась ему. – Алиса…
– Я с Эриком! – Алиса, едва не облившись, допила компот и полезла из-за стола. – Ну, мам, ну, не хочу я спать, я с Эриком пойду.
Эркин кивнул и встал.
– Иди, одевайся.
Андрей вытряс в рот остаток компота.
– Спасибо, Женя, обалденно вкусно, – и небрежно: – Я тут прошвырнусь кой-куда.
Помедлив секунду, Женя кивнула.
– Хорошо, Андрюша. Игорь Александрович, вы отдохните пока.
– Спасибо, Женечка, – улыбнулся Бурлаков. – Не смею отказываться.
Словом, всё уладилось, и все остались довольны.
Когда Эркин, Андрей и Алиса ушли, в квартире сразу стало тихо и пусто. Бурлаков ушёл в маленькую комнату и прилёг на диван. Не раздеваясь, только слегка распустив ремень на брюках. Закрыл глаза. Да, он устал, но усталость праздничная, приятная. Сквозь закрытые веки мягко пробивается по-зимнему белый свет.
Неслышно ступая, вошла Женя с тонким шерстяным одеялом в руках и осторожно укрыла Бурлакова.
– Спасибо, Женечка, – поблагодарил он, не открывая глаз.
Аккуратно укутывая ему ноги, Женя сказала:
– Пледа у нас нет, извините, – и совсем тихо: – А папа, я помню, тоже так любил…
Её последние слова Бурлаков не так услышал, как почувствовал, их горечь скользнула по его сознанию, не разбудила, но отпечаталась в памяти.
Женя вышла, мягко без стука прикрыв за собой дверь, оглядела большую комнату. Да, ну вот, это действительно гостиная и столовая сразу, а не вместилище мебели, очень симпатично получилось. Теперь только выдвинуть и развернуть стол, и накрыть его. Это уже не так сложно. Нужно и ей пойти прилечь, а то ещё зевать за столом будет, вот только… да, это нужно сделать сейчас. И Женя побежала на кухню.