– Да, возможно, – вынужденно согласилась Грей. – Да, если она ничего не знает о... своём рождении, то ей лучше оставаться там. Но...
– Грейс, ты не ответила на мой вопрос, – терпеливо остановил её Джонатан. – Почему вдруг такая... заинтересованность.
– Потому что ею заинтересовались Говарды! – резко ответила Грейс. – И если...
Джонатан и Фредди одновременно утратили расслабленность поз и заметно... не напряглись, а подобрались, как для прыжка.
– А вот теперь подробно и со всеми нюансами, – не попросил, а потребовал Джонатан. – И откуда и как ты об этом узнала.
Фредди молча кивнул.
Грейс невольно смутилась и даже покраснела, но... они ждут. Надо отвечать.
– Ну, моя сестра, Билли, – Джонатан и Фредди одновременно кивнули, показывая, что знают, о ком идёт речь. – Она гостила у меня, у нас, прошлым летом. И видела фотографии. Вот, – она торопливо раскрыла лежавший на столике альбом с приготовленной закладкой. И тут же положила рядом также уже раскрытую в нужном месте пухлую «Историю живописи». – Вот. Это Элис в беседке у родника. А это портрет Изабеллы в детстве работы... неважно. Но вы видите, это одно лицо. И даже поза.
Оба мужчины переглянулись, склонились над развёрнутыми перед ними страницами, снова переглянулись.
– М-да, – хмыкнул Фредди. – И как это она заметила?
– Билли изучала историю искусств, – Грейс пожала плечами. – А это очень известная работа. Говарды даже зарабатывают, предоставляя её для выставок и вообще в открытую экспозицию.
– Говарды на всём... зарабатывают, – усмехнулся Джонатан. – Итак, Грейс, Билли увидела, опознала и...
– И рассказала об этом своей подруге, – Грейс вздохнула. – Маргарет Кренстон. Они дружат со школы.
– Уже интересно, – задумчиво протянул Джонатан.
Фредди кивнул.
– С папочкой не получилось, попробуют с сестрёнкой.
– Да, – кивнул Джонатан. – Этот вариант её даже больше устраивает. Хэмфри отсекается и появляются сразу двое новых... отцов, богатых и щедрых.
– Готова собственную мать выставить шлюхой, лишь бы урвать, – усмехнулся Фредди.
– Ну, Изабелла ею всегда и была, – с такой же хищной ухмылкой кивнул Джонатан. – Её репутация нас волнует?
– С твоей репутацией этот вариант сочетается? – с деловитой усмешкой спросил Фредди.
– Джонни никто не осуждает, – Грейс пылко бросилась на защиту мужа.
– За давностью лет и отсутствием свидетелей... сойдёт, – кивнул Джонатан.
– Дело прошлое, – согласился Фредди. – А сейчас... Сгоняю-ка я. Посмотрю, поговорю.
– Сгоняй, – согласился Джонатан. – Легенда, конечно, стройная, но что там было на самом деле...
Фредди кивнул и встал, чтобы заменить свой опустевший стакан другим и уже с другим содержимым.
Грейс понимала, что они уже что-то решили и что её посвящать не собираются. Но всё-таки... что во всей этой запутанной, как... как в дешёвом «дамском романе» является правдой, а что красивой выдумкой, объясняющей необъяснимое?
– Но... – начала она, утратив всю свою смелость.
– Да не бери в голову, Грейси, – весело ответил по-ковбойски Фредди.
– И не спорь с дамами, – улыбнулся Джонатан. – Сможешь узнать ещё много интересного.
– Да?! – взорвалась Грейс. – Ты не представляешь, сколько я переслушала всякой неприличной чепухи, пока по словечку не выделила и не собрала всю эту историю.
– Такие дамы, настоящие леди, – Фредди умело изображал удивление. – И неприличная чепуха? Грейси, ты ничего не путаешь?
– Я?! Путаю?! – Грейс окончательно потеряла голову и выпалила: – Эти... безукоризненные настоящие леди, Фредди, сидят и часами обсуждают сколько у тебя родинок под пупком. А твоя любимая тётушка Каролина, Джонни, у них как главный эксперт!
Фредди открыл рот, но Джонатан опередил его авторитетным:
– Да, она знает точно, – коротким властным жестом остановив Грейс и повернулся к Фредди. – Ты помнишь комнату с книжными шкафами за шторками? Ты там всего Шекспира, полное собрание, прочитал. А когда шевелилась дверная ручка, ты поворачивался лицом к спинке дивана и натягивал одеяло на голову. Помнишь?
Фредди медленно кивнул.
– Так вот, входила она. И пролежал ты там больше месяца.
– Я помню недели две от силы, – так же медленно, будто пробуя слова на вкус, не возразил, а уточнил Фредди
– Первые три недели ты лежал в полной отключке. Тебя обмывали, поворачивали с боку на бок, кормили с ложечки...
– Понял, – остановил его Фредди. – А её муж?
– Генеральный прокурор отдыхал на Южных Островах.
Фредди невольно присвистнул и помотал головой, словно просыпаясь.
– Я должен выпить, – объявил он и встал. – Завтра к вечеру вернусь. Продумай пока по деталям.
– Идёт, – кивнул Джонатан.
Когда Фредди вышел, и они остались вдвоём, Грейс посмотрела на Джонатана.
– Джонни, ты ничего не хочешь мне объяснить?
– Не сейчас, Грейси, – очень серьёзно ответил Джонатан. – Когда дело будет сделано, ты всё узнаешь. А пока прошу. Не спорь ни с кем. Ни с дамами, ни с Мамми, ни с Эстер. Они не лгут и не выдумывают. Просто... – он задумался, подбирая слова, – просто из правдивой информации делают ложные выводы. Понимаешь?
Грейс неуверенно кивнула.
– Вот и умница, – Джонатан встал и, наклонившись, поцеловал её в щёку. – Я скажу, когда Билли сможет у нас погостить.
И ушёл.
Грейс снова посмотрела на раскрытые на столе семейный альбом и «Большую историю живописи». Да, сходство несомненно, но... И да, она не жалеет ни о сделанном, ни о сказанном. Любая правда лучше лжи. Даже самая горька лучше самой сладкой. Потому что единственная защита от шантажиста – это правда. Так говорил отец, предваряя любой рассказ о прошлом. Своём, всей семьи, страны, мира... Джонни обещал рассказать ей всё. Она подождёт.

123 год
Лето
Американская Федерация
Атланта
Особняк Говардов

Июль в Атланте – не самый приятный сезон. Жара, пыль и прочие удовольствия. Да ещё в полдень. Недаром вентиляторы и новомодные кондиционеры – самый ходовой товар. Но вот и нужный дом. К делу.
Мейсон Стюарт поставил свой портфель на тротуар, носовым платком вытер вспотевшее лицо – костюм-тройка тоже не самый лучший вариант, но профессия обязывает – и одёрнул пиджак. Нажал кнопку звонка. Величественный облик двери так подавлял, что он с трудом удержался от желания снять шляпу. Зашипел невидимый динамик, и хриплый, неприятно лязгающий голос рявкнул:
– Кто?
– Мейсон Стюарт, адвокат.
– Входите.
Тяжёлая резная дверь нехотя поддалась нажиму, впустив Мейсона в тёмный холл. Плотные шторы поверх решетчатых ставен делали сумрак ощутимо плотным.
– Идите на свет, – снова рявкнул динамик.
Только тогда Мейсон увидел узкую полоску света из-под двери в дальнем углу. Пустота холла спасла его от падений и ушибов.
Снова тяжёлая туго открывающаяся дверь. После холла кабинет показался ослепительно светлым. Из-за просторного письменного стола навстречу ему встал высокий худой старик.
– Спенсер Рей Говард, – представился он. – Рад вас видеть.
Его голос, мягкий и низкий, с приятной модуляцией совершенно не походил на голос в динамике.
На маленьком столике в углу всё для беседы. Кресло приятно скрипнуло, когда Мейсон опустился в его глубины. Виски отличной марки, удобно покоящиеся в руке стаканы...
– Можно подумать, что ничего не изменилось, – невольно вздохнул Мейсон.
– Если бы... – ответно вздохнул старик.
Выдержав приличную паузу, Мейсон решил перейти к делу.
– Итак, сэр, ваша проблема...
– Да, конечно, – поза хозяина оставалась небрежной, но Мейсон почувствовал его мгновенную собранность и насторожился.
– Моя проблема в моём сыне. Младшем. Он у меня последний и, – хозяин снова вздохнул, старея на глазах, – и теперь единственный.
Мейсон сочувственно склонил голову, быстро вспоминая всё известное ему о старике и его «младшеньком». Как всегда, перед визитом он навёл справки, хотя Говарды достаточно, мягко говоря, известная фамилия.
– Сейчас он... в заключении. Обвинение стандартное. Не думаю, что это серьезно, но даже несколько лет тюрьмы ни мне, ни ему не нужны.
«Стандартное обвинение» – это «разжигание расовой вражды». По этой статье власти могут осудить всё население бывшей Империи, невзирая на расу. Так что важна не статья, а добавочные пункты, нюансы. А они у «младшенького» весьма и весьма... неблагоприятные.
Вслух Мейсон спросил:
– Какие дополнительные пункты?
Из-под тяжело обвисавших старческих век мгновенно блеснул и спрятался острый взгляд. Старик одобрил и принял игру.
– Всех не запомнишь, – отмахнулся старик. – Проблема не в этом.
Всё-таки вступление длинновато. И умолчаний много. Мейсон выжидал. Спешить нельзя. Спешка уменьшает гонорар.
– У моего сына в молодости была связь. Тогда всё удалось решить благополучно. Но... сейчас возникли некоторые соображения.
– Она пыталась вас шантажировать?
– Тогда мы это предотвратили. А сейчас... я буду говорить откровенно. Она русская. Белая. Там есть ребенок. Я думаю, это можно использовать.
Мейсон невольно и искренне восхитился оригинальностью решения. Да, единственный кормилец малолетнего ребенка – это для суда может значить много. Не оправдание, но смягчение. И в зависимости от состава присяжных... весьма. Но вслух он сказал.
– Да, вы правы, сэр, это может быть достаточно перспективно. Но я был нужен вам, разумеется, не для консультации.
– Да, вы правы. Я прошу вас найти её и в перспективе вступить в переговоры. А сейчас мне нужна информация. О ней и о ребенке.
– Чтобы найти человека, я должен о нём знать, и как можно больше.
– Я понимаю. Вы получите всю возможную информацию. Затраты... любые. В разумных пределах.
Скупость Говардов и их умение обещать и не давать давно стали фольклором, и совсем недавно за анекдот об Императоре можно было схлопотать крупный штраф, а за анекдот о Говардах – столь же крупный тюремный срок, что делало анекдоты особенно злыми. Разумеется, Мейсон это знал, и на слова о «любых затратах» отреагировал вежливой улыбкой. Тут не только не возместят расходы, но и могут стребовать плату за… за возможность услужить такому… а кстати, сейчас-то уж совсем не такому. Так что есть шанс остаться живым и при своих.
Договорившись о времени передачи исходной информации и о сроках и форме отчётов, собеседники расстались, в общем довольные друг другом. Дьявол, как и бог – в деталях, а пока только общая договорённость и принципиальное согласие на сотрудничество. Для начала – достаточно.
Оказавшись на улице и удалившись от особняка на квартал, Мейсон позволил себе перевести дыхание и ухмыльнуться. Да-а, умеет старик без единого грубого или резкого слова навести страх на собеседника. Чувствуется... опыт. И – Мейсон снова усмехнулся – семейные традиции. Да, страшноватая была семейка. Он о ней кое-что ещё от деда слышал, а потом и читал, и... ну, у адвоката всегда есть источники информации помимо печатных.
...
Почти полтора месяца разъездов, разговоров, запросов, справок, расходных чеков... И вот готово. Аккуратная стопка бумаг и итоговый документ. Дело закончено? Начать дело всегда легче, чем закончить. Вернее, отчитаться клиенту о результате. Особенно, если результата не то, что нет, а он – не тот, чего ожидал клиент. Мейсон и сам был недоволен результатом.
Исходных данных: имя, фамилия, год рождения, год окончания колледжа – ему хватило, чтобы по сохранившимся обрывкам архивов проследить путь Джен Малик, русской, условно белой, и её дочери Элис, незаконнорожденной, недоказанной белой, до Джексонвилла, захолустья из захолустий, оказавшимся в Хэллоуинскую резню одним из, если не крупнейшим очагом... Этот нюанс уточнять не будем: и незачем, и чревато, и все материалы о резне всё равно у русских. А вот там... нет, след не оборвался, а упёрся в наглухо закрытые ворота с вывеской на русском языке.
Он узнал место работы Джен Малик. Но эта контора оказалась штабом самообороны и после Хэллоуинской резни перестала существовать. Как и вторая совсем непонятная организация, бесследно исчезнувшая тогда же. Ну не совсем бесследно, но след уходил опять же в русскую комендатуру, куда Мейсону совсем не хотелось соваться. Нет, сам он перед русскими чист, но лучше не рисковать. Сослуживцев мисс Джен Малик найти не удалось.
Он нашёл её адрес. И даже сумел поговорить с соседками. Да, была такая. С девочкой. Девочка – недоказанная, но хорошо воспитанная. Жила скромно, мужчин не водила. Но не бедствовала. Даже держала наёмного работника. Красавца-индейца.
Обычная женская, даже бабья болтовня.
Но потом – до чего же ловко, даже профессионально было проделано – его завели в один из домишек для уже более детального разговора. Старая Дама, а именно так она представилась, исключив неуместные вопросы о своих имени, фамилии и прочих идентификационных сведениях, настоящая леди, со следами былой красоты, хорошего образования и аристократических манер. Разговор сразу вышел на иной уровень. Он даже не сразу заметил, а понял ещё позже – на вечернем анализе под запись, что его повели и взяли у него гораздо больше информации, чем дали. Хотя дали... вполне достаточно, чтобы уяснить: на этом городишке его поиск закончился. Потому что Джен Малик с дочерью сразу после резни, когда ещё дымились пожарища, не высохли лужи крови, а русские целенаправленно вылавливали уцелевших бойцов самообороны, уехали на русском военном грузовике. Не арестованными, нет-нет.
– Я думаю, – Старая Дама улыбнулась ласково и несколько покровительственно, – она уехала на родину, в Россию. Попробуйте обратиться, – выразительная пауза, – в их комитет по репатриации. Я не знаю, как он называется, но вы, – новая улыбка, – несомненно найдёте.
Ну да, как же, как же. Наслышаны. Лично не контактировал, но от коллег слышал, что при отсутствии достоверных документов о родстве – глухо. Но если через криминальную полицию, опять же при наличии документально подтверждённых улик и прочего, то шансы есть. А в его случае... ни того, ни другого. Но попробовать надо обязательно. И желательно получить официальный документ для предъявления нанимателю...
И вот он. Стандартный бланк, стандартный отпечатанный на машинке текст с вписанными от руки именем и фамилией разыскиваемого. Jen Malik (Eugenia Demetrius Malikov) – он на всякий случай указал оба варианта, и тот, под которым она училась в школе, а затем в колледже, и первичный, выписанный ещё при регистрации населения тогда на только-только занятой Русской территории – в списках репатриантов  не значится. Конечно, если она полностью сменила имя, то её найдут только, если захотят. А ему нечем «заинтересовать» русскую администрацию. Им Старый Говард не указ, и даже не величина. А в этот пресловутый «Комитет Защиты бывших узников и жертв Империи» тем более соваться не стоит. Не подходит скромная канцелярская крыска под статус жертвы, ей никто не мешал жить, работать и растить дочь. А вот после информации о том, кто и зачем её ищет, связав её с Хэмфри Говардом, приговорённым и так далее... да, это может повлечь ряд неприятностей для женщины и девочки уже на той стороне. Это не то родство, которым можно хвастаться у русских. И ещё одно обстоятельство. Тихий намёк, но серьёзное предупреждение, что дальнейшие и – самое главное – результативные поиски нежелательны. У очень... серьёзных людей свои отношения с Говардами и просят посторонних в эти отношения не вмешиваться. Просят вежливо, но убедительно.
Так что он отдаст собранные справки, положит сверху этот издевательски вежливый ответ и... будем надеяться, что выйдет из особняка Говардов живым.

30.06.2015
3.02.2021
24.02.2021

В "ЛитРес" вышел четвёртый том "Аналогичного мира"
https://www.litres.ru/tatyana-zubacheva … tovannaya/