134 год
31 декабря
Россия
Царьград

Поздним вечером, вернее, уже в предновогоднюю ночь улицы городов пустеют, но Царьград живёт круглосуточно в любые праздники. И толпы людей, спешащих за последними покупками и с ними по домам, в гости, в рестораны и ещё куда-то, метались по улицам, вокзалам, автостоянкам, ловили такси, на ходу, не глядя и не замечая, обмениваясь поздравлениями с наступающим. И всем только до себя.
На одной из боковых улочек, почти переулков старого центра, застроенного когда-то великолепными доходными домами для «чистой публики», и сохранявшей свою не привилегированность, но престижность, из дворовых ворот, оставленных по случаю новогодней ночи открытыми, вышла и торопливо пошла по улочке девушка. Самая обычная, по виду из недавних провинциалок: пальто и сапожки уже городские, а не полушубок с валенками или бурками, а вот на голове не шапочка или шляпка, а хороший пуховой платок, повязанный так, что полностью закрывал от ветра и снега голову и плечи, ну, чтобы за воротник не задувало, будто ей по лесу-полю идти, нет, деревню из девушки ничем не вытравишь. И в руках матерчатая сумка-мешок с чем-то не очень большим и не особо тяжёлым внутри, но с выпирающими углами, как от коробки. Ну, видно, что домработницу хозяева одарили и отпустили в своё общежитие или где она там живёт.
Выйдя на поперечную улицу, девушка смешалась с толпой и вскоре опять нырнула в боковой переулок, так тесно застроенный двух и трёхэтажными старыми домами, что по сути был просто проходным двором. А спустя пару минут из него уже на совсем другую улицу выбежала типичная студентка в вязаной шапочке с большим меховым помпоном, небольшой сумкой-портфельчиком на длинном ремешке через плечо и с ярким многоцветным подарочным пакетом для всякого-разного в руках. Всё по самой последней моде. И, с явно привычной столичной ловкостью догнав автобус, она втиснулась в уже закрывающуюся дверь.
Показав кондуктору свой студенческий билет, но не раскрыв его, а только наружную корочку, Алиса Эркиновна Мороз – студентка второго курса физмата Университета – перевела дыхание. Кажется, всё она сделала правильно, и если что...
Теперь спокойно продумать последующее и предшествующее. Сейчас на вокзал и на электричку, к дедушке. Хорошо бы, чтобы у него никого, кроме Бабы Маши, не было. Хотя Андрюха скорее всего приедет. Но он свой, он поймёт. А вот его Раиса... Ну, Серёжка-Болбошка и Тошка-Картошка ещё слишком малы, их уже наверняка спать уложили, всё-таки до полуночи всего ничего осталось. Но если она успеет на последнюю, как в песне, электричку и от станции бегом, то... то успеет.
Об оставшемся в той квартире лежать на полу пьяном или что похуже слюнявом придурке она не вспоминала. «If you're afraid, don't do it. If you do, don't be afraid», – подумала она почему-то по-английски, хотя это и по-русски неплохо звучит, и на шауни. Да, как это... а, вот! «Язык меняет звучание, а не смысл». И надо будет съездить в постпредство Союза племён, купить книг, а то у неё теперь на шауни совсем практики нет, недолго и забыть, обидно будет десять лет учёбы и псу под хвост.
Вокзал, беготня и толкотня вокруг касс и расписания, весёлые поздравления и озабоченная незлая ругань, все радостные, многие уже... начали праздновать, а потому особо весёлые и доброжелательные. Алиса с искренним удовольствием погрузилась в эту толкотню, принимая многочисленные поздравления «с наступающим» и отвечая столь же традиционным «и вас так же».
В электричке она уже окончательно успокоилась и тщательно продумала, что она расскажет сейчас и что будет говорить потом. Нет-нет, запутается. Всем одно и то же. Сейчас дедушке и Бабе Маше, а потом девчонкам, подружкам-приятельницам и вообще всем, кто спросит. Погуляла по городу, поглазела, чуть на электричку не опоздала. И всё! И ничего другого и никак иначе!
«Академичка» на картах и вообще во всех документах, разумеется, называлась иначе, по старой, даже старинной давным-давно исчезнувшей деревне, как согласно шутили её жители независимо от своей академической специализации: «для конспирации».
Сейчас все её коттеджи, шале, терема и ранчо искрились и сияли новогодней иллюминацией. Алиса стремительно пробежала по столь же стремительно пустеющей улице и влетела в дом с первым ударом курантов и криком:
– А вот и я! С Новым Годом!
Шампанское возле ёлки в гостиной, поздравления и пожелания, весёлая праздничная суета за праздничным столом... и внимательные, даже настороженные глаза дяди – Андрюхи, как она называла его наедине и только в серьёзном разговоре. И похоже... да, и дедушка что-то слишком внимательно смотрит, и Баба Маша. «Да, – Алиса не так понимала, как чувствовала, – этих конспираторов смехом и шутками не обмануть. Чутьё у них... специфическое».
Обмен подарками отложили на утро, чтобы вместе с малышами, единой семьёй. Посидели за традиционным новогодним столом и...
Раиса переглянулась с мужем, немного нарочито зевнула и, сказав, что ей надо детей посмотреть, вышла.
– Ты и сама ложись, не жди меня. Спокойной ночи в новом году, – с улыбкой пожелал ей Андрей и, когда за Раисой закрылась дверь и затихли шаги на лестнице на второй этаж, строго посмотрел на Алису.
– А теперь, племяшка, колись. Что натворила?
Алиса пожала плечами.
– Ничего особенного. Погуляла по центру и на вокзал. Чуть не опоздала.
Андрей переставил стул и сел верхом, бросив на спинку костистые и ставшие даже на взгляд тяжёлыми ладони. Ухмыльнулся.
– Сильно наследила?
– Где?! – очень натурально удивилась Алиса, попутно и немного демонстративно нацеливаясь на кусок торта с кремовой розочкой.
– Откуда когти рвала, – Андрей улыбался, но улыбка была многообещающе злой.
– Дядюшка Андрюшечка, – почти пропела Алиса и перешла на английский. – Чего не сказано, того не знаешь, чего не знаешь, о том не проболтаешься.
– Грамотная, – ответил, тоже по-английски Андрей и перешёл на русский. – А теперь...
Мария Петровна неожиданно властным жестом остановила его.
– Не так. Аля, пойми. Если мы не будем знать, знать всю правду, то не сможем защитить тебя. Если... нет, когда пойдут за тобой. По твоим следам.
Алиса кивнула.
– Я об этом, ну, следах, подумала. Вроде, всё сделала.
– Давай, шаг за шагом.
Строгие требовательные взгляды. Да, их опыт, их знания... Алиса ещё раз вздохнула и начала с самого, как она считала, начала.
С окончания студенческого бала-маскарада в главном здании Университета. Как общей толпой вывалились в университетский двор и... вот сама не понимает, как её занесло в эту компанию, нет, компашку. Парни все, кто «подшофе», кто «под мухой». Травяной и медицинской.
– Точно никого не знаешь?
– Впервые увидела.
– А они тебя?
Алиса пожала плечами.
– По имени никто не называл. И не спрашивали. Они вообще... и друг для друга как безымянные. Ни имён, ни прозвищ. Одеты все... по последнему писку и высшему разряду.
Общие понимающие кивки, и строгий вопрос Андрея:
– Почему не слиняла?
Алиса состроила смущённую гримаску, но ответила честно.
– Из любопытства. Ну, раз меня там никто не знает.
– Логично, но не разумно, – поставил оценку Андрей. – Можно нарваться.
– Я и нарвалась, – вздохнула Алиса, устав играть в недомолвки, да и всё сильнее хотелось рассказать, выговориться. – Ну, почти нарвалась. Пришли на квартиру...
– Адрес! – жёстко перебила её Марья Петровна.
Алиса назвала.
Андрей присвистнул.
– Однако занесло тебя!
Бурлаков промолчал, но лицо его стало таким, что Алиса невольно поёжилась. Кажется, вляпалась она намного серьёзнее, чем думала и придётся рассказать действительно всё и подробно. Алиса ещё раз вздохнула.
– Ну, ввалились мы туда. Кто открывал дверь, ну, снаружи или изнутри, я не видела. Я последней зашла. Все всё с себя побросали, не на вешалку, прямо на пол, и вглубь ушли. Я задержалась, пальто укладывала, сапожки сняла, а переобуться не успела. Он вдруг вывалился, бычара слюнявая, дверь, ну, в те комнаты, а там уже ор и хохот с взвизгами, за собой захлопнул, заржал, дескать, целочка, с чего взял, непонятно, и меня в боковую дверь дёрнул, там комнатка, для прислуги, наверное, жилая, но по минимуму, ну, как бытовка. Ну, – Алиса брезгливо передёрнула плечами, – с руками полез. Я и сделала, – она понимала, что сейчас скажет лишнее, но врать не получалось, только не договорить, – как научили. Обездвижила и оттолкнула. Он упал. Я вышла, дверь прикрыла, одежду, сумку, сапоги в охапку и на лестницу. Взбежала на два этажа, там уже оделась, Шапочку и портфель в сумку к туфлям, пакет туда же, платком покрылась, послушала, всё тихо. Я спустилась, прошла на чёрную лестницу и через двор ушла.
Алиса перевела дыхание и стала рассказывать, как уходила, путая, по возможности, следы и переодеваясь из служанки в студентку. Удачно, что выигранный на балу приз за лучший перепляс вместе с пакетом был, вот и переложила всё из сумки в него. Он яркий, но как у всех.
Её слушали молча и очень внимательно. Когда она закончила, Андрей улыбнулся.
– Уходила грамотно. Батя, так?
Бурлаков молча, не отводя глаз от Алисы, кивнул.
– Обездвижила и оттолкнула, – задумчиво сказала Марья Петровна. – И на какой бок он упал?
– Ни на какой, – Алиса фыркнула, – побелел и тряпочкой лёг.
– Губы синие, – не спросила, а сказала Марья Петровна.
Бурлаков кивнул.
– Остановка сердца, понятно. На откачку пять минут, не больше.
Алиса снова пожала плечами.
– Я не знаю, сколько он там провалялся. Я сразу ушла.
– Если откачают, и он тебя не вспомнит, то, может, и обойдётся, – предположил Андрей.
– А что ему помнить?
Алиса примерилась к оставшейся в вазочке шоколадной бутылочке с ликёром и взяла её, развернула яркую фольгу и сунула конфету в рот, размяла языком о нёбо и проглотила. Они молча ждали.
– Ну, обнял, ну... нет, дальше болевой шок и всё. Нечего ему помнить.
– И как ты ему этот шок сделала? – с немного напускной небрежностью продолжил расспросы Андрей. – Коленом по яйцам?
– Зачем? – искренне удивилась Алиса. – Он бы закричал и уцепился за меня. А там возня и шум. Нас об этом ещё на самообороне, я же в девятом-десятом полный курс отходила, тренеры предупреждали. Нет, я, – она фыркнула, – как учили, всё сделала.
– Кто учил? – требовательно, исключая отговорки и молчание, спросил Бурлаков.
Алиса посмотрела на него и встала.
– Эрик. Мой отец. Цитирую.  Это оружие ни один обыск не найдёт и не конфискует. Всё. Я пошла спать. С Новым годом и спокойной ночи.
Все трое молча проводили её взглядами и молчали, пока не затихли шаги на внутренней лестнице и не закрылась мягким хлопком дверь комнаты, которую так и держали для неё.
Андрей покрутил головой и встал.
– Надо же...
– Знаешь? – резко спросил Бурлаков.
– Догадываюсь, но...
– Хватит, – так же резко перебила его Марья Петровна. – А то сейчас договоритесь до... ненужного. Аля правильно сделала. Оттолкнула, он упал, и она ушла. Большего она нам не сказала. И больше мы ничего не знаем. Ни кто, ни где, ни как.
– Особенно, про где, – кивнул Бурлаков.
Андрей пожелал спокойной ночи в новом году и пошёл к своим. Заглянул в детскую. Пацаны спокойно спали. Ну и ладушки. А как там Рая?
Жена безмятежно и очень старательно спала. Андрей сделал вид, что верит её сну, быстро разделся и нырнул под одеяло. Спим – значит, спим. Ну, Алиска, ну... А Эркин, конечно, молодец. Оружие, которое всегда с тобой, ни один обыск не найдёт, и никто не конфискует... Здорово сказано, надо запомнить. И как-нибудь под удачный случай разговорить малявку и всё-таки узнать, как это делается.
Но мысленно называя Алису малявкой, он не мог забыть, каким холодным и жестоким стал её взгляд при словах о «слюнявом бычаре», не гневным, не злым, а... ох, видывал он такие взгляды и знает, что они значат и что обещают. Алиска не просто избавлялась от приставалы, она убивала. Вполне сознательно и деловито. Никакого, как пишут в книгах, «аффекта». А вот убила ли? Убиваешь – убей, недобитка оставлять нельзя.
Ладонь Раи легла на его плечо, погладила.
– Спи, Ондрюша, всё хорошо, спи.
Андрей благодарно вздохнул, окончательно засыпая. И последней мыслью было, что надо теперь за криминальной хроникой следить повнимательнее.
Об этом же тихо говорили и на кухне, где завершилась уборка ночного стола и готовилось «сладкое утро нового года». Бурлаков, сидя за кухонным столом, наблюдал быстрые ловкие движения рук Марии Петровны, раскладывавшей по фигурным тарелкам-снежинкам печенье, конфеты, цукаты, орехи и прочие лёгкие сухие вкусности.
– Нет, Крот, никого ни о чём не спрашивай. Не привлекай внимания. Легенда вполне убедительная и непротиворечивая.
– Единственная девушка на физмате...
– Вряд ли за ней кто-то специально следил. Пока не спросят вплотную и впрямую, молчим. И ещё... – Марья Петровна оглядела приготовленное к перемещению на стол в гостиной утреннее пиршество. – Я поговорю с Алей. «Обездвижила» лишнее. Просто оттолкнула, он упал, испугалась и убежала. И да, первый вариант просто о беготне по центру лучше. Его и держаться до прямых вопросов.
– Умница, – сразу согласился Бурлаков. – Аля поймёт.
– Надеюсь. Идём спать.
...Новогодняя ночь озарялась и грохотала фейерверками.
Хлопки и разноцветные отблески пробивались сквозь шторы, но Алису это ни в какой мере не беспокоило. Скомкано и брошено на пол, а не аккуратно повешено маскарадное платье «чепушинки» – а хорошая идея, отличный костюм, ничему не мешает, сразу и приметное, и как у многих, и совсем на неё обычную непохоже, что и позволило отрываться как заядлой двоечнице с журфака, да ещё и в полумаске с блёстками... а и фиг с ней, вроде она её на выходе в урну бросила, и с платьем. Это всё на раз. Всё у неё хорошо и правильно. А что уже второго зачёт по... да ну, и его на фиг, не будет она сейчас об этом думать, а будет спать. А то скоро утро, будем подарки разбирать и дальше праздновать.

*   *   *

11.06.2021 – 14.08.2021

134 год
3 февраля
Россия
Царьград

Первая сессия, первые каникулы и восемнадцатилетние – оно же совершеннолетие! Официальная церемония с вручением уже взрослого паспорта и лекцией о полноправии, дееспособности и полноте ответственности для первокурсников традиционно прошла в актовом зале юридического факультета, а дальше... а вы уже взрослые и сами, всё сами...
Проблему: как и – главное – где праздновать совершеннолетие, решали всей семьёй письмами и звонками. Алиса, как и положено студентке в свои первые каникулы, едет домой, а это давняя традиция и даже для этого официальную церемонию проводят в последний день сессии. В Загорье и с ней на праздник вся цареградская родня, или наоборот, Женя с Эркином берут отгулы в счёт отпуска и летят в Царьград? Переписка, перезвоны, но... но всё-таки лучше в Царьграде. И места больше, и цареградцам сложнее отпрашиваться и за свой счёт отпуска брать. Но решающим стало письмо из Алабамы с поздравлением, пожеланиями, пояснением о занятости в делах и обещанием Фредди заглянуть второго-третьего февраля в Царьград.
Праздновали весело и шумно, но сугубо по-семейному. Только и исключительно свои. Только ближайшие родственники. Дедушка с бабушкой, дядя с тётей и, конечно, родители. Тем более, что дальних нет. Даже Фредди только заехал на полчаса накануне. Вручил подарки от себя и Джонатана, выразил... всё положенное в таких случаях и так, что стало понятно: больше такой тесной связи не будет. Границы надо блюсти и нарушать в исключительно особых опасных для жизни случаях.
Подарки, конечно, обалденные. Голубое – под цвет глаз – платье от Монро, одновременно скромное и нарядное, а к нему колье, серебристо-голубое. И – лечь не встать – разборное! Маленькие серьги, узкий тоненький браслет, однорядное ожерелье-чокер вокруг шеи и длинная цепочка с подвеской. А всё вместе... Удивительно! А ещё удивительнее то, как точно по фигуре село платье. Ну, надо же, ведь без примерки за глаза купленное, а будто в хорошем ателье сшили на заказ.
Алиса упоённо вертелась перед трельяжем в гардеробной, пробуя новое платье с разными вариантами комплекта, а Женя, Мария Петровна и Раиса любовались и советовали: в каких ситуациях какой вариант приличнее и достойнее.
Но если Женя и Мария Петровна, как и положено маме и бабушке, любовались и умилялись своей красавицей, то Раиса, как тёте ей такой восторг не обязателен, больше внимания и понимания уделяла платью и ещё больше колье, этой удивительно тонкой работе. Изящное переплетение серебряных стебельков и листочков, нежно-голубые из очень хорошей бирюзы, и каждый лепесток – отдельная бусинка, милые цветочки, не часто и не редко, а в самый раз усеивающие ажурную основу и прикрывающие собой крючки и зажимы, скрепляющие элементы в единое целое. Серебро и бирюза. Как с недавнего времени принято писать в каталогах, «бюджетный вариант». Дешёвый, но не дешёвка. На любителя и знатока. И явно не просто ручная работа, а для конкретного лица, не просто на заказ, а... Она вздохнула, дав себе обещание уточнить имя мастера. Наверняка всё это не просто так, а со значением и особым смыслом, пока для неё закрытом. Вряд ли эта очередная семейная тайна будет столь же страшной, как... нет, об этом она и про себя не хочет...

10 февраля
Американская Федерация
Колумбия
Экономический Клуб

Как говорят немцы: «Das Ende ist gut – alles ist gut». Конечно, на родном это звучит не хуже, но чужой язык добавляет весомости. Никакая игра не может длиться вечно, и не должна, потому что её затягивание как перебор в блэк-джеке. И конец должен быть эффектен и эффективен.
Джонатан Бредли с удовольствием пригубил коньяк, благодушно обозревая гостиную Экономического Клуба. Разумеется, игры с Россией у «Октавы» продолжатся и тамошние точки не ликвидируются, но вот его личная – закончена. Эффектно и эффективно. С железным обоснованием. Хотя обошлось недёшево...
...Ларри внимательно с профессиональным интересом рассматривает фотографии белокурой синеглазой девочки, нет, уже девушки, во весь рост и лицо анфас.
– Ей уже скоро восемнадцать, Ларри, и я хочу подарить ей, – он заговорщицки улыбается и даже подмигивает, – ожерелье Дианы.
Брови Ларри взлетают на небывалую высоту, и он уточняет:
– Серебро и бирюза. Цветочный дизайн.
Ларри задумывается. Думает долго, а он терпеливо ждёт, догадываясь и отслеживая по мимике Ларри его размышления. ...Серебро и бирюза, но «ожерелье Дианы»... работа будет в несколько раз дороже материала... и вид... исключительно для не просто понимающего, но хорошо знающего исходный образец и его историю... но такой «эконом-вариант» действительно подходит молодой девушке, а фотография в каталоге позволит уже его использовать как образец для желающих иметь эксклюзив из соответствующего материал...
– Интересно, – говорит, наконец, Ларри. – Да, сэр, это интересный вариант.
– Полная оплата с надбавкой за срочность, – сразу говорит он, жестом пресекая возможные возражения. – И да, можешь включить в каталог, как оригинальное фирменное.
Ларри благодарит, они уточняют даты...
...А ведь и в самом деле получилось! Именно так, как и задумывалось. Нежный скромный по-девичьи невинный комплект, почти сборно-разборная игрушка, а для знатока... И они нашлись! Не успел Ларри пополнить каталог, как посыпались заказы. На такое же, но... чтобы материал соответствовал репутации фирмы и прообразу. Оказалось, что многие помнят «ожерелье Дианы» и очень бы хотели иметь его... не копию, нет, зачем лишние вопросы и домыслы, а назовём это вариацией.
Нет, разумеется, «точки» в России, как и налаженные за эти годы связи остаются и будут использоваться, но это обоснование, так хорошо и плодотворно сделанное и отработанное, уже не нужно. А значит, плавно и ненавязчиво несколькими репликами в нужных разговорах с нужными людьми оставим его в прошлом. Не отрекаясь и так, чтобы никто и никогда не попробовал кого-то из участников шантажировать этой легендой. Фредди подчистил всё очень аккуратно. Как любят говорить русские: «Мастерство не пропьёшь».
В соседнее кресло опустился Айртон. Обмен улыбчивыми кивками, пара вежливых вопросов о семье, детях и внуках. Старшая из внучек Айртона поступила в Крейгеровский колледж, который истово блюдёт репутацию лучшего учебного заведения для девочек.
– А ваша? Она... – и выразительная пауза.
– Да, – кивнул Джонатан. – Там. Ей уже восемнадцать, и у неё своя жизнь.
– Вы правы, – согласился Айртон. – Излишняя помощь может оказаться вредной. Иногда лучшая забота – это не мешать. Им жить в уже другом мире, не похожем на наш.
Джонатан согласился, и они перешли к другим темам.

Отредактировано Зубатка (23-10-2021 07:23:27)

Зануда
Спасибо. Исправила.