7. Камень и пламя.

Двигатели мерно гудели, унося их в ночь. В летнюю лунную ночь, когда так хорошо гулять с девушкой. Только вместо улицы был тесный грузовой отсек привычного уже транспортника, вместо пения птиц – гул моторов, а вместо рук девушки  тело «нежно» обнимали ремни подвесной системы. Где-то вдали, за тысячи километров от него, русские перемалывали немецкую танковую мощь в одном из величайших сражений войны, а здесь Том и его сослуживцы летели, чтобы высадиться прямо на «мягкое подбрюшье Европы». Так Черчилль называл Балканы, но откуда было об этом знать Тому и тем более Толику. Зато выражение он помнил и оно ему почему-то нравилось.
Под крыльями самолетов темнели воды Средиземного моря, а впереди их ждала Сицилия, набитая итальянскими и немецкими солдатами. Именно об этом говорилось в приказе, зачитанном им на построении. «Если пилот и старший команды парашютистов не смогут точно определить место выброски, солдаты все равно должны прыгать и сражаться в меру своих сил», - вспомнил Том заключительные слова. Неожиданно иллюминаторы слева озарились вспышками орудийных выстрелов. Огонь был настолько сильным, что все встревожились. Кто мог, выглядывал в иллюминатор, стараясь рассмотреть, что же происходит за бортом. Впрочем, все быстро успокоились. Самолет накренился, свернув куда-то вправо, потом еще раз развернулся… и его вдруг встряхнуло. В иллюминаторах снова появились проблески огня. Но на этот раз вспышки были где-то рядом, к тому же самолет сильно трясло. Том почувствовал еще один крен. «Дакота» явно поворачивал и снова вправо. Ясно было, что группа, а скорее всего и вся эскадрилья попала под зенитный огонь и сейчас пытается выскользнуть из зоны поражения. Времени на размышления у него оказалось совсем мало. Как только вспышки взрывов исчезли вдали, раздалась команда: «Приготовиться!». Все шло привычным  порядком, как на учениях, и Толик нисколько не волновался до самого последнего момента. Только оказавшись в проеме люка, он неожиданно осознал, что внизу не учебные укрепления, а самые что ни на есть настоящие. А главное, он вдруг вспомнил, что в одной из высадок десанта американцы ухитрились сбросить парашютистов прямо в расположение немецких войск. Кажется, это было во Франции, но вот на то, что он запомнил этот эпизод правильно, Толик не поставил бы и дохлой мыши. От столь неожиданных воспоминаний вместо привычного уже крика «Джернонимо» из его глотки вырвался невообразимый, краткостью и глубиной заложенного в нем чувства превосходящий все большие и малые боцманские, петровские и прочие загибы, клич.
А дальше:
Парашюты рванулись
И приняли вес …
Стараясь отвлечься от навязчивых мыслей, Толик, автоматически пытаясь компенсировать сильный ветер, относящий его куда-то в сторону, вспомнил давний случай из времен службы в армии… Парашютные прыжки. Вместе с бойцами прыгает приехавший в часть (по шефским делам - привёз подарки из колхоза-миллионера) бывший дембель. Всё как обычно -  старенькая «Аннушка» (самолет Ан-2), трясущийся в воздушных ямах, около десятка лиц, искаженных мужеством,  с основным парашютом на пятнистом горбу. Вышли в зону и приготовились прыгать. Первый пошел, за ним – ветеран. И тут бывший боец как заревёт диким зверем перед  обрезом кабины - и за борт! Всех в самолете аж заколдобило... На земле Толик снова шефа увидел - довольный, словами не передать. Его спрашивают - а ну поделись, чего ты там крикнул. Тот смущённо отнекивается. В конце концов - уговорили. Все настроились внимать. Тот набрал воздуха, повернул голову вправо, потом влево и как заревёт: "И-и-и-о-о-о-панный слон!!!"  Десантники - народ не из слабонервных, ВУС как-никак обязывает. Но  часть аж в коленях присела... «Силён мужик! - усмехнулся назло бьющему в лицо ветру Том  и снова вдруг вспомнил, - А внизу дивизии «Эдельвейс» и «Мертвая голова». Черт побери эти воспоминания! Не эти, так другие немцы точно внизу есть…»
Но расстраиваться стало уже некогда. Тома довольно жестко приложило о землю. На ногах он не устоял и несколько драгоценных минут все же потратил на то, чтобы погасить купол и отстегнуться. В отличие от большинства сослуживцев Томпсон прыгнул хорошо вооруженным, вместе с карабином, а не с одним пистолетом. Поэтому ему не надо было бегать, сломя голову, в полутьме и искать контейнер с оружием. Достаточно было отстегнуть и разложить складной приклад, переделанный в оружейных мастерских по его эскизу (напоминающий приклад АКС-74) и Том был готов к бою. Только вот кроме него, никого из десантников рядом не было. Зато пулеметная точка, пока азартно лупившая куда-то в сторону, обнаружилась совсем недалеко. Настолько недалеко, что Том хорошо видел бьющееся пламя, а пули свистели, пролетая, казалось, у самой макушки. Прикинув примерное положение амбразуры, Том несколько раз быстро нажал на спусковой крючок, выпустив примерно треть магазина. Пулемет вдруг замолчал, словно поперхнувшись и до ушей сержанта донеслись неразборчивые выкрики. Одновременно откуда-то сбоку несколько раз тявкнул «гаранд». Грохнул взрыв и над головой откатывавшегося в сторону Тома просвистели осколки.
- Твою задницу! – только и успел высказать свое отношение к происходящему Томпсон, когда сзади раздались чьи-то шаги, а впереди неожиданно снова ожил и забасил очередями пулемет.  Обдирая локти и колени, Том по-пластунски отполз чуть в сторону, за холмик, прикрывающий от очередей итальянцев.  И сразу наткнулся на ствол винтовки. Дульный срез возник, словно из-под земли, буквально в дюйме от носа, заставив  его экстренно затормозить. Сердце вдруг бухнуло словно бы у самого горла, а глаза невольно уставились в огромное, словно пушечное, отверстие, из которого прямо в нос Тому смотрела затаившаяся смерть.
- Дерьмо, - невольно вырвалось у него (тем проще, что слово это по-английски содержит всего три звука и Толик, под воздействием кино, часто ругался им раньше).
- Сам такой, - ответил знакомый голос, тут же сменив ворчание радостным вскриком – Сержант?!
Пулеметчики, похоже, что-то услышали и над головой Томпсона пронесся очередной рой рассерженно гудящих шмелей.
- Не ори, Джоди, - прошептал Том себе под нос. Но как ни странно, капрал его расслышал и ответил. –  Ты один?
- Слушаюсь, господин сержант, сэр. Здесь я и Второй, - шепот Джоди был немного погромче, поэтому Томпсон его расслышал. А вот пулеметчики, похоже, нет. Поэтому, успокоившись, перенесли огонь куда-то влево. В ответ несколько раз сухо пророкотал Браунинг. Сразу же на обнаруживший себя расчет «ручника » обрушился сосредоточенный огонь  всех четырех, как успел сосчитать осторожно выглянувший Том, пулеметных точек итальянцев. Их поддержали и отдельные стрелки из траншеи, проходившей ярдах в трехстах от лежащих за едва прикрывающим укрытием американцев.
- Наши, похоже, попали в дерьмо по самые уши, - меланхолично отметил Джоди.
- Даго  усиленно обороняют свои запасы макарон, - пошутил Райан Второй, заслужив одобрительный кивок Толика. «Молодец. Первый бой, а он не теряется», - фоном пронеслось в голове. Одновременно сержант осмотрелся, прикидывая, куда им отойти. Холмик, за которым они втроем едва поместились, от огня четвертой пулеметной точки не прикрывала никак. Поэтому он быстренько прикинул путь до кустов и довел его бойцам в нескольких весьма красочных выражениях, жалея только о том, что английский не так богат в этом смысле, как русский.
- Удираем, сардж? – уточнил удивленно Второй.
- Не удираем, а осуществляем стратегическую перегруппировку, парень, - ответил ему Том. И даже успел расслышать ворчание Райана: «Храбро двигаем в тыл»
Пользуясь отвлечением итальянцев на пулеметчика, который, надо отметить держался весьма грамотно, непрерывно меняя позиции и продолжая отстреливаться сразу от целой роты, коллеги начали отползать на несколько ярдов назад. И отползали до тех пор, пока не наткнулись на торчащий из внезапно появившейся на пути ямы ствол. И негромкий, еле слышный среди стрельбы окрик по-английски.
- Кто идет?
- Свои, - с облегчением ответил Том.
Они дружно свалились в яму, похоже – воронку от бомбы, в которой уже сидело примерно полдюжины парашютистов, большинство из которых было вооружено только «кольтами» и гранатами. Только двое из этой сборной солянки держали в руках «гаранды». Среди рядовых не оказалось ни одного из отделения Томпсона, как и ни одного сержанта. Поэтому пришлось принять командование на себя. Двоих «пистолеро» он послал назад, искать сброшенное оружие. Еще двое отправились искать другие возможные укрытия, а все стрелки с винтовками, рассредоточившись вдоль края ямы, которая при более внимательном рассмотрении оказалась воронкой, как минимум от тысячефунтовой авиабомбы, открыли прицельный огонь по обнаружившим себя огневым точкам итальянцев. К ним ненадолго присоединился и Том, выпустив из своего карабина остаток магазина. И вовремя, пулемет, до  того отвлекавший внимание итальянцев, внезапно замолчал, но после отвлечения трех пулеметных точек на вновь появившихся стрелков снова начал стрелять. Кроме того, словно ободренные внезапным появлением подкрепления, начали стрелять и другие десантники, сумевшие добраться до контейнеров с оружием. Поэтому  укрывались от стрельбы парашютисты недолго. Усиленно обстреливаемые с нескольких сторон итальянцы на время притихли. И тут же, вместе с двумя посланными за оружием бойцами, в воронку сполз посыльный от лейтенанта.
- Кто тут старший? - спросил он, но тут же заметив Тома, подобрался к нему и продолжил, стараясь говорить так, чтобы слышал только сержант. – Бак приказал готовиться к атаке. Сразу после усиленного обстрела из всего оружия. Понятно?
- Принял. Ты дальше? – спросил Том, одновременно меняя магазин.
- Да, где-то правее вас еще группа должна быть.
- Давай, ищи - еще раз кивнув, Том повернулся к притащившим ящик бойцам.
- Что нашли, парни? – по довольным лицам втащивших в воронку ящик солдат было ясно, что лежащее в ящике им очень и очень понравилось.
- «Базука», сардж, - доложил, улыбаясь во все тридцать два зуба, доложил один из «кладоискателей», парашютист из третьего отделения, Джон «Мейджор».
- Зачем алкашу «Рояль»? – невольно вспомнил шутку из своей первой жизни Толик, вовсе не ожидая отклика. Но вокруг рассмеялись, видимо все же оценив «музыкальные» сравнения. – Стреляешь из нее хорошо? – спросил он Мейджора. Тот в ответ утвердительно кивнул. – Вот и бери, пугнешь хотя бы пулеметчиков… Стоп. Сколько гранат?
- Десяток, - коротко ответил напарник Джона.
- Тогда разрешаю выстрелить пару раз по пулеметам. Остальные беречь, вдруг макаронники пустят танки, - скомандовал Том. – Приготовились парни, - добавил он, услышав короткую очередь из «Браунинга». И добавил в ответ на чье-то недовольное ворчание, - Никто не живет вечно. А десантников в рай пускают без очереди…
- Это тебе капеллан сказал, сардж? – успел пошутить Джоди.
- Конечно. Ему личная телеграмма от Петра-ключника пришла! - крикнул в ответ Том. Расслышал кто-нибудь их диалог или нет, так и осталось неизвестным из-за начавшейся в этот момент стрельбы. Казалось, стреляет вся округа. Итальянцы отвечали слабо, и Толик подумал, что лейтенант не так уж и неправ. Возможно, он ошибся, и столь плотного огня вполне хватит, чтобы даго сломались и прекратили сопротивление.
Грохот перестрелки внезапно смолк и Том, обреченно выдохнув, закричал.
- Вперед, десант!
Все вскочили. Том успел только выкарабкаться наверх, когда мимо проскочил со своей «базукой» Мэйджор, чуть не прибив его длинной трубой гранатомета. Отшатнувшись, Том едва удержал равновесие, не упав назад в воронку. Поэтому он отстал от остальных. И оказался в опасной близости от Мейджора, который решил подавить открывший стрельбу пулемет.
Впереди грохнуло, оглушив на время. Рядом, буквально в нескольких дюймах от Тома, пролетел ослепляющий сноп пламени. От неожиданности сержант свалился на землю. И не видел, как очередь другой пулеметной точки сбила гранатометчика и прошлась, словно коса, по бегущим парашютистам. Закричали раненые. Итальянцы оказались храбрее, чем ожидали слышавшие рассказы о боях в Африке американцы. Не испугавшись стрельбы десантников, они дождались, пока силуэты американцев станут заметны на фоне светлеющего неба и открыли подавляющий огонь. В результате атака захлебнулась на последних ярдах перед окопами. Только в одном месте американцы захватили стрелковую ячейку охранения и одного пленного. Но и там они не могли поднять головы, настолько плотен был огонь противника. К ранее стрелявшим точкам прибавилось еще как минимум тройка, судя по темпу стрельбы, ручных пулеметов.
- Отходим! – ворвался  в наконец-то прочистившиеся уши чей-то крик. Том осторожно приподнял голову и увидел лежащие в нескольких шагах впереди два трупа. Рядом валялись базука и сумка с выстрелами. Мгновенно сообразив, что ползти назад почти столь же опасно, как и в перед. Поэтому он по-пластунски добрался к телам убитого Мэйджора и его напарника. Укрывшись, он первым делом осмотрел карабин. Инстинкт старого воина его не подвел, затвор и ствол при падении остались чистыми. Отложив его в сторону, он потянулся за базукой. Аккуратно, стараясь не высовываться из-за тела напарника, имени которого он так и не вспомнил, подцепил и подтащил к себе гранатомет, потом сумку с гранатами. Теперь надо было решать как хотя бы вернуться назад, в воронку. Итальянцы продолжали расходовать боеприпасы, словно им платили за каждый выстрел. Время от времени пули с противным чавканьем вонзались в укрывающие Тома тела. А уж противный свист пролетающих над головой твердых предметов, казалось ввинчивался в уши, заглушая все другие звуки. Где-то недалеко стонал раненый, но добраться до него было столь же реально, как дойти пешком до Африки.
«Чтоб этого гения-полководца черти унесли! – мысленно обругал он лейтенанта. – Сейчас нас тут всех перестреляют, как куропаток на охоте…»
Додумать он не успел. Уши опять заложило. Земля содрогнулась, словно в приступе кашля. Потом еще раз и еще. Том приподнял голову. Почти рассвело и видно было хорошо. Между позициями итальянцев и лежащими на земле темными фигурками десантников вставали высокие, подсвеченные изнутри пламенем, столбы разрывов. По их виду было ясно, что стреляла корабельная артиллерия, причем скорее всего главным калибром.
Короткий обстрел прекратился также неожиданно, как и начался. Том соображал, что делать дальше, осматривая поле и пытаясь определить, где же лежит раненый. Пока он терял время на раздумья (- Хороший солдат в бою думать не должен! – говорил в свое время прапорщик Мимоходов), лейтенант успел принять решение.
Удивленный Том заметил, как из какого-то необнаруженного им ранее окопчика выскакивает фигурка в итальянской форме и с белым флагом и бежит в сторону позиций макаронников. Томпсон успел найти шевельнувшегося раненого и даже примерно просчитал возможность к нему подползти, когда над итальянскими окопами взвились сразу несколько белых флагов. Один из штандартов, вывешенных неподалеку от укрытия сержанта, вызвал его невольный смех. Даго не нашли ничего лучше, как вывесить белые исподние панталоны. Причем женские.
«Интересно, откуда они их взяли? И самое главное – с чего это они так легко сдались?» - поднимаясь, вешая на плечо сумку и хватая базуку, подумал Том. К раненому уже подбежал кто-то из уцелевших десантников, присел рядом и начал его перевязывать. Но Том тоже пошел туда, неожиданно, узнав в лежащем раненом  Джоди. Солнце уже поднялось и стало можно рассмотреть все поле ночного побоища. На котором, как заметил Толик, всюду лежали тела. Раненые или убитые, сразу не разберешь. Но неожиданно много. Пожалуй, столько сразу он видел лишь после налета «крокодилов» на «духовский» караван. Он тряхнул головой, отгоняя налетевшие воспоминания, и ускорил шаг. Бежать с навешанным на нем барахлом все равно не получалось, а вот добраться до Джоди чуть побыстрее хотелось. По пути он успел еще раз осмотреться и подумать, что, судя по результатам атаки, лейтенанта стоило бы назвать не Баком, а Батчером ). «Джоди хотя бы ранило. А сколько лежит убитых?»
Когда Томпсон спустя несколько долгих томительных минут наконец добрался до Джоди, тот уже даже не стонал, а лишь редко и тяжело дышал.
- Что с ним? – спросил  Том у солдата.
- Два попадания, сардж. Нога и правый бок, - коротко ответил боец, приподнимаясь. – Нужны санитары.
- Знаю, - ответил Томпсон, наклоняясь и пытаясь нащупать пульс на шее лежащего Джорджа. Пульс едва чувствовался, сердце билось неровно и так тихо, что казалось - вот-вот остановится.
- Эх, Джоди, как же ты не уберегся, - проворчал Том себе под нос.
- Что? – удивленно переспросил солдат.
- Как тебя? – вместо ответа спросил Томпсон.
- Бен, сардж!
- Вот что, Бен, - перебрасывая гранатомет за спину, скомандовал Том, - бери раненого за ноги. Аккуратно поднимаем и несем к окопам. Идешь впереди. Понял?
- Так точно, сардж, - солдат наоборот, перекинул винтовку на грудь, развернулся и, присев, подхватил Девиса за ноги. В тоже время Томпсон подхватил его под мышки. Поднимали Джоди осторожно, как только могли, но даже этого хватило, чтоб растревожить его раны. Девис громко застонал и, не открывая глаз, пробормотал.
- Больно, Боже мой… как больно. Пристрелите меня, не выдержу этих мучений…
- Брось, парень, глупости. Будем жить, - попытался утешить его Том, но поняв, что раненый снова потерял сознание и ничего не слышит, замолчал. Не особенно поговоришь, таща на себе и на руках около двух центнеров груза . Казалось, что пальцы сейчас разожмутся сами и Джоди упадет на землю. А рядом упадет и сам Томпсон, не способный сделать ни шагу. Но как ни странно, руки пока держали, ноги шли, и только в глазах постепенно темнело, да гранатомет все сильнее бил по спине, а карабин и сумка с гранатами все сильнее давили на бока.
Неожиданно в поле зрения, сузившимся до пары метров под ногами, появились чьи-то руки, перехватили тело Джоди и грубоватый голос ангельским тоном предложил отдать раненого санитарам.
- … Мы итальянцев задействовали, сержант, - пояснил он же напряженно дышащему Тому.
- Понял, - наконец отдышавшись, ответил Томпсон. – А с чего это они так неожиданно белый флаг выбросили?
- Лейтенант «помог» - иронически усмехаясь, ответил боец, которого  Томпсон наконец-то узнал: рядовой первого класса Джим из отделения Ковбоя. – Он мигом сообразил, как обстрел нашего флота использовать, и послал пленного итальяшку сказать своим, чтоб сдавались. Иначе мы передадим уточненные координаты, а артиллерия просто разнесет их укрепления к дьяволу. Макаронники поверили и сдались.
- Молодец Бак, - улыбнулся Том, тут же забыв о своих недавних размышлениях.
- Точно, наш лейтенант не промах. Думать умеет, - подтвердил Джим.
- А где Ковбой?
- Не знаю, сардж. Не видел. Похоже, его вместе с частью парней выбросили где-то в стороне.
- Понятно, - эта короткая беседа позволила ему отдышаться и Томпсон смог неторопливо двинуться к окопам. А там уже царила привычная суета. Солдаты исправляли окопы с тыловой стороны, переставляя трофейные пулеметы и готовя новые огневые точки для своего тяжелого оружия. Он прислушался. Точно, где-то неподалеку слышался знакомый бас лейтенанта. Пройдя немного по окопу, Том увидел и самого лейтенанта, отчитывающего за что-то сержанта Уэйна.
- Здравия желаю, лейтенант, сэр! Привет, Ковбой! – поздоровался Томпсон, принимая стойку смирно и отдавая честь.
-  Ага, сержант и ты цел, - небрежно отмахнувшись, ответил лейтенант. – И даже трубой обзавелся, прямо как Бёрнс  выглядишь.
- Гм, - только и смог выдавить из себя Том, восхищенно подумав, как элегантно Бак обозвал его клоуном. «И ведь не придерешься, черт побери!»
- Ладно, на левом фланге проходит дорога, -  жестом отпустив тут же убежавшего Уэйна, лейтенант занялся Автоматом. – Возьмешь еще два расчета, которые как раз там наготове стоят, себе помощника найдешь и организуешь противотанковый заслон. Здесь танки пройдут с трудом, - заметив недоумение на лице Тома, пояснил Комптон, - а вдоль дороги самая удобная местность. Пушек у нас нет, поэтому остерегаться боши не будут. Поймай их, сардж! Отбей у них желание лезть сюда. Нам бы хотя  бы день простоять…
- И ночь продержаться, - усмехнулся Толик, вспомнив прочитанную в школе книгу.
- Ночь мы уже выстояли, - не поняв шутки, ответил Бак. – Теперь надо выстоять до подхода «прямоногих»  Не позднее второй половины дня они должны подойти. Плохо одно, сардж. Контратаковать будут фрицы, а они пострашнее макаронников. Так что я на тебя надеюсь, Томми. Сделай!
- Есть, сэр, - теперь Том уже не тянулся и так же небрежно отмахнувшись, как перед тем лейтенант, побежал выполнять приказания. Может Бак где-то и в чем-то мясник, но голова у него варит.
- А, Ковбой, - встретив Уэйна, активно «воспитывавшего» пытавшегося увильнуть от работ рядового, затормозил напротив «сладкой парочки»Томпсон. У кого можно уточнить, что произошло в действительности, как ни у своего друга-сержанта. – Ты мне не расскажешь, чего это даго так резко белый флаг выбросили?
- Вперед, Джим… А ты не знаешь? – отправив солдата и ответив вопросом на вопрос, рассмеялся Джон, - Это их Бак припугнул. Послал к ним плененного нами макаронника, чтоб тот им заявил, что следующий залп мы точно на их позиции направим. А то, что у нас связи с водоплавающими нет, им никто, понятно, говорить не стал. Ну, сам понимаешь, итальяшкам сразу захотелось в сдаться, чтобы под тяжелые снаряды не попасть.
- Да, это здорово, - деланно восхитился Том, тут же снова прикинув, что будет, если вдруг кто-то из флотского командования решит обстрелять этот квадрат еще раз. «И все-таки этот Бак натуральный мясник! – попрощавшись с Ковбоем и пробираясь по траншее дальше, Том продолжал рисовать в уме разнообразные картины возможного обстрела. – Нет, все-таки авантюрист наш лейтенант, Мавроди позавидует. С таким героем мы все рискуем попасть в рай раньше времени, причем без малейших усилий со стороны противника. Наш бравый ковбой сам нас подставит под дружественный огонь». В общем, Толику дважды уточненная ситуация явно не нравилась. Но вот изменить ее было не в его силах. Он еще обкатывал в голове размышления в стиле «Кто виноват» и «Что делать», когда за очередным поворотом наткнулся на разыскиваемую им пятерку десантников.  Быстро, буквально на ходу, познакомившись с ними и узнав, кто лучше стреляет из противотанкового гранатомета, Том повел свою небольшую команду на крайний левый фланг позиции.
За поворотом окопа открылась и дорога, и окружающая ее равнина. Действительно, по сравнению с покрытой расселинами и непонятными канавами местностью правее это поле практически идеально подходило для танков. Несколько зарослей ничего не скрывающего кустарника, трава и ровное поле, на котором практически невозможно ни спрятаться, ни убежать от атакующей боевой машины.
Пришлось «пораскинуть мозгами» и попотеть, тем более, что солнце уже встало и наступила жара, чтобы организовать три более-менее замаскированные и защищенные на случай обстрела огневые точки. Соединить их траншеей нечего было и думать,  слишком далеко они располагались друг от друга. Поэтому Том постарался довести до своих напарников, что каждый из них должен сам выбирать цель и сам определять момент стрельбы.
- Но учтите, если это будут немецкие танки, им надо бить в бок. Не забыли? И не трусьте, наши «базуки» отличное оружие против танка. Не слишком дальнобойное, но очень мощное. Танкисты вас не увидят до выстрела, а после – сразу меняйте позиции, - закончил он.
- Сардж, мы давно все это слышали, - скептически улыбнулся один из гранатометчиков, крепкий, самоуверенный парень из Массачусетса, Боб Круз. – Давай лучше занимать выбранные места, - ухмыльнулся он с намеком, что Томпсону досталась позиция ближе к окопам, а ему - самая передовая. Том сделал вид, что намека не понял и назревающий скандальчик, так и не родившись, умер. А через несколько минут стало совершенно не до того. Сначала над позициями десантников пронеслась четверка самолетов с крестами на крыльях. С ними захотели срочно встретиться истребители с белыми звездами в синем круге на крыльях. Оба звена поднялись повыше и там завязали малопонятный снизу смертельный балет. Но и его досмотреть Тому не дали. До него донесся отдаленный гул моторов, затем ветер принес грохот выстрела и неподалеку от окопов, сразу позади укрытия Тома, взорвался снаряд.
- А вот и боши, - откомментировал Том, разглядев выворачивающий на дорогу угловатый, словно слепленный из спичечных коробок танк (в детстве Толик клеил такие для игры в войнушку). – Гранату!
Его напарник, рядовой Боб Трейси из Чикаго, несколько поспешно, но грамотно подхватил гранату, и зарядил «базуку», которую Том уже держал на плече.
- Готово!
- От сопла, - предупредил Томпсон, примериваясь, и поводя ружьем справа налево. Боб поспешно прилег в сторонке.
Тем временем, раскачиваясь на выбоинах грунтовки, танк пер вперед. Тяжелый, опасный, готовый, как казалось снести все встреченное на пути. Длинный, увенчанный набалдашником ствол раскачивался в такт движению, словно дирижируя музыкальным сопровождением в виде рева и рычания мотора. «Четырех моторов, - внезапно понял сержант и, чуть приподнявшись на носках, осмотрелся. Самый первый танк уже подобрался к позиции Круза почти вплотную, на сотню ярдов, не больше. – Черт, почему он не стреляет? – только успел подумать Томпсон, как танк рывком ускорился. – Что за…?» Затрещал пулемет, срезая на бегу неожиданно выскочившего перед танком человека без оружия и каски. Затем танк несколько раз крутанулся на месте, словно сравнивая что-то с землей. И как ни в чем не бывало покатил дальше, вслед за успевшими уйти чуть вперед напарниками.
Позади танков, за поднятой ими пылью и дымом выхлопов, Том разглядел темные фигурки наступающей пехоты. Фигурки иногда падали, словно обо что-то споткнувшись, а танки, устрашающе ревя, продолжали ползти вперед. Только теперь до него дошло, что странный шум, давящий на уши, на самом  деле – огонь из-за спины, с основных позиций. Мысль об этом мелькнула и тут же и пропала. Ближайший танк влез в прицел всем своим коробчатым корпусом. Влез и тут же начал разворачивать башню, видимо заметив в прицел пулеметную точку. Том чуть довернул и приподнял ствол. Неторопливо прижал спусковой крючок, приоткрыв рот. Громыхнуло. Яркое даже на фоне июньского солнечного света пламя мгновенно преодолело триста ярдов. На башне танка вдруг расцвел огненный цветок. Танк еще немного прополз вперед, потом изнутри в люки ударили языки пламени. Вырвались и пропали, снова возникли… и танк весело закоптил, словно сделанная из кинопленки дымовушка. Конечно, дым был совершенно другой по цвету и даже, пожалуй, куда более интенсивный, но никакой более подходящей аналогии в голову Тома не приходило. Впрочем, ему было и не до того, чтобы отвлекаться на что-то еще, кроме боя. Боя, который, как оказалось, уже закончился. Когда переползший на запасную позицию вместе с громоздкой трубой ружья, карабином и прочим снаряжением, а также напарником (шутка), Томпсон сумел наконец оглядеться, то увидел. Что три уцелевших «тигра», один из которых нес на лобовой броне подпалину попадания, торопливо отползали подальше от столь негостеприимно встретивших их американцев. Отстреливаясь на ходу, вслед за ними отходили и пехотинцы в серых мундирах. Сержанту показалось, что не прошло и четверти часа с начала атаки. Несколько раз протрещал, словно прощаясь и ни в кого не попав, пулемет, в ответ столь же безрезультатно рявкнуло орудие одного из отъезжавших задним ходом танков…
И наступила тишина, только поднявшийся ветер шелестел в ушах. Этот же ветер донес до залегшего расчета и клубы дыма от догорающего немецкого панцервагена, заставляя сдерживать порывы желудка и кашель. Где-то и когда-то Толик читал или слышал, что победа пахнет танками – металлом, маслом, соляром и порохом. Еще в Афгане оказалось, а сейчас подтвердилось, что гораздо чаще она пахнет совершенно по-другому и совсем не романтично – горелым человеческим мясом. Запах, напоминающий запах пережженного шашлыка, смешанный с кисловатым дымком кордита, попадал в ноздри чаще всего…
Вторая стычка с неприятелем стоила парашютистам меньших жертв, чем высадка и ночная атака. Но среди потерь оказался расчет Круза. И Тому очень хотелось понять, почему так случилось. Поэтому, как только рядом с окопчиком появился первый же спокойно вышагивающий пехотинец из подошедшего подкрепления, Томпсон оставил «базуку» Трейси и побежал к подбитому танку. Огромная коробка уже догорела и лишь откуда-то изнутри лениво поднимались отдельные струйки дыма. Стараясь не обращать внимания на вонь, Том осмотрел место попадания, прикинул расстояние от машины до своего укрытия и поразился, поняв, что в горячке боя сильно преувеличил дистанцию стрельбы. На самом деле было не триста ярдов, как ему показалось, а вдвое меньше. Получалось, что попал он в башню по чистой случайности, еще бы чуть-чуть и граната пролетела бы выше. «Удача любит дураков и безбашенных, - кстати припомнил Том очередное высказывание Мимоходова. – Но почему же не стрелял Боб?» - двигаясь по следу танка, пытался понять он. Пробежка чуть не закончилась конфузом. Он наткнулся на полураздавленное тело напарника Круза и потрясенный всеми предыдущими событиями организм непроизвольно попытался выкинуть все оставшееся в желудке. А учитывая, что ел он последний раз целую вечность назад, до вылета, удалось выдавить лишь немного желчи.  Реакция на увиденное в самом окопе, возможно из-за привыкания организма (хотя и говорят, что к такому привыкнуть невозможно) была намного слабее. Как ни странно, ружье пострадало меньше всего. Танковая гусеница лишь слегка прошлась по дульному срезу, смяв его и отбросив, вместе с оторванной кистью руки, продолжавшей сжимать рукоятку, в сторону. По всему выходило, что Круз целился в танк до последнего, но почему-то так и не выстрелил.
«Черт возьми! – неожиданно вспомнил Том. – Батарейки!». Действительно, сухие батареи, от которых производилось электровоспламенение реактивного заряда при выстреле, часто разряжались. А про их проверку не вспомнили ни он сам, ни его подчиненные. Том неожиданно вспотел, представив, как он  безрезультатно жмет на спуск,  а танк все едет и едет на него.
«Нет уж, надо от противотанковой ружбайки отбиваться в любом случае, - подумал Том. – Охота на танки не способствует долголетию. Лучше уж продолжать командовать отделением». От размышлений его отвлекло отделение пехотинцев, промаршировавших мимо. Веселые выкрики и смешки, которыми они обменивались, сменились мрачным молчанием по мере того, как до солдат доходило, что рассматривает угрюмый сержант-парашютист. Солдаты прошли и сразу же за их колонной быстрым шагом спешил куда-то незнакомый десантник.
- Сержант Томпсон? – приблизившись, спросил он.
- Я. И что? – настроение было ниже плинтуса и его хотелось на ком-нибудь сорвать. Похоже, солдат это почувствовал, потому что вытянулся словно на строевом смотре и доложил так, словно перед ним стоял как минимум генерал Паттон.
- Сэр, вас разыскивает капитан Сейер, сэр!
- Понял. Пошли, парень, проводишь, - злость также внезапно схлынула, как и появилась, и наступил послебоевой откат. Хотелось просто лечь на что-нибудь более-менее подходящее и полежать, ни о чем не думая. Просто расслабится. Но впереди его ждала встреча с комроты, а что мог придумать их капитан – Тому пока даже не приходило в голову. Тем более, что на обратном пути он еще раз успел глянуть на танк и наконец понял, что его смущало до сих пор. «Черт побери, я же столько раз читал и на рисунках видел, что у «Тигра» большие катки расположены в шахматном порядке!» У подбитого же танка были восемь сравнительно маленьких катков. То есть это был совсем не тяжелый «Тигр», а средний танк типа 4, о котором им говорили на занятиях по немецкой армии (на которых Том обычно дремал с открытыми глазами, уверенный, что и так все знает).
Капитан был весел и доволен, словно удав Каа, наевшийся бандерлогов. И явно хотел спать. Впрочем, Том тоже не отказался бы вздремнуть часа по четыре на каждый глаз. И поэтому не очень обрадовался, когда капитан, похвалив за уничтоженный танк, приказал собрать отделение и назначил его командиром передового дозора. Впрочем, капитан и не заставлял Томпсона немедленно бросаться вслед за уже начавшими марш первыми отрядами пехотинцев. Но после завтрака из К-рациона и  трехчасового отдыха передовое во всех смыслах отделение под командой Томпсона двинулась в одном строю с колоннами пехоты. В него он собрал всех своих уцелевших бойцов и уже бывавших под его командой импровизированных охотников за танками.
Шли до вечера. Красота здешней природы поражала американцев, особенно после полупустынных мест Африки. Они проходил мимо цитрусовых плантаций, расположенных в горных расселинах, перебирались через древние оросительные каналы, в которые вода попадала из ртов змей, высеченных из камня. На горизонте поблескивали на летнем солнце отроги гор. Каждый свободный клочок земли был обработан, крестьяне возились на полях и в садах, недоброжелательно поглядывая на идущих строем американцев. На окраине каждого поля стояла крытая соломой небольшая хижина, настолько маленькая, что было непонятно, для чего она. Том не удержался и на одном из вечерних привалов все-таки заглянул в одну из них.
- Что там, сардж? –поинтересовался назначенный его замом Райан Второй.
- Не поверишь – инструменты и узелок, похоже, с едой, - ответил Том.
- Поверю, - усмехнулся Райан. – Смотрите, сардж – земли мало, на полях домов нет и никто не живет. Таскать с собой каждый день инструмент из деревни – замучаешься. Вот и хранят их на поле. У нас в Америке многие фермеры также поступают.
- Неужели никто эти избушки не обворовывает? Тут же одни даго, а они народ вороватый? – удивился кто-то из парашютистов.
- Видимо нет, раз они стоят. Может местная мафия охраняет? – пошутил Второй.
- Может быть, - согласился Том. И тут же подумал, что надо быть очень осторожным. Местная мафия, как он помнил, связана с американской и определенно уже получила какие-то данные на него. Впрочем, пока идут бои, опасность погибнуть от пуль мафии не выше, чем от пуль и снарядов немцев. А вот потом…
На ночь остановились на окраине городка, занятого батальоном пехотинцев. Поскольку они шли первыми, им достался неплохой домик, что-то вроде муниципального учреждения или школы. Но почему-то без мебели. Но сама возможность вместо поиска места для ночлега спать под крышей, в более-менее комфортных условиях многого стоила.
«Целый день без боев. Не удивительно, что они потеряли раз в тысячу меньше, чем наши, - выйдя перед сном «подышать свежим воздухом», Толик неожиданно расфилософствовался. – Один удар - и итальянцы бегут. Так воевать можно. Дом от любых бомбежек защищен океаном, а противники готовы сдаться после первого же залпа. Вот и появляется мысль, что война ничего плохого не несет. Вот интересно, а как бы держались мои сослуживцы на Курской Дуге?» – некоторое время он обдумывал аргументы за и против, но в конце концов все же решил, что большинство держалось бы не хуже русской пехоты. Особенно парни из его отделения.
Утро встретило Тома неожиданным сюрпризом – налетом бомбардировщиков. Судя по крестам – германских. Парашютистам из отделения Томпсона, к их нескрываемой радости, повезло больше всех – тяжелые двухмоторные машины нагло и без помех отбомбились по центру городка, не обратив внимания на стоящее на окраине здание. Что столь важное обнаружили в городе джерри, Том и его друзья так и не успели понять. Том и его коллеги успели выбраться из дома и занять оборону в ближайшей рощице, как начался артиллерийский обстрел. На город обрушились снаряды как минимум пары полков четырехдюймовых гаубиц. Они сразу уничтожили взвод полковых четырехдюймовок «прямоногих» (**Напоминаю, что так называли пехотинцев. В американском пехотном полку в качестве пехотной артиллерии имелся взвод обычных 105 мм полевых гаубиц), не успевший сделать и двух выстрелов. А затем в атаку перешли немецкие и итальянские пехотинцы, прикрытые броней нескольких танков и бронеавтомобилей.
- А вот и «Тигры»,- опуская бинокль, заметил сам себе Том.
- Сардж, что будем делать? – Боб из Чикаго, добровольно принявший на себя обязанности чего-то вроде денщика и адъютанта Томпсона, посмотрел на командира со скрытой надеждой во взоре.
- Что делать? – Томпсон еще раз посмотрел в сторону города, в котором вовсю бушевал бой. –  Пойдем в город, на помощь нашим.
- Дюжиной? – удивился Боб.
- Там у нас больше шансов, среди домов и в круговерти боя, - пояснил Том. – Здесь нас просто расстреляют из пушек.
Через четверть часа двенадцать американцев «индейской цепочкой» вышли на тихую улицу на окраине городка. Где-то гремел бой, а здесь пока было спокойно. Если бы не закрытые двери и окна и полное отсутствие прохожих на улице, да доносящаяся откуда-то слева все усиливающаяся перестрелка  - улица имела бы совсем мирный вид.
- Второй и Боб – вправо. Посмотрите, что там, в переулке, - скомандовал Томпсон. – Джо и Грег – вперед,  в охранение. Остальные – идем двумя цепочками. Те кто справа, контролируют дома слева по улице и наоборот. По гражданским не стрелять!..
Джо и Грег выдвинулись вперед и практически сразу упали под ближайший заборчик, беря наизготовку свои «гаранды».  Все остальные тоже залегли без лишних слов и команд.
Немцы вывалились из-за поворота, к удивлению сержанта, не в боевом порядке, а скорее толпой. Спешили, как видно, обойти очаг сопротивления.
«А спешка, как известно, нужна лишь при ловле блох, - усмехнулся Томпсон, открывая огонь из своего карабина. – Как кегли падают…»
Огонь восьми винтовок, ручного пулемета, двух карабинов и одного «Томми-гана» оказался столь плотным, что большинство бегущих свалилось сразу. Кто убитый, кто раненый, а кто просто среагировав на выстрелы. Некоторые бросились назад, стремясь скрыться за поворотом. Этим повезло меньше всего, американцы стреляли быстро, на полную скорострельность своих самозарядок, не жалея патронов и попадая просто за счет статистики. Раздались первые редкие ответные выстрелы. Тотчас же вскочил Грег и замахнувшись бросил в стрелявших мячик гранаты. И упал под ответными выстрелами. Разозлившиеся американцы выдали в ответ лавину огня и стреляли пока не перестала шевелиться последняя фигура в мышиного цвета форме. Том поймал себя на том, что охрип, крича команду. – «Прекратить огонь!»
Наконец щелкнул последний выстрел и все вскочили.
- Не расслабляться! Собрали оружие, боеприпасы, особенно гранаты! Быстро, парни, – перезаряжая карабин, Томпсон успел проконтролировать, как Райан Второй и Боб вспомнили о его приказе и двинулись к правому переулку, а Джо подскочил к лежащему Грегу и застыл, снимая каску.
- Джо, мы не на съемках фильма в Голливуде! – крикнул Том. Десантник вздрогнул, потом, наклонившись, оборвал один из медальонов Грега и забрал пояс с подсумками. Винтовку, подумав, взял с собой и подбежал к сержанту.
- Земляк? – спросил Том.
- Вместе завербовались, - вздохнул Джо. Томпсон лишь молча кивнул и приказал всем собраться у правого забора. После чего заставил выбрать всех трофейное оружие по руке и запастись оружием. Лишнее собрали в одну кучу, всунули под нее пару немецких гранат – «колотушек» с привязанной к взрывателю длинной веревкой. Уходя в правый переулок, последний из идущих «дернул за веревочку» и через пару секунд сзади донесся негромкий вздох взрыва.
Шли в обычном порядке – впереди дозор из двух человек, с немецкими «шмайсерами» наготове (привычное название, как давно выяснил Толик, было в ходу и здесь, хотя все, кому надо знали что Хуго Шмайсер к изделию фирмы «Эрм» никакого отношения не имеет) и заброшенными за спину «гарандами».
Угрюмые каменные стены домов и столь же угрюмые заборы, кривые улочки, убегающие куда-то вверх и вниз по склонам холмов и яркое солнце навевали воспоминания о далекой южной стране и казалось, что вот сейчас из-за поворота выскочат смуглокожие люди в халатах и с чалмами на головах. И бросятся в атаку с кличем: «Аллах Акбар!» Но вместо них передовой дозор внезапно наскочил на пробирающегося откуда-то куда-то по своим делам местного. Тоже смуглокожего, но иначе, скорее с обожженной солнцем кожей. Он волок баул с непонятным содержимым, который сразу выронил, завидев направленные на него стволы. Каким чудом  Боб со Вторым удержались от выстрела, никто так и не понял. Зато местный сразу сообразил, что стрелять в него не будут и тут же показал себе за спину, потом сделал отталкивающий жест руками, словно запрещая и предострегая. И тут же, похватив баул, скрылся в какую-то щель между заборами. Второй жестом подозвал Тома.
- Похоже, там немцы сардж, - воспользовавшись моментом, он снял каску и обтер вспотешую голову и лицо грязным носовым платком.
- Может быть, вполне может быть, - согласился сержант. Потом подумал, скинул мешающую амуницию и трофейный карабин «маузера», оставив только пяток гранат, «беби гаранд» и пистолет в кобуре.
- Не забыл ночные тренировки?
- Помню, сардж.
- Тогда остальные занимают оборону здесь, а мы пойдем глянем, чего так напугало этого мафиози, - усмехнулся Том, доставая из ножен «боевой нож десантника». «Не привычный НРС, но тоже неплох, - мелькнула мысль на русском. – Бошки резать…». Второй, стоящий рядом,  очередной раз вздрогнул, словно почувствовав холодный ветерок, на секунду вырвавшийся из глаз его сержанта, который прямо на глаз превращался в «машину смерти».
И они пошли. Причем Райан готов был поклястся, что его напарника с трудом различают даже следящие за ними из окон жители, а двигается сержант бесшумней, чем индеец на тропе войны. Толик же спокойно пробирался по этому большому аулу вперед машинально отмечая, что напарник из молодых, опыта никакого и шумит словно паровоз, поэтому надо следить за обстановкой вдвое внимательней. И успел первым заметить сторожевой секрет. После чего без лишних слов заставил напарника залечь в ближайшей канаве, а сам двинулся вперед, прижимаясь к каменному дувалу. Подбирался долго, целых пятнадцать-восемьнадцать минут. Но зато духи его так и не засекли. Вообще они вели себя довольно беспечно, один даже закурил, а второй носил винтовку вообще на ремне за спиной. Такая беспечность кончилась закономерно. Один быстрый прыжок, взмах, блеснувший на солнце клинок… и черная кровь, плеснувшая на мундир. Два четких выверенных удара и второй немец, лихорадочно пытающийся сорвать винтовку со спины, падает на тело первого. Прислушаться, замерев и сменив нож на карабин. Где-то впереди рычит мотор автомобиля, доносятся странные клацающие звуки и гавкающая речь. Тихо… только с шипением растекается, впитываясь в землю кровь и с испугом заглядывает за баррикаду успевший добраться сюда Второй.
- Жди здесь, - слова с трудом вырываются из горла, сейчас легче подавать сигналы, чем говорить. «Но молодой наверняка забыл про все  и всяческие символы  и сигналы, вон как смотрит испуганно, словно первый раз в бою. Ничего, перемелется, мука  будет. Я еще сделаю из него разведчика, из раздолбая» - мысли лениво перекатываются внутри, не мешая двигаться и наблюдать за окружающим.
А посмотреть есть на что  - впереди, на довольно обширной для такого городка поляне, расположился походно-полевой штаб. С десяток, если не больше офицеров, то и дело появляющиеся посыльные. Пара полугусеничных бэтээров, странный, увенчанный какой-то непонятной конструкцией вроде лежащей телевизионной антенны трехосный броневик. На стоящем в самом дальнем углу от сержанта бэтээре какой-то важный чин орет в трубку телефона.  На нескольких столах и сваленном дереве стоят портативные пишущие машинки, на которых с деловым видом что-то печатают несколько солдат. «Вот оттуда и доносятся эти странные клацающие звуки, - понял Толик. - Штаб, черт побери, полка как минимум», - в груди заныло предчувствие удачи. Кому-то это штаб, а для разведчика-диверсанта-спецназовца это самая желанная и необходимая цель. Гроб для всей операции противника, если быть точным.
«Уничтожь голову и полк потеряет половину, если не меньше, своей эффективности. И вот эта «голова» перед ним, беззащитная, как овца на поле перед стаей волков. Зубастая, конечно, «овечка», да и волки не слишком волчьи. Но за неимением Кольта будем стрелять из Браунинга…», - дальнейшее слилось в одно непрерывное действие.
Вызвать остальных. Инструктаж, короткий, пока не обнаружили гибель охраны. Разбежались, залегли. Открыли огонь. Пули, гранаты, взрывы, крики, трупы, горящие бронеавтомобили и снова трупы…
Попало Тому уже в конце, когда он решил собрать документы. Расслабился и не заметил, как тяжело раненый немец поднял пистолет. Сильно ударило в бок. Адская боль и пелена наползающая на глаза…

8. Кавалер Медали Почета

Очнулся Толик от резкого запаха лекарств. «Это, как его дижа ву или дежа вю? Короче, глюки достали, - подумал он. – Я что - опять в больнице или Гарри все же вызвал врача?»
-Х..Г..арррии, - сумел прошептать он непослушными губами.