Громкий телефонный звонок заставил Толика вынырнуть из нахлынувшего кошмара. Чертыхнувшись, он поспешно вышел из ванной, на ходу вытирая пену с лица.
- Алло?
- Алло, Толян! Гаррик это, - жизнерадостный голос звонившего заставил Анатолия поморщиться.
- Чего хотел, Гена? – зная, что Геннадий Водохлебов очень не любит когда его называют своим именем, ответил Анатолий.
- Толян, ты чё? Не в настроении? Денег не платят? Брось, тут сейчас такая халтура привалила. Помнишь Василича? Ну того, который директор больницы? Ему надо срочно смонтировать рентгенаппарат. Поможешь? Десять штук, по пять каждому…
- Когда? – пять тысяч вполне позволяли прожить до следующей выплаты получки на заводе, причем совсем неплохо. После смены президента ее выплачивали пусть и с задержкой, но более-менее стабильно, раз в два-три месяца. По сравнению с девяностыми, когда получка выдавалась то раз в полгода, то раз в год, изменения были радостными, а если учесть и некоторое повышение выплат – даже революционными. Но деньги, тем более такие большие, лишними точно не будут, сразу понял Толик. Тем более, что о сроке очередной выплаты в бухгалтерии завода молчали, как партизаны на допросе в гестапо.
- В субботу. Нам все притащат и установят в пятницу. Останется смонтировать сеть и подключить. Там высокое, а я, сам знаешь, с таким никогда не работал. Возьмешься?
Работать с Геннадием было страшновато, Толик хорошо помнил про его пофигистское отношение к работе. Помнил, как он ухитрился однажды начать устранять неисправность на питающем кабеле жилого дома,отключив напряжение и забыв повесить плакат. Тот  самый, требующийся по технике безопасности: «Не включать, работают люди». В результате, кто-то из пришедших на обед домой работяг, обнаружив отсутствие электричества и выключенный рубильник, долго не думал. Очевидцы рассказывали, что зрелище было феерическим. Впереди бежал Гарри, протирая невидящие глаза и держа в руках отвертку, от жала которой осталось меньше трети. Остальное испарилось от короткого замыкания, представьте себе. Но еще смешнее выглядел бежавший за ним напарник. Вечно полупьняый, на сей раз он мигом протрезвел. Вот только не замечал, что шапка-ушанка, которую он таскал почти весь год, за исключением разве что самых жарких дней лета, горит натуральным синим пламенем, испуская черный дым…
Но предложенные деньги все же пересиливали.
- О чем разговор? Конечно, возьмусь. В субботу, в…?
- В девять у поликлиники. Бывай! Жду.
- До субботы!
Бритву пришлось доставать из-за труб, причем так долго, что Анатолий едва не опоздал на работу.
Два дня до субботы для Пискунова проскочили незаметно. Тем более, что пока новой подружки у него не было и вечером, перед сном, он принимал дозу «снотворного», неплохой калужской водки. И спал, как убитый, только с утра чувствуя себя не слишком комфортно. Все же сорок с лишним лет, это не двадцать и даже не тридцать. Не зря их бригадир Михалыч, пятидесятилетний крепкий мужик, полжизни проработавший в «горячем цеху»  регулярно повторял:
- Бывают времена, когда всю ночь пьешь, куришь, не спишь, всю ночь с женщиной развлекаешься, и утром по тебе не видно, а бывают – когда всем этим занимался последний раз несколько лет назад, но выглядишь так, словно занимался этим каждую ночь.
На рандеву Пискунов прибыл вовремя, хотя и в очень плохом настроении. Несмотря на выпитое вчера вечером, под утро кошмар все же приснился, только теперь БМДшки никто не завел и «духи» продолжали схватку. Проснулся Анатолий от боли в старой ране, столь явственной, что он сразу проверил на месте ли шрам.
Настроение его, пользуясь новомодным выражением, было ниже плинтуса. Поэтому когда Гарри не появился в первые четверть часа, Пискунов уже подумывал плюнуть на обещанные тысячи и пойти хорошенько надраться, тем более, что зарплату твердо обещали выдать во вторник и судя по настроению конторских, не врали. Но уйти он не успел. Появился слегка поддатый Гарри, с ходу заговорил Толика, вывалив на него кучу новостей о случившейся вчера у них в районе очередной криминальной истории. Вполне обычной года четыре назад, а сейчас, в третий год миллениума казавшейся уже диковатой. Впрочем, скоро им обоим стало не до историй. Прокладка и кабелей и монтаж оборудования – дело не такое простое, как кажется, требует внимания и сил. К тому же блоки отнюдь не легонькие и ворочать их вдвоем, да еще с похмелья, удовольствие еще то. Поэтому провозились они раза в два дольше, чем планировали, к тому же без обеда и теперь, когда осталось только все подключить, спешили. Геннадий возился у основного щита, а Анатолий подключал высокое напряжение к рентгенаппарату. Как получилось, что питание высоковольтного трансформатора оказалось включенным, ни Водохлебов, ни  расследовавшие потом это дело милиционеры, ни тем более Пискунов, так и не смогли узнать. То ли при сборке кто-то из работников случайно нажал кнопку включения, то ли это была заводская неисправность. Но только Геннадий крикнул, что сеть подсоединил, высоковольтный трансформатор вдруг мощно загудел. Не успел Толик, державший в левой руке один провод и касавшийся плечом второго, отдернуться, как его мышцы словно скрутило, а тело пронзило насквозь тысячей острейших иголок. В глазах потемнело, голова словно взорвалась изнутри, во рту появился металлический привкус и последним, что он успел почувствовать, был запах паленого мяса. И мир исчез…
Анатолий летел в уходящим куда-то вдоль длинном туннеле со слабо светящимися стенками. Летел, обгоняя облачка, внешне похожие на людей. Летел, огибая повороты и постепенно разгоняясь. Ему даже начала нравиться эта новая ситуация. До тех пор, пока на крутом повороте он не столкнулся с одним из облаков. Вместо ожидаемого пролета через туман он словно с разбега ударился в стену и на мгновение как будто выключился. Тотчас туннель сменился черной пустотой космоса, в которой он падал куда-то вниз, увлекая за собой часть облака, с которым столкнулся. Падение продолжалось целую вечность. И закончилось сильнейшим ударом…

2. Попаданец хоть куда.

Удар был такой силы, что болела каждая жилка и каждая косточка тела, но особенно сильно - левый бок. Глаза не открывались. Голова казалась налитой свинцом.
«Черт меня побери! Знал же, что с Гарри связываться себе дороже. И вообще, мафия есть мафия, пусть и не итальянская, а ирландская… Какая, нахрен, мафия? Ну и шибануло меня, господи, боже мой! Уже и не пойму… Ой, бл.., не трогайте меня, больно же! Нахрен за плечо трясете, мрази!»
- What happened с вами, мистер?
- Офицер, я все видел. Мистер переходил дорогу, когда из-за поворота выскочил старый «Дюзенберг», года тридцать седьмого. Видимо водитель не справился с управлением, автомобиль вильнул и сбил мистера. Повезло, что удар пришелся вскользь, если бы ударил прямо – убил бы на месте. Номера я разглядеть не успел
- Понятно. Спасибо, сэр. Прошу задержаться для составления протокола. А вы, мистер?
- Я врач. Разрешите осмотреть больного, офицер?
- Конечно…
«Странный диалог» - мелькнула мысль и опять навалилась чернота беспамятства…
Очнувшись, он долго не открывал глаза, пытаясь услышать и понять, где он. Кровать была какая-то неудобная, сразу навевающая мысли о больнице. В помещении, а скорее всего, в палате негромко играла смутно знакомая музыка. Он прислушался. Песню он узнал, ее не так давно показывали по телевизору. В ней негр хотел одеться, как какой-то Гарри Купер и чувствовать себя лучше всех. Но удивительно, казалось, слова были не совсем те, что он помнил. Жаль, их частично заглушал шум, похоже из-за открытого окна. Уличный шум показался ему обычным и все же странным. Слишком часто раздавались гудки автомобилей, словно все они постоянно попадали в аварийную ситуацию.

Отредактировано Логинов (02-11-2013 15:32:02)