2. Шагнуть за горизонт

Удар был такой силы, что болела каждая жилка и каждая косточка тела, но особенно сильно - левый бок. Глаза не открывались. Голова казалась налитой свинцом.
«Черт меня побери! Знал же, что с Гарри связываться себе дороже. И вообще, мафия есть мафия, пусть и не итальянская, а ирландская… Какая, нахрен, мафия? Ну и шибануло меня, господи, боже мой! Уже и не пойму… Ой, бл.., не трогайте меня, больно же! Нахрен за плечо трясете, мрази!»
- What happened с вами, мистер?
- Офицер, я все видел. Мистер переходил дорогу, когда из-за поворота выскочил старый «Дюзенберг», года тридцать седьмого, кажется. Видимо водитель не справился с управлением, автомобиль вильнул и сбил мистера. Повезло, что удар пришелся вскользь, если бы ударил прямо – убил бы на месте. Номера я разглядеть не успел.
- Понятно. Спасибо, сэр. Прошу задержаться для составления протокола. А вы, мистер?
- Я врач. Разрешите осмотреть больного, офицер?
- Конечно…
«Странный диалог» - мелькнула мысль и опять навалилась чернота беспамятства…
Очнувшись, он долго не открывал глаза, пытаясь услышать и понять, где он. Кровать была какая-то неудобная, вместе с запахами однозначно навевающая мысли о лечебном заведении. В помещении, а скорее всего, в палате больницы, негромко играла смутно знакомая музыка. Он прислушался. Песню он узнал, клип с поющим ее негром не так давно показывали по телевизору. В ней негр хотел одеться, как какой-то Гарри Купер и чувствовать себя лучше всех. Но удивительно, казалось, слова были совсем не похожи на текст, который он запомнил. Жаль, что слышно было плохо, слова заглушали звуки, кажется, откуда-то из-за открытого окна. Уличный шум показался ему одновременно знакомым и при этом очень необычным, слишком часто раздавались гудки автомобилей, словно все они постоянно попадали в аварийную ситуацию.
«Или он оказался в Кабуле? Нет, запахи совершенно другие. И вообще, какой может быть Кабул, когда я должен быть в Hill-Valley? Хилл-Вэлли? Что за ерунда, какой еще Вэлли, если меня ударило током в моей родной Wyikse? Где? Каким током, nah? Я улицу переходил!- поток сумбурных противоречивых мыслей, на двух языках одновременно, заставил его забыть об окружающем. – Черт возьми, кто и где я? – мучительно попытался вспомнить он, отбрасывая навязчивые воспоминания о каком-то нелепом полете в облаках. – Меня зовут То…» - голова заболела так сильно, что он невольно застонал. И услышал шелест ткани.
- Очнулись, мистер? – заслышав произнесенный приятным женским, а точнее девичьим, голоском вопрос, он инстинктивно подобрался и открыл глаза.
- Очнулись, - констатировал тот же милый голосок с ирландским акцентом. Принадлежал этот голос молодой симпатичной медицинской сестре, с ярко-рыжей шевелюрой и веселым лицом с маленьким, покрытым веснушками, носом. Он приоткрыл рот, собираясь задать сакраментальный вопрос: «Где я?», но медсестра ловко воспользовалась моментом. Находившийся у нее в руках градусник неожиданно оказался на языке больного. От неожиданности он закрыл рот, громко лязгнул зубами о стекло.
- Осторожнее, мистер. Проголодались, наверное? – рассмеялась медсестра и, моментально став серьезной, добавила. – Сейчас померим температурку, доктор вас посмотрит, и мы вас покормим. Потерпите четверть часа, сэр. – Еще раз улыбнувшись она задернула штору и исчезла, оставив недоумевающего То… разбираться в собственных мыслях с градусником во рту. «А почему, кстати, во рту, когда положено помещать подмышку?» – удивился он, продолжая разглядывать обстановку вокруг кровати. Которая ничего нового добавить к его размышлениям не смогла. За уютной, голубоватого цвета загородкой из ткани, вроде тех, что используют в магазинах для примерочных, стояла небольшая деревянная лакированная тумбочка и кровать. Разглядеть что-то еще мешала ширма. Между тем он отметил, музыка сменилась. Теперь несколько приятных мужских голосов требовали от какой-то Миранды бисквитов, и удивлялись, что у них еще целы зубы при такой твердой пище. Песня казалась смутно знакомой, в голове даже мелькнули кадры с входящими в барак то ли фермерами, то ли лесорубами в рабочих комбинезонах и с одним-единственным ружьем на всех.
«Но, chert pober’y, что все это значит? Кто я? – почему-то вспомнилась смешная история о мужике, спрашивающем у кондуктора едущего странного трамвая на автомобильных колесах: «Где я? Куда мы едем? Что это за город? Какой сегодня день? И год?», на что кондуктор отвечает: «А вы сами-то – кто?». Вспомнив это нелепый диалог, он едва не засмеялся в голос, но помешал торчащий изо рта градусник. «Так что же все-таки произошло? И как меня зовут?» - успел он подумать, когда занавеска отдернулась. Высокий, мускулистый мужчина в белом халате поверх делового костюма, вошедший вслед за уже виденной медсестрой мог быть только доктором. Что немедленно и подтвердилось.
- Ну, Мэри, давайте посмотрим нашего пациента, - возгласил мужчина громким басом, заглушая начало новой песни и забирая у медсестры ловко выдернутый ею изо рта градусник. Неразборчиво что-то пробурчав, доктор присел на откуда-то внезапно появившийся стул.
- Итак, мистер Томпсон, как мы себя чувствуем? – улыбаясь, словно на рекламе сигарет «Лаки Страйк», спросил доктор. «Фамилия? Интересно, почему она мне кажется чужой?» - подумал он, разглядывая верзилу в белом халате. Тот, не теряя времени даром, уже успел извлечь откуда-то стетоскоп, прослушать легкие и сердце, и проверить пульс. Осторожно отвернув веко на одном, а потом на втором глазу (он даже не успел среагировать), доктор посмотрел зрачки и снова, «улыбаясь во все шестьдесят четыре зуба», продолжил. – Все как я и говорил. Легкое сотрясение, несколько царапин, странный небольшой ожог на левой руке… Ничего страшного, вы еще способны сами оплатить свой счет за лечение и нам не придется судиться за него с вашими наследниками, - видимо, это была шутка, потому что и доктор, и медсестра дружно рассмеялись.
- Не надо переживать, дорогой мистер Том, - доктор просто излучал дружелюбие и оптимизм. – Ваше здоровье в полном порядке, никаких последствий от столкновения с автомобилем я не нахожу. Если бы я вас осматривал сегодня, а не с самого начала, то вообще не поверил бы, что вас сбила машина, – акцент у доктора был какой-то другой, напомнивший вновь обретшему имя Тому что-то очень знакомое и в тоже время весьма неприятное.
- Полежите еще денек, если не возражаете, и будем вас выписывать. Анализы делать будем? – доктор внезапно перешел с веселого тона на деловой. – Я бы настоятельно советовал сдать все анализы и дополнительно провериться у невропатолога. Внешне все хорошо, но сами понимаете, гарантировать что-то может лишь Господь. Не волнуйтесь, даже ваших наличных денег вполне хватит на все. И даже останется, - добавил он, видимо заметив недоумение в глазах пациента. – Что у нас дальше, Мэри?
- Дальше – мистер Маккейн, доктор Вулф, - напомнила медсестра и, повернувшись к Тому, добавила с улыбкой. – Сейчас принесут обед. А после обеда с вами, с разрешения доктора, хотели бы побеседовать шериф Токсби и федеральный агент Кошен.
Что он ел на обед, новоиспеченный Том Томпсон не рассказал бы, наверное, и на допросе третьей степени. Просто не смог бы вспомнить. В голове крутились, сбивая друг друга, словно истребители во время «собачьей схватки», десятки отрывочных, хаотических мыслей. Но превалировало среди всего этого хаоса недоумение. Что такого он натворил, чтобы с ним захотели встретиться столь важные шишки? Впрочем, кроме «основного вопроса современности» его интриговали еще несколько. Например, на каком языке он говорит и чем ирландский акцент отличается от пенсильванского. Или  - почему он тут оказался, если никакого столкновения с машиной он не помнит? Даже если не вспоминать о том, что он узнал свое имя и фамилию от доктора, обдумать следовало множество странных и непонятных фактов, никак не стыкующихся друг с другом. Благодаря этим напряженным размышлениям не только обед, но и время, пока названные медсестрой господа добирались до палаты, пролетело совершенно незаметно.
Наконец занавеска опять отдернулась, и перед ним предстали два господина, напомнившие виденный когда-то и где-то комедийный ролик с двумя клоунами, Патом и Паташоном. Салли, хмурая и совершенно непохожая на себя, показала им на Тома и пробурчав что-то вроде. – Вот и он, - незаметно испарилась. Пришлось гостям найти и самим принести себе стулья.
Наконец посетители устроились и, сняв одинаковые светлые шляпы, представились. Первым заговорил, как и ожидал Томсон, длинный. Басом, мало подходящим к его фигуре.
- Я – здешний шериф, Элмер Токсби, со мной федеральный агент…
- Лемюэль Кошен, - представился, перебив укоризненно взглянувшего  на него длинного, низенький. Том отметил, что низкорослый, несмотря на рост и внешне субтильное, по сравнению с шерифом, телосложение, будет намного опасней в драке. Особенно впечатляли расплющенные косточки на непроизвольно сжатых кулаках. «Не дурак подраться этот мистер Кошен. Надо с ним поосторожнее, а то, как бы не пришлось еще недельку на этой постельке проваляться».
- Не скажу, что очень рад нашему знакомству, джентльмены, - он решил играть жестко, надеясь, что раззадоренные оппоненты выложат что-нибудь, за что можно будет зацепиться при решении этой головоломки. – Хотелось бы сразу уточнить – это допрос? И если да, то в чем меня обвиняют? В нанесении повреждений сбившей меня машине?
- Ну что вы, мистер Томпсон, - улыбка на лице федерального копа напоминала оскал какого-то злодея из фильма ужасов, - мы всего лишь хотим с вами побеседовать.
- Кхм… - откашлялся басом шериф, - мистер Томпсон, надеюсь, вы, как законопослушный гражданин окажете нам помощь.
- Несомненно, мистер… э… Токсби. Проблема лишь в том, что у меня ретроградная амнезия и я не уверен, что могу быть вам полезен.
Ответ заставил собеседников недоуменно переглянуться. Кажется, он сказал что-то не то, потому что Кошен явно напрягся и теперь посматривал на него с откровенным недоверием.
- Врач ничего нам об этом не сообщил, - заметил недоуменно шериф.
- Видимо, не счел это важным, - парировал Том, одновременно отметив, что транслируемая по радио музыка затихла. Словно кто-то специально убавил звук, чтобы услышать их разговор. – Но я готов рассказать вам всё, что смогу вспомнить.
- Хорошо, - переглянувшись с федеральным агентом, согласился шериф. – Для чего вы приехали в Хилл-Велли?
- Не помню, - мгновенно ответил Томпсон. – Нет, подождите… Что-то вспоминаю. Кажется, чтобы встретиться со своим контрагентом.
- По какому вопросу, тоже не помните? – иронически спросил «федерал», не скрывая скептического отношения к ответам Тома.
- Почему же? – всплывшие откуда-то воспоминания придавали уверенности, - Дополнительные поставки болтов и гаек.
- Болты и гайки? – не менее скептически спросил шериф.
- Товар, весьма востребованный в последнее время, - усмехнулся Томпсон, – сами понимаете, джентльмены.
- Может быть, может быть, - протянул недоверчиво Кошен.- Фамилия контрагента? – резко спросил он.
- Не помню.
- Где встречались?
- Тоже не помню.
- Имя Гарри вам что-нибудь говорит? – снова вступил в разговор шериф. – Можете вспомнить?
- Гарри, Гарри, - он честно пытался что-то припомнить, однако кроме ассоциаций с пьянкой и электричеством ничего в голове не появилось. – Не могу припомнить. Может его фамилия мне поможет?
- Фамилия? – шериф опять переглянулся с федералом. – Ладно, его фамилия Чейни. И нам известно, что вы встречались два дня назад.
- Да? – его удивление было натуральным на все сто процентов, словно свежевыжатый апельсиновый сок.- Честное слово, шериф, не помню. Вот только кажется мне, что его фамилия совершенно другая.
- Признаетесь? – агент смотрел торжествующе.
- В чем? – еще больше удивился он.
- Что вы знали его настоящую фамилию и род занятий?
- Не признаю. Не помню я ничего, - музыкальный фон вдруг резко усилился.
- То есть и фамилия Панцетти вам ничего не говорит? – агент даже привстал и сжал кулак, словно собираясь ударить Тома.
- Спокойнее, Лемми, - неодобрительно пробасил шериф, заставив агента успокоиться. – Без этих ваших методов. Иначе…
- Врет он, ублюдок, - зло заметил Лемми. – Причем нагло.
- Извините, мистер Кохен…
- Кошен! – зло бросил агент.
- Извините, мистер Кошен, - послушно повторил Том. Обострять отношения не входило в его планы. Сначала бы разобраться, кто он такой и что вообще происходит. – Не знаю я никакого Паникетти, - агент столь же зло буркнул: - Панцетти,- он в ответ благодарно наклонил голову. - К сожалению, ничем не могу вам помочь в этом вопросе. Так что оскорблять меня не стоит, - тут в голове его мелькнули воспоминания из прочитанной книги об итальянской мафии. К тому же названная федералом фамилия очень походила на итальянскую. «Они что, решили, что я мафиози? Ну, уж нет. Буду отбиваться до последнего, а в тюрьму не пойду» - подумал он и сказал. -  Вы полагаете, что я имею дела с итальянской мафией? Я, коренной русский?
- Вы – русский? – удивление его собеседников было огромным и явно не наигранным. - И мафии не существует, - добавил опомнившийся Кошен.
- Да? – удивился Том. – Кто это сказал?
- Вы считаете, что глава ФБР мистер Гувер не осведомлен о положении дел? – видимо шериф все-таки недолюбливал «федералов», раз Токсби спросил об этом с такой иронией.
- Спасибо. Видите, я даже это забыл, – отвечая, он мысленно вспомнил старый анекдот: «Ну да, конечно. Задницы нет, а слово есть…»
Еще несколько минут таких же ничего не решающих перебрасываний словами закончились тем, что разозленный агент резко встал и, не попрощавшись, вышел, впрочем, довольно аккуратно задернув за собой ширму. Неторопливо поднявшийся шериф весело посмотрел ему вслед и, повернувшись к Тому, столь же неторопливо достал из кармана брюк сложенную бумагу. Развернув ее, Токсби зловеще усмехнулся, мгновенно превратившись из «доброго полицейского» в «злого шерифа».
- А это вам, мистер Том Томпсон из Пенсильвании, повестка. Мне ее любезно переслал через ФБР ваш призывной участок в ответ на наш запрос. Так что берите, «дядюшка Сэм» нуждается в вас… Вы можете пройти медкомиссию на нашем призывном участке, адрес записан внизу на бланке. Советую не тянуть. Грязному Гарри сейчас не до вас, но у него еще остались «друзья». - Элмер помолчал, глядя на совершенно обалдевшего Тома, и добавил. – Не верю, что вы ничего не знаете, но своим надо помогать. Мой дед тоже был из России, – и, уже отдергивая ширму, добавил негромко, не оборачиваясь. – Только не надо говорить всем, что вы русский, пан. Не поймут.
«Твою же маму! Это что я еще и поляк? Или нет?» - мучительные раздумья привели к тому, что голова опять сильно разболелась. Хотелось еще полежать, но шестое чувство подсказывало, что предупреждение шерифа игнорировать не стоит. Подумав, он позвал медсестру, но видимо музыка заглушала его голос и никто не появился. Тогда, поколебавшись несколько мгновений, он медленно присел. Голова побаливала, но терпимо. А самое главное – не кружилась. Поэтому он встал и подошел к ширме, протянув руку…
Неожиданно занавеска дернулась и отошла в сторону. Медсестра, та же молоденькая ирландка, вскрикнув, - Ой, - испуганно отшатнулась.
- Вы зачем встали? Почему не позвонили? Доктор же сказал, что выпишет вас завтра? Сегодня надо полежать, - затараторила она.
- Простите, не знаю, как вас зовут? – он категорически не хотел лежать здесь, мучаясь неизвестностью, особенно после полученного недвусмысленного предупреждения.
- Мэри, - кокетливо улыбнулась сестра.
- Милая Мэри, позовите доктора. Я здоров и хочу выписаться.
Сестра, еще раз ойкнув, умчалась, словно унесенная ветром. Доктор тоже появился быстро, словно принесенный ураганом. Полчаса споров и уговоров, час на сборы – и вот уже Том Томпсон, переодетый в слегка помятый костюм, опять напомнивший ему клип с негром, в одном из карманов которого лежал похудевший на сто долларов бумажник стоял у выхода из больницы. Сумма, как ему показалось, была отнюдь не такой уж малой, как его уверял врач.
Зато в другом кармане лежал ключ с номером «тринадцать» и названием, похоже отеля, «Калифорния». Осторожные расспросы показали, что такой отель действительно существует и находится всего в четверти часа ходьбы от больницы.
Вид улицы поверг его в полный ступор. Несколько минут Том стоял, разглядывая совершенно незнакомые, абсолютно непохожие на подсознательно ожидаемые здания. Прямо напротив больницы стояло мрачное трехэтажное здание в каком-то псевдосредневековом стиле, с выступающим полукруглым эркером, напоминающим башню рыцарского замка. По разделяющей  больницу и здание улице, проезжали машины, при виде которых всплыла мысль про антиквариат. Какие-то странные, с блестящими решетками радиаторов, торчащими фарами, подножками у дверей, они словно специально собрались на парад автомобильных редкостей.
Но еще большее потрясение ждало его впереди. Пройдя по замощенной булыжником пешеходной дорожке вдоль забора, Том вышел, как ему стало понятно на центральную площадь города. И увидел здание в псевдогреческом стиле с выступающей лестницей, ведущей к огромным дверям входа, окруженным колоннадой. Огромные часы на фронтоне показывали пятнадцать минут седьмого.
Подумав, он решил, что все эти непонятные впечатления – остаточные последствия удара и пройдут сами собой. И, отложив раздумья об этом на потом, Том быстрым шагом пошел мимо площади, стараясь побыстрее добраться до отеля.
В отеле, приветливо кивнув портье, делая вид, что так и должно быть, смело двинулся вперед, к лестнице на второй этаж. Но как только поравнялся со стойкой, портье внезапно что-то вспомнил и окликнул его:
- Мистер Томпсон? Вам конверт принесли, уже целый день лежит. И хозяин отеля, мистер Смит, просил напомнить вам, чтобы вы расплатились за два дня. И не забирали больше с собой ключ, - портье посмотрел на медленно повернувшегося Тома и добавил слегка дрогнувшим голосом, - пожалуйста, сэр.
- Сколько с меня? - совладав с волнением, которое работник принял за озлобление, спросил Томпсон.
- Десять долларов и двадцать центов… сэр, - слегка приободрился портье. – Хозяин скинул за неиспользуемые услуги, сэр, ввиду вашего отсутствия.
- Хорошо, добавьте в счет еще сутки, - подойдя к стойке, он выложил две бумажки по десять долларов. 
- Слушаюсь, сэр, - командный тон, с которым все это было произнесено, заставил портье подтянуться, словно солдата на плацу. – Это все, сэр? – подобострастным тоном добавил он.
- Хотелось бы поужинать. Этого хватит?
- Заказать вам в номер, сэр? – увидев вытащенную пятидолларовую бумажку, портье, казалось, был готов немедленно выпрыгнуть из-за стойки и помчаться выполнять любую его прихоть.
- Да. И ужин побыстрее, - уже двигаясь к лестнице, ответил Том.
Номер оказался небольшим, но довольно уютным. Мягкая кровать, стол с двумя стульями, сразу у входа - дверь в совмещенный с душем ватерклозет, заставили его недоуменно покачать головой, поскольку увиденное опять вызвало неприятное чувство несоответствия. Но зато стоящий в небольшом встроенном шкафчике чемоданчик и главное, наличие там же еще одного костюма и шляпы его обрадовало. Ощущать на себе взгляды прохожих, идя по улице без головного убора было неприятно.
Он быстро воспользовался ватерклозетом и душем. Как раз, когда Том добривал вторую щеку найденной в номере безопасной бритвой «Жиллет», в дверь постучали.
- Войдите и оставьте ужин на столе! – крикнул от.
И действительно, выйдя из умывальника, он обнаружил на столе несколько тарелок и кувшинчиков. Сервировано все было, словно в ресторане, из чего Том заключил, что явно переплатил. И тут же мысленно чертыхнулся. Если он идет в армию, то деньги ему первое время не понадобятся. А потом, так потом  и будет видно. К тому же в бумажнике оставалось еще достаточно банкнот для того, чтобы прожить не один день. С такими-то ценами.
Отбросив в сторону размышления, он поужинал и, аккуратно составив на столе использованную посуду, достал наконец повестку. Открыл, начал читать и тут…
На него накатило. Он отбросил на стол бумажку, исписанную непонятными буквами на неизвестном языке, и застыл.
Перед мысленным взором человека, невидящими глазами уставившегося в стену, проносилась, словно кадры цветного, объемного и передающего запахи кинофильма, жизнь. Его? Да, его жизнь, не имеющая ничего общего ни с этим отелем, ни даже с этой страной… ни с этим телом?!
Он дернулся, вставая, и обрушил на пол часть посуды, даже не обратив на это внимания. Потому что мысленно он снова был там, в этой проклятой, прокаленной солнцем, населенной непонятными, живущими в средневековье людьми стране. И опять раскалывалась на части голова его лучшего друга. Опять он тер и не мог  оттереть от присохшей крови руки. Снова впереди стоял дувал, за которым прятались духи. Не те, бесплотные и никому, по сути, не опасные привидения из сказок, а люди из плоти и крови, готовые убивать всех, кого считали чужими. А у него заканчивался магазин и не было времени, чтобы его сменить. И ни одной гранаты…
Он, не раздеваясь, упал на кровать и застыл, продолжая мысленно переживать свою - не свою жизнь, год за годом…
В дверь несколько раз робко стучали, но не дождавшись ответа, уходили. Стемнело, а он все так же лежал, почти не двигаясь и пытаясь понять, что произошло.
Если бы не прочитанная не так давно… Или теперь уже невероятно давно, в будущем…? Он выругался вслух, припоминая все самые черные ругательства, которые только знал. Да, книга, в которой описывалось, как инопланетяне засовывали сознания людей в самые разные тела в прошлом, стремясь заставить их работать на себя. В конце концов герои попали в тела Сталина и одного из его генералов и устроили немцам антиблицкриг в сорок первом.
Но он-то ни с какими инопланетянами не сталкивался и к тому же он практически ничего не помнит о жизни этого… тела. Отрывки воспоминаний, умение говорить и читать… по-английски. Толик-Том засмеялся, представив, что Гарри, тот самый Гена Водохлебов, с которым он играл в футбол, лазил по чужим садам, гонял на великах – инопланетянин. Мозг, казалось, готов был расплавиться от размышлений, когда сработал какой-то защитный механизм и неожиданно для себя Толик заснул. Успев только подумать, что утро вечера мудренее…
Утро, вопреки пословице, оказалось не только нисколько не мудрее, но не приятней, чем вечер. Голова не то чтобы болела, но была словно налита свинцом. На полу остатками вчерашнего пиршества хрустели осколки пары тарелок и стакана. Уцелевшая часть посуды откровенно припахивала. Тело неприятно чесалось после сна в одежде. Двигаться не хотелось, но Толик, еще раз вспомнив любимые ругательства комвзвода, прапорщика Мимоходова, все же встал, привел постель в относительный порядок, сдвинул в угол кучку из осколков посуды и наконец, в завершение всех утренних хлопот, принял душ и побрился.
Было не совсем приятно думать, что все это проделывает чужое тело. Приятно было только снова почувствовать себя двадцатилетним и знать, что ты ничем не отличаешься от остальных жителей этой страны.
«Черт побери, а ведь теперь это моя страна. И что делать?» - к американцам Толик относился двояко. С одной стороны, как к людям сумевшим построить сильное и удобное для жизни государство, с другой – как к врагам его родной страны, сделавшим все, чтобы ее разбить и унизить. И оказаться в шкуре такого врага было… некомфортно. Но бросаться под поезд было не в его характере и Толик начал мысленно прикидывать план действий.
Закончив бриться, он уже хотел выйти в коридор и вызвать кого-нибудь, чтобы убрали в номере, как вдруг вспомнил о конверте. Судя по солнцу и наручным часам, время было раннее, а значит в военкомат ( он тут же мысленно поправил себя, напомнив, что военные комиссариаты остались где-то там, в будущем) можно было не торопиться.
Достав слегка помятый конверт, он уже хотел вскрыть его, когда в дверь постучали…

Отредактировано Логинов (10-03-2014 11:41:00)

Тит ваши правки еще не вносил.