Покинул обсуждающих высокие материи экстрасенсов уже под вечер, хотел до ужина разделить добытое в бою серебро. Как провести делёж и не обидеть Василия, я не знал, поэтому откровенно спросил, какую, по его мнению, долю он заслуживает. Оказалось, никакую. Во-первых, был на службе, а во-вторых, не успел ничего сделать. В некотором роде я с ним, разумеется, согласен, и жаба в моей душе удовлетворённо квакнула, но... жадность в таких вопросах чревата последствиями. К сожалению, гадкое чувство обойдённости иной раз, как вода по капельке, точит самый крепкий камень верности. В той жизни мне довелось такое наблюдать.
                     - Хорошо. Тогда за активные и смелые действия в бою объявляю тебе благодарность.
               Василий вытянулся в струнку.
                     - Рад стараться!
                     - И выписываю двести рублей премиальных, на обзаведение амуницией и оружием.
               Казак как-то неопределённо повёл носом, скосил глаза вниз и выдал:
                     - Да что амуниция, Александр Владимирович, мне бы сабельку, как у вас. А денег от щедрот ваших и так вполне хватает.
               Ого... а губа у него не дура. Я саблю только вчера закончил. Между прочим, сам ковал, сам полировал, сегодня испытал, а он на неё уже глаз положил. Ох хитрый! Конечно, до дамасского клинка моей сабле далеко, но скажу без ложной скромности: даже то, что получилось, сейчас немалых денег стоит. Потому что сил, знаний, времени и материала в изготовление изрядно вложено. Там же уйма слоёв стали - и новой тигельной, и старой, с Абаканского завода. Я две недели в кузне потел и кучу заготовок извёл, раньше ведь лишь ножи охотничьи ради баловства делал. Эххх...
                     - Ладно, будет тебе сабля через месяц. И револьвер, что я дал, отныне можешь считать своим.
               Василий ещё громче гаркнул: "Рад стараться!"
                     - Но амуницию ты всё равно с первой зарплаты в порядок приведи.
                     - Слушаюсь!
                     
               Не успел отвернуться, как он продолжил:
                     - Александр Владимирович, там на полянке я у варнаков по кошелям да за пазухами пошарил.
               Ну кто бы сомневался в казачьей предприимчивости! Усмехнувшись, полюбопытствовал:
                     - И много ль нашарил?
                     - Меди с серебром у них восемь рублей на круг было да ассигнациями девять рублей у старшого. Но, - он замялся, - тут такое дело... ещё у него бумажка одна обнаружилась. Уж больно интересная.
                     - Интересная, говоришь? И как ты понял, кто у них старшой?
                     - Так он и разговор с нами первый начал, и бумага найденная только у старшого могла храниться.
                     - Это ты про маленького и лохматого толкуешь?
               Василий кивнул.
                     - Не факт, что он старшим считался, мог и подручным каким-нибудь быть или, скажем, бандитским казначеем. Но это, по сути, неважно. Деньги себе оставь, а бумагу давай сюда. Оценим художества варнаков.
               Пока я разглядывал детские каракули (по-другому то, что увидел, и не назвать), Василий попытался дать свои объяснения найденному.
                     - Не иначе, Александр Владимирович, захоронка то ихня, куда уворованное с глаз долой прячут, и разобрать, чевой старшой тут накрутил, одни ближники его смогут. Не для стороннего человека бумага писана.
               Да эта хрень вообще непонятно для кого писана! Каракули они и есть каракули. Боюсь, здесь даже напарники рисовавшего не разберутся, лишь он один. Какие-то углы, кресты, воронки и волнистая линия. Ориентиры на память? Возможно. Но найти по этому наброску что-либо, не зная хотя бы примерного места расположения, - задача не реальная. Мда... а жа-а-аль. Эта шайка, наверно, давно промышляет и, полагаю, многое успела прикопать.
               
               Стоп, Сашок. Я постарался поймать за хвост ускользающую мысль: дедулю-шамана варнаки сперва привели к каким-то пещерам - лечить раненого, и, по его словам, на тот момент основная часть шайки минимум неделю там находилась. Ооо... уж не в тех ли пещерах прячут награбленное? А что, воронки на чертеже могут быть входами в подземелье, углы... - поворотами, а кресты - местом, где спрятаны сокровища. Волнистая линия, соответственно, берег реки или ручья какого-нибудь.
               Ох как интересно становится! Надо брать Хоттабыча за хобот и выяснять у него координаты этой бандитской стоянки. Однозначно. Да и о действиях варнаков порасспросить не помешает, вдруг они часто в одну из пещерок лазили.
               Решено: закончим с канской мафией и без промедления двинемся проверять чертёжик на местности. Чем чёрт не шутит, может, там мульёны закопаны.
               
               А перед ужином прибежал взволнованный пацан-наблюдатель из "пионеротряда" и принёс нерадостные новости: в Енисейске идёт большой пожар. Ложились спать с тяжёлым сердцем, большие пожары - это проблема всего региона, а уж в начале осени и подавно, ведь вместе с жильём сгорает провизия, запасённая на зиму. Без нормальной крыши над головой да без еды люди с наступлением заморозков начнут вымирать семьями.
               Утром узнали масштабы бедствия: почти весь город выгорел, сотни людей погибли. Такого, признаться, мало кто ожидал. Возгорание деревянных строений, разумеется, не редкость. В каждом более-менее крупном городке иногда до двух десятков домов за год сгорает, но трагедии, сравнимые с произошедшей сейчас в Енисейске, случаются, дай бог, раз в столетие.
               К обеду Красноярск гудел, как растревоженный улей. Народ собирался кучками, обсуждая подробности стихийного бедствия, и вспоминал предыдущие крупные пожары. Некоторые любители-сказочники так красочно изображали события, словно сами вчера тушили родную усадьбу. Я постоял, послушал одного, и, скажу откровенно, стало страшно. Прям наяву представил картину трагедии: звон набата плывёт над городом, ветер свистит меж горящих домов, пламя ревёт, тучи дыма, искр и пылающих головешек проносятся над головой, люди кричат и бестолково мечутся, не понимая, что делать, воют собаки, ржут лошади, коровы мычат, грохочут телеги и экипажи. Всё это смешивается, превращаясь в один неописуемый дикий хаос.
               Посмотрел я после этого вокруг на ставший таким родным городок, и воображение у меня взыграло не на шутку. Вот куда бежать, случись у нас такое же несчастье? Говорят, енисейский пожар возник от горевшей тундры, разыгравшаяся буря переносила горящую траву и ветки на огромные расстояния. Так в Красноярске ветры сильные тоже бывают, и от возгорания окружающих лесов и полей мы не застрахованы.
               Блин, нужно создавать добровольную пожарную дружину на базе завода. Да и вообще, пора продумать всю систему пожарной безопасности на заводе, в усадьбе и их окрестностях.

     Нет, не только. Кивать можно, вторя своим мыслям, не имеющим касательства к разговору. Кивать можно, подтверждая чьи-то слова, кивать можно, разрешая какие-нибудь действия. И это не масло масленное, это украшение речи, дающее ей определённую смысловую направленность.
     Ха... в английском языке таких украшений нет.

Глава 6

               Разбираться с Кузьмой Тихим пошли на следующий день, вместе с Софой. Я, правда, предлагал без лишнего риска аккуратненько спеленать его вечерком и скрытно доставить в наш подвал, а тут уж на месте выяснять, ху есть ху, но наша старшая этому воспротивилась. Она, кстати, все последние донесения Федькиного "пионеротряда" о Кузьме вместе со мной внимательно изучала и посчитала, что лучше нам самим к нему пойти и спокойненько, без рукоприкладства поискать ответы на интересующие нас вопросы.
               Мнение её не поколебали даже мои уверения в несусветной глупости подобных действий. "Супер-мама" в своём стремлении устроить встречу мирно была столь категорична, что мне в результате пришлось уступить. Конечно, матерился про себя, поминал женскую логику недобрым словом, к разуму взывал и при всём при этом сдался в итоге на втором часу уговоров. Потом сидел в своей комнате злой и утешал родную паранойю тем, что Софа редко в делах условия ставит, а если уж ставит, то полезнее будет к ним прислушаться. Жизнь не раз уже доказала их целесообразность.
               Рискуем? Да... В некотором роде. Вряд ли Тихий ринется убивать нас сразу. Сперва поговорит и узнает, зачем я к нему на разборки "маманю" приволок. Ну а дальше, естественно, всякое может случиться, например ножами начнёт кидаться, каналья, или удрать попробует. Но... тут уж наша старшая уверена - она в силах избежать любых эксцессов. Любых! Кошмар. Кажется, мне предстоит присутствовать при экстрасенсорном экспресс-допросе. Только нафига для этого тащиться на другой конец города, я так и не понял, в подвале усадьбы этим заниматься намного комфортнее.
               Разумеется, мне хочется посмотреть на то, как Софа взглядом останавливает летящий нож или, скажем, табуретку, но я всё же предпочёл бы воздержаться от проверки способностей нашей красавицы в телекинезе. Надёжнее работать по старинке, крепко привязав опрашиваемого к стулу. Хорошо зафиксированный информатор выдаёт нужные сведения более подробно. Ну да бог ей в помощь, мой круг обязанностей сужается до контроля обстановки во время "беседы". Внимательней придётся быть.
               Взяли с собой всех трёх охранников. В мастерской Кузьмы я и сам справлюсь, им же задача - спроваживать восвояси некстати явившихся посетителей и следить, чтобы никто не сбежал.

               Увидев меня, вошедшего первым, Кузьма на секунду напряжённо замер, но быстро взял себя в руки и расслабился. Настороженно взглянул на Софу, следовавшую за мной, после приветливо улыбнулся обоим и ровным голосом задал вопрос:
                     - Чего господа желают?
                     - Поговорить.
               То, что ответила дама, никак не отразилось на его поведении, даже тени удивления не мелькнуло на лице.
                     - О чём господа хотят поговорить?
                     - О твоём хозяине.
                     - Простите, Вам, видать, неверно сообщили. Здесь я хозяин, мастерская принадлежит только мне.
               А хладнокровия ему не занимать. Прекрасно держится. Но собеседница тоже не лыком шита, и терпения у неё хватит на троих таких, как он.
                     - Нам бы хотелось узнать о человеке, которого Семен Кожич при вашем разговоре с Александром, - Софа величественно махнула ладошкой в мою сторону, - называл хозяином.
               Мда... Хорошо, что благодаря Хоттабычу мы установили, как обращались к убитому мною говорливому ямщику остальные члены шайки, а то этот хитрован продолжал бы и дальше под дурачка косить. То ли дело сейчас: вон как задумался и не спешит с ответом, догадался - кое-какую информацию мы накопали. Но сидит спокойненько и с интересом рассматривает мамочку, да и за мной следит внимательно. Сразу видно: тёртый калач.
                     - Поговорили бы с самим Кожичем, он своего хозяина лучше знает.
                     - Мы поговорили с ним, теперь желаем выяснить, что о хозяине знаешь ты. А также нам важно понять, какое ТЫ имеешь отношение к шайке, собранной хозяином.
               Кузьма ухмыльнулся.
                     - Раз Семён вам про хозяина разболтал, то чего ж про меня не поведал?
                     - Не успел. Случайно умер чуть раньше.
               После такой новости маска простого мастера-сапожника начала с него сползать. Мужик как-то подобрался весь, взор стал хищным и требовательным.
                     - Вы уверены в его смерти?
                     - Полностью.
                     - Он был один?
                     - Их было шестеро.
                     - Они...
               Тихий слегка замялся, и Софа решила дать ответ на невысказанный вопрос:
                     - К сожалению, Александру не удалось поговорить с ними мирно.
               Окинув меня в очередной раз оценивающим взглядом, Кузьма недоверчиво хмыкнул.
                     - Ну, с Кожичем всё ясно, - он отрешенно забарабанил кончиками пальцев по столу. - А как остальных звали?
               Ишь ты! А товарищ-то занервничал. С чего бы это? Хм... а вдруг у него среди закопанных в лесу варнаков приятели имелись? Вот блин, только осложнений нам сейчас и не хватает! Но нет, на все имена убитых Тихий отреагировал спокойно, даже с какой-то затаённой радостью.
                     - Щепень, Щепень... Это такой маленький, чернявый?
               Ха, любопытный какой! Пытаешься выведать, действительно ли я видел бандитов? Ну-ну. Постарался ответить без эмоций, добавив в голос немного холода:
                     - Полагаю, ты и сам прекрасно знаешь: Щепень - здоровый и рыжий. Не стоит время на проверки тратить.