.
               Ближе к вечеру зашёл Кузьма Тихий, порадовал: канский городничий отправляется в Санкт-Петербург в начале следующей недели. Вести верные, доставлены знакомыми извозчиками. Точную дату отъезда, к сожалению, установить не удалось, но зато сейчас мы уверены: Красноярск он всё же намерен посетить с ночёвкой. А ведь мог и стороной его объехать, и проскочить не останавливаясь. Прекрасно! Лети, птичка... сети расставлены.
               Четыре дня мы с Софой жили как на иголках, дёргались по любому поводу и постоянно в окно поглядывали, а намеченное мероприятие прошло довольно тихо, размеренно и без эксцессов. Приехал усатый днём, с парочкой своих людей. Как описали их ребята, дежурившие на переправе, один - ухоженный, на лису похож, а второй - вылитый медведь, и рожа страшная. Плохо. Дополнительные трудности. Я надеялся, чиновничек с одним охранником путешествовать будет. Ну да ладно, по ходу дела разберёмся.
               Софья Марковна немедля поделилась новостью с губернаторшей, присутствующей в салоне: "Александр прослышал о прибытии в город нашего благодетеля... Что вы, замечательный человек... Ах, без него бы мы... Следует обязательно повидаться... Выразить признательность." И вот они вместе едут в городскую управу к Алексею Николаевичу Лаврентьеву. Тот, чтоб уважить дам, строчит наказ-предписание на имя канского городничего и посылает его с казаком в гостиницу. В итоге уже через два часа интересующая нас личность сидит в дворянском собрании и весело балагурит, играя в карты с непосредственным начальством. Причём ведёт себя непринуждённо, никого не опасаясь, а в мою сторону и на Софу посматривает с усмешкой. Хм... ничего-ничего, ещё не вечер! Посмотрим, кто станет улыбаться завтра. С трудом, но смог устроить боссу беседу тет-а-тет с заезжим гостем. Действительно, пяти минут ей хватило: Пётр Иванович возжелал осмотреть салон и строительство четырёхэтажки. Теперь он наш!
               А дома мы голубчика до донышка выпотрошили, о всех своих прегрешениях поведал гадёныш. Под конец допроса даже мне было противно слушать и записывать его откровения, хотелось пристрелить этого козла на месте. Не знаю уж, как бедная Софа выдержала общение с ним. Расселся вальяжно на стуле этакий жизнерадостный, изредка хихикающий зомби и с удовольствием рассказывает о своих мерзких делишках. На кой ляд такие люди на свете существуют, не понимаю!
               Поразило, что и в отношении меня, и в отношении Софьи Марковны у него давно заготовлены наполеоновские планы. Сначала он рассчитывал потихоньку тянуть из нас деньги, но потом счёл это слишком рискованным, и, соответственно, жить нам, по его мнению, стало незачем. Сразу по возвращении из Санкт-Петербурга он с купцом Потешкой намеревался заняться нами вплотную. Несложно догадаться, кто после нашей смерти оказался бы владельцем косметсалона и доли в красноярском механическом заводе. Да уж... я ещё год назад полагал, придётся убирать усатого кренделя, но столь стремительного развития событий, признаться, не ожидал.
               Ёхарный бабай, я думал, буду в девятнадцатом веке едва ли не самым активным устранителем всевозможных угроз своим делам. "Да здравствует отстрел паразитов! Нет человека - нет угрозы!". А получается, тут имеются и похлеще меня параноики, готовые убивать при малейшем опасении. Ох, Саша, похоже, агрессивней надо быть в отстаивании своих интересов, намного агрессивней, иначе раздавят тебя "сильные мира сего". Как таракана раздавят! Не смотри, что мир вокруг представляется тебе отсталым, - люди всё те же. Опережай противников на шаг, на два. Бей первым! Дави их! Чтоб...
               
               Мою "жажду крови", затуманившую разум, Софа развеяла одной фразой:
                     - Я еду с тобой.
               Чёрт, Саша, твоё желание рвануть в гостиницу и грохнуть там подручных усатого, реквизировав награбленное, вполне понятно, но... жизнь на этом не заканчивается. Просчитывай последствия... мысли в кучу собирай. Есть ли у тебя шанс НЕ засветиться в противоправных деяниях? Боюсь, что нет. На каторгу захотелось? Тоже нет. Значит, нужно поступить хитрее.
                     - Так... хм... заявимся к нему под видом подвыпившей компании, вознамерившейся полюбоваться картинами, им приобретёнными. Привезём наливки. Гришка ящик притащит, я в саквояже ещё захвачу. Да... точно... В саквояже ценности и вынесем. Нам потребуется...
               Минут двадцать обсуждали план штурма "вражеского логова" и согласовывали действия.
               
                     - Макар! Макар, твою... - пьяненький канский чиновничек, еле поднимающийся по лестнице и практически повисший на моём плече, приправил свою речь крепким матерным словцом.
               Фу-у, какое безкультурие... и это ответственный руководящий работник имперского госаппарата! Не перестаралась ли знахарка, влив в него последнюю порцию алкогольного коктейля собственного производства? Не переложила ли туда грибочков, корешков и прочей алхимии? Дойдёт ли он до номера? Иначе вся операция рискует завершиться не начавшись.
               Но нет... завидя слугу, городничий бодренько выпрямился и ожил.
                     - Макар, с кухни лучшее неси! Под восхитительную наливку наших гостей.
               Я попытался образумить "собутыльника".
                     - Пётр Иванович, мы снедь взяли.
                     - Пусть! Лишним не будет, - прервал дебаты усатый и прикрикнул на слугу, - бегом давай!
                     
               И Макар с лисьей мордой метнулся в гостиничный буфет за соответствующей моменту закуской. Судя по рассказу городничего, это его поверенный в делах. А где же охранник? Ну конечно в номере, где ж ему ещё быть! При деньгах сидит, голубчик. Ууу... какая рожа страшная, ха... и на медведя похож. Правильно пацаны этого ухаря описали. Сразу становится понятно: серьёзный молодчик, уже кучу народа отправивший на тот свет. Взгляд цепкий, настороженный. Кисть правой руки за отворотом сюртука. Ой да знаем, знаем, что револьвер там прячешь! Ваш хозяин всё поведал. И присматривать нам за тобой придётся тщательно, а то ты, голубчик, всё испортишь.
                     - Вон отсюда! - незатейливо выпроводило начальство охрану.
               Вышел, гад, но неторопливо и не закрыв за собой дверь, встал в гостиничном коридоре и откровенно следит за тем, как я с шутками-прибаутками бутылки из саквояжа вынимаю. Усатый тотчас уселся возле стола и махнул рукой.
                     - Наливай!
                     - Может, Софью Марковну дождёмся?
                     - Ничего-ничего, наливай!
               Гришка принёс ещё ящик наливки, вместе с корзинкой закуски, поставил и ушёл. Макар прискакал с жареным гусем и рыбной нарезкой, достал по приказу хозяина картины из дорожного сундука, расставил их вдоль стены, выложил на стол пять маленьких миниатюр и удалился, почти не прикрыв дверь. Ну кто бы сомневался! Подглядывать и подслушивать собирается, не иначе. Не успели мы с Петром Ивановичем допить по первому бокалу, появилась Софа, прочитала нотации слугам о том, какой у них замечательный хозяин, и, войдя в номер, захлопнула дверь. Ха... ребятам остаётся лишь слушать, понаблюдать за нами не получится: сквозной замочной скважины тут нету.
               Красавица подошла к картинам и принялась их рассматривать. По мне так ничего интересного там нет - посредственные натюрморты и пейзажи, но, по словам городничего, тянут они на полторы тысячи серебром. Ну и пускай дальше тянут, нам эта мазня без надобности, мы пришли за содержимым сумки под кроватью.

Отредактировано Kot leo (06-04-2015 12:40:10)

Посидели для приличия полчасика, побеседовали о картинах и о живописи в целом. Пётр Иванович оказался знатоком и ценителем искусства. Надо же, натура напрочь гнилая, а о современных живописцах говорит с пафосом и восхищением. Впрочем... ты, Сашок, по жизни и не такие казусы видывал. Наверно, не существует людей с абсолютно чёрной-испорченной душой, да и с абсолютно светлой-доброй тоже. В каждом присутствуют и свет, и тьма, но процентное соотношение того и другого у всех разное, и приоритеты расставлены по-своему.
               Сын однажды столкнулся с несправедливостью в институте и с ужасом у меня спрашивал: "Как в головах некоторых могут совмещаться низменные, подлые замыслы и думы о высоком? Реле-переключатель, что ли, в мозгу какое-то особенное установлено? Сперва рассуждаем о прекрасном, а после мгновенно переключаемся и планируем гадости неугодным?".
               Пришлось объяснять: у человека вообще-то не одно реле в голове - тысячи, а может, и сотни тысяч. Они с самого рождения постепенно накапливаются. Их создают и родительское воспитание, и обучение в школе, и жизненные обстоятельства, и даже собственные размышления. Подумал ты о ком-нибудь плохо или, наоборот, хорошо - неважно, заслужил он это или нет, и всё, релюшечка в мозгу сформирована. При общении с этим человеком она включается, и ты оцениваешь его поступки и слова уже не так, как слова и поступки других.
               Бывают реле маленькие, бывают большие, а есть и гигантские. Последние самые опасные, они изменяют психику кардинально. Их способно породить лишь сильное влияние извне. В жизни обычно это либо стрессовая ситуация, либо намеренное гипнотическое воздействие, либо массированная пропаганда - религиозная, национальная, социальная. Попадёшь под такую, и ты, считай, калека. Включается реле, и вроде бы нормальный человек начинает неадекватно реагировать на окружающую действительность, например, радуется жуткой смерти ребёнка или горящим умирающим людям. Только потому, что они иной веры или с иным мировосприятием, да зачастую просто случайно оказались не в то время не в том месте.
               И у Петра Ивановича, кстати, в голове переключатель тоже будь здоров стоит, но создавался он постепенно, шаг за шагом. Сначала брезгливое отношение к бедным - быдло, потом ненависть к людям, находящимся выше по положению, - сволочи. Далее появилось желание гнобить одних и устраивать пакости другим. Ну и в конце, как финальный аккорд, пришло понимание того, что допустимо даже убивать, если удастся избежать наказания.
               
               Чтоб притупить бдительность слуг, мы иногда вызывали Макара - в целях уточнения стоимости той или иной картины. Между прочим, одна из разложенных на столе миниатюр принадлежала семейству Патрушевых, и я её выкупил, сторговав с восьмидесяти рублей до пятидесяти пяти. Деньги пообещал завтра отдать. Покупку на виду у глазастого Макара убрал в пустой саквояж, пусть он зрительно зафиксирует, что, кроме неё, я ничего не собираюсь выносить.
               Интересно, кто эта молодая женщина, изображённая на миниатюре? Мать Александра Патрушева? Или бабуля? А может, роковая любовь Патрушева-старшего? Хотелось бы прояснить сей момент.
               Так... наступает главный и заключительный этап операции по экспроприации неправедно нажитого.
                     - И дверь там плотнее закрывай, хватит подслушивать, - по сигналу Софы кричит усатый выходящему слуге.
               Как только дверь закрылась, я тихонечко направился к цели нашего здесь пребывания. Открываю заветную сумочку и начинаю перекладывать содержимое в свой саквояж. Блин, большая шкатулка с драгоценностями не помещается - маловата у нас кошёлочка, значит, просто осторожненько пересыпем побрякушки. Сверху кладём кожаный кошель с монетами и толстую пачку бумажных денег. А вот с ценными бумагами следует разобраться, кое-что чиновничек должен подписать.
               Под продолжающийся непринуждённый разговор я в темпе просматриваю ворох разнообразных листков, отбираю нужные, передаю боссу, остальное запихиваю под рубашку. Ох как неторопливо Пётр Иванович расписывается! Видать, любит это дело. А закорючка-то какая у него кучерявая, мама мия!
               Подхожу к окну, приоткрываю его, киваю стоящему на противоположной стороне улицы Кузьме Тихому, он кивает в ответ. Притворяю окно, но не до конца. Высота тут всего два с половиной метра, юркий сапожник легко заберётся. Прячу подписанные документы и... всё... пора прощаться. Распахиваю дверь перед Софьей Марковной, стараясь держать тяжёлый раздувшийся саквояж за спиной. Она раскланивается с городничим, а выйдя в коридор, зачитывает Макару с охранником очередную лекцию о внимательном отношении к нуждам хозяина. В этот момент я и проскальзываю незаметно на лестницу. Спустившись, прислушиваюсь к тому, как усатый спроваживает слуг спать и захлопывает дверь. Фу-у-у! Наша часть операции прошла успешно, теперь главное, чтоб Тихий не подкачал.
               
               Дома нервное напряжение стало постепенно спадать, и то лишь после того, как реквизированные ценности были аккуратненько припрятаны. Надо ложиться спать, а сна ни в одном глазу, и кошки на душе скребут, не переставая. Мысли дурацкие в голову лезут. Справится Кузьма или не справится? Всё ли гладко пройдёт? И как выкручиваться будем, если проблемы возникнут? Да и вообще, не слишком ли стремительно увеличивается кладбище мною упокоенных? Конечно, не от моих рук канский злодей на тот свет отправляется, но приговорил-то его я. Понимаю - это необходимо, понимаю - иначе нельзя, но... всё же... всё же...
               Чёрт, раз у меня такой бардак в голове, то даже представлять не хочу, что сейчас чувствует Софа. И не зайти ведь к ней, не успокоить. Мы должны вести себя обычным образом и быть вне подозрений. Поэтому лежи, Саша, смотри в потолок и переживай молча.

Отредактировано Kot leo (06-04-2015 18:55:38)